Изучение образа жизни и поведения человекообразных обезьян – это одно из важнейших направлений современной зоологии, которым заняты несколько исследовательских центров по всему миру. Один из таких центров находится в столице Чехии Праге. Профессор Карлова университета Марина Ванчатова рассказывает о проблемах и опасностях во время наблюдений за человекообразными обезьянами, о причинах их агрессивности и о других особенностях работы приматологов.

– С какими животными вы проводите исследования?

– Приматов в настоящее время известно около 300 видов, и в последнее время я занимаюсь вопросами поведения человекообразных обезьян: горилл, орангутангов и шимпанзе. Но я также работала и с низшими обезьянами – это обезьяны Старого света – павианы, макаки, а также обезьяны Нового света – тамарины, мармазетки, капуцины, ну, и несколько видов лемуров.

– Как это технически происходит?

– Все зависит от того, какая проблема решается. Если это этологические наблюдения, то мы приезжаем в какой-либо из зоопарков - чешский или европейский - и наблюдаем определенные типы поведения обезьян. Но бывают и другие проекты с конкретными целями. Например, у нас был очень важный проект, который занимался ростом и развитием приматов. И тогда мы десять лет изучали, как растут и развиваются шимпанзе, орангутанги и макаки. Мы приезжали к новорожденному шимпанзе, проводили сорок девять измерений отдельных частей тела. В течение первого года эти измерения проходили сначала раз в две недели, потом раз в месяц – от двух до пяти лет – интервал немножко больше, потому что обезьяны растут уже медленнее. А взрослую обезьяну достаточно измерить и взвесить раз в год. Но это бывает в большинстве случаев связано с какими-либо ветеринарными операциями, потому что не так просто измерить взрослого шимпанзе, это очень опасно. И мы обычно пользуемся случаем, если ветеринару нужно что-то сделать, и он использует усыпляющее средство на короткое время. Тогда мы стараемся воспользоваться этой возможностью и как можно больше результатов получить, и биологический материал собрать для генетического анализа, взять кровь, например, для определения уровня гормонов.

– То есть исследования ученых идут параллельно с медицинскими процедурами. Но вы ведь работаете не только в Чехии.

– Да, мы пользуемся тем, что сейчас для нас Европа открыта, и у нас очень много коллег из других зоопарков, с которыми мы сотрудничаем. Например, у нас тесные связи с крупнейшим зоопарком Великобритании в городе Честер, куда наши студенты ездят на практику и там собирают материал для своих курсовых и дипломных работ. Кроме того, мы наблюдаем обезьян в зоопарках Голландии. В городе Пилдорн есть специальный зоопарк, где содержатся только приматы, причем посетители могут ходить между приматами совершенно свободно. А те виды приматов, которые опасны, они отделены или рвом, или каналом с водой.

– Вы говорите «те виды приматов, которые опасны», а чем опасны приматы?

– Взрослые человекообразные обезьяны сильнее взрослого мужчины в три-пять раз, реакция у них намного быстрее, и поэтому с ними невозможно справиться одному человеку. Не стоит заходить в клетку к взрослому горилле или шимпанзе, если это животное не спит. Потому что они не боятся человека, они привыкли общаться с человеком и в случае нападения могут очень сильно поранить.

– В чем причина их агрессивности?

– Причины могут быть самые разные. Молодые животные обычно пытаются найти свое место в иерархии группы, а человек, который с ним общается каждый день, это рабочие по уходу, ученые, они как бы являются частью его группы. И вот особенно молодые самцы, когда переходят в стадию половозрелых животных, они пытаются утвердить себя как альфа-самец, например, а в случае утверждения это агрессия, это нападение.

– Поясните, пожалуйста, что такое альфа-самец? Какими правами он обладает?

