25 апреля Дмитрий Медведев провел совместное заседание комиссии по модернизации и попечительского совета Фонда "Сколково". Власти надеются, что этот проект в перспективе должен не только сделать экономику более инновационной, но и в целом улучшить инвестиционный климат. Улучшение инвестиционного климата в России остается одним из основных приоритетов государства, и в этой сфере необходимо наводить порядок, заявил Дмитрий Медведев в ходе заседания.
Проект создания иннограда, начатый властями более года назад, на сегодня уже получил определенное количество желающих в нем работать. Резидентов "Сколково", чего они и сами не скрывают, привлекают, в первую очередь, эксклюзивные налоговые льготы и поддержка государства, заявившего о планах превратить новую для России форму организации инновационного бизнеса в локомотив для всей ее экономики. Директор Института анализа предприятий и рынков Высшей школы экономики Андрей Яковлев говорит, что достаточно активное участие крупных международных компаний в разных направлениях деятельности "Сколково" – это хороший сигнал:
– Эти тенденции подтверждают тот факт, что бизнес, в том числе, и крупный международный, поддерживает и верит в эту инициативу. Поэтому я не вижу каких-то глобальных проблем у проекта в том формате, в котором он задуман. Проект идет под патронажем первого лица государства, под него выделены существенные ресурсы и создается, по сути, специальная нормативная база. На мой взгляд, центральная проблема проекта заключается в другом: какова будет отдача от него для российской экономики в целом? До сих пор нет ответа на вопрос, в какой точке приложения те усилия, которые сейчас направлены на создание "Сколково", были бы более эффективны?
– Иначе говоря, определенные сомнения в проекте "Сколково" у вас по-прежнему остаются?
– Определенный скепсис, который, насколько мне известно, присутствует и у других экспертов, связан с конкретной проблемой. С одной стороны, инновации, безусловно, важны и нужны – это вполне очевидная вещь. Но инновации бывают разными. То, о чем идет речь в "Сколково" – это инновации типа hi-tech, за счет которых в значительной степени развивалась американская экономика в последние десятилетия, и экономики некоторых других передовых стран. При этом были прецеденты прорывов в этих отраслях и у стран со средним уровнем развития. Тем не менее, проблема заключается в том, что для модернизации российской экономики (в целом, а не отдельного и конкретного кластера IT), важна нормальная организация бизнес-процессов, причем не только за счет технологических, но и организационно-управленческих инноваций.
Сегодня это дает существенно большую отдачу, чем вложения в НИОКР и в приобретение новых технологий. Более того, подобные вложения, как правило, не имеют смысла и будут убыточны, если бизнес-процессы в стране не поставлены нормально.
То, что делается в "Сколково" – хорошо, важно и нужно, но, на мой взгляд, несколько похоже на башню из слоновой кости. Да, все это может привести к созданию динамично развивающегося и выходящего на глобальные рынки и интегрированного с глобальными компаниями кластера. Но пока не очень видно, как это будет влиять на остальную – подавляющую – часть российской экономики, которая живет по другим законам и на которую не распространяются действующие для "Сколково" льготные налоговые и прочие режимы. Иначе говоря, есть риск возникновения замечательного, высокоразвитого и продвинутого остова, который будет сам по себе.
– Насколько я понимаю, ваша главная претензия к "Сколково" заключается в том, что государство, так активно поддерживая этот, в общем-то, частный проект, просто неправильно тратит деньги?
– Это, конечно, вопