Ирина Лагунина: Авторитарная власть процветает только в благоприятных экономических условиях. А когда они начинают портиться, авторитаризм становится диктатурой, потому что народная любовь, скоро данная кумиру, так же скоро улетучивается. Наиболее ярко это проявляется сейчас в Иране, где за последние три месяца цены на продукты питания поднялись на 30 процентов. Параллельно с ними поднялись цены и на электричество, газ, услуги, включая медицинскую помощь. В стране, богатой нефтью и газом, четверть 65-миллионного населения живет за чертой бедности. И недовольство политикой президента Ахмадинеджада растет.
Аналогичная картина происходит и в России, где к инфляции и резкому повышению цен на продукты питания добавился кризис на фондовых рынках. Нанесет ли это ущерб репутации российских властей. Над темой работал Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Несмотря на весьма энергичные попытки критиков сегодняшней российской власти возложить на нее ответственность за нынешний кризис на фондовом рынке, население пока не готово выдвигать какие-либо обвинения высшим руководителям России, тем более, что пока последствия обвала не слишком ощущаются.
Более того, правительству все же удалось предотвратить наихудшие последствия, считает экономист Михаил Делягин.
Михаил Делягин: Прежде всего все понимают, что это кризис не наш пока еще. Это часть глобального кризиса, он по нам ударил, мы, как обычно, не готовы, и это воспринимается как некое стихийное бедствие. Нужно еще учитывать и то, что пик кризиса был 18 сентября, когда в понедельник правительство некоторое время бездействовало, считая, что кризис рассосется сам собой. В результате вечером 18 сентября в четверг сложилась такая ситуация, что страна была буквально в 24 часах от финансового краха, от массового штурма вкладчиками банков. Потому что паника из деловой среды начала распространяться на обычных людей. И если бы ждали начала рабочего дня в пятницу с принятием каких-то мер, то спасать было бы нечего. Но собрался Минфин ночью с четверга на пятницу, было принято чрезвычайное решение. Было потрачено денег больше, чем можно было тратить. Да, это было запоздало, да, там была коррупционная опасность и так далее, но экономику временно удалось стабилизировать.
Андрей Бабицкий: Обозреватель "Новой газеты" Юлия Латынина полагает, что меры, которые удержали фондовый рынок от тотального обрушения, призваны были, в первую очередь, спасти капиталы российской властной элиты. А пока не возникла непосредственная угроза собственному карману, никто происходящее не принимал всерьез.
Юлия Латынина: Очень странно реагировали наши российские ребята. Сначала они сказали, что это проклятая Америка, которая нарочно пытается обрушить российскую экономику. Потом когда стали поджимать их собственные активы, они начали кричать, что финансовым рынкам нужна срочная помощь. Потом эта помощь была оказана в совершенно фантастической форме, то есть были выделены деньги на скупку акций ВТБ и Роснефти. Дыры в высокопоставленных карманах были заткнуты. После этого все продолжилось рушиться опять, но на тот момент это уже никого не интересовало. И по тому, что сейчас ничего не происходит, потому что при зависимости российской экономики от цен на нефть, даже потеря половины валютных резервов не является критической.
Андрей Бабицкий: По словам Юлии Латыниной, сейчас довольно сложно предугадать, как будут разворачиваться события, поскольку основной сюжет развивается на других площадках, хотя российское руководство много сделало для того, чтобы усугубить ситуацию в стране.
Юлия Латынина: Глубина кризиса, если не начать войну за Кремль или что-то в этом роде, она зависит от того, что будет происходить в Америке. Не в том смысле, в котором говорит президент Медведев, что Америка нас подвела, а в том смысле, что есть глобальный мир, а российская экономика, даже российский рынок является неким деривативом от этого мира.
Андрей Бабицкий: Зам председателя партии "Яблоко", экономист Сергей Иваненко считает, что российский рынок лихорадит по полной амплитуде, поскольку он молод и несамостоятелен.
Сергей Иваненко: Российский фондовый рынок – это развивающийся фондовый рынок и, конечно, он очень сильно зависит от динамики фондового рынка в Соединенных Штатах Америки, самой мощной экономики сегодня в мире. Поскольку рынок развивающийся, то капиталы здесь венчурные, то есть более рискованные и поэтому колебания более высокие. Поэтому на 50% вот то, что происходит – это влияние мирового финансового кризиса. Решение его, как известно, зависит не от российского правительства, как бы оно ни надувало щеки и как бы ни говорило о том, что мы со всем этим справимся. Но с другой стороны, на другую половину, я думаю, что это наша заслуга. Потому что та политика, и внутренняя политика, и внешняя политика, которую проводят сегодня Путин и Медведев, крайне нервирует инвесторов, а это миллионы людей, их не обманешь риторикой.