– У каждого вида по-разному. Потому что у каждого вида обезьян своя социальная структура. Представление о том, что животные или моногамны, или полигамны, - это довольно простое деление, и оно не соответствует действительности. У приматов существует, по крайней мере, шесть различных типов социальной организации, которые отличаются у каждого вида человекообразных обезьян. У каждого типа приматов свой тип социальной организации. Используются обычно английские термины, и, например, у шимпанзе социальная структура, которая называется «фишен фужен» - это значит соединение и разъединение группы, когда ядром группы является самка с детенышами, может быть несколько самок, и они объединяются в большие стада. И обычно доминантные самцы, альфа-самцы, и другие взрослые самцы, которые находятся в этом большом стаде, время от времени патрулируют территорию своего стада и могут нападать на животных из соседних стад, и это часто может окончиться очень плачевно. Если, например, группа нападет из пяти-шести шимпанзе на шимпанзе из соседнего стада, который попался им один, то обычно это кончается или сильными травмами или гибелью животного. Но агрессия может быть вызвана и неправильным поведением человека.

– А в вашей практике случалось наблюдать агрессию обезьяны по отношению к исследователю?

– Очень часто случалось - и в моей практике и в практике моего учителя, Леонида Александровича Фирсова. Он воспитывал маленького детеныша шимпанзе, искусственника, кормил его из бутылочки. И когда шимпанзе вырос, то стал каждый день здороваться через решетку за руку с Леонидом Александровичем. И в один прекрасный день откусил ему два пальца и поранил на второй руке пальцы так, что, в конце концов, ему еще два ампутировали. Профессиональная травма у приматологов – это пальцы, откусанные шимпанзе. Это довольно часто случается именно в условиях лабораторий и зоопарков. У меня тоже были подобные случаи. Один раз это для меня кончилось хорошо, хотя я уже прощалась с пальцем, помня руки Леонида Александровича. Я вошла в клетку к восьмилетнему шимпанзе. Обычно уже в возрасте после пяти лет входить к этим животным опасно, но поскольку я этого шимпанзе знала с его рождения, то я решила войти к нему, чтобы измерить его. А у меня с собой в руках были измерительные приборы, у одного из которых были острые концы. И этот шимпанзе забрался ко мне на руки и поцарапался об острие. Причем я этого не видела. Но он очень рассердился, соскочил с рук и решил напасть. Зажал мой палец между зубами, и я уже простилась с пальцем. И тогда я ему стала говорить: «Нельзя, не смеешь!» И он был настолько хороший шимпанзе, что только придавил чуть-чуть зубами мой палец, но даже не прокусил кожу. Он лишь дал понять, что не надо его царапаться. И с тех пор я уже общалась с ним только через решетку.

– Вы его поблагодарили за понимание?

– Да, он получил конфетку.

– До какой степени человекообразные обезьяны понимают речь человека?

– Те, кто родились в зоопарке, и те, которые воспитаны человеком, слышат эту речь с рождения, поэтому они могут выполнять определенные команды. Обычно мы их учим для того, чтобы помочь своей работе, принести какие-то определенные виды предметов, что-то сделать. Последнее время широко распространяется метод обучения для того, чтобы поставить укол шимпанзе или горилле. Обычно раньше его усыпляли или сажали в клетку прижимную, где шимпанзе или горилла не могли двигаться, и ставили укол. Но сейчас их учат рабочие по уходу выполнять определенные команды, и они получают за это или сладкий сок, или овощи, и они сами могут сидеть перед решеткой и спокойно реагируют на то, скажем, что их ветеринар послушаем фонендоскопом или сделает им укол, проведет обследование. То есть не надо лишний раз использовать анестезию. Потому что каждое усыпление, конечно, несет с собой степень риска определенную.

– Вам доводилось работать с обезьянами, которые живут в диких условиях?

– Короткое время приходилось. Я работала около двух лет с группой павианов-гамадрилов, которые были выпущены в природной резервации на Кавказе. Это были дикие павианы, привезенные туда из Эфиопии. Они жили совершенно свободно в горах на Кавказе. Этот эксперимент длился двадцать лет, я участвовала только два последних года. Но, к сожалению, потом началась гражданская война в Абхазии, и все это дело закончилось.

