Михаил Соколов: Сегодня в нашей московской студии гость – соавтор доклада «Путин и «Газпром»», президент Института энергетической политики Владимир Милов.
Начнем разговор с темы, которая, естественно, есть и в сегодняшних утренних газетах. Правительство Владимира Путина отозвалось на просьбу четырех крупнейших нефтегазовых компаний России – это «Газпром», «Роснефть», «ТНК-ВР» и «ЛУКойл». Они имеют 70 процентов нефтедобычи, 90 процентов газодобычи России. Просьба такая: предоставить им средства для рефинансирования внешних долгов. Сумма – порядка 9 миллиардов долларов.
Владимир, скажите, пожалуйста, так обнищали нефтегазовые российские монстры, что просят у государства денег?
Владимир Милов Владимир Милов: Да, действительно, странная ситуация. Вроде бы все понимают, что не бедные компании. Но здесь важно понимать, что проблема не с общей финансовой ситуацией, а с наличием денег в конкретный сегодняшний момент, вот то, что экономисты называют ликвидностью, когда вам нужны деньги в кассе именно сейчас, чтобы совершить какие-то платежи. В частности, у этих компаний, прежде всего у «Газпрома» и «Роснефти», довольно большие долговые выплаты в четвертом квартале этого года, перед прежде всего иностранными кредиторами. Если эти выплаты не будут произведены, то может случиться то, что называют красивым словосочетанием «технический дефолт», и могут быть всякие неприятные процедуры инициированы, типа банкротства и так далее. Может кросс-дефолт наступить, потому что есть по многим другим кредитным соглашениям такие условия, что если у компании наступает технический дефолт по каким-то другим долгам, то ту же другие кредиторы имеют право начинать требовать.
Михаил Соколов: То есть они в очередь выстраиваются?
Владимир Милов: Они сразу же могут требовать погашения всех тех долгов, по которым у них нормальная ситуация, как бы есть график, растянутый на время. Поэтому вот для того, чтобы предотвратить такие вещи, сейчас государство быстро бросилось эти корпорации спасать. Ну, тема обремененности «Газпрома» и «Роснефти» долгами огромными и рисков, с этим связанных, для нас, в том числе, с вами, потому что бюджетные деньги выделяются на спасение, она много раз поднималась, в том числе и здесь, в эфире, я так понимаю, здесь нет ничего нового.
Михаил Соколов: Владимир, скажите, все-таки можно как-то разобраться, на что они все назанимали? Вот той же «Роснефти» одолжат или дадут (я не знаю, как это будет все-таки оформлено) 4 миллиарда долларов. Вот на что она занимала деньги, за что отдает?
Владимир Милов: Да все очень просто. Прежде всего на покупки самых разных активов, которые они осуществляли в последние годы. «Роснефть» - конкретно на ЮКОС. То есть весь долг, общий долг «Роснефти», которые у нее висел на балансе на 1 июля этого года (это последняя дата, за которую есть отчетность), - это 22 миллиарда долларов, 4 из них надо погашать сейчас, на что государство помогает «Роснефти» деньги. Основная часть этого долга, безусловно, была сформирована в ходе скупки активов ЮКОСа на так называемых аукционах. Ровно такая же история с «Газпромом», потому что «Газпром», что называется, скупал все, что движется, за последние годы. Вместо того чтобы инвестировать в свой главный, профильный бизнес – развитие добычи газа, он потратил за последние 5 лет примерно 45 миллиардов долларов на покупку разных компаний, нефтяных, электроэнергетических, нефтегазохимических, все что угодно, кроме газовых.
Михаил Соколов: Но «Газпром» же продавал что-то, в том числе. Купил, продал, заработал…
Владимир Милов: К сожалению, нет. В том-то все и дело, что они в основном увеличивали свое рыночное влияние, скупали все компании, которые можно было только купить на рынке в этот момент, купили «Сибнефть» у Абрамовича почти за 14 миллиардов долларов. Вот мы с Борисом Немцовым писали об этом и в докладе «Путин. Итоги», и в новой его версии «Путин и «Газпром»». На всех этих сомнительных покупках, непонятно зачем «Газпрому» нужных, они накопили общий долг, который составляет больше 60 миллиардов долларов. 60 миллиардов долларов! Это, на самом деле, в принципе, около двух оборонных бюджетов России.
Михаил Соколов: А капитализация «Газпрома» сколько была на пике?
Владимир Милов: Ну, на пике там было что-то около 300 миллиардов долларов, если не ошибаюсь, сейчас она спустилась до цифры 100 с лишним миллиардов, то есть упала примерно в три раза с пикового уровня, который был где-то в конце прошлого года.
Михаил Соколов: То есть, в принципе, они назанимали все-таки не больше, чем они стоят пока.
Владимир Милов: Дело в том, что капитализация – это же такая чисто условная величина, поскольку это просто произведение цены сделки с акциями, одной, может быть, которая состоялась сегодня на рынке, на все количество акций, выпущенных «Газпромом». Это такая виртуальная цифра, она нигде не материализуется. Ее условно считают, чтобы примерно померить экономический вес на рынке, но мы видим, что вес может буквально за какие-то недели очень быстро сдуться. Поэтому реально вопрос не в капитализации сегодня, а в том, какой у «Газпрома» денежный поток и хватит ли у него сегодня в кассе средств, для того чтобы расплатиться с кредиторами.
Михаил Соколов: Ну, в общем, он меньше всех просит все-таки, всего миллиардик какой-то.
Владимир Милов: Пока да, но у «Газпрома» будут достаточно серьезные выплаты в следующем году. Просто меня-то волнует прецедент. Вот если такая штука продолжится, если наши с вами резервы, которые есть у государственного Центрального банка, начнут раздавать корпорациям на то, чтобы они погасили непонятно как накопленные долги, то это может быстро очень плохо кончиться, потому что сегодня 9 миллиардов долларов, а всего этих резервов окажется не так много. Вот в следующему году, например, нужно будет около 100 миллиардов для того, чтобы погасить короткие корпоративные долги в целом по всем…
Михаил Соколов: А может, просто лучше взять и погасить всем корпоративные долги сразу? Это как раз где-то весь стабилизационный фонд и уйдет. Зато проблемы не будет, будет форма национализации такая.
