Объем ВВП России за октябрь сократился на 0,4%. При этом объем денег в экономике всего за два месяца уменьшился на 7%. Такие темпы сокращения денежной массы могут привести к рецессии экономики в любой стране, предупреждают эксперты, но частичное валютное регулирование могло помочь справиться с дефицитом средств.
После локального кризиса 1998 года рост российской экономики быстро восстановился. Этому в немалой степени способствовали резкая девальвация рубля и разворот цен на нефть в сторону роста. Сегодняшняя ситуация отличается тем, что нынешний финансовый и экономический кризис — глобальный, и в России, скорее, проявляются лишь некоторые его отголоски. При этом нефть продолжает дешеветь.
Дешевый рубль — не панацея
Девальвация и сегодня могла бы стать мощным и быстродействующим стимулом для роста экономики. Есть и другие сопоставимые с ней по эффективности инструменты, но они требуют больше времени, отмечает главный экономист инвестиционной компании «Ренессанс-Капитал» Катя Малофеева. Дело в том, что рост экономики замедлился или уже остановился вовсе не по причине резкого падения цен на нефть или сокращения объемов ее экспорта. Главная проблема — в финансовой системе. Банки до минимума сократили кредитование друг друга и компаний, а все последние годы российский бизнес расширялся преимущественно за счет заемных средств. Для возобновления экономического роста необходима нормализация работы банковской системы.
«Этот процесс требует длительных усилий и решительных мер, — продолжает Малофеева. — Более того, российская финансовая система не сможет вернуть себе полную функциональность, пока та не вернется в мировую финансовую систему».
Главные проблемы российской экономики, которые при определенных условиях могут привести ее к рецессии, то есть к нулевой либо слабоотрицательной динамике, надо искать не в мировых ценах на нефть, а на финансовом рынке самой России, соглашается сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессор Михаил Бернштам. Он обращает внимание на простой факт: за сентябрь-октябрь 2008 года объем денежной массы в России сократился с 14,5 триллиона рублей до 13,5 триллиона. «Семь процентов за такой короткий срок — это катастрофическое падение! При таких масштабах сокращения денежной массы депрессия может возникнуть в любой стране мира, причем всего за несколько месяцев».
Денежная масса сокращается, потому что Центральный банк, продавая доллары из своих резервов для сдерживания падения курса рубля, по сути, «вытягивает» рубли из экономики. По мнению Михаила Бернштама, складывающаяся ситуация отчасти напоминает «долговой» азиатский кризис 1997 года. И изменить ее не в состоянии даже девальвация рубля.
Назад в 90-е
Механизмы решения этой проблемы уже применялись в самой России для преодоления последствий кризиса 1998 года, продолжает Михаил Бернштам. Нефть по-настоящему начала дорожать лишь с 2004 года, напоминает он, в предыдущие пять лет средняя цена не превышала 30 долларов за баррель. Но экономический рост возобновился в России значительно раньше, чем цены на нефть пошли вверх.
Одним из наиболее действенных факторов послужила обязательная продажа валютной выручки экспортерами. «Центральный банк скупал доллары, не только наращивая свои резервы, но и печатая под них новые рубли, которые поступали в экономику. И уже вскоре дефицит бюджета сменился его профицитом, исчезли хронические неплатежи в экономике, и начался ее рост», — объясняет Михаил Бернштам.
Позже обязательная продажа валютной выручки российскими экспортерами была постепенно отменена — в условиях стремительно растущих цен на нефть ее роль с успехом выполняли экспортные пошлины. Затем Россия практически распрощалась с валютным регулированием в целом, и в последние недели руководители ЦБ РФ неоднократно заявляли, что не видят оснований для возвращения к подобной практике.
Валютный контроль — явление очень широкое, и в данном случае речь идет лишь об очень узком его секторе, а именно о контроле оттока капитала, возражает Михаил Бернштам. О регулировании притока капитала или обменного курса национальной валюты речи не идет. «После кризиса 1997-1998 года в международных финансовых организациях и среди ведущих экономистов сформировалось мнение, что для развивающихся стран контроль оттока капитала в кризисных ситуациях — правильная и спасительная мера», — напоминает сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета.
По сути, между обязательным возвратом экспортерами части своей валютной выручки и экспортной пошлиной, взимаемой с них государством, разница лишь количественная, продолжает он. «В условиях, когда цены на нефть падают, а экспортная пошлина снижается, обязательный возврат части валютной выручки означает, что предприятия будут платить налоги, а Центральный банк сможет пополнять свои резервы. Речь идет о техническом усовершенствовании уже известных мер и о том, чтобы привязать их к условиям кризиса» — уверен Михаил Бернштам.
