Ссылки для упрощенного доступа

Владимир Бабурин: «Меняем профессора на дворника»


29 сентября 1922 из Петрограда отплыл пароход «Обербургомистр Хакен», пассажирами которого были философы Бердяев, Франк, Ильин, Трубецкой, Вышеславцев, еще тридцать выдающихся российских ученых из Москвы, Казани, других городов. Вместе с семьями было выслано из России примерно 70 человек.


В те же годы из Советской России на Запад поехали картины из Эрмитажа и других музеев, царские сокровища. В обратном направлении шли паровозы и автомобили, тракторы и станки.


Во времена развивающегося и развитого социализма структура экспорта изменилась, но не сильно. Через дырки и щели в железном занавесе бежали офицеры спецслужб, артисты балета, музыканты, писатели, художники, научные работники и хоккеист Могильный. Диссидентов из лагерей государство меняло на провалившихся шпионов, нефть и газ – на оборудование для военно-промышленного комплекса.


Из сегодняшней России бегут бизнесмены, журналисты из кремлевского пула и заслуженные адвокаты. Ученые тоже бегут, утекают вместе со своими мозгами, которые нынешнее руководство, в отличие от Ленина, уже не сравнивает с совсем другой субстанцией. Так что прогресс, конечно, очевиден. Но убийственные примеры научной активности таких ученых, как Данилов и Сутягин, Кайбышев и Бабкин, стимулируют на общение с зарубежными коллегами на их территории, а не на родной почве.
Взамен Россия импортирует рабочую силу в виде среднеазиатских дворников, молдавских строителей и разномастных торговцев из стран ближнего зарубежья.

Еще в советские времена Дмитрий Пригов грустно шутил - «Шостакович наш Максим убежал в страну Германию. Ну, скажите: что за мания убегать не к нам, а к ним?» Если что с тех пор изменилось, то только масштабы.


В тридцатые годы разведчики или журналисты, застигнутые за границей внезапным вызовом из центра, сразу понимали, что их ждет на родине, но принимая для себя решение - возвращаться или нет, отдавали себе отчет, что на кону стоит не только их собственная жизнь, но и жизнь близких и друзей.


Сегодня одни обдумывают отъезд из страны долго, другие идут на это скорее импульсивно. Готовятся годами или делают внезапный даже для себя шаг, спровоцированный зачастую моментально возникшими обстоятельствами. Слова о достойной старости или о нежелании видеть своих детей солдатами российской армии – лишь прикрытие, и очень при этом эмоциональное. Если правда, что в Россию можно только верить, то что делать, когда вера потеряна? Сегодня в одном только трехмиллионном Берлине официально живут порядка трехсот тысяч русских. Кто смеет осудить этих людей за их выбор?
XS
SM
MD
LG