Ирина Лагунина: Недавно Издательство РОССПЭН («Российскаяполитическая энциклопедия») завершило публикацию секретных ранее протокольных записей заседаний хрущевского Президиума ЦК КПСС. О первых впечатлениях от прочтения этого трехтомника и об опытах сопоставления «кремлевской власти» эпохи Хрущева и нынешней - материал моего коллеги Владимира Тольца.
Владимир Тольц: За 5 лет, с 2003-го по 2008-й, РОССПЭН в своей серии «Архивы Кремля» издал три монументальных тома (каждый более тысячи страниц), содержащие черновые протокольные записи, стенограммы, а также другие документы Президиума ЦК КПСС времен хрущевского правления (1954-1964 годы). В совокупности трехтомник можно рассматривать как групповой автопортрет кремлевской власти той поры, картину, не рассчитанную на публикацию, а потому в деталях своих весьма откровенную и не содержащую ненужных украшений. Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор исторических наук из Санкт-Петербургского института истории РАН Алексей Николаевич Цамутали говорит.
Алексей Цамутали: Я думаю, что это очень важная публикация, потому что она показывает работу, точнее сказать, деятельность той группы людей, которая по существу решала судьбы нашей страны на протяжение 10 лет, которые, когда Хрущев был во главе страны, называли «великим десятилетием».
Владимир Тольц: Вообще-то об этой самой «группе», которую один из членов ее – Петр Шелест – пышно обозначил как «главный генеральный штаб» понаписано уже и без того немало. Уже даже и несколько фильмов сняли – одни именуются «документальными», другие – «художественными». Что же добавляет нам эта публикация?
Алексей Цамутали: Мнение этих людей о самих себе, вот они «главный генеральный штаб». Есть конституция, которая предусматривает избрание Верховного совета, президиума Верховного совета, Совета министров, министерств. Есть, в конце концов, вернее, был устав КПСС, который считал, что высший орган – съезд и так далее. А вот они главный генеральный штаб и в их руках все находится. В своем кругу они не разводили антимонию насчет конституции, устава КПСС, насчет того, что съезд партии – верховная инстанция, а вот они есть, они так и держались.
Владимир Тольц: Ну, это тоже не великая новость! Однако, если вспомнить, что Хрущев и предводительствуемые им члены кремлевского ареопага возложили на себя ответственность за все – за закупочные цены на кур и уток и за выплавку чугуна и стали, за посылку человека в космос, ракет на Кубу и продовольственной помощи в Африку, что они «решали» судьбы целых стран и народов, устанавливали дату построения коммунизма и сроки обучения в школе, определяли потребность обреченных на будущее коммунистическое счастье советских людей в табаке, хлебе и квадратных метрах жилплощади и уверены были, что знают и могут научить других, как выращивать кукурузу в северных широтах и добывать драгоценные металлы, как одеваться, какую живопись любить и какие книги писать и читать, то значение опубликованного ныне корпуса документов времен хрущевского правления возрастает для историков многократно. Говорит московский историк Никита Петров.
Николай Петров: Если говорить об изучении хрущевского времени, если говорить о том, чтобы проникнуть в дух, в тайны той эпохи, то это не просто энциклопедия, это, что называется, «наше все», перефразируя известную фразу. Дело в том, что в трехтомнике как раз счастливым образом соединены не просто повестки дня, хотя и не полностью, Президиума ЦК КПСС, который, как мы знаем, являлся руководящим и направляющим органом, но и те стенограммы, которые сохранились, и постановления, которые были. Конечно, в сборнике есть лакуны. Даже сам его объем говорит о том, что это десятилетие с 54-го по 64-й год охвачено с максимально возможной полнотой. И вопросы от международных до, конечно же, сеяния и выращивания кукурузы. Но таково уж было время.
Владимир Тольц: Ну, если этот сборник документов столь всеобъемлющ и замечателен (с этим я абсолютно согласен!), то почему он до сих пор так мало востребован и использован историками? Я побеседовал с шестью докторами наук, которые изучают советскую историю, преподают ее… Все они про обсуждаемый трехтомник знают и даже некоторые документы оттуда уже цитируют. Но выясняется, что никто из них целиком все это не прочел. Профессор Елена Зубкова, пожалуйста!