– А сейчас какова судьба этих павианов в Абхазии, неизвестно?

– По-моему, часть из них удалось поймать и поместить обратно в институт, институт работает до сих пор в Сухуми.

– По каким параметрам сравнивают животных?

– Все зависит от того, какую цель исследования вы перед собой поставите. Например, если вы сосредоточитесь на том, как они используют орудия, смотрится спонтанное использование орудий из тех предметов, которые имеются в лаборатории или в зоопарке. Или предоставляются какие-то экспериментальные условия, где им необходимо что-то сделать и использовать при этом орудия. И анализируется, как они орудия используют, как быстро, какой рукой, какие различия в использовании или изготовлении орудий в разных группах шимпанзе, например, в разных зоопарках. То же самое можно наблюдать в природе, и там сравнивают, есть ли общие черты или различные черты использования тех или иных орудий.

В последнее время появилось много данных, которые говорят, что мы можем говорить не только о генетическом наследовании различных поведенческих реакций, но то, что касается прежде всего орудийной деятельности, что в разных популяциях шимпанзе в природе существуют различия, которые носят культурный характер. Поэтому говорится «культуры шимпанзе», то есть поведение, которое не передается генетическим путем, поведение, которому эти животные учатся, и поведение которое отличается, хотя результат общий, но сам процесс отличается в разных популяциях у одного и того же вида. То есть, например, когда бы вы сравнили такое поведение человека, мы можем говорить о разных диалектах языка: корень языка общий, но, тем не менее, скажем, москвичи говорят с одним акцентом, в Поволжье говорят с другим акцентом, а все говорят на русским языке. То есть акцент, который они используют, это культурное наследие того или иного региона. И то же самое мы можем говорить, сравнивая поведение, например, шимпанзе в разных популяциях в Африке одного вида или одного подвида, и мы видим, что они, например, в разных ситуациях работают по-разному для достижения одного и того же результата. Например, раскалывание ореха в очень твердой кожуре часто используется многими группами шимпанзе, многими популяциями, которые живут в природе, но способ, как они этого достигают, он отличается в разных группах, в разных местах, в разных странах, в разных участках леса. Мы можем в этом случае говорить о культурных традициях.

– В разных средах обитания, где живут шимпанзе, разные группы шимпанзе, родители, допустим, обучают малышей разным способам разбить орех?

– Способы отличаются, но родители обычно не обучают своих детенышей, а детеныши учатся от родителей, наблюдая за родителями, как они это делают. Известно всего два или три случая, когда казалось, что мама показывает малому шимпанзенку, как разбить камнем орех, но на самом деле, чтобы родители обучали детенышей, такого нет. Обычно это происходит так, что мама ест орехи, детеныш сидит около нее и смотрит, как она это делает. Она ему обычно дает попробовать маленькие кусочки. Он может разбирать кожуру этих орехов, играть с ними и постепенно может брать в руки предметы, которыми это мама делает, не только мама, но и папа, например, и постепенно этому обучается, наблюдая за процессом поедания орехов родителями. Но этот процесс очень длительный. Что касается именно раскалывания орехов, то он длится, может быть, 5, 6, 7 лет. Во-первых, у маленького детеныша нет еще такой силы в руках, чтобы он с одного удара разбил орех, и не с двух, и не с трех, и не с пяти. То есть там нужно, чтобы и мозг созрел, и моторика руки развилась хорошо, чтобы было достаточно силы у этого шимпанзе. И они обычно учатся успешно перед достижением половой зрелости.

– Детские психологи часто напоминают, что личный пример родителя, его образ жизни значит для воспитания ребенка намного больше, чем все нотации и правила, которые мы можем ежедневно транслировать. Бесполезно убеждать ребенка делать что-то, что мы сами не делаем. А если ребенку ничего не говорить, но каждый день подавать пример действием, то это намного эффективнее. В данном случае на примере шимпанзе, видимо, это правило работает?

