Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие корреспонденты Радио Свобода Елена Фанайлова и Наталья Голицына.
Дмитрий Волчек: Литературную премию Русский Букер за лучший роман года получил тридцатипятилетний прозаик Михаил Елизаров. Решение назвать его роман «Библиотекарь» лучшим романом года литературные критики считают весьма спорным. Рассказывает Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: Сюжет «Библиотекаря» в двух словах можно пересказать так. В России образца двухтысячного года начинает действовать тайное общество читателей, извлекающее мистическую силу из книг посредственного советского писателя Громова. Магическая эманация исходит от томов с названиями «Дорогами труда» и «Тихие травы», но книгопоклонники называют их Книгой Силы и Книгой Терпения. Это настоящая секта с жестокими правилами, здесь за правильную книгу ходят стенка на стенку и убивают самым жестоким образом. Идея восходит к Умберто Эко, решается средствами Пелевина и Сорокина, но несколько упрощенно. Тридцатипятилетний автор Михаил Елизаров, начинавший как мрачный мистик, Библиотекаря написал простым, динамичным, практически рыночным языком, некоторые эпизоды вполне комичны. Решение букеровского жюри вызвало протесты в лагере либеральной критики и среди высоколобых эстетов, главное возражение сводится к тому, что это некачественная проза. Реакция главы Букеровского жюри известного критика Евгения Сидорова.
Евгений Сидоров: Абсолютно плевать мне на это дело. Лучше скандал, чем усталое торжество середины.
Елена Фанайлова: Не секрет, что решения жюри русского Букера практически всегда являются решением председателя жюри. Почему Евгений Сидоров наградил Михаила Елизарова?
Евгений Сидоров: Мне кажется неинтересной такая непереваренная данилевщина, антиевропеизм, антизападничество, дешевая прохановщина – вот это мне в нем очень не нравится. Мне не нравится, как он говорит обо всем этом, все эти тексты отвратительные мне глубоко неприятны. Тем не менее, когда я начал читать эту книгу, я увидел там дар, а дар для меня превышает все остальное. И во-вторых, я увидел, что очень трудно для современного романиста сюжетостроение. Я увидел, что творческая воля наличествует. А в романе, тем более компактном, сюжет – есть проявление творческой воли. И это для меня тоже было очень важно. И потом я ведь неслучайно сказал, что он сам не понял, что написал, потому что Даниель совершенно отрицает романтическую патетику. Там полемика есть чисто политическая в финале: долой «Детей Арбата». Это все совершенно мне не нужно. Он думает, что он спасает нечто, но он сам жертва всего этого дела. И самое потрясающее и ценное для настоящего писателя, что он не ведает, что творит, он пишет картину с одним намерением. Но поскольку он талантлив, поскольку он художник, то вот эта самая пластика отрицает его мысль. Действительно ужас соцреализма он создал, думая, что он его возрождает и благословляет.
Елена Фанайлова: Что на самом деле думает писатель Михаил Елизаров, действительно нелегко понять, хотя бы из его ответа на вопрос, является ли его роман оправданием советской романтики. Что, у народа нет другого пути, кроме возвращения к идеалам советского коммунизма?
Михаил Елизаров: Проблема ведь большая, правда: не на что опереться. Серьезная проблема. Все шатко, ничего не осталось. В принципе эта книга не о Советском Союзе, а о чем-то другом. Это попытка собрать собственный мир опять в душе и снова найти почву, снова найти ощущение родины или какого-то долга. Я рассуждал сам с собой, я примерял обязанности на себя, я прожил в нем полтора года. Нет, Советский Союз, я вижу, сейчас появляется огромное количество сериалов, привязанных к 70-м. Смешно, действительно ноу-хау, которое вытягивается из болота за волосы. То есть тащить себя через Советский Союз – штука сложная. А почему бы и нет? Можно так себя вытащить. Можно через войну вытаскивать Вторую мировую. Дело в том, что я не ставил никаких вопросов, я просто делал текст, сюжет развивался сам по себе достаточно вольно. Как льется вода из кувшина, как только все вылилось, все закончилось. Он сам собой управлял, я просто записывал. А для себя что я понял, когда я дописал этот текст, я сразу вернулся в Россию, вернулся на родину.
Елена Фанайлова: Ответ Михаила Елизарова напоминает финальную реплику из кинофильма «Брат-2». Уроженец Харькова, Елизаров несколько лет жил в Германии и год назад вернулся в Москву. Наивная советская героика, кажется, действительно близка писателю. Михаил Елизаров говорит о главном герое своего романа «Библиотекарь».
