Ирина Лагунина: Российская пропагандистская кампания вокруг августовской войны в Грузии сыграла плохую роль в освещении российско-французских отношений. В первую очередь, это связано с тем, как российскими средствами информации преподносился процесс подписания «плана Саркози». Тогда мало кто мог понять, кто прав в затягивании реализации этого плана, поскольку российская пропаганда говорила одно, а западная пресса – другое.
В этой ситуации самым объективным мог стать только источник непосредственно из страны происхождения документа – из Франции. Так и происходило, пока не стало известно о прекращении вещания русской службы Международного французского радио. Рассказывает Олег Панфилов.
Олег Панфилов: В конце января следующего года, то есть, почти через два месяца планируется закрыть русскую службу международного французского радио. Созданная в 1984 году радиопередачи на русском языке стали подспорьем для традиционных радиостанций на русском – Радио «Свобода», ВВС и «Немецкая волна».
Решение сократить вещание на русском языке, оставив только Интернет, вряд ли станет полезным поступком для постсоветского пространства, где с каждым годом ухудшается положение независимой прессы, подавляется свобода слова.
Началась кампания в защиту русской службы французского радио, и под петицией уже стоят подписи известных французских и российских журналистов и общественных деятелей. О том, есть ли перспективы сохранить русское вещание, говорит журналист Инга Домбровская и профессор Жорж Нива. Но прежде мнение венгерского журналиста Кристины Шатори, которая была лишена возможности работать в России, а последние годы была журналистом венгерской службы ВВС, закрытой два года назад.
Кристина, как вы отнеслись к тому, что венгерская служба ВВС некоторое время назад прекратила свою работу?
Кристина Шатори: Естественно, работая на эту службу, чувства были довольно не позитивные, потому что это, естественно, означало, что мы теряем работу, во-первых. Но что намного более важно, что после 66 лет те люди, которые получили объективную, интересную и открытую информацию на венгерском, на родном языке, они были лишены этого источника информации. И в принципе в ходе закрытия службы мы получили шквал писем, что на самом деле было очень редко, чтобы мы интерактивно много общались с аудиторией. Но когда первые мы заявили о том, что службу закрывают, потому что надо перераспределить средства на открывание арабского телеканала ВВС и ради этого закрыли 10 языковых служб, то мы получили очень много писем и очень трогательные, в том числе от людей, которые во время Второй мировой войны слушали нас или с 56 году или те, которые помнили как их бабушки и дедушки слушали ВВС, когда хотели узнать правдивую, объективную информацию.
Олег Панфилов: Обычно инициаторы закрытия служб на языках народов бывшего Советского Союза или так называемого Восточного блока говорят об экономических проблемах.
Кристина Шатори: Естественно, я думаю, что абсолютно неприемлемы аргументы экономические по поводу закрытия вещания на русском языке любой радиостанции. Потому что даже в связи с восточноевропейскими службами, где относительно по шкале независимых наблюдательных организаций, например, восточноевропейские страны сейчас достаточно обеспечены рынком информации, достаточно хорошо и достаточно объективно, но я думаю, что далеко не так обстоит ситуация на постсоветском пространстве. И иновещание, то есть вещание иностранных организаций, иностранных радиокомпаний на русском языке нужно, как глоток воздуха. Потому что просто неоткуда брать информацию.
Олег Панфилов: Мы вернемся к разговору о том, зачем или почему закрывается русская служба Международного французского радио. Журналист Инга Домбровская сотрудник этой службы. Вы знаете о причинах, вам объяснили, почему закрывается русская служба?
Инга Домбровская: Нет, мы только знаем, что готовится закрытие коротковолнового вещания наших передач на русском языке, а также мы потеряем, соответственно, наши средневолновые передачи в разных местах. В принципе никак это не объясняется. Дирекция пока признает официально только то, что предстоящая сетка программ будет облегчена – такой термин используется и, конечно, все детально станет ясно, когда во французском парламенте состоится голосование по новому большому законопроекту реформы всего аудио-визуального сектора Франции. Естественно, в том, что касается программ на коротких волнах, тут всегда говорится об экономическом факторе, что это дорого и именно коротковолновое вещание сегодня составляет более 70% затрат внутренних, потому что оплачивать нужно эти передатчики. Но, конечно, за экономикой стоит политика, потому что закрывается не только русское вещание, но и вещание на такие страны как Иран и Китай, которые очень важные участники мирового пространства, и эти страны, как известно, там можно вещать только через радиоволны, потому что в Китае сайт на китайском языке уже блокируется, а Иран недавно принял решение о блокировке более пяти миллионов вэб-сайтов.