Владимир Милов: Это, конечно, хорошая шутка, Михаил. Во-первых, кстати, кроме шуток, я-то думаю, что реально все к этому делу и идет. Потому что сейчас в связи вот с этим мировым кризисом и в связи с особой ситуацией России, у которой огромные риски, прежде всего политические, сюда инвесторы особенно не хотят теперь идти после всех последних событий, так вот, нам никто на Западе сегодня реально денег взаймы не дает. Поэтому единственный способ погасить эти кредиты, набранные нашими корпорациями и банками, - это просить у государства. Общий объем кредитов примерно соответствует нашим золотовалютным резервам и Стабфонду.
Михаил Соколов: Но вот что мне нравится, что они же просят и получают, я так понимаю, не под залог акций каких-то, не подо что. Это какие-то обещания, я так понимаю.
Владимир Милов: В том-то все и дело, что если бы я, безусловно, принимал эти решения на уровне государства, на самом деле, постановка вопроса о том, что спасти крупнейшие корпорации, которые являются системообразующими для экономики, ну, она возможна, то есть я не стал бы отрицать это с порога. Но я сказал бы: ребята, вы накопили непонятно на чем какие-то огромные долги, давайте-ка берите на себя часть рисков и часть убытков, связанных с тем, что вам придется поднапрячься и найти резервы на то, чтобы рассчитаться в срок по долгам перед кредиторами; и давайте, если хотите помощи, возвращайте мне акции свои. Вот у «Газпрома», в том числе и на балансе дочерних компаний, есть довольно много активов, которые он мог бы вернуть государству в обмен на предоставляемые деньги. То же самое у «Роснефти». Ну, вот почему бы ни сделать этого, например? Я не понимаю, почему это все делается как бы бесплатно. Условно такая просто «скорая помощь»…
Михаил Соколов: Спасаем рабочие места.
Владимир Милов: Дело не в рабочих местах, а дело просто в том, что мы из нашего кармана платим за головотяпство тех людей, которые набрали этот огромный кредитный портфель в последние годы.
Михаил Соколов: А вот можно еще пройти по этому замечательному списку, вот «ТНК-ВР» - это все-таки частная компания, а там 1,8 миллиарда тоже из государственного бюджета просят. И «ЛУКойл» - 2 миллиарда. Вот у них-то что. Нам все время говорили некоторые экономисты, вроде вас, что частные компании лучше работают, чем государственные, а видите, стоят в одной очереди за бабками.
Владимир Милов: Честно вам скажу, Михаил, я совершенно не понимаю, что в этом списке делают «ТНК-ВР» и «ЛУКойл». Потому что у них, на самом деле, объем долгов относительно небольшой.
Михаил Соколов: Вот я по «ТНК-ВР» видел только что информацию: главный управляющий директор Тим Саммерс сообщил, что совокупная задолженность составляет всего 7 миллиардов долларов. Вот 2 они просят.
Владимир Милов: Это, на самом деле, вот те долги, которые есть у «ЛУКойл» и «ТНК-ВР», - это где-то 4-5 процентов от их годовой выручки, это очень незначительная величина.
Михаил Соколов: Может, они решили, что раз этим дают, так и нам тоже дадут? Неплохо же…
Владимир Милов: В том-то все и дело, что эта распечатка государственных резервов для помощи корпорациям и банкам – это как бы ящик Пандоры, как мы выясняем, потому что тут же нарисовывается куча разных других лоббистов, которые находят тысячу причин, почему именно им тоже надо дать денег. Вот я бы, честно, частным компаниям «ЛУКойл» и «ТНК-ВР» денег не давал в этой ситуации, и никаких причин помогать им со стороны государства, откровенно говоря, не вижу. Заметьте, они продолжают получать очень большую и очень хорошую экспортную выручку.
Михаил Соколов: А им же еще налоговые послабления дали только что на 5,5 миллиарда.
Владимир Милов: Им дали только что налоговые послабления, снизив на очень большую величину экспортную пошлину на нефть. Вопрос: вот какого черта, я извиняюсь, государство своими деньгами рискует, давая займы этим компаниям, которые сами генерируют, в общем, неплохой денежный поток?
Михаил Соколов: Да, это интересно. Вот, кстати говоря, хороший вопрос по пейджеру: «Что может побудить государство начать реструктуризацию «Газпрома» или хотя бы пригласить кризисного управляющего?» Правда, тут Чубайса упоминают, ну, не знаю, хороший ли он кризисный управляющий. В общем, насчет реструктуризации.
Владимир Милов: Я не думаю, что эти власти, пока конкретно эта группировка людей, группировка Путина находится у власти в России, я не думаю, что они вообще когда-нибудь всерьез задумаются о реструктуризации «Газпрома». Это просто противоречит всей их жизненной и политической, и экономической философии. Они у нас в последние годы выстраивал культ монополий везде, и «Газпром» был как бы главным символом той монопольной вертикали, которую они выстраивали везде, где только можно. Они понимают только такие ценности, как контроль, как одна кнопка, на которую можно нажать, чтобы решить все вопросы.
Михаил Соколов: Заслонка, задвижка…
Владимир Милов: Поэтому я лично, когда работал в российских правительственных структурах, я был автором концепции реструктуризации «Газпрома», в 2002 году, в качестве заместителя министра энергетики, и я просто знаю отношение нынешних руководителей страны к этому. Я думаю, вот это последнее, на что они пойдут. Он лучше отдадут еще кому-нибудь какие-нибудь острова, как они делали в последнее время…
Михаил Соколов: Это вы на что намекаете?
Владимир Милов: Ну, это я намекаю на соглашение конкретное делимитации границы с Китаем, и острова Тарабарово и Большой Уссурийский.
Михаил Соколов: Не надо было отдавать?
Владимир Милов: Я считаю, что нет. Я считаю, что вполне можно было занять такую же позицию, как мы занимаем в отношениях с Японией, и не было необходимости торговать этими островами.
Михаил Соколов: Вы либерал-патриот, как выясняется.
Владимир Милов: Михаил, мне кажется, здесь есть объективная реальность, которая состоит в том, что нам до сих пор не объяснили, для чего была отдача этих островов Китаю необходима.
Михаил Соколов: Русский и китаец – братья навек.
Владимир Милов: Это мы уже тоже, да, слышали. Кстати, между прочим, Китай – это одна из тех стран, с которыми у нас реально были вооруженные конфликты в последние десятилетия, в отличие, например, от США, которые у нас так многие не любят, с которыми у нас не было вооруженных конфликтов.
Михаил Соколов: Более того, сейчас все уверены, что во всех этих кризисах, конечно, Америка виновата, поэтому приходится и распечатывать…
Владимир Милов: Огромная, кстати, доля вины Америки, безусловно. Я один из тех, кто…
Михаил Соколов: Буш, Буш…
Владимир Милов: Не только Буш, скорее Гринспен. Вот я один из тех, кто выдвинул формулу: во всем виноват Гринспен.
