Владимир Абаринов: В американской политической культуре публичное общение с народом – святая обязанность кандидата на выборную должность. В век глобальных телекоммуникаций он может вести кампанию, не выходя из дома. Однако же, вместо этого он неутомимо колесит по своему избирательному округу, штату или стране, потому что главное событие каждого митинга - массовое пожимание рук избирателям, сопровождающееся краткими бодрыми репликами. Если попадется симпатичная старушка или ребенок, можно задержаться чуть подольше, попозировать перед камерами. Но иногда человек из толпы вдруг задаст цепляющий за живое вопрос, не ответить на который нельзя. Именно так произошло у Барака Обамы с жителем Огайо Сэмюэлом Джо Вюрцельбахером, который сумел обратить на себя внимание фаворита президентской гонки.
Барак Обама: Как вас зовут?
Джо Вюрцельбахер: Джо Вюрцельбахер.
Барак Обама: Очень приятно, Джо.
Джо Вюрцельбахер: Я собираюсь купить компанию, которая приносит где-то 250-280 тысяч в год. По вашему налоговому плану выходит, что мне придется платить налогов больше, так ведь?
Барак Обама: Тут вот какое дело. Если ваш доход не более 250 тысяч, налог останется прежний. Если больше 250-ти, то дополнительная сумма будет облагаться налогом не в 36, а в 39 процентов, как было при Клинтоне. Малый бизнес в основном зарабатывает меньше, и я хочу сохранить для них налоговую льготу. Все, кто зарабатывает меньше – водители автобусов, учителя, рабочие – для всех налог останется прежним. А те, кто больше – для них налог повысится с 36 до 39 процентов.
Джо Вюрцельбахер: Я потому спрашиваю вас об американской мечте, что я упорно тружусь. Я водопроводчик, работаю по 10-12 часов в день. Теперь, скажем, я куплю компанию, прикуплю грузовик, другое оборудование, начну зарабатывать больше, воплощать свою американскую мечту, а с меня будут брать больше налогов.
Барак Обама: Сколько лет вы работаете водопроводчиком?
Джо Вюрцельбахер: 15.
Барак Обама: Так вот последние 15 лет, если бы мой налоговый план уже действовал, вы бы платили меньше, - объяснил Обама, - а значит, зарабатывали бы больше и достигли бы нынешнего положения, когда вы готовы купить компанию, быстрее, чем при нынешнем налоговом кодексе. Послушайте, высокие налоги никому не нравятся. Но я хочу скостить налоги тем, кто меньше зарабатывает, кому это нужнее – за счет тех пяти процентов американцев, кому, как вам и мне, повезло больше и у кого дела идут хорошо. Лично я не против платить чуть больше, чем официантка, которую я только что здесь встретил и которая едва сводит концы с концами. В конечном счете, это благо для всех. У вас водопроводный бизнес, вам нужны заказчики, которые могут себе позволить оплату вашей работы. Когда мы перераспределяем богатство, лучше становится всем. Я уважаю ваш труд и понимаю вашу заботу. И если даже я не получу на выборах ваш голос, я все равно буду работать ради вас, потому что малый бизнес создает рабочие места в этой стране, и я хочу поощрять его.
Владимир Абаринов: Обама чувствовал, что ему не удалось убедить Джо, и он закруглил свои объяснения традиционным заверением в поддержке малого бизнеса. Этот разговор, продолжавшийся пять с половиной минут, стал новостью не только дня, но целой недели. Спустя двое суток на теледебатах Джон Маккейн решил воспользоваться рассуждениями своего соперника.
Джон Маккейн: Я хотел бы заметить, что несколько дней назад сенатор Обама был в Огайо и повстречал там водопроводчика по имени Джо Вюрцельбургер. Джо хочет открыть свое дело, купить компанию, в которой он работал все эти годы. Работал по 10-12 часов в сутки. Он хочет завести свой бизнес, но он посмотрел ваш налоговый план и увидел, что будет платить гораздо больше налогов. А ведь Джо пытается воплотить свою американскую мечту...
Владимир Абаринов: Имя Джо-водопроводчика было упомянуто в дискуссии кандидатов 26 раз, Ирак – всего 6, а слово «экономика» - 16. Маккейн превратил Джо в олицетворение среднего класса, которому при президенте Обаме грозит удушение налогами. При этом он прямо с экрана обращался к Джо и называл его «старина» и «дружище», хотя никогда с ним лично не встречался и даже неправильно произнес его имя - сказал "Вюрцельбургер" вместо "Вюрцельбахер". Джо не остался в долгу и после дебатов отдал явное предпочтение кандидату республиканцев.
Джо Вюрцельбахер: Обама красиво говорит, но что по-настоящему важно знать каждому в Америке, это не как ты говоришь, а что ты способен сделать. Мы видели Маккейна, знаем его поступки. Если даже ты не согласен с ним, ты знаешь его позицию. А насчет Обамы я как-то не уверен, даже после дебатов. Говорить он, конечно, умеет лучше, чем я, но, по правде сказать, я так и не знаю его взгляды. Сказал он много, но подтвердить свои слова опытом не может. Единственное, что я знаю точно – это что он собирается повысить нам налоги. Я - средний класс, я не могу платить еще больше налогов.