Олег Панфилов: Спасибо за упоминание этих стран, потому что мой следующий вопрос будет построен именно на сравнении двух категорий радиовещания на русском языке. Они, как правило, с одной стороны, информационно-пропагандистские, я имею в виду программы на русском языке иранского радио и китайского радио, северокорейского радио. И радиостанции, которые пытаются с помощью своих программ пропагандировать либеральные идеи, демократию, к которым относится в том числе пока еще русская служба Международного французского радио. Вы когда обсуждали со своими коллегами или с людьми, которые в Париже знают, что вас закрывают, говорили ли они о том, что это нанесет большой урон распространению демократии?
Инга Домбровская: Вы знаете, именно этот аргумент используют многие из французов, из числа французских коллег-журналистов или просто наших рядовых слушателей во Франции или политологов. Очень многие говорят сейчас о проходящем в России, в Москве процессе по убийству Анны Политковской. Вы знаете, что за этим делом во Франции очень внимательно следят и все говорят о том, что в момент, когда мы видим на примере того, что творилось вокруг этого суда, как вначале открывался, закрывался, видно, что вопрос свободы слова в России сегодня вызывает сомнения. «Репортеры без границ», французская организация, в своем ежегодном рейтинге свободы слова дала России, если я не ошибаюсь, 147 место. И именно Международное французское радио как источник радиовещания, информации из Франции мы всегда базировались на том, чтобы распространять европейские, французские демократические ценности. Вы знаете, что это записано даже в миссии, которую утвердил французский парламент. Мы общественная радиостанция, мы принадлежим французским налогоплательщикам, и нашу миссию утверждает парламент Франции. Помимо того, что мы СМИ, то есть информационная радиостанция, мы так же защищаем некоторые ценности, европейские демократические ценности, французские демократические ценности. Все это есть часть нашего вещания. И конечно, французы, которым их французские СМИ внутри страны постоянно рассказывают, что происходит в мире, они знают, что в России не все благополучно со свободой слова и именно поэтому этот аргумент использовали те, кто выступил в нашу защиту. И так же момент очень интересный и важный, что мы получили множество откликов на эту фразу Бернара Кушнера, которая вынесена в эпиграф призыва в поддержку нашего вещания о том, что с Россией нужно говорить. Необходим сегодня диалог, даже вне того, что разные системы, разные понятия о ценностях, диалог нужен. Нужно, чтобы люди говорили друг с другом, и мы как раз вносили свой вклад по мере своих сил в этот диалог.
Олег Панфилов: Спасибо, Инга. Профессор Жорж Нива, вы подписали петицию, но я вас хочу представить как очень известного человека, русиста, слависта с мировым именем. Вы начали свою профессиональную деятельность наверняка с того, что общались в Париже, во Франции с теми представителями русской эмиграции, которые получили убежище в вашей стране. И на мой взгляд, традиции русской службы Международного французского радио строились или должны строиться именно на этом отношении к русскому языку. Вы часто приезжаете в Россию, вы видите, что происходит в этой стране, каково ваше отношение к этой ситуации с русской службой Международного французского радио?
Жорж Нива: Вы знаете, я подписал действительно этот призыв, потому что досадно и печально каждый раз, когда уменьшается диалог внутри Европы. Вклад французского радиовещания на русском языке, где у меня есть друзья, люди вполне достойные, это вклад в этот диалог. Я не только скажу как наш министр Кушнер - надо говорить с Россией, надо и слушать Россию. Мы, французы, должны говорить с Россией, слушать Россию. Так же как и Россия должна говорить с нами и слушать нас. Я не смотрю на наше дело, как пропаганда нашей идеи демократии, и история нашей страны не настолько кристальна, чтобы мы воздвигли себя в учителей демократии. Но помочь тем русским гражданам, которые хотят узнавать побольше о правде, даже об острых суждениях, которые выносятся порой и даже довольно часто в общественном мнении во Франции относительно к России, а иногда я не разделяю всю эту остроту. Но это полезно - это европейский диалог. И радиовещание и круглые столы по радио помогают этому диалогу. Он абсолютно нужен. Конечно, есть сотни категорий диалога, можно по-разному вести диалог и не только есть французское радиовещание на коротких волнах. Но, действительно, я думаю, это помогает молодым людям, разным людям, которые затеряны в огромной территории России, узнавать другой голос так же, как они узнают по своему интернету, по радио «Эхо Москвы», все-таки положение в России абсолютно не похоже на Иран или Китай. Кто хочет дойти до свободного мышления в России, это вполне может, там еще вполне возможность. Главная проблема – это хотят или не хотят. А вот помочь этому хотению - это мы можем, если мы сами тоже хотим дойти до диалога, не замыкаться в нашей дидактике относительно России.