Михаил Соколов: Дешевый кредит?
Владимир Милов: Да, на мой взгляд, безответственная политика просто бесконтрольного вбрасывания в экономику дешевых денег по низким процентным ставкам. Вот кто заставлял Гринспена держать столь долго низкие процентные ставки? Понятно было, что это приведет к надуванию множественных пузырей, которые начали лопаться, и из-за этого в мире серьезный кризис доверия, и приходится спасать банки с огромным количеством, как говорят, «токсичных активов».
Михаил Соколов: А Россия чуть было ни пошла по такому пути. Просто не успела.
Владимир Милов: Нет, мы же шли по ровно такому же пути. Просто в Америке источником этих легких денег была эмиссии, по сути, производимая ФРС, Гринспеном, а у нас просто был огромный приток абсолютно дешевых, легких денег из-за рубежа – сначала в виде нефтедолларов, а потом к ним в последние три года добавились дешевые западные займы, которые валили просто валом к нам. Помните, у нас был в 2006 году рекордный приток капитала и так далее.
Михаил Соколов: Но это частично и российские деньги, выведенные, возвращались.
Владимир Милов: В значительной степени. Но, тем не менее, действительно, западные кредиторы очень охотно давали много денег. Кстати, наши корпорации вот тогда накопили эти безумные долги, за которые расплачиваться приходится нашими с вами резервами сегодня.
Михаил Соколов: Ну, что ж, давайте мы к народу обратимся. Игорь Анатольевич из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Владимир, скажите, пожалуйста, вот у меня такой вопрос… Кстати, во-первых, что-то во все эти дни не звучит упоминание о Канаде. А вопрос вот какой, он может вам странным показаться. А где сейчас находится наш великий Роман Аркадьевич Абрамович, который…
Михаил Соколов: Ой, у меня есть новость для вас. Роман Аркадьевич строит новую яхту стоимостью 200 миллионов фунтов стерлингов, оснащенную системой обнаружения ракет для защиты от пиратов и террористов. Судно будет обладать радаром, разработанным для отпугивания этих ракет, бронезащитой вокруг рулевой рубки и каюты, и есть подводная лодка, чтобы спастись бегством, прямо если что-то такое случится. Так что вот. Но где он находится, на яхте или еще где-то, я не знаю. Но его недавно избрали депутатом Чукотской окружной Думы, только что, 97 процентов «за». Владимир, у вас, может быть, есть какая-то информация?
Владимир Милов: Нет, я совершенно не являюсь специалистом по локации местонахождения Романа Аркадьевича. Но я могу сказать, кстати, что он один из тех, кто довольно успешно вывернулся в такой кризисный период.
Михаил Соколов: Он ушел в кэш раньше гораздо.
Владимир Милов: Да, и причем, обратите внимание, в отличие от других, Дерипаски, например, который набрал огромное количество долгов на скупку всего, что можно, и теперь попал в дефолтную ситуацию, вынужден был акции канадской компании «Магна» отдать…
Михаил Соколов: Вот и про Канаду заговорили.
Владимир Милов: А что касается Абрамовича, он действительно очень удачно, мягко говоря, очень удачно продал «Газпрому» «Сибнефть», по завышенной на тот момент цене, деньги эти, по сути дела, не стал вкладывать, по большому счету, ни в какие активы. Я думаю, он прекрасно чувствует себя сейчас.
Михаил Соколов: На яхте, может быть.
Владимир Милов: Наверное.
Михаил Соколов: Да, а что насчет Канады, действительно? Я, правда, не понял, но, может быть, нам намекают, что там сырьевая экономика, а вот она так не страдает? Там тоже что-то вбрасывают, кстати говоря, в банки, но не в таких масштабах.
Владимир Милов: Вбрасывают сейчас везде, ровно потому что это действительно мировой финансовый кризис. Лихорадит в целом основы мировой финансовой системы, просто подорвано доверие к международным финансовым институтам на серьезном уровне. Поэтому все правительства, что называется, сейчас делают это, то есть как-то вынуждены вмешиваться, для того чтобы выкупить «плохие» активы, сбить вот эту волну недоверия на финансовых рынках.
Михаил Соколов: Вот Сергей спрашивает: «Может ли мировая экономика по-прежнему считаться рыночной в связи с тем, как она выживает?»
Владимир Милов: Это очень сложный вопрос, потому что сейчас я знаю, что все те люди, которые агитировали за рыночные методы управления экономикой и за свободу рынка, они, конечно, сейчас немножко поджали хвост в этой ситуации. Ну, действительно, нет ответов на многие вопросы, потому что вот история, связанная с полной свободой финансовых рынков в условиях такой провоцирующей инъекции дешевых денег, она привела действительно к проблемам, к недооценке рисков, к безответственному поведению.
Михаил Соколов: Владимир, вспомните мировую историю, с другой стороны. Ведь кризис, так называемая Великая депрессия, по мнению многих экономических историков, была связана с противоположностью, когда после Первой мировой войны весь мир ударился в жуткий протекционизм, и, собственно, не было никаких перетоков капитала. Так что и одно и другое плохо.
Владимир Милов: Кстати, если мы говорим о великой депрессии, то надо помнить, что только лет через 30 начали реально разбираться в деталях, что же там на самом деле произошло, и понимать природу этого. Кстати, Милтон Фридман, например, был одним из первых, кто показал, что государственное вмешательство скорее было причиной Великой депрессии. Думаю, что здесь мы тоже много интересного узнаем, потому что та же политика Гринспена, хотя ФРС американская не является в полной мере государственным регулятором, но политика Гринспена, вот эта безответственная политика инъекций дешевых денег в экономику – это все-таки, на самом деле, политика, которая создала серьезные искажения на рынке. Нельзя рынок полностью обвинять в том, что произошло.
Михаил Соколов: Да, я вот вернусь к нефтяным компаниям вслед за слушателями, которые тут пишут. Я видел вот такое мнении в газете сегодня: выделенные деньги для нефтегазовых компаний станут «подушкой безопасности» для них на 2009 год. В противном случае они могут не справиться с программой капвложений, что приведет к падению добычи. А вот Иван из Клина тоже пишет: «Существует версия: надо помочь крупным корпорациям, рухнут они – рухнем и мы, рухнет и государство. Это так?»