Михаил Елизаров: Он жаден, он корыстен. Он в принципе неплохой человек, он очень обычный и трусливый. И случайность вытаскивает в нем какие-то лучшие качества. Поэтому меня всегда интересовала ситуация человека на фронте, когда вдруг какой-нибудь бухгалтер оказывается прекрасным солдатом. Состояние солдата, воина – единственная каста, куда должен стремиться мужчина. И как сделать из человека героя – это была тоже задача.
Елена Фанайлова: Почему не самый сильный в литературном смысле роман не только попадает в шорт-лист Большого Букера, но и выигрывает? Короткий список был сформирован в основном из романов-сатир и романов-антиутопий. Председатель жюри Евгений Сидоров тогда сказал, что считает реалистическую русскую прозу плохой, что современная реальность описывается только средствами гротеска. Вероятно, Сидоров счел книгу Михаила Елизарова самой смешной.
Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие корреспонденты Радио Свобода Елена Фанайлова и Наталья Голицына.
Дмитрий Волчек: Литературную премию Русский Букер за лучший роман года получил тридцатипятилетний прозаик Михаил Елизаров. Решение назвать его роман «Библиотекарь» лучшим романом года литературные критики считают весьма спорным. Рассказывает Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: Сюжет «Библиотекаря» в двух словах можно пересказать так. В России образца двухтысячного года начинает действовать тайное общество читателей, извлекающее мистическую силу из книг посредственного советского писателя Громова. Магическая эманация исходит от томов с названиями «Дорогами труда» и «Тихие травы», но книгопоклонники называют их Книгой Силы и Книгой Терпения. Это настоящая секта с жестокими правилами, здесь за правильную книгу ходят стенка на стенку и убивают самым жестоким образом. Идея восходит к Умберто Эко, решается средствами Пелевина и Сорокина, но несколько упрощенно. Тридцатипятилетний автор Михаил Елизаров, начинавший как мрачный мистик, Библиотекаря написал простым, динамичным, практически рыночным языком, некоторые эпизоды вполне комичны. Решение букеровского жюри вызвало протесты в лагере либеральной критики и среди высоколобых эстетов, главное возражение сводится к тому, что это некачественная проза. Реакция главы Букеровского жюри известного критика Евгения Сидорова.
Евгений Сидоров: Абсолютно плевать мне на это дело. Лучше скандал, чем усталое торжество середины.
Елена Фанайлова: Не секрет, что решения жюри русского Букера практически всегда являются решением председателя жюри. Почему Евгений Сидоров наградил Михаила Елизарова?
Евгений Сидоров: Мне кажется неинтересной такая непереваренная данилевщина, антиевропеизм, антизападничество, дешевая прохановщина – вот это мне в нем очень не нравится. Мне не нравится, как он говорит обо всем этом, все эти тексты отвратительные мне глубоко неприятны. Тем не менее, когда я начал читать эту книгу, я увидел там дар, а дар для меня превышает все остальное. И во-вторых, я увидел, что очень трудно для современного романиста сюжетостроение. Я увидел, что творческая воля наличествует. А в романе, тем более компактном, сюжет – есть проявление творческой воли. И это для меня тоже было очень важно. И потом я ведь неслучайно сказал, что он сам не понял, что написал, потому что Даниель совершенно отрицает романтическую патетику. Там полемика есть чисто политическая в финале: долой «Детей Арбата». Это все совершенно мне не нужно. Он думает, что он спасает нечто, но он сам жертва всего этого дела. И самое потрясающее и ценное для настоящего писателя, что он не ведает, что творит, он пишет картину с одним намерением. Но поскольку он талантлив, поскольку он художник, то вот эта самая пластика отрицает его мысль. Действительно ужас соцреализма он создал, думая, что он его возрождает и благословляет.
Елена Фанайлова: Что на самом деле думает писатель Михаил Елизаров, действительно нелегко понять, хотя бы из его ответа на вопрос, является ли его роман оправданием советской романтики. Что, у народа нет другого пути, кроме возвращения к идеалам советского коммунизма?
Михаил Елизаров: Проблема ведь большая, правда: не на что опереться. Серьезная проблема. Все шатко, ничего не осталось. В принципе эта книга не о Советском Союзе, а о чем-то другом. Это попытка собрать собственный мир опять в душе и снова найти почву, снова найти ощущение родины или какого-то долга. Я рассуждал сам с собой, я примерял обязанности на себя, я прожил в нем полтора года. Нет, Советский Союз, я вижу, сейчас появляется огромное количество сериалов, привязанных к 70-м. Смешно, действительно ноу-хау, которое вытягивается из болота за волосы. То есть тащить себя через Советский Союз – штука сложная. А почему бы и нет? Можно так себя вытащить. Можно через войну вытаскивать Вторую мировую. Дело в том, что я не ставил никаких вопросов, я просто делал текст, сюжет развивался сам по себе достаточно вольно. Как льется вода из кувшина, как только все вылилось, все закончилось. Он сам собой управлял, я просто записывал. А для себя что я понял, когда я дописал этот текст, я сразу вернулся в Россию, вернулся на родину.
