Ирина Лагунина: Теракты в индийском городе Мумбай, в прошлом Бомбей, оставили мертвыми более 120 человек и ранеными более 300. Поздно вечером в среду молодые, хорошо вооруженные люди атаковали около 10 объектов в финансовой и туристической столице страны: кафе, госпиталь, железнодорожную станцию, еврейский центр и две пятизвездочных гостиницы. Нападавшие, по показаниям очевидцев, отбирали в заложники туристов с американскими и британскими паспортами. В обращении к нации премьер-министр страны заявил, что атаки настолько хорошо спланированы, что должны иметь связи с кем-то за рубежом. Эксперт из Института исследования войны и мира в Дели Сандип Хардвадж объясняет особое внимание захватчиков к иностранцам тем, что они хотели привлечь к себе внимание международной прессы.
Сандип Хардвадж: Самое очевидное объяснение состоит в том, что они стремились получить международное признание. Южная Азия сейчас – это регион, где происходит наибольшее количество терактов, но международная пресса редко говорит о терроризме в Индии – по сравнению с другими регионами мира. Так что они, вероятно, просто хотели попасть в объектив международной прессы.
Ирина Лагунина: В этих терактах много неясного и бессмысленного, если вообще теракт в принципе может иметь смысл. Масштаб террора не соответствовал требованиям, которые выдвинули в обмен на освобождение заложников. Один из террористов позвонил из гостиницы «Трайдент/Оберой» на индийское телевидение и потребовал освободить из индийских тюрем всех исламских боевиков. И это было единственное заявление со стороны террористов. С другой стороны, по тому факту, что атакованы были сразу несколько объектов, можно сделать вывод, что нападавшие воспользовались тактикой «Аль-Каиды», которая тоже всегда наносит множественные удары, чему научилась от ливанской группировки «Хезболлах». Однако «Аль-Каида» совершает теракты в основном руками террористов-смертников. И в этом, по замыслу Усамы бин Ладена, должен быть глубокий смысл. Вот об этих несоответствиях в происшедшем мы беседуем с профессором Института исследования терроризма и политического насилия в шотландском городе Сэнт-Эндрюс Полом Уилкинсоном.
Пол Уилкинсон: Я думаю, что это – серьезная эскалация террора исламистов в Южной Азии. Такая же тенденция происходит в Пакистане, где в сентябре был совершен теракт против гостиницы « Marriot » в Исламабаде. Это – хорошо скоординированная атака против очень тщательно выбранных объектов, где нападавшие знали: они смогут убить или захватить иностранцев, особенно британцев и американцев. Еще один момент: этот теракт явно ставил целью нанести ущерб индийской экономике, поскольку Мумбай – важный финансовый центр страны и быстро развивающийся туристический город.
Ирина Лагунина: После того, как премьер-министр Индии заявил о возможном иностранном происхождении этой группы, многие эксперты и журналисты обратили внимание на то, что, по мнению полиции, они прибыли в Мумбай по воде. Возможно ли такое, что это – группировка из Пакистана. Или вы в данном случае видите все-таки только духовную связь с «Аль-Каидой»?
Пол Уилкинсон: Думаю, что более вероятна вторая версия. Ведь пакистанские власти сейчас сами втянуты в противостояние с «Аль-Каидой» и талибами в Северо-западной пограничной провинции. И новый президент Пакистана уже показал Индии, что Пакистан не заинтересован в провоцировании террористических атак на территории соседнего государства. Но при этом нельзя исключать и того, что нападавшие могли получить подготовку в Пакистане или что действовала какая-то смешанная группа из местных радикалов и иностранцев. Ясно одно: это не местная сепаратистская группировка, которая выступает, скажем, за независимость провинции Ассам. Это – группа, ставящая перед собой международные цели. И это показывает, что она, вероятно, связана с «Аль-Каидой». Какого рода это связь – просто идеологическая или организационная тоже – должно выяснить следствие и правоохранительные органы Индии, у которых есть солидный опыт, потому что они через многое прошли.
Ирина Лагунина: Как вы оцениваете тот факт, что нападавшие не выставили практически никаких серьезных политических требований?
Пол Уилкинсон: Надо отметить, что группы, связанные с «Аль-Каидой», не всегда выдвигают какие-то специфические требования. Они в первую очередь хотят запугать, вызвать панику, причинить разрушения, пошатнуть общественное спокойствие и нанести ущерб экономике. Они хотят посеять террор. И масштаб терактов в Мумбае, как и их жестокость, заставляют думать, что именно этого они и добивались.
Ирина Лагунина: Профессор Пол Уилкинсон, из Центра исследования терроризма и политического насилия в шотландском городе Сэнт-Эндрюс.
Я позвонила в Индию, в Институт исследования войны и мира в Дели, где проблемой местных экстремистских течений занимается Девияни Сривастава. Насколько это – продукт местного экстремизма?
Девияни Сривастава: Судя то тому, кто участвовал в терактах – и об этом говорят и кадры на телеэкранах, и свидетели, и жертвы – это доморощенный терроризм. Это – движение, выросшее в Индии, сеть, которая проводила теракты и в прошлом. Но, сказав это, я должна заметить, что не могу исключить и возможной помощи, которая могла прийти к этим людям из-за рубежа – либо с помощью какой-то правительственной структуры, либо по каналам «черного рынка». Количество оружия и боеприпасов, которые использовали нападавшие, просто невероятно. Они смогли часами противостоять полиции и силам безопасности. Такая хорошая организация теракта не может быть доморощенной. У этого теракта должны были быть более широкие связи.
Ирина Лагунина: Террористы не выставили каких-то глобальных условий и требований, не изложили свою политическую платформу, не объяснили, чего они всем этим добивались, как обычно бывает при подобных терактах. Конечно, я не исключаю, что через несколько дней какая-то группировка может всем этим воспользоваться и выпустить заявление, что вот, дескать, вы увидели, на что мы способны. Бывали также случаи, когда и руководство «Аль-Каиды», тот же бин Ладен, заявляло уже после теракта, что это – часть развязанного ими всемирного джихада. Но специалисты по терроризму утверждают, что реального организационного и оперативного руководства со стороны группы бин Ладена сейчас практически нет. Он просто пользуется плодами террора других, чтобы поддержать свою репутацию и напомнить о себе. Так почему этот теракт произошел в Индии сейчас?
Девияни Сривастава: Это может быть лишь очередной теракт в цепи насилия. Теракты происходят каждый второй месяц. В прошлом месяце терактов не было, так что ничего удивительного, что в этом месяце он произошел. Это – тенденция, которая проявляется уже год. Другой вопрос – почему в последние два года в стране растет экстремизм? И на этот вопрос есть целый ряд ответов.
Ирина Лагунина: Как, например?
Девияни Сривастава: Во-первых, это уже не необразованные, отсталые и бедные слои населения. Это – образованная молодежь из семей среднего класса и даже из состоятельных семей. Во-первых, предыдущие удачные теракты как-то сделали приемлемой эту форму поведения для молодежи, расчистили путь для идеологического принятия подобной тактики. Начало положил первый теракт, проведенный мусульманскими экстремистами еще в 1992 году. Но есть еще и местные факторы, которые способствуют росту экстремизма. Например, недовольство судебной системой, которую мусульмане видят как исключительно несправедливую по отношению к себе. Есть еще фактор Кашмира. Есть и определенное недовольство действиями правительства. Вот все эти факторы и могли способствовать тому, что такие вот экстремистски настроенные молодые люди объединились, чтобы отомстить.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с Девияни Сриваставой, специалистом по террору в Институте исследования мира и конфликтов в Дели.
