Компания ABBYY Software House провела презентацию своего нового детища — электронного сборника словарей различных субкультур. Среди них — собственно словарь компьютерного сленга и словарь сетевой лексики (более известной как «олбанский» язык), а также словарь смайлов, словарь мгновенных сообщений (кто пользуется «аськой», сразу поймет, о чем речь) и прочее, и прочее.
Говорит Александр Рылов, директор департамента лингвистических исследований компании ABBYY: «Мы следим за тем, как язык живет. Люди используют не только то, что есть в официальных словарях. Сленг для некоторых людей — это просто норма. Наша компания решила выполнить такую важную миссию — мы хотим людям помочь понять друг друга. Не только понять то, что говорят другие, но еще, конечно, и научить употреблять сленг правильно».
А вот с этим загвоздка. Как можно разработать строгие правила для не кодифицированной речи? Красноречивый пример: главный редактор «Книжного обозрения» Александр Гаврилов на обсуждении электронного сборника словарей заспорил с его авторами: «На обложке коробки, на лицевой стороне коробки словаря ABBYY есть чудовищная, на мой взгляд, опечатка. Слово "словарчег" возмутительно!» Только не подумайте, что Александра Гаврилова не устраивает то, что «словарчег» заканчивается буквами «е» и «г» вместо нормативного суффикса «-ик-». С точки зрения «олбанского» языка тут все верно; на «-ег» заканчиваются распространенное «кросавчег» и многие другие слова. Скорее всего, Гаврилова не устроила вот эта придуманная форма — «словарчег» вместо «словарек».
Вызвало полемику и ключевое для сленга выражение — «аффтар жжот» (переведу: «автор хорошо излагает»; впрочем, есть и другие значения). В Интернете встречается много вариантов написания — «аффтар» с двумя «ф» и с одной «ф»; через «о» и через «а» и на конце глагола то «т», то «д». Вопрос Александру Рылову — как «аффтары» словаря справляются с этой проблемой? «Пока никак, — отвечает он. — Потому что, конечно же, в данной ситуации важно не столько написание, сколько смысловая нагрузка, которую несет эта конструкция. Как мы это делали? Мы рассмотрели употребление в Интернете и включали те употребления, которые наиболее частотны. Это наиболее простой способ подсчитать, каким образом слово входит в нашу жизнь. Причем, там сразу же видно и время употребления. Можно сразу понять, может быть, это слово просто употреблялось раньше, а теперь уже ушло. Ну, и оставляли только те слова, которые нам кажутся уже окончательно вошедшими в лексику».
Такая словарная фиксация отражает состояние языка в краткий период времени, ведь жизнь сленгового слова (за некоторыми исключениями) скоротечна. Как только теряется эффект новизны, оно исчезает или трансформируется. Вот наблюдение лингвиста Владимира Беликова, автора вошедшего в электронный сборник словаря «Языки городов»: «Лет двадцать назад, разумеется, никто не тусовался и на тусовки не ходил. А, нет, двадцать лет назад кое-кто ходил, а именно — хиппи. Хиппи по всему Советскому Союзу тусовались. А в Ленинграде не только хиппи стали тусоваться. Я с этим словом познакомился примерно двадцать лет назад. Тогда мои ленинградские ровесники это слово употребляли, однако до Москвы оно в то время еще не дошло. Но сейчас уже, конечно, молодежь не тусуется, молодежь тусит. Как выясняется, те, кто из категории молодежь вырос, даже не знают такого слова, тусит. Говорят, нет такого слова!»
А юные создания уже не употребляют слова «тусовка». Говорят — «туса». Отсюда и глагол «тусить», пришедший на смену «тусоваться». Те, кого сленговая лексика раздражает, пусть порадуются, что даже здесь действуют внутренние законы русского языка.
Нравится нам это или нет, но сформировались целые пласты лексики, понятные лишь посвященным. Причем, в отличие от старых добрых традиционных жаргонов, это преимущественно письменный язык. Правда, он уже начинает влиять на устный, считает Александр Гаврилов: «Я своими ушами слышал, как молодые люди произносят слова вроде "приведа", "привед", то есть изменилась произносительная норма».
Это еще полбеды, пусть произносят. Но как быть с мальчиком, написавшем в школьном сочинении «ботиног»? (Об этом под веселый смех взрослых дядей рассказали на обсуждении.) Не имеем ли мы здесь дело с размыванием нормы? «Олбанский язык» родился как лингвистическая игра, если хотите, «игра в бисер» в среде людей, в совершенстве владеющих литературным русским языком. Недаром, они так любят устанавливать авторов отдельных слов и выражений. Однако, похоже, сейчас джинн вырвался из бутылки.
