Программу ведет Евгения Назарец. Принимают участие обозреватели Радио Свобода Кирилл Кобрин, Ефим Фиштейн.
Евгения Назарец: Сегодня исполнилось 90 лет провозглашению независимости Чехословакии. Новое государство появилось в самом конце Первой мировой войны и стало результатом распада одной из империй, потерпевших в ней поражение - Австро-Венгерской. Первым президентом страны стал известный историк и публицист профессор Томаш Гаррик Масарик. Так называемая «первая чехословацкая республика» просуществовала до оккупации гитлеровской Германией. После войны до 1989 года была коммунистической. За крахом коммунизма последовал и распад на Чехию и Словакию. Насколько население и политики сегодняшней Чешской Республики чувствуют себя продолжателями «дела президента Масарика» и «первой республики»? Об этом мой коллега Кирилл Кобрин спросил обозревателя Радио Свобода, специалиста по чешской политике Ефима Фиштейна.
Ефим Фиштейн: Чешская общественность ощущает себя на 100 процентов преемницей Чехословакии. Потому что Чехословакия стала воплощением чаяний чехов, а, может быть, и словаков, в данном случае мы можем объединить эти два народа, на протяжении многих столетий. Оба народа чувствовали свою родственную связь, как и другие, кстати, славянские народы, жившие на территории Австро-Венгрии. Тем не менее, разница в восприятии Чехословакии, созданной 90 лет назад, между чехами и словаками достаточно серьезна. В то время как чехи, повторяю, считают свою нынешнюю республику полным продолжением, абсолютным продолжением Чехословакии, со всеми ее политическими традициями, демократическими навыками, ориентацией и так далее, словаки относятся несколько более сдержанно к этой формации.
Кирилл Кобрин: Чехословацкое государство было государством по типу своему национальным, хотя там было два народа. Тем не менее, сама концепция была национального государства. Насколько сегодняшняя Чешская Республика является государством национальным, продолжающим именно эти традиции?
Ефим Фиштейн: Чехословакия действительно ощущала себя государством национальным, поскольку, повторяю, в то время, во время, когда словацкий народ еще не окончательно осознал себя как нация, в то время действительно существовала иллюзия национального бытия, если хотите, чехословацкого или даже многие в то время еще говорили, чехославянского народа, которого впоследствии, как оказалось, так и не получилось. Тем не менее, нужно отметить, что в тогдашнюю Чехословакию не входили только эти два народа. Они были, может быть, государствообразующими, но это было по-настоящему многонациональное государство. Огромное, 3-миллионное немецкое меньшинство, огромное, многосоттысячное русинское меньшинство, которое находилось тога на территории, именовавшейся Подкарпатская Русь. Входили туда, кстати, поляки в значительном количестве, тоже несколько сотен тысяч человек, и венгры, которые населяли тогда Южную Словакию, а до создания государства это называлось Верхней Венгрией. То есть это было по-настоящему многонациональное государство, которое, разумеется, некоторые сильные соседи воспринимали, как государство лоскутное.
Однако же оно исторически доказало свое право на существование, поскольку не только в межвоенный период существовало, но и после войны.