Ссылки для упрощенного доступа

Почему у Польши и Словакии есть шанс избежать рецессии?


Ирина Лагунина: На днях Европейская комиссия обнародовала заключение, согласно которому два государства-члена Европейского Союза имеют все шансы избежать экономической рецессии. Этими странами оказались Польша и Словакия. Почему? Особенности этих стран анализирует мой коллега Ефим Фиштейн.



Ефим Фиштейн: Четыре года назад в Европейский Союз вступила большая группа центрально- и восточноевропейских государств, которые принято называть бывшими социалистическими. У всех у них за плечами был примерно одинаковый опыт социально-политической и экономической трансформации, весьма сравнимые стартовые позиции. Однако их дальнейшее развитие было весьма неровным: ведущие и отстающие страны часто менялись местами, то одна, то другая попеременно выходили в лидеры всей группы. Ну, может быть, за исключением Венгрии, которая почти всегда была замыкающей, пока в Евросоюз не вступили Болгария и Румыния – эти балканские страны надолго оказались в хвосте по всем мыслимым показателям. Одно время наиболее успешной представлялась Чехия, потом казалось, что вперед вырвались прибалтийские государства, в частности, Эстония. Нынешний финансовый и хозяйственный кризис радикально перемешал порядок в этой группе членов ЕС. Балтийские страны пострадали от кризиса более других, все они уже довольно глубоко въехали в серьезную рецессию. Латвия вообще в текущем году может стать рекордсменом Европы по глубине экономического спада – если повезет, то ее ВВП сократится лишь на 6 с половиной процентов. Из всего Европейского Союза в плюсе остаются Польша, Словакия и Чехия, да еще Болгария с Румынией, где однако же другие важнейшие показатели – например, инфляции и безработицы - не позволяют говорить об успехе.


Европейская Комиссия крайне редко оценивает перспективы развития той или иной страны, понимая, что это может сказаться на их инвестиционном рейтинге – а это уже почти живые деньги, и немалые. На основании каких же объективных данных на этот раз Комиссия преступила свои же правила и выделила Польшу и Словакию из всех, усмотрев для них шанс избежать рецессии: Этот вопрос я задал польскому банкиру Сергиушу Наяру, основателю международной электронной банковской системы М-Банк в составе Коммерц-Банка. Его мнение оказалось весьма скептическим:



Сергиуш Наяр: Я думаю, сейчас довольно тяжело очень точно ответить на этот вопрос, потому что количество информации макроэкономической очень большое, и они, некоторые из них противоречат. Но самое важное, я думаю, основывается на том, что обе стороны Словакия и Польша, прошли довольно большой реформный путь за последние 10-15 лет. Я думаю, независимо от разницы между маленькой Словакией и большой Польшей правительства и левые, и правые, провели большинство реформ и в социальной сфере, и в экономической, и в налоговой. Поэтому можно считать, что эти две страны имели довольно сильную структурную базу для роста. Во-вторых, обе страны понизили налоги на корпоративные налоги. В-третьих, рост экономический обеих стран был довольно большой, еще добавим к тому очень успешный вход Словакии в еврозону с вступлением евро. Я думаю, что все вместе дало такую перспективу. Но это только гипотеза, это только оценка. Я не думаю, что это основано полностью на банковских расчетах – это более политическая перспектива, которую Еврокомиссия создает таким странам, так успешно как странам Эстония и Латвия и так неуспешно как Венгрия. Это тоже, я думаю, информация важная для тех, кто приходит с новыми капиталовложениями. Я думаю, что это информация для рейтингов банков, информация для самого общества Польши и Словакии: воздержитесь, у вас есть шанс перешагнуть этот кризис, конечно, с проблемами, но может быть не такими существенными.



Ефим Фиштейн: В то время, как большинство западных членов ЕС серьезно пострадали от финансового кризиса, выразившегося в замораживании кредитного рынка и в национализации ряда крупных банков, финансовые системы центрально-европейских государств выдержали главный напор – ни один банк не обанкротился и не перешел в собственность государства. Чем объяснить такую разницу?



Сергиуш Наяр: Я думаю, слишком рано радоваться. Во-первых, эти системы вполне зависимы от западноевропейских и американских больших банков, которые имеют 70-80% всей системы. И можно сказать, что дочерние организации, дочерние организации в Польше, Словакии, Венгрии и так далее, они еще заплатят свою цену за то, что у их «матери» есть определенные проблемы и определенные структурные и стратегические изменения. Во-вторых, это происходит из-за того, что банковская экономика наших стран не такая сложная, не такая развитая. Можно сказать, что уровень тех плохих долгов, рисков, они не настолько развиты в наших странах. Нам просто не разрешалось вступать на американский рынок напрямую, это делали наши акционеры. В-третьих, я думаю, это хорошие Центральные банки, которые консервативные, классические, они наблюдают эти системы. Но с другой стороны, у них есть конкретный, специфический доступ к этим банкам. Поэтому все эти причины ведут к тому, что сейчас это банки не затронуло, но они будут затронуты. Боюсь, что в конце 2009-2010 года это будет большая проблема прежде всего для тех банков, у которых большой процент финансирования жилья, это будет прежде всего в Польше.