– Да-да, можно так сказать. В любом случае, естественно, поведение родителей в семье прежде всего то, которое родители как бы делают без уведомления. Как общаются муж с женой в семье, как они общаются по отношению к детям, грубые они или не грубые, какие слова они используют – все эти признаки поведения детеныш впитывает, как губка, детеныш человека или детеныш обезьяны – в этом случае это почти одно и то же.

– Применительно к обезьянам можно сказать, что у них существуют разные типы семейных отношений?

– Естественно, каждое животное ведет себя по-разному. И можно наблюдать даже в одной группе различные отношения матери к детенышу. Мы наблюдали двух самок орангутангов в зоопарке в Честере, в Англии - у них были в одном и том же возрасте детеныши. И вот одна была очень заботливая мама, она без конца этого детеныша держала на руках, постоянно о нем заботилась, и он постоянно был спокойный, не плакал. А вторая была небрежной мамой, она его откладывала очень часто на землю около себя, но этот детеныш быстрее научился ходить, чтобы приползать обратно к маме, в отличие от того, которого мама постоянно опекала и оберегала. Потом через год мы видели, что поведение этих детенышей, физическое развитие этих детенышей как бы сравнялось, но, тем не менее, в первый год жизни тот детеныш, которого мама оставляла очень часто одного, развивался намного быстрее, чем тот детеныш, которого мама постоянно держала на руках. И было видно, как существуют две самки, две педагогические системы. Но теперь возникает вопрос, что лучше – оберегать детеныша, чтобы с ним ничего не случилось, или, наоборот, давать ему как можно больше свободы, чтобы он научился как можно быстрее ориентироваться в жизни?

– Вы, как исследователь, как ответили на этот вопрос?

– Мы не знаем. Потому что не знаем, что будет с ними дальше. Тем не менее, когда мы наблюдали этих самок, то там были совершенно разные подходы к детенышам. Причем это наблюдалось и у шимпанзе. Леонид Александрович Фирсов в свое время опубликовал в журнале «Наука и жизнь» очерк о родительском поведении двух самок шимпанзе, которые у него были, - Гамма и Сильва, и назвал статью «Две мамы – две педагогические системы». Там тоже было совершенно противоположное отношение к детенышам. Вопрос в том, что для ребенка лучше. Опека – да, тогда, может быть, меньше травм, еще что-нибудь. Но, с другой стороны, будет ли этот ребенок достаточно социален?

– То есть у детенышей обезьян существует та же самая проблема, что и у детей людей?

– Та же самая. Детеныши опекаются родителями, потом они начинают быть более самостоятельными, уходят. Детские игры существуют в группах приматов, не только человекообразных обезьян. Они знакомятся со сверстниками, они учатся осваивать среду, учатся лазать по деревьям, прыгать, учатся устанавливать какие-то связи. У многих видов обезьян поддерживаются на протяжении всей жизни родственные связи или дружеские связи. Шимпанзе организуют альянсы и коалиции, которые им помогают, например, пробраться на первую ступеньку иерархии с помощью своих коллег, своих братьев, своих друзей по играм.

– У них есть понятие семейного клана?

– Есть. У шимпанзе как бы ядром группы является самка с несколькими детенышами. Обычно такие самки две-три дружат, скажем, если бы мы пользовались терминологией человеческой. Они проводят время вместе, детеныши вместе играют. Потом они вырастают, и самцы начинают искать свое место, выяснять кто же из них альфа, кто из них бета, а кто – гамма. Но часто бывает так, что существует всего один самец, который определяет жизнь в группе, и он постепенно стареет, и молодые всегда пытаются попробовать, а настал ли наш час занять его место, ведущее место в группе. Но бывает, что молодой не очень опытный самец или он, может быть, сильнее, чем тот, который уже старее, но еще у него нет таких социальных связей, и часто он пробивается на первое место в группе именно с помощью своих партнеров по коалиции.