Программу ведет Марк Крутов. Принимает участие заместитель председателя московского отделения партии «Яблоко» Иван Большаков.
Марк Крутов: Сегодня в Москве, возможно, будет вынесен приговор заместителю председателя московского отделения партии «Яблоко» Ивану Большакову. Его обвиняют в том, что во время санкционированного пикета в Южном Бутове 24 мая 2007 года он сломал руку майору милиции. Обвинение предъявлено по статье «Применение насилия, опасного для здоровья, в отношении сотрудника милиции. Соратники Большакова из партии считают, что это дело от начала и до конца сфабриковано, и правоохранительные органы таким образом хотят отомстить за то, что он осмелился защищать жителей поселка Бутово от действий московских властей. Напомню, речь шла о сносе частных строений, вместо которых владельцам домов и участков предлагали обычные квартиры в бутовских новостройках. В случае обвинительного приговора Ивану Большакову грозит нешуточный тюремный срок, а его дело может стать одним из самых громких политических процессов уходящего года. Сейчас Иван в прямом эфире Радио Свобода.
Иван, напомните, пожалуйста, нашим слушателям, какой срок вам грозит в случает обвинительного приговора.
Иван Большаков: Ну, самая санкция, которая предусмотрена за это якобы преступление, - от 5 до 10 лет лишения свободы.
Марк Крутов: Какие ходатайства представила на суде ваша защита и были ли они удовлетворены?
Иван Большаков: Вообще, нам кажется, что само слушание дела ведется с явным обвинительным уклоном, потому что в течение трех месяцев суд допросил более двух десятков свидетелей, в суде выступили жители поселка, участвовавшие в этой акции, и все они дали показания в мою защиту. Сами материалы уголовного дела, включая две видеозаписи, не содержат никаких доказательство, а лишь опровергают мою вину. Тем не менее, на последних двух заседаниях суда ряда свидетелей обвинения просто взяли и изменили свои показания. Так бывший глава управы Южного Бутова и зам. начальника ОВД отказались от своих показаний, данных на следствии, в которых они, кстати, указывали, что не видели, как меня задерживали. Один из них вообще не выезжал на мероприятие, что, кстати, было указано в протоколе. Но на суде они давали уже другие показания, они сказали, что присутствовали на этой акции, все прекрасно видели. Однако суд не усмотрел никаких серьезных противоречий в их показаниях, и все наши ходатайства об исключении этих допросов, этих людей и доказательств, суд отклонил. Также суд отклонил наше ходатайство и отказался провести повторную судебно-медицинскую экспертизу. Мы считаем, что экспертиза, назначенная следствием, была проведена с серьезными нарушениями законодательства, она была проведена без присутствия этого потерпевшего, без изучения всех необходимых медицинских документов и, что немаловажно, малокомпетентным специалистом со стажем работы всего два года. У нас есть два заключения независимых экспертов с 30-летним стажем работы, и вот согласно их заключениям, перелом, который зафиксировали у милиционера, образуется только при падении на руку, иного механизма его образования судебно-медицинская практика просто не знает. Однако и это суд отказался учитывать и приобщать эти заключения к материалам уголовного дела. Все это еще раз доказывает, что уголовное дело просто сфабриковано.
Марк Крутов: А какие все-таки материалы представило следствие суду, которые свидетельствуют о том, что это избиение действительно было, и что вы действительно якобы сломали руку сотруднику милиции?
Иван Большаков: Ну, изначально было только заявление самого потерпевшего Каплунова, который это утверждал. Потом прибавилось одно из свидетельских показаний одного из начальников УВД Юго-Западного округа Москвы, который там присутствовал. Достаточно противоречивые у них были показания. И вот это было единственным основанием доказательств, что именно я сломал эту руку. В суде появилось еще два свидетеля, которые это подтвердили. Больше никаких доказательств в суде нет. Есть две видеозаписи, на них четко видно, как меня задерживают совсем другие сотрудники милиции, а не тот потерпевший, который утверждает, что при задержании я ему сломал руку. И что самое интересное, этих людей даже не допросили, они вообще не фигурируют в этом уголовном деле.
Марк Крутов: Насколько я понимаю, Иван, вы сегодня должны будете выступить с последним словом перед судом. Что вы скажете?
Иван Большаков: Сегодня запланировано последнее заседание, на котором, помимо последнего слова, состоятся прения сторон. Потом будет последнее слово и, скорее всего, вынесут приговор. Мы использовали все юридические возможности, какие есть, какие остаются, и остается только надеяться на объективное и справедливое решение суда. Когда я буду выступать, я, конечно же, буду говорить, что я считаю себя невиновным, что это дело сфабриковано, что я в течение пяти лет занимаюсь организацией всевозможных акций, митингов и пикетов, у меня никогда не возникало конфликтов с сотрудниками милиции, и поэтому обвинения меня в том, что я могу сломать руку сотруднику милиции, просто надуманно и никак не обосновано.
Марк Крутов: Иван, считаете ли вы, что это дело не только сфабриковано, но еще и является политическим?
Иван Большаков: Да, мы считаем, что он политически мотивировано. Нам совершенно очевидно, что оно сфабриковано сотрудниками милиции. Сегодня большинство людей во власти не терпит никакой оппозиции, никаких митингов, поэтому они всячески стараются им противодействовать, в том числе фабрикуя такие уголовные дела. Я и мои коллеги по «Яблоку» расцениваем это как, с одной стороны, попытку властей прекратить те протесты жителей, которые уже не первый год идут, а с другой стороны, это желание некоторых чиновников уйти от ответственности за тот произвол, который они учинили в Южном Бутове.
Марк Крутов: Что вы планируете делать в случае обвинительного приговора? Рассчитываете ли вы, в частности, на какую-то поддержку со стороны партии «Яблоко», фракция которой есть, между прочим, в Мосгордуме?
Иван Большаков: Партия «Яблоко» оказывает всяческую поддержку, какая сегодня возможна. И мы будем добиваться полного оправдательного приговора, поэтому нас не устраивает даже условный срок. Мы будем добиваться полного снятия обвинений.