Ефим Фиштейн: Считает польский банкир Сергиуш Наяр. Словакия вот уже несколько лет является чемпионом Европы по показателю прироста ВВП. Удержать рост на уровне двузначных цифр ей, правда, не удалось, но и 5 процентов – совсем неплохо, когда другие уже в глубоком минусе. Вдобавок ко всем с 1 января этого года Словакия простилась со своей кроной – в хождении там сейчас общеевропейская валюта евро. Каковы причины такого пронзительного успеха? Спросил я у заместителя главы правления Национального банка Словакии Мартина Барто:



Мартин Барто: Причины словацкого успеха очевидны – в стране были последовательно осуществлены весьма глубокие реформы – налоговая, пенсионная, образовательная, здравоохранительная. Кроме того, Словакия весьма своевременно вступила в еврозону, что скорее всего позволит ей сохранить привлекательность для потенциальных иностранных инвесторов. Хозяйственному развитию, судя по всему, способствовало и то обстоятельство, что все последние годы производительность труда в Словакии росла более быстрыми темпами, чем заработные платы. Тем самым стоимость рабочей силы долгосрочно оставалась на приемлемом уровне, делая инвестиции в словацкое народное хозяйство более рентабельным, чем в соседних странах. А поскольку Словакия входит в еврозону, отпадает еще один предпринимательский риск – риск обменного курса национальной валюты.



Ефим Фиштейн: Долгое время считалось довольно рискованной односторонняя ориентация Словакии на автомобильную промышленность. Некоторые специалисты считали, что Словакия превратилась в сборочный цех Европы, и если автомобильная промышленность окажется в кризисе, стране придется туго. Сейчас автостроение ушло в свободное падение, а Словакия держится. Как объяснить этот парадокс?



Мартин Барто: Было бы неверным утверждать, что Словакия вовсе не почувствует кризис автомобильной промышленности. Уже сейчас мы регистрируем первые сигналы и проявления хозяйственного спада: поставщики автозаводов оказались в тяжелейшей ситуации, некоторые предприятия сокращают производство или простаивают. Иными словами, и мы ощущаем тяжелый кризис. Но важно другое, большая часть капиталовложений в последние годы делалась в самые современные отрасли промышленности и на их продукцию сохраняется хороший спрос. Разумеется. Спрос может уменьшиться, но совсем он не прекратится. А это поможет Словакии сохранить тенденцию роста.



Ефим Фиштейн: А как повлиял на положение Словакии переход на евро? Помог ей удержаться на плаву или, наоборот, нанес хозяйству ущерб?



Мартин Барто: Словакия стала членом еврозоны совсем недавно – сегодня исполняется 26 дней с момента принятия новой валюты. Первое впечатление таково, что евро поможет смягчить последствия экономического кризиса. Евро, как никак, валюта стабильная, не подверженная резким колебаниям курса, а это значит, что инвесторы избавляются от ненужного риска, связанного с обменом быстро слабнущей или, наоборот, быстро растущей валюты при переводе прибыли в страну происхождения капитала. Можно сказать, что переход на евро состоялся без пяти двенадцать, и это дополнительно поможет словацкой экономике подстраховаться от последствий кризиса.



Ефим Фиштейн: Понимая, что нецелый месяц – это крайне недостаточный отрезок времени даже для предварительный оценок, я тем не менее спросил Мартина Барто, как можно описать опыт Словакии с использованием европейской валюты. Он ответил:



Мартин Барто: Думается, введение евро в Словакии можно считать исключительно успешной операцией с организационной точки зрения. Логистика операции сработала безупречно, все идет по пану, никаких трудностей, связанных с внедрением новой валюты, не было замечено. Надо сказать, что переход на новую валюту был тщательно продуман, Словакия была прекрасно подготовлена к этому акту. Высокие оценки дают этому процессу и Европейская Комиссия, и Европейский центральный банк. Наш опыт введения евро можно считать весьма позитивным.



Ефим Фиштейн: Словакия, как известно, была одной из стран, особо пострадавших от российско-украинского газового конфликта начала января. Премьер-министр Словакии Роберт Фицо называл даже цифры ущерба – примерно 100 миллионов евро в день. Не отразятся ли эти убытки на состоянии словацкой экономики? Мартин Барто этого не опасается.



Мартин Барто: Убытки от газового конфликта пока очень трудно просчитать. Какой-то ущерб, несомненно, был нанесен – ведь многие предприятия простаивали все это время, производство после новогодних праздников не возобновилось, как ожидалось и как обычно бывает каждый год. Однако мне думается, что если продукция этих предприятий будет иметь сбыт, и другие трудности не осложнят их положение, то со временем они догонят отставание. Проблема не является смертельной, и мне приходилось слышать от директоров заводов, что они уверены в своей способности наверстать упущенное. К счастью, на начало нового года приходится много праздничных нерабочих дней, некоторые дни можно считать рабочими лишь условно, люди трудятся вполсилы. Были и такие предприятия, которые все равно собирались запускать станки лишь 12 января, так что неделя недобровольного простоя никого на лопатки не положит. Больше других, наверное, пострадали предприятия с непрерывным производством. Но, повторяю, надежных данных об убытках пока нет и быть не может.



Ефим Фиштейн: Так оценивает ситуацию заместитель главы правления Национального банка Словакии Мартин Барто.


XS
SM
MD
LG