Ссылки для упрощенного доступа

Лауреатом престижной награды "Права человека в психиатрии" стал Семен Глузман


Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Шарый.



Андрей Шароградский: На проходящем в Праге Всемирном конгрессе психиатров лауреатом престижной награды "Права человека в психиатрии" стал советский правозащитник и публицист Семен Глузман. В начале 70-х годов Глузман, молодой киевский психиатр, выступил с заочной экспертизой по делу генерала Петра Григоренко, доказывая, что этот советский диссидент был принудительно помещен в психиатрическую больницу по политическим причинам. С Семеном Глузманом побеседовал мой коллега Андрей Шарый.



Семен Глузман: Это относительно новая награда, она существует несколько лет, вручается в разных совершенно регионах земли разным людям за защиту прав человека в психиатрии. Учредители премии решили наградить лауреата в рамках конгресса, где, по моим сведениям, находятся 6 тысяч участников из разных регионов земного шара.



Андрей Шарый: Вы один из правозащитников с очень большим стажем, уже почти 40-летним стажем. Как вы видите задачи правозащиты на Украине, в России? Для вас это чужая теперь территория или существуют эти правозащитные связи? Или все так поменялось, что теперь вообще непонятно как?



Семен Глузман: Достаточно чужая территория. Это связано не с президентством Путина или Медведева, а просто ушли в мир иной почти все, кого я знал, с кем я был близок. Все реже и реже приходится бывать в Москве и в России в целом. Конечно же, я остался человеком русской культуры. По поводу правозащиты, вы знаете, я вообще не люблю это слово, и я в Украине все время обрезаю журналистов и прошу меня называть как угодно, но только не правозащитником. Потому что, как правило, активные правозащитники нужны в странах, где нет демократии, как это было в СССР. И тогда я совсем не стеснялся, когда меня называли правозащитником, когда я сидел в зонах, после этого. И я считаю, что самый главный правозащитник в цивилизованной стране - это судья. Вся моя деятельность, так называемая правозащитная, ориентирована на эти цели, в Украине как раз ориентирована на то, чтобы все-таки суды были хотя бы немножко менее коррумпированные, более объективные, и чтобы наконец в моей стране суды стали защищать не себя, собирая деньги или выбирая президента по приказу, а защищать рядового украинца.



Андрей Шарый: А Украине сейчас нужны правозащитники?



Семен Глузман: Ну, правозащитники, как волки в лесу, всегда нужны, потому что есть темы, о которых нужно кричать. Мы же знаем, что если в лесу нет волка, то плодятся хромые и всякие другие ущербные зайцы. Поэтому, конечно, нужны. Другое дело - качество этого движения, политизированного, обслуживающего ту или иную власть. Ну, это проблемы всех постсоветских стран, вероятно.



Андрей Шарый: Россия нынешняя похожа на СССР?



Семен Глузман: Как по мне, немножко отдаленно все-таки похожа. Вернее, даже так корректно можно сказать, что она становится все более похожа. Я надеюсь, что это процесс обратимый. Мне очень неприятно, для меня это все-таки зияющая рана, не зарубцованная. Понимаете, я живу в стране, где есть прямые эфиры, где можно критиковать, и это необратимо. Когда смотришь на ситуацию в России, с каждым годом в последнее время все больше она похожа на СССР, но уже некоторые мои знакомые, коллеги-психиатры боятся со мной откровенно говорить по телефону, когда звонят из России. Я не думаю, что их слушают, это, скорее всего, такая социальная паранойя, не связанная с засильем спецслужб, но это симптомы плохие.



Андрей Шарый: Какие чувства вызывает у вас конфликт вокруг Грузии?



Семен Глузман: Совсем не такие, как у моего президента Ющенко. С самого начала у меня было отношение омерзения по отношению к двум сторонам - и к президенту Грузии, на мой взгляд, абсолютному врагу собственно народа, ну, конечно, и к ответу России, который был соответствующим российским ответам в истории. Конечно же, провокация абсолютно осознанная, слава богу, не состоявшаяся в полном объеме, была президента Грузии. Потому что все это не шутки, и вероятно, он все-таки рассчитывал на более серьезный вооруженный конфликт.



Андрей Шарый: Какие-то выводы для Украины, для украинского общества из этого можно извлечь?



Семен Глузман: Можно и нужно. Украина должна, конечно же, участвовать в международных вопросах и должна думать о своем международном имидже, но я бы не хотел, чтобы правительство Украины, любое, сегодняшнее, завтрашнее, думало все-таки о том имидже, нормальном имидже, который оно никак не может заработать у собственных граждан внутри Украины.



Андрей Шарый: Я вернусь к вашей профессиональной деятельности, она сейчас сосредоточена только на психиатрии?



Семен Глузман: В основном психиатрия. Я ведь сидел, на самом деле, за психиатрию. По мотивации моих протестов, ведь была не защита генерала Григоренко буквально, а защита тогда горячо любимой мной профессии от проституирования, от злоупотребления психиатрией. И потом так получилось, что уже в новой независимой Украине обстоятельства как-то меня подтолкнули к тому, что я возобновил свою деятельность в психиатрии. Я почувствовал, я увидел, что я могу помочь профессионалам Украины, и вот это основная моя работа. Я не занимаюсь, в последние годы никакой практикой, сосредоточил себя на менеджменте, на администрировании. Я фактически возглавляю Ассоциацию психиатров, и мы создаем возможности для молодых психиатром знать то, что знают английские психиатры, французские, немецкие, чешские.


XS
SM
MD
LG