Елена Зубкова: Если уж говорить совсем коротко, то многие наши доктора кроме себя совсем никого и ничего не читают. Поэтому это меня это очень мало удивляет, сам по себе факт. Удивляет другое, что эта книжка, действительно книжка замечательная, точнее, не книжка, мы же говорим о большом трехтомнике, о трех увесистых томах, она действительно пока не очень востребована. То есть книга, она как будто бы есть, издание как будто есть и его как будто нет. Вот стоит такая вещь в себе, пока она, честно сказать, не очень востребована.
Владимир Тольц: А вот мнение издателя – гендиректора РОССПЭНа Андрея Сорокина.
Андрей Сорокин: На самом деле дело не так безнадежно, как может показаться, книжку знают, книжку читают. Причем, если вы обратили внимание, то в третьем томе, в предисловии, которое написал покойный, к великому сожалению, ныне руководитель проекта академик Александр Александрович Фурсенко, трехтомник появился в свет благодаря персонально Владимиру Владимировичу Путину, который разрешил рассекретить эти документы. Так вот, точно знаю, что книгу читает самый главный для нас потребитель, а именно хозяйственное, не знаю как насчет политического, но хозяйственное руководство, экономическое руководство современной России. Книгу знают, книгу читают, книгу потребляют. Мы активно туда экземпляры этого трехтомника поставляем. Я этому обстоятельству очень рад.
Владимир Тольц: Скажите, а вот та часть нынешнего руководства, которая читает ваши фундаментальные издания, и то хрущевское руководство, которое в документальном трехтомнике изображено, чем они отличаются друг от друга?
Андрей Сорокин: Ну, вы задаете сложный вопрос. Я не усматриваю сильного изменения на протяжении всего периода советской власти, сильного изменения в лучшую сторону управленческой элиты. В худшую, может быть. На протяжении всего периода, вплоть до самых последних лет советской власти на самом верху находились люди, мягко сказать, со средним уровнем образования, с паровозостроительным техникумом, как мы любили в эти позднесоветские годы шутить по этому поводу. Действительно так. Может быть менялся состав элиты в лучшую сторону среднего звена, об этом можно и нужно говорить, но, видимо, не радикальным образом. В противном случае ожидать такого развала Советского Союза, который в конечном итоге произошел, видимо, не приходилось бы. Есть точка зрения, что сегодняшняя эпоха – это окончательное и бесповоротное развертывание так называемой русской системы, которая предшествующее тысячелетие развивалась внутри себя собой, проходя через разные исторические формы, а вот теперь сегодня и развернулась во всю ширь и мощь, сама себе объект и субъект управления. Не буду комментировать эту точку зрения, но она есть, она сформулирована не публицистами, она сформулирована довольно известными российскими обществоведами. Как к ней ни относись, отказать ей в праве на существование сложно. Я как историк, с другой стороны, прекрасно отдаю себе отчет в том, что невозможно за десять лет поменять радикальным образом устройство внутреннее такой большой страны, поменять менталитет целого большого народа, который сам по себе состоит из огромного количества своеобразных составляющих. Задачи реформирования перед страной стояли и стоят гигантские. Нельзя сказать, что эти задачи решались положительным образом. И конечно, роль так называемых элит чрезвычайно в этом смысле важна. В нашем случае, наверное, можно говорить скорее о роли отрицательной. Элиты российские на всем протяжении этого периода оказывались не вполне адекватными стоящим перед страной задачам. Это тоже наследие советского периода, никуда от этого деться нельзя.
Владимир Тольц: О вопросах, связанных с фундаментальной публикацией документов эпохи хрущевского правления я беседовал с Генеральным директором издательства РОССПЭН Андреем Сорокиным и историками Еленой Зубковой, Алексеем Цамутали и Никитой Петровым
