Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Иван Толстой.
Андрей Шарый: Влиятельная испанская газета «АВС» в целой серии публикаций на этой неделе обращается к истории присуждения Нобелевской премии 50 лет назад роману Бориса Пастернака «Доктор Живаго». В частности речь идет о том, что один из тогдашних членов шведской академии Даг Хаммаршельд, одновременно занимавший пост генерального секретаря Объединенных наций, был прямо причастен к истории с публикацией рукописи романа Бориса Пастернака, запрещенного в Советском Союзе, на Западе, и что благодаря его, скажем так, лоббистским усилиям этот роман получил Нобелевскую премию. Я приветствую в студии Радио Свобода моего коллегу Ивана Толстого, автора только что вышедшей монографии-исследования о том, как Роман Бориса Пастернака получил Нобелевскую премию, книги «Отмытый роман».
Итак, Иван, сначала очень коротко об интриге этого сюжета.
Иван Толстой: До сих пор в течение 50 лет существовали две силы, одна утверждала одно, другая в противоположность утверждала другое. Советский Союз, советская пропагандная машина Агитпроп говорила о том, что «Доктор Живаго» издан западными разведками, и даже открыто называлась одна из них – Центральное разведывательное управление США. Семья Пастернака, исследователи Пастернака, слависты, его биографы все 50 лет старались отвести эхо обвинение от имени Бориса Леонидовича и от его главной книги жизни. Случилось так, что 20 последних лет я работал над этой темой, пытаясь выяснить, кто же выпустил на Западе первое русское издание, о котором существовала легенда, что его нужно было издать для того, чтобы Пастернаку получить Нобелевскую премию. За переводное издание якобы Нобелевский комитет не хотел давать премию и требовал книги, выпущенной в стране писателя. Язык Нобелевским комитетом никогда не оговаривался. Итак, нужна была книга, выпущенная в стране писателя, то есть в Москве, в России. Там книгу нельзя было издать, поэтому ЦРУ, американская разведка просто напечатала книгу на русском языке в Голландии и заставила издателя Фельтренелли, которому принадлежали мировые права, поставить свое имя. Тем самым книга становилась законной, Фельтренелли ее признавал, и книгу можно было послать в Стокгольм, в Нобелевский комитет. И шведские академики проголосовали за присуждение Нобелевской премии, Пастернак ее получил.
В течение 50 лет велись споры, за «Живаго» ли получил Пастернак Нобелевскую премию или по совокупности. Защитники Пастернака утверждают, что по совокупности, потому что Бориса Леонидовича выдвигали и в предыдущие годы. Те, кто считал, что Нобелевский комитет все-таки гораздо более политизирован, чем он это утверждает, говорили, что нет, все-таки за «Доктора Живаго». В течение первых дней января оказались открыты архивы Нобелевского комитета, и кое-какие документы оттуда выпархивают просто как птички.
Андрей Шарый: В частности, газета «АВС» утверждает, что за всей этой интригой мог стоять Даг Хаммаршельд. Как вы относитесь к этой версии?
Иван Толстой: Во-первых, я давно уже знаю, что, по утверждению агентов Голландской службы безопасности BDV , у ЦРУ был свой человек, своя рука, и никогда никто не называл его по имени. Это мне было известно от того человека, который непосредственно руководил операцией издания «Доктора Живаго» в Голландии, в Гааге, этого человека звали Йооп Ван дер Вилден, он был офицер BDV , и в большом телеинтервью он рассказал об этом историку BDV , писателю и журналисту Крису Воосу. Крис Воос предоставил мне и видео интервью, и его расшифровку. Йооп Ван дер Вилден говорит о том, что агент ЦРУ, который контактировал с ним и передал ему верстку «Доктора Живаго» для типографии, что он говорил: «Будьте спокойны, у нас есть свой человек в Нобелевском комитете, Нобелевская премия будет присуждена Пастернаку». Иначе бухгалтерия ЦРУ никогда не выдала бы столько денег на всю эту операцию, если бы она не была на 100 процентов уверена, что результат будет положительный.
Андрей Шарый: Здесь есть две возможности, как мне представляется. Одна – это то, что Даг Хаммаршельд был агентом ЦРУ. Другая возможность была в том, что просто он, будучи опытным дипломатом, политиком высокого класса, просто по определению, по своей политической ориентации хотел, чтобы Пастернак получил Нобелевскую премию, а Советский Союз получил пощечину. Какая версия вам представляется более вероятной?
Иван Толстой: Именно вторая. Называть Дага Хаммаршельда, человека, занимающего такие высокие посты, агентом кого-то, по-моему, совершенно некорректно. В этом какое-то даже безвкусие и непонимание места Дага Хаммаршельда на политической сцене. Я думаю, что он просто был именно «своей рукой», он был единомышленником некоторых антисоветских действий, которые совершались тогда, в эпоху «холодной войны», в Европе и во всем мире. Даг Хаммаршельд был человек не только с политическим весом, он был человек со своим определенным моральным лицом. Это был человек невероятной моральной высоты. Он был известен своими благими деяниями. Безусловно, если это был Даг Хаммаршельд, я не могу этого утверждать, и я не знаю, на основании чего утверждает это испанская газета «АВС». Мне кажется, что это как раз информация, идущая из Стокгольма. Так вот, мне кажется, что Даг Хаммаршельд просто по своей моральной позиции, по своей внутренней философии, конечно, симпатизировал Борису Пастернаку, которого так гнали в Советском Союзе. И вот этот жест – уговорить шведскую академию проголосовать за замечательного гонимого писателя – это входило в его философию моральной поддержки человека.
Андрей Шарый: Умаляет ли это литературные достоинства романа Пастернака? Или это некорректный вопрос?
Иван Толстой: Я думаю, что это вопрос некорректный. Это вопроса, который должны решать все те, кто присуждают Нобелевскую премию. Негоже разделять литературные достоинства этой книги и моральный поступок Пастернака, гражданский. Потому что этот человек преодолел то, что все остальные писатели в нашем Советском Союзе преодолеть не смогли. Посмотрите, Синявский посылал свои рукописи на Запад под псевдонимом Абрам Терц. Был один человек в СССР в 1958 году, который, подняв забрало, сказал: «Я Борис Пастернак, я автор романа «Доктор Живаго». И я хочу, чтобы он вышел в том виде, в котором он был создан». И этому человеку присудили Нобелевскую премию. Я считаю, что эта высшая награда присуждена самому правильному человеку на Земле в то время.