Владимир Милов: Ну, это мне все напоминает насосы на «Титанике». То есть это помочь может, но в условиях абсолютно кривого механизма функционирования, когда деньги вкладываются черт знает во что, большая часть из них расходуется непрозрачно, неэффективно, для того чтобы прикрывать это, постоянно занимали у западных кредиторов, сейчас занимать не у кого, ну, это просто означат дырку в трюме. Сегодня выделили 9 миллиардов долларов, хорошо. Остается долг у «Газпрома» - те же 60 миллиардов, у «Роснефти» - 20, и это все равно надо погашать. Плюс им надо деньги брать на инвестиции. Вот так мы и растащим наши государственные финансовые резервы, и через год у нас может не остаться ничего.
Михаил Соколов: А вот почему «Сургутнефтегаз» ничего не просит?
Владимир Милов: «Сургутнефтегаз» проводил другую политику, они, наоборот, накапливали деньги на счетах. Это многим казалось странным. У них порядка 20 миллиардов просто в виде свободных денег или частично они в виде финансовых вложений существуют.
Михаил Соколов: А кто-то понимал, зачем они это делают?
Владимир Милов: Никто не понимал, в том числе, мне кажется, и само руководство «Сургутнефтегаза» не имело четкого понимания, что с этими деньгами делать. Но вот, кстати, сегодня они одни из тех, кто не требует помощи в этой ситуации. Это было очень странное поведение, потому что обычно нефтегазовые компании как действуют? Когда у них появляется капитал, они стараются вкладывать его для того, чтобы войти в проекты, которые могут принести прибыль в будущем, а это или слияние и поглощение, или новые инвестиции в месторождения и так далее. А вот это такое накопительство неработоспособное, когда деньги лежат и не работают, это считается аномалией.
Михаил Соколов: Так оказалось, что Богданов самый умный?
Владимир Милов: Ну, скорее, понимаете, оказалось, что в аномальной ситуации то, что он делал, в общем, может быть и не бессмысленным. Но, с другой стороны, конечно, поведение это просто с рациональной точки зрения было не очень оправданным.
Михаил Соколов: Вот видите, какая дальновидность.
Владимир Милов: Он знал (смеются).
Михаил Соколов: Спрашивают: «Как вы оцениваете эффективность зарубежных проектов «Газпрома». Например, получит ли компания большую отдачу от проектов в США и Боливии, чем от внутренних проектов?»
Владимир Милов: Да нет, я плохо отношусь к экспансии «Газпрома» в ситуации, когда у них существуют огромные просто дырявые проблемы в базовом бизнесе дома, то есть в российской газодобыче. Мы до сих пор не имеем ответа на то, чем мы будем падение добычи газа замещать. Мы ввели в действие последнее относительно крупное месторождение в действующем регионе добычи – Южнорусское, сейчас оно выйдет на пик, а дальше что? Вот добыча на крупных месторождениях продолжает падать, инвестиции новые идут плохо, медленно и, как мы видим, сейчас еще тормозятся. Вот в это время они бегают по Боливиям и что-то там инвестируют, когда у них дома огромная незакрытая дыра. Честно говоря, я против этого дела.
Михаил Соколов: А вдруг они там денег заработают?
Владимир Милов: Да, вот прежде всего, надо понимать, что они очень много потеряют здесь на том, что они базовую сферу своей ответственности, по сути дела, провалили в предыдущие годы своей работы.
Михаил Соколов: Но никто об этом не знает, кроме вас.
Владимир Милов: Может быть, и заработают в Боливии, может быть, и нет – мы этого не знаем. Мы точно знаем, что они провали свою основную работу здесь, в России.
Михаил Соколов: Да, вот Андрей пишет: «Все эти газонефтяные консорциумы, воровские сходки купили богатства за копейки, а теперь просят у Путина денег». Они не у Путина просят, они у нас просят.
Владимир Милов: Ну, вот в том-то все и дело, что Путин легким росчерком пера, по сути, раздает им наши деньги, которые действительно принадлежат нам, российским налогоплательщикам.
Михаил Соколов: Дайте подключим слушателей. Виктор из Москвы давно ждет, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Как я понимаю, во-первых, все-таки нашим добывающим компаниям раздают кредиты, а не просто, так сказать, «раздача слонов», то есть на какой-то возвратной основе. Известно, во-первых, какие условия возврата? А второй вопрос такой у меня. Вот вчера был Ясин в передаче «Время гостей», ему задали вопрос: как он оценивает политику Кудрина – как мудрую или как, скажем, вредительскую? И он ее оценивает как глубоко мудрую, что вот в результате этой политики мы сейчас получили возможность, так сказать, гасить эти все неприятности. Но, как я понимаю, все равно мы за что критиковали Кудрина – за то, что не кредитовали предприятия, но к этому и приплыли, что в конце концов реструктурировали международные долги и кредитовали за свой счет. Не могли ли сразу так делать?
Михаил Соколов: Понятно, то есть, может быть, надо было сразу давать деньги из этого Стабфонда, все равно теперь дают. Кстати, и про условия кредита.
Владимир Милов: Ну, и что было бы? Мы бы разбазарили сейчас эти наши резервы финансовые, накопленные. Вот у нас сейчас помогать экономике, которая вдруг перестала получить деньги с Запада, в достаточном объеме было бы нечем.
Михаил Соколов: Слушайте, там есть тоже такие замечательные детали. Распечатали кубышку эту только в тот момент, как под ударом оказался, как говорят злые языки, близкий к министру банк «КИТ Финанс». И понеслось.
Владимир Милов: На самом деле, Михаил, безусловно, в таких серьезных трудностях, в которых наша экономика находится, они не могли не распечатать эти резервы. То есть они бы сделали это все равно, там «КИТ Финанс»… Это мрачная история какая-то, запутанная, с «КИТ Финансом». Говорят, что Алексей Леонидович Кудрин замазан тоже в этом.
Михаил Соколов: Клевещут!
Владимир Милов: Но, честно говоря, дело не в «КИТ Финансе». Еще раз, некрасиво с «КИТ Финансом» получается. Дело в том, что все равно в ситуации, когда все эти наши крупные банки и компании оказались без притока западных денег, им начали помогать, разница в том, что если бы Кудрин не накапливал деньги, то помогать сейчас было бы нечем, не только Кудрин, но и Центробанк.
Михаил Соколов: Зато построили бы мост на Сахалин, например, о котором мечтают все сахалинцы, как я убедился.