Владимир Абаринов: Историки утверждают, что обычай массового рукопожимания ввел в практику избирательных кампаний Авраам Линкольн. Даже Декларация об эмансипации, то есть об отмене рабства, подписана нетвердым почерком, потому что ранее в тот же день президент пожал слишком много чужих рук. С появлением телевидения кандидаты стали использовать в своей агитации представителей народа. Вот одна из первых попыток такого рода – предвыборный ролик Дуайта Эйзенхауэра 1956 года, к которому обращается простая американка. Минни – имя жены президента.
Диктор: Эйзенхауэр отвечает Америке.
Женщина: Вы знаете, во что обходится сегодня жизнь. Высокие цены просто сводят меня с ума.
Дуайт Эйзенхауэр: Еще бы! Моя Минни постоянно бранит меня за дороговизну. Это еще одна причина, почему я говорю, что пришло время перемен. Пора вернуться к полновесному доллару и его настоящей цене.
Владимир Абаринов: В этой серии роликов и вопросы, и избиратели были заранее подобраны, а съемка несет явные следы режиссуры. В 1972 году с республиканцем президентом Никсоном за Белый Дом боролся кандидат демократов сенатор Джордж Макговерн. К тому времени технология телевидения уже исключала откровенно постановочные сцены. В том, что в данном случае съемка была репортажной, убеждают и несколько путаный вопрос избирателя, и общая атмосфера.
Мужчина: Мой племянник убит во Вьетнаме два года назад. Теперь мы собираемся помочь русским развивать их страну. А китайцы хотят, чтобы у власти оставался Никсон. Почему?
Джордж Макговерн: Лично я считаю, что поездка президента в Пекин – это хорошее дело. Я думаю, то, что мы стараемся наладить отношения с Россией – тоже хорошо. Но почему мы говорим, что 15 миллионов человек в Северном Вьетнаме – это бóльшая угроза Соединенным Штатам, чем 800 миллионов в Китае или 300 миллионов в России? Это просто нелепость.
Мужчина: Я голосовал за Никсона в 68-м году. Никогда раньше я не голосовал за республиканцев, но он пришел и сказал, что положит конец войне. Но не положил.
Джордж Макговерн: А вы знаете, за кого вы будете голосовать в этом году?
Мужчина: За Джорджа Макговерна.
Владимир Абаринов: Джеральд Форд вступил в должность президента в 1973 году при драматических обстоятельствах – страну постиг конституционный кризис, его предшественник Ричард Никсон был вынужден досрочно сложить с себя полномочия во избежание неминуемого импичмента по обвинению в превышении власти. Этой теме посвящен ролик, снятый для кампании Форда в 1976 году. Президент сидит в школьном классе в окружении учеников.
Девочка: Господин президент, я хотела бы узнать, какое ваше главное достижение за то время, что вы занимаете свой пост?
Джеральд Форд: В широком смысле слова я сказал бы, что это исцеление Америки. Когда я стал президентом, было множество людей, противостоявших друг другу. Это было очень трудное время. Были проблемы с университетскими кампусами, в стране царило мрачное настроение. Сегодня общая атмосфера изменилась, люди относятся друг к другу дружелюбно, даже когда не соглашаются друг с другом. И этот процесс выздоровления стал, я считаю, одним из главных достижений этой администрации. Если люди способны работать сообща и питать друг к другу добрые чувства, можно браться за решение других проблем.
Диктор: Хороший, достойный человек, вернувший нам чувство гордости. Президент Форд.
Владимир Абаринов: Сегодня подставные лица в предвыборных репортажах невозможны. Журналисты мгновенно выясняют всю подноготную избирателя, вступившего в диалог с кандидатом. Обман неизбежно будет раскрыт и принесет кандидату лишь вред. Джо Вюрцельбахер – реальное лицо, а тот факт, что он не согласился с лидером президентской кампании, внушил публике еще большее доверие. Но советники Маккейна перестарались. Кандидат республиканцев принялся так энергично эксплуатировать образ водопроводчика и особенно фразу Обамы про «перераспределение богатства», от которой, по мнению Маккейна, один шаг до социализма, что вскоре оба, и Маккейн и Джо-водопроводчик, сделались предметом острот и пародий. Выход их этой ситуации был только один – начать шутить самому. Что Джон Маккейн и сделал на званом обеде, на котором присутствовал и Барак Обама.
Джон Маккейн: Мои оппоненты превратили Джо в объект злобных нападок. Они утверждают, что этот правдивый, работящий мелкий предприниматель зарабатывает так мало, что ему не грозит повышение налогов по плану Обамы. Однако они не знают, что водопроводчик Джо недавно подписал очень выгодный контракт с богатой семейной парой на обслуживание всех семи принадлежащих ей домов.
Владимир Абаринов: Маккейн имеет в виду себя и свою жену Синди: однажды он неосторожно сказал, что не помнит, сколько у них домов – кажется, семь. Домов оказалось восемь, и Барак Обама в полной мере использовал эту оплошность в своей кампании.
А с самим Джо Вюрцельбахером вышел в итоге конфуз: оказалось, никакой собственный бизнес он заводить не собирается, сказал об этом просто для примера, и вообще задолжал налоговому управлению штата Огайо больше тысячи долларов. В общем, из символа среднего класса, на котором держится Америка, Джо превратился в персонаж анекдотов про сантехника.