Андрей Бабицкий: Внутри страны, по мнению Михаила Делягина, последствия скажутся в первую очередь на слабых, зависимых социальных группах.
Михаил Делягин: Сейчас население начинает переживать второй виток кризиса, то эхо этого удара. Бизнес, часть которого выстояла, поняла, что придется сильно затянуть пояса и это проявляется во всех сферах. Я сейчас в Санкт-Петербурге, здесь весь центр города, на очень многих квартирах висят телефоны, что эта квартира продается. Рынок недвижимости Санкт-Петербурга не столь жестко монополизирован как в Москве, здесь как в основной части России будут снижаться цены. Население столкнется с большим количеством разнообразных проблем. С одной стороны какая-то часть людей потеряла действительно значимую часть своих сбережений. Даже те бизнесы, которые не обанкротились, которые стоят достаточно прочно, они будут экономить на всем и так или иначе сокращать доходы своих сотрудников. Но при этом ускорится рост цен. Потому что торговые сети живут за счет кредитов, кредиты стали труднодоступными и дорогими, и то, и другое одновременно, и они будут решать проблемы путем повышения ставок. И благосостояние населения, которое росло до осени прошлого года, оно будет перетираться этим жерновами – с одной стороны высокие цены, а с другой стороны снижение доходов.
Андрей Бабицкий: Тяжесть кризиса пока измерить довольно сложно, говорит обозреватель "Новой газеты" Юлия Латынина, все будет зависеть от состояния американской экономики. Есть несколько вариантов.
Юлия Латынина: Если кризис на американском рынке ограничится кризисом недвижимости, ничего не произойдет. Если кризис перекинется на американскую экономику, тогда, соответственно, еще больше он перекинется на экономику китайскую, которая производит товары для американской экономики. И совсем катастрофически скажется на сырьевых странах, которые для китайской экономики производят сырье, из которого она, грубо говоря, производит товары, производит те ручки, которыми пишут в Америке. Нам не надо питать иллюзий, сущность однополярного мира заключается не в том, что Америка куда-то посылает танки, а в том, что все зависит от ее финансовых рынков. И что мы живем в этой экономике на правах мышей в кладовке. То есть может быть мыши и думают, что если хозяин сдохнет, то все будет очень хорошо, но на самом деле, если хозяин сдохнет, крупы не будет, мыши точно умрут. Если экономике будет по-настоящему плохо, то хуже всего будет сырьевой российской экономике, которая занимается исключительно тем, что продает газ, на который эти ребята покупают «Мерседесы», на которых потом ездят.
Андрей Бабицкий: Михаил Делягин предполагает, что довольно скоро люди задумаются о том, какова роль руководства страны в ухудшении условий жизни.
Михаил Делягин: За последний год население испытывает большое раздражение. Потому что последний год – это первый год за все 2000-е годы, когда благосостояние не растет, а снижается. Это не отражает официальная статистика, потому что она плюсует Романа Аркадьевича Абрамовича и других олигархов с обычными людьми. Но большинство людей ухудшило условия жизни, в обществе растет раздражение, в обществе опять вернулся запрос на справедливость, причем запрос достаточно жесткий. Государство будет пытаться подыгрывать, создавать какие-то марионеточные политические структуры, но это безнадежная тема. Возникнуть реальным политическим структурам оно не даст – на это у него сил хватит и умений. Поэтому будет расти глухое беспричинное раздражение. Оно не выльется в конкретные политические действия до самого системного кризиса, но оно будет таким раздражением против начальства. И поскольку раздражение будет персонифицировано, то оно постепенно к следующей осени будет фокусироваться уже не только на Кудрина и других людях, которые будут использоваться как Чубайс, которые играют роль общественного раздражителя, но и на премьере Путине, я думаю, тоже.
Андрей Бабицкий: Но есть и вариант с катастрофическими последствиями, однако его вероятность не велика.
Юлия Латынина: Наиболее катастрофический сценарий, который, слава богу, наименее вероятный – это если рухнет не только мировая экономика, но и современный мировой порядок и мы вернемся к ситуации 19 века, когда каждый мог давить ружьями, а потом танками того, кого считал маленьким. Если наша отечественная шпана думает, что она тогда будет главной, то, к сожалению, проблема заключается, что та система вызовов западному миру, которую мы сейчас объявляем своей политикой и кричим – мы вам покажем, она может существовать только в рамках мира, в котором никто ни с кем не воюет.