Владимир Милов: Я могу, знаете, два слова сказать про политику Кудрина. Это такой очень сложный вопрос, потому что у нас все оценивают деятельность Алексей Кудрина по одному параметру: вот эти накопленные резервы в Стабфонде. И вот кто-то говорит, что их надо было тратить; я еще раз утверждаю, что если бы только потратили, то сейчас мы бы оказались в гораздо худшей ситуации, а некоторые вот призывали их накапливать и за это считают его мудрым. Я не считаю Кудрина мудрым, потому что он абсолютно не подготовился к этому кризису, просто ровно потому, что…
Михаил Соколов: Тихая гавань, сказка…
Владимир Милов: Ну, он действительно еще в августе утверждал, что в России все хорошо, никаких проблем нас не ждет, что просто говорит о том, что он не был готов к такому серьезному развитию событий. Вы видите, как сейчас вот деньги выделяются, например, вот, как называют у нас, временно свободные средства бюджета, триллион с лишним рублей, выделили на поддержание ликвидности, на помощь банкам деньгами – так эти деньги не доходят до банковской системы, потому что …
Михаил Соколов: А застревают в верхнем слое.
Владимир Милов: Их дали нескольким крупным банкам, которые их держат, в основном положили обратно на депозиты в ЦБ, никуда их не выпускают, и банки следующего эшелона просто ничего не могут получить, в стране свирепствует жесточайший кризис ликвидности, денег просто нет.
Михаил Соколов: «Кризис не скажется на стабильности рубля и сделает экономику России более конкурентоспособной», - сказал Алексей Кудрин только что.
Владимир Милов: Если делать так, например, в сентябре Центробанк потратил больше 17 миллиардов долларов, только в сентябре месяце, на валютные интервенции, на то, чтобы скупать доллары и на то, чтобы поддерживать курс рубля. Если бы он этого не делал (а это, кстати, тоже делается за счет снижения наших с вами резервов), то рубль рухнул еще сильнее. Поэтому я бы вот помолчал на месте Кудрина, абсолютно не подготовившегося к такому серьезному экономическому кризису.
Михаил Соколов: А вот Алексей Леонидович еще сказал только что: «А кредиты другим государствам – это вложения, которые приносят доход», - отметил Кудрин и напомнил, что Россия предоставляла кредиты Китаю, Индии, Белоруссии и Кубе. А еще теперь, кажется, 4 миллиарда даст стране Исландии, и как говорят злые языки, в связи с тем, что там в обанкротившейся банковской системе этой замечательной оффшорный страны застряли деньги корпорации «Гунвор». Нефтетрейдер такой. Ну, может быть, и не только ее.
Владимир Милов: Кстати, я хотел бы вот что сказать. Это, конечно, мрачнейшая история – исландская. На мой взгляд, она попахивает просто дикой коррупций и воровством и заслуживает расследования полноценного
Михаил Соколов: Кудриин сказал, что переговоры с этой страной еще не закончены.
Владимир Милов: Вот, смотрите, мы с какого-то перепугу выделяем этой стране 5 миллиардов долларов наших денег. Ну, да, в виде кредита…
Михаил Соколов: А Великобритания арестовала ее счета.
Владимир Милов: Понимаете, это как слушатель тоже сказал сейчас, ведь эти деньги «Газпрому» и «Роснефти» тоже дают в виде кредитов, да, их дают в виде кредитов компаниям, которые явно испытывают проблемы с платежеспособностью. То есть существует большая вероятность, что эти деньги если потом вернутся если когда-нибудь, то не скоро и непонятно как.
Михаил Соколов: Или спишут.
Владимир Милов: Вот что касается Исландии, например, обратите внимание, какая реакция британского премьера Гордона Брауна. Там тоже большое количество английских денег вполне легально зависло, в этих банках, то есть многие английские компании держали в исландских банках значительные суммы денег. Гордон Браун выступил очень жестко и сказал, что «мы будем на Исландию подавать в международный суд и требовать возврата наших денег в юридическом порядке…
Михаил Соколов: А как можно обанкротить страну? Пусть часть территории продадут?
Владимир Милов: На самом деле, у Исландии есть достаточное количество активов, принадлежащих государству, которое сегодня берет на себя ответственность за деятельность этих банков. Вот пускай государство расплачивается, находит возможности, продает свои активы какие-то и так далее. Это не важно в данном случае, как это будет делаться. Как действуем мы? Мы бежим и, как мы строили, помните, Гамаль-Абделю Насеру Асуанскую плотину, что еще мы много кому делали, мы вот такие бессребреники, начинаем 5 миллиардов долларов…
Михаил Соколов: 4.
Владимир Милов: 4 миллиарда евро, Михаил, то есть это примерно чуть больше 5 миллиардов долларов мы начинаем вбухивать в Исландию. Зачем? Это сегодня проблемный, обанкротившийся оффшор.
Михаил Соколов: Это геополитический проект, раскол НАТО. Я читаю «Комсомольскую правду».
Владимир Милов: Исландия – это, конечно, очень серьезная страна НАТО, учитывая, что она несколько лет назад ликвидировала свою армию, в Исландии нет армии.
Михаил Соколов: Но там есть американские военные базы.
Владимир Милов: Ну, я не думаю, что мы таким способом получим контроль над американскими военными базами. Ну, это же смешно.
Михаил Соколов: Я же говорю, я читаю газету «Комсомольская правда».
Владимир Милов: Ну, там еще другие есть газеты, можно их почитать, интересно. Но суть не в этом, а суть в том, зачем мы вбухиваем наши государственные деньги в этот банкротившийся оффшор - неизвестно, куда эти наши миллиарды завтра попадут, и вообще когда-нибудь мы что-нибудь выцепим из этой Исландии или нет. Вот англичане защищают свои интересы очень жестко, на них в суд подают, а мы вот как-то добрые оказываемся опять.
Михаил Соколов: Александр из Москвы пишет замечательно: «Вклады не отдавать. А Миллерам разным на бедность подкинем». Все-таки, кстати, надо оценить, что кризис принес для граждан одно положительное решение – это гарантии по вкладам до 700 тысяч в одном банке.
Владимир Милов: Вот опять, принципиальный вопрос: это номинальные гарантии, а смогут ли люди реально получить эти деньги? Это большая проблема с учетом того, что вся наша финансовая система оказалась сегодня закупорена тромбами. Вот как это работает – это очень просто объяснить. Государство эти вот свои ресурсы выделяет нескольким игрокам на рынке – крупнейшим банкам, а они дальше могут поступать с ними, как хотят, и они эти деньги в экономику не вбрасывают. И я боюсь, что те вкладчики, которые сегодня работают с мелкими и средними банками, не входящими, например, в первую двадцатку, у них могут быть очень серьезные проблемы.