Елена Фанайлова: Ответ Михаила Елизарова напоминает финальную реплику из кинофильма «Брат-2». Уроженец Харькова, Елизаров несколько лет жил в Германии и год назад вернулся в Москву. Наивная советская героика, кажется, действительно близка писателю. Михаил Елизаров говорит о главном герое своего романа «Библиотекарь».
Михаил Елизаров: Он жаден, он корыстен. Он в принципе неплохой человек, он очень обычный и трусливый. И случайность вытаскивает в нем какие-то лучшие качества. Поэтому меня всегда интересовала ситуация человека на фронте, когда вдруг какой-нибудь бухгалтер оказывается прекрасным солдатом. Состояние солдата, воина – единственная каста, куда должен стремиться мужчина. И как сделать из человека героя – это была тоже задача.
Елена Фанайлова: Почему не самый сильный в литературном смысле роман не только попадает в шорт-лист Большого Букера, но и выигрывает? Короткий список был сформирован в основном из романов-сатир и романов-антиутопий. Председатель жюри Евгений Сидоров тогда сказал, что считает реалистическую русскую прозу плохой, что современная реальность описывается только средствами гротеска. Вероятно, Сидоров счел книгу Михаила Елизарова самой смешной.
Дмитрий Волчек: В Москве спорят о романе Елизарова, а в Лондоне о Марке Лекки, который на этой неделе получил премию имени Тернера, самую престижную и самую эпатажную награду в области современного искусства. Слово корреспонденту Свободы Наталье Голицыной.
Наталья Голицына: Премия Тёрнера известна эксцентричными и неоднозначными авангардистскими работами своих номинантов. Ее лауреаты, как правило, - радикальные британские художники, нередко очень молодые и малоизвестные за пределами художественной среды. Премия существует 24 года и названа в честь выдающегося английского живописца 19 века Уильяма Тёрнера, считающегося предтечей импрессионизма. Статут премии гласит, что она присуждается «за выдающуюся работу художника до 50 лет, родившегося, живущего или работающего в Британии». Денежный эквивалент премии – 25 тысяч фунтов. В этом году премия Тёрнера вручена 44-летнему Марку Лекки за театрализованную инсталляцию под названием «Промышленный свет и магия». Инсталляция представляет собой необычное сочетание скульптуры, видеоарта, звукового сопровождения и перформанса. В видеофильме, включенном в инсталляцию, Лекки выступает в роли лектора, рассказывающего о своей любви к анимации. В решении жюри говорится, что Лекки удостоен премии «за выдающиеся индивидуальность и воображение, обнажающие нашу потенциальную способность оживлять или изображать идею, пространство или объект». Сам Лекки считает главными идейными мотивами своей инсталляции
«вожделение и преображение». В своем очень кратком ответном слове на церемонии вручения премии Марк Лекки сказал:
Марк Лекки: Я не привык говорить и когда говорю, обычно сбиваюсь на ливерпульский акцент. Голова идет кругом. Это просто потрясающе иметь возможность что-то сделать - что-то, что оказывает какое-то влияние на британскую культуру. Это замечательно, это прекрасно.
Наталья Голицына: После вручения премии Марк Лекки получил приглашение на организацию персональной выставки в Кёльне и на демонстрацию своей инсталляции «Промышленный свет и магия» в Дижоне. Лекки был выбран жюри из четырех художников, входивший в шорт-лист премии Тёрнера. Впервые в истории премии в шорт-лист вошли три женщины. Надо сказать, что за почти четверть века существования премии Тёрнера она лишь три раза присуждалась женщинам. В этом году, кроме Лекки, в шорт-лист вошли родившаяся в Польше художница по тканям Гошка Макуда; живущая в Лондоне эмигрантка из Бангладеш Руна Ислам и шотландка Кэти Уилкс, представившая инсталляцию, включающую сидящий на унитазе женский манекен с фрагментами древесины и лошадиной подковы на лице.
Традиционно жюри премии Тёрнера стремится вознаградить кажущиеся эпатажными работы молодых художников, стремящихся освоить новые пути в искусстве.
