На проходящем в Праге Всемирном конгрессе психиатров в четверг лауреатом престижной награды «Права человека в психиатрии» стал советский правозащитник и публицист Семен Глузман. В начале 1970-х годов Глузман, молодой киевский психиатр, выступил с заочной экспертизой по делу генерала Петра Григоренко, доказывая, что этот советский диссидент был принудительно помещен в психиатрическую больницу по политическим мотивам.
Полученная награда - относительно новая, рассказывает Семен Глузман, она существует несколько лет и вручается разным людям за защиту прав человека в психиатрии.
- Учредители премии решили наградить лауреата в рамках конгресса, где, по моим сведениям, находятся 6000 участников.
- Ваша профессиональная деятельность сейчас сосредоточена только на психиатрии?
- В основном. Я ведь сидел, на самом деле, за психиатрию. Мотивацией моих протестов ведь была не защита генерала Григоренко буквально, а защита тогда горячо любимой мной профессии от злоупотребления. И потом так получилось, что уже в новой независимой Украине обстоятельства как-то меня подтолкнули к тому, что я возобновил свою деятельность в психиатрии. Я почувствовал, увидел, что могу помочь профессионалам Украины. И вот это основная моя работа. Я не занимаюсь в последние годы никакой практикой, сосредоточил себя на менеджменте, на администрировании. Я фактически возглавляю Ассоциацию психиатров, и мы даем возможности молодым психиатрам узнавать то, что знают английские психиатры, французские, немецкие, чешские.
- Вы правозащитник с почти 40-летним стажем. Какие задачи по защите прав человека вы видите на Украине и в России? Кстати, Россия для вас теперь чужая территория или существуют правозащитные связи?
- Достаточно чужая. Это связано не с президентством Путина или Медведева, а просто ушли в мир иной почти все, кого я знал, с кем я был близок. Все реже и реже приходится бывать в России. Конечно же, я остался человеком русской культуры.
По поводу правозащиты - я вообще не люблю это слово, и я в Украине все время обрезаю журналистов и прошу меня называть как угодно, но только не правозащитником. Активные правозащитники нужны в странах, где нет демократии, как это было в СССР. И тогда я совсем не стеснялся, когда меня называли правозащитником.
Я считаю, что самый главный правозащитник в цивилизованной стране - это судья. Вся моя так называемая правозащитная деятельность в Украине как раз ориентирована на то, чтобы суды были хотя бы немножко менее коррумпированные, более объективные, и чтобы наконец в моей стране суды стали защищать не себя, собирая деньги или выбирая президента по приказу, а защищать рядового украинца.
- Украине сейчас нужны правозащитники?
- Правозащитники как волки в лесу - всегда нужны. Потому что есть темы, о которых нужно кричать. Мы же знаем, что если в лесу нет волка, то плодятся хромые и всякие другие ущербные зайцы. Поэтому, конечно, нужны. Другое дело - качество этого движения, политизированного, обслуживающего ту или иную власть. Но это проблемы всех постсоветских стран, вероятно.
- Нынешняя Россия похожа на СССР?
- Немножко похожа. Вернее, даже так корректно можно сказать: она становится все более похожа. Я надеюсь, что это процесс обратимый. Когда смотришь на ситуацию в России - с каждым годом в последнее время все больше она похожа на СССР. Уже некоторые мои знакомые, коллеги-психиатры боятся со мной откровенно говорить по телефону, когда звонят из России. Я не думаю, что их слушают. Это, скорее всего, такая социальная паранойя, не связанная с засильем спецслужб. Но это симптомы плохие.
- Какие чувства вызывает у вас конфликт вокруг Грузии?
- Совсем не такие, как у моего президента Ющенко. С самого начала у меня было отношение омерзения по отношению к двум сторонам - и к президенту Грузии, на мой взгляд, абсолютному врагу собственного народа, и к ответу России, который был соответствующим российским ответам в истории. Конечно же, провокация абсолютно осознанная, слава богу, не состоявшаяся в полном объеме, была президента Грузии. Потому что все это не шутки, и, вероятно, он все-таки рассчитывал на более серьезный вооруженный конфликт.