Михаил Соколов: Не работайте с мелкими и средними банками.
Владимир Милов: Это вот получается история как на «Титанике»: шлюпок на всех не хватает. Несмотря на то, что места, в принципе…
Михаил Соколов: А при экономическом кризисе их всегда не хватает. Слушайте, кризис – это оздоровление, понимаете, в экономическом кризисе должны выжить сильные, а слабые и бестолковые должны, извините, отойти. А российская власть делает так, что вот эти вот плохо дееспособные корпорации выживут и будут дальше тянуть деньги из бюджета.
Владимир Милов: Кто-то называет это термином «социальный дарвинизм». То есть выживет сильнейший, а там хоть трава не расти.
Михаил Соколов: Ну, так всегда было.
Владимир Милов: Я не думаю, что это правильно. Кстати, обратите внимание, вот это то, чем заканчивается эта замечательная «путиномика», которая у нас была выстроена в последние годы, когда нам рассказывали, что все хорошо. Вот так быстро и печально буквально рушится все это дело буквально у нас на глазах.
Михаил Соколов: Евгений из Калужской области, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Здравствуйте, господа. Вопрос Владимиру. Сколько в этом году нужно отдать долгов компаниям-заемщикам, которые подконтрольны государству?
Владимир Милов: Я не могу сказать, сколько подконтрольным государству, потому что, насколько я понимаю, выделяют сейчас всем корпорациям, общие цифры по четвертому кварталу, по корпоративному сектору – фигурировала цифра 67 миллиардов долларов.
Михаил Соколов: У меня 45 миллиардов долларов вот под рукой.
Владимир Милов: Ну, там иногда не учитывают банковский сектор, в этом, иногда учитывают только компании реального сектора. То есть фигурирует цифра 67 миллиардов долларов на четвертый квартал. И самое неприятное, что эта история продолжается в 2009 году, то есть там реально придется отдать больше 100 миллиардов долларов, в 2009 году, корпоративного долга. Если к нам не будут приходить новые займы с Запада, то других источников для этого, чтобы продолжать раздавать наши резервы, я не вижу. Да, это все станет долгами этих компаний государству, они как-то номинально не пропадут, но что-то я, честно говоря, сомневаюсь, что эти долги нам удастся быстро вернуть, потому что брать эти деньги откуда – пока не видно.
Михаил Соколов: «Агрессия по отношению к Грузии социально опустила весь русский экономический имидж на три порядка вниз. Разгар кризиса в России еще впереди», - пишет нам Владимир Иванович. А действительно, каково влияние российско-грузинской войны?
Владимир Милов: Значительное. Вот опять же один из экономистов недавно оценил долю вклада политических рисков, не только войны в Грузии, но и, кстати, наездов на бизнес, там на «Мечел», на «ТНК-ВР» мы помним и так далее…
Михаил Соколов: «Доктора прислать», да, обещание Владимира Владимировича.
Владимир Милов: Есть такая оценка одного из экономистов, которая заключается в том, что вот 600 пунктов снижения РТС в чистом виде из 1500, на которые индекс упал, приходится на наши внутренние действия и риски. Что касается войны в Грузии, то здесь очень простая механика. Западные кредиторы, которые в основном и финансировали наш экономический рост в последние годы, мы должны понимать, что это все процветание построено на деньги западных банков прежде всего. Они поняли, что у нашей страны очень серьезная конфронтация с ведущими западными странами с непонятными долгосрочными, скорее всего, плохими последствиями. И, насколько я понимаю, они тоже получили сигналы от своих правительств, что «совершенно не обязательно, что мы будем вас спасать, если вы будете вкладывать в Россию деньги». Поэтому они и не вкладывают.
Михаил Соколов: Да, вот Росприроднадзор во вторник начал проверку выполнения лицензионных соглашений по Ковыктинскому газоконденсатному месторождению. Это «ТНК-ВР», я так понимаю.
Владимир Милов: Да.
Михаил Соколов: Опять наезд а-ля Митволь?
Владимир Милов: Ну, видимо, там они опять не договорились об окончательных условиях сделки по получению «Газпромом» контроля над этими месторождениями видимо, надо поддавить, и вот поддавливают такими известными, в общем, методами.
Михаил Соколов: Еще одна новость: премьер-министр Владимир Путин поручил Минэнерго совместно с РЖД выработать помесячные графики поставок топлива на электростанции. Имели место проблемы дефицита железнодорожного подвижного состава, и премьер сказал: «Прошу доложить, какие меры предприняты для исправления ситуации. А что, уже и железная дорога как-то начинает останавливаться? Что происходит?
Владимир Милов: Да, уже премьер начал командовать движением вагонов. Вам не кажется, что это такой нехороший признак? Вам не кажется, что мы возвращаемся в какие-то времена централизованного планового хозяйства?
Михаил Соколов: Товарищ Сталин тоже руководил движением вагонов вместе с товарищем Кагановичем.
Владимир Милов: Ой, боюсь, что добром это все не кончится. На самом деле, реально надо понимать, что проблемы с кризисом ликвидности в стране очень серьезные, просто денег нет в экономике. Деньги есть, но они все под контролем крупных банков, которые не очень торопятся их в финансовую систему вливать. В итоге идут массовые проблемы с платежами, возникают новые долги. Мы с авиакомпаниями это наблюдали в последнее время.
Михаил Соколов: Сейчас еще одна остановилась авиакомпания – «Интреавиа».
Владимир Милов: Вот такие структуры, как авиакомпании, туристические компании, например, у которых большая оборотка и которым действительно есть постоянная потребность в кредитах на пополнение оборотных средств…
Михаил Соколов: А сокращения уже начались в банковской секторе, среди менеджмента?
Владимир Милов: Да. Сейчас нет пока статистики, но просто видно по массе притекающей информации, что реальные пошли сокращения персонала, людей увольняют, действительно, это уже стало таким порядковым явлением, к сожалению. Боюсь, что выхода из этой ситуации нет. Деньги до финансовой системы по-прежнему не доходят, поэтому боюсь, что проблемы будут только множиться.
Михаил Соколов: Нам тут про Кудрина еще напоминают, что он не реагировал, собственно, на ускорившийся рост цен и все время заверял, что инфляция будет какой-то такой – то ли 10, то ли 12 процентов, во что никто уже и не верил, а он все это повторял. Что с инфляцией будет?
Владимир Милов: А, между прочим, обратите внимание, инфляция в сентябре реально замедлилась. И это очень интересная история, она как раз показывает, что денег в экономике нет.
Михаил Соколов: Это овощи. На овощи всегда цены падают в августе. Урожай.
Владимир Милов: В целом я думаю, кстати, что вот эта проблема с наличием денег в финансовой системе, точнее, с их отсутствием, она, на самом деле, как это ни странно, немножко облегчит ситуацию с ростом цен. Потому что когда у людей нет денег, реально возможности повышать цены и получать большую выручку за свои товары, в общем, особенно… То есть инфляция была от избытка денег.
Михаил Соколов: Хотя госкорпорации-то не стесняются, тарифы как раз повышают, железнодорожные и так далее.
Владимир Милов: Тарифы повышают, но это само по себе повышение отдельно взятых тарифов, оно, в принципе, к катастрофическим последствиям для инфляции привести не должно. Другая проблема, когда избыток денег заставляет просто всех производителей и поставщиков товаров накручивать цены на свою продукцию, пытаясь забрать вот эти дополнительные доходы, дополнительные деньги из экономики. Сейчас ситуация с деньгами, в наличием денег обострилась. Я думаю, что, может быть, темпы инфляции несколько снизятся, но людям от этого легче не будет, потому что финансовая системе реально парализована сегодня.
Михаил Соколов: Андрей из Москвы, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, вот эти «подушки» - Стабилизационный фонд и потом поделили на два, - естественно, складывались из налогов. Налоги, с моей точки зрения, как мне представляется, из двух источников – это крупные корпорации и «мелкий скот», который тоже дает много навоза, как говорят на Западе. Так вот, скажите, соотношение примерно в этих стабилизационных фондах денег, которые получились от этих больших монстров и всего остального бизнеса, каково? И второе, вот слышно все время такое популярное выражение, что бегут, бегут, бегут инвесторы отовсюду и из всех стран, а вот куда, извините, они бегут? Тоже промелькнуло на вашей радиостанции, что, видите ли, во Вьетнам приток инвестиций увеличился. Могло такое быть или нет, с вашей точки зрения?
Михаил Соколов: И Наталья Львовна тоже про иностранные фирмы спрашивает, будут ли продолжать они работать или уходить с российского рынка.
Владимир Милов: Пока они бегут, действительно, панически, отток капитала был в сентябре 25 миллиардов долларов – это рекордный отток капитала, длительное время у нас уже такого не было. И, собственно говоря, есть основания ожидать, что теперь уже все иностранцы, которые хотели сбежать, они уже сбежали из России.
Михаил Соколов: Во Вьетнам?
Владимир Милов: Сейчас расскажу куда, но есть основания считать, что теперь – вот это вот действительно печально и тревожно – от нас побежит наш собственный капитал. Вот те деньги, кстати, которые выделяют госбанкам, госкорпорациям, «Газпрому» и так далее, они будут разными способами из России выводить, как это раньше они постоянно делали, во всякие Кипры, Виргинские острова, Нидерланды и так далее. Вот это уже будет действительно проблема, если наши же госкомпании и другие крупные корпорации буду госденьги выводить в оффшоры, выводить из России, потому что здесь все лихорадит. Что касается того, куда, прежде всего эти деньги идут в развитые западные страны, высоконадежные государственные бумаги, например, те же американские казначейские облигации. Есть большие гарантии, что западные страны, западные правительства и регуляторы финансовые, они будут делать все, чтобы не допустить дефолта по своим суверенным обязательствам, поэтому этим обязательствам верят.
Во Вьетнаме действительно был рост инвестиций, но давайте понимать, что масштаб Вьетнама маленький, там просто кто-то в нефтедобычу инвестировал побольше денег, и в итоге в целом на Вьетнаме это сильно отразилось. Хотя, с другой стороны, в реальности деньги бегут, конечно же, в основном в США.
Михаил Соколов: А все-таки о соотношении слушатель спрашивал мелкого и крупного.
Владимир Милов: Что касается того, как формировался наш Стабфонд, Стабфонд формировался прежде всего и в основном за счет отчислений от доходов от экспорта нефти и газа, и, собственно, там была установлена цена отсечения по нефтяному экспорту, которая определяла, свыше какой цены доходы от нефтяного экспорта идут государству и откладываются в Стабилизационном фонде, собственно, он и был так в итоге сформирован. Поэтому, в принципе, конечно, это все доходы крупных нефтегазовых экспортеров.
Михаил Соколов: Вопрос: «Ожидаете ли вы, что в нынешней ситуации ваш новый политический проект (это такая демократическая коалиция, которая соберется в декабре) может принести вам новых сторонников? Удастся ли создать работоспособную партию до следующих выборов?»
Владимир Милов: Ну, прежде всего, вы знаете, я категорически против того, чтобы спекулировать на тех экономических трудностях, которые в России сегодня есть. Для нас, вот мы очень лично тяжело воспринимаем то, что происходит, мы переживаем за наших людей, нашу экономику. И мы, кстати, наша коалиция, которая на съезде 13 декабря должна учредить новое демократическое движение «Солидарность», она выступила в середине сентября с заявлением о нарастающих проблемах в экономике, где просто обратила внимание на то, что правительство ничего не делает по поводу серьезного кризиса, и на то, что надо сделать, на те меры, которые необходимо предпринять. Вот в этой ситуации мы не хотим использовать кризис как повод для того, чтобы себя политически капитализировать.
Михаил Соколов: Тогда надо идти в партию Гозмана - Чубайса.
Владимир Милов: Мы считаем крайне важным обратить внимание людей на то, что этот кризис является неизбежным следствием той политико-экономической модели, которая у нас выстраивалась в последние годы, что Путин виноват в кризисе не меньше, чем США, хотя он пытается сегодня все на Америку свалить. Америка действительно виновата в этом кризисе, но…
Михаил Соколов: А Медведев виноват?
Владимир Милов: Вся правящая группировка, включая и Путина, и Медведева, и всех людей, которые несут ответственность за проводимый курс. Этот курс должен быть радикально пересмотрен, если мы хотим изменения ситуации к лучшему. Если радикального пересмотра курса не будет… И, кстати, на самом деле это принципиальная разница наша, например, с Гозманом: мы требуем пересмотра политико-экономического курса. Только это может спасти Россию от эскалации кризисных явлений.
Михаил Соколов: А он хочет сотрудничать с нынешней властью, чтобы спасти экономику и трудящихся от катастрофы.
Владимир Милов: А он хочет, я не понимаю, что делать? Он хочет давать Путину и Медведеву советы? Но мне кажется, что Медведев и Путин не нуждаются в его советах, они уже выбрали, какую экономику, какую страну они хотят строить, построили.
Михаил Соколов: Суверенная демократия построилась.
Владимир Милов: И у этого разбитого корыта мы сегодня находимся. Поэтому мы считаем путь, по которому идет Гозман и его товарищи, бесперспективным.
Михаил Соколов: А люди в регионах, вот я видел, говорят: дайте нам печать какую-нибудь и какую-нибудь крышу, чтобы нас хоть на какие-то районные выборы выпустили, мы что-нибудь хорошее сделаем.
Владимир Милов: Честно говоря, мне кажется, сейчас все больше людей в регионах – я тоже сейчас езжу и общаюсь со многими, кстати, в том числе и людьми достаточно богатыми, бизнесменами, – гораздо больше другие проблемы беспокоят: как долги погасить, как кредиты вернуть…
Михаил Соколов: Как в Австралию уехать, как выйти из бизнеса России.
Владимир Милов: Ну, вот не скажу насчет Австралии, а вот скажу, что перекредитованные всякие девелоперские проекты, разные другие бизнес-проекты, которые действительно сегодня подвисли из-за того, что денег в стране нет, вот это посерьезнее будет, чем печать и чем офис номинальной, марионеточной, прокремлевской партии. Я думаю, что эта ситуация, она будет по мере своего развития все больше людей, к сожалению, заставлять задуматься.
Михаил Соколов: Только подталкивать она будет людей не к тому, чтобы вас поддерживать, а чтобы поддерживать людей, скажем так, сталинистско-лимоновского плана или какого-нибудь национал-патриотически-фашистского.
Владимир Милов: Вот этого я точно не знаю.
Михаил Соколов: Хорошо бы знать.
Владимир Милов: Я хочу сказать одно. Мы, те, кто входит в демократическую коалицию, последовательно в течение длительного времени честно объясняли россиянам, что происходит в экономике, и все те провалы, которые были созданы путинской политикой последних лет. Нам не в чем себя упрекнуть, потому что мы были единственными, кстати, в отличие от лимоновцев и других левых и социал-популистов…
Михаил Соколов: С которыми вы собачитесь.
Владимир Милов: …мы были единственными, кто говорил правду о том, что в экономике происходит. Мы надеемся, что в ситуации, когда люди увидели, что все вовсе не так хорошо, каким рассказывают, люди прислушаются и обратят внимание, наконец, на то, что мы говорим, что длительное время, к сожалению, для многих было в тени.
Михаил Соколов: Ну, а люди потребляли. Лариса Дмитриевна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Извините, я не всю подряд передачу слушала, и у меня такой вопрос. А как топ-менеджеры крупнейших компаний, тот же Дерипаска и ему подобные, как они отвечают своим рублем? Они же богатые люди, они же могут отдавать что-то, а не брать у государства.
Владимир Милов: Вот это отличный вопрос, и на этот вопрос, он висит в воздухе, на него ответа нет. Во всем мире, в чем разница принципиальная с Россией, те компании, менеджеры, акционеры, которые ввязывались в рискованные проекты и пострадали на этом кризисе, недооценив риски и слишком увлекшись спекуляциями. Эти люди реально расплачиваются своими активами, своим долларом, своим рублем, если хотите. А у нас все эти ребята спокойненько сегодня получают помощь от государства, в том числе в виде кредитов, но, тем не менее, не видно, чтобы они… Ну, да, у них немножко пакеты акций обесценились из-за падения рынка РТС.
Михаил Соколов: Ну, Дерипаска расстался с пакетом акций «Магны».
Владимир Милов: Да, Дерипаска расстался с пакетом акций «Магны», тем не менее, у них есть вот этот звоночек, «скорая помощь» в виде государства, которое выделяет им огромные суммы денег, никак, на самом деле, ничего не требуя с них взамен. Вот это большой вопрос, потому что на Западе, кстати, помните, из-за чего там план Полсона, в том числе, провалился в американском Конгрессе – из-за того, что многие говорили о том, что если мы помогаем частному сектору, то мы должны что-то взамен за это получить. Реально в России, к сожалению, так вопрос не ставится. И такое ощущение, что государство сказало всем этим корпорациям, что «мы вас будем покрывать грудью, что бы ни случилось, в любой ситуации вы всегда на нас, дорогие, можете рассчитывать». Вот если бы к гражданам своим государство так относилось, конечно…
Михаил Соколов: Ну, да, государство говорит: корпорации - это мы. Сергей из Химок, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос, пожалуйста, к гостю. Я все время когда ранее задавал вопрос по поводу цены на бензин, мне говорили, что это совершенно относится к ценам на нефть. Сейчас цена на нефть упала, в Америке резко отреагировали на эти цены, и упала цена на бензин. У нас в стране этого не происходит, и вопрос – почему.
Михаил Соколов: Отлично. А вот цены на цемент упали на 40 процентов уже, я вас порадую.
Слушатель: Меня это как бы не очень касается. Меня бензин очень касается.
Владимир Милов: Вот я-то как раз здесь в подавляющем меньшинстве среди российских экспертов, я всегда говорил, что рост цен на нефть и нефтепродукты никак не связан с мировыми ценами на нефть. Несмотря на всю эту брехню, которая все время раздается, что это якобы из-за того, что мировые цены растут, и у нас растут, у нас растут только из-за монополизма в рознице, из-за того, что есть картельные сговоры тех поставщиков нефтепродуктов, которые каждый окучивает свой отдельно взятый регион, существуют вот эти топливные ассоциации и союзы, которые накручивают бензиновые цены. Мы можем видеть, просто залезьте на сайт Росстата и посмотрите, например, что там средняя цена бензина по России 92-го – 22 рубля, а оптовая – 11. Притом что акциз - 3,60. Вот откуда такая разница – почти в 7 рублей за литр. Вот что такого между заводом московским и бензоколонкой происходит, что стоит 7 рублей за литр? Ответ: только розничный монополизм. Никак с мировыми ценами это не связано.
Михаил Соколов: Так будут цены падать или нет?
Владимир Милов: Если не будет демонополизации экономики, боюсь, что, к сожалению, в том числе и демонополизации бензинового рынка, с ценами ничего хорошего происходить не будет. Кстати, демонополизация – это один из ключевых программных пунктов нашей демократической коалиции.
Михаил Соколов: Ну, что ж, спасибо Владимиру Милову, президенту Института экономической политики и одному из основателей нового демократического движения «Солидарность».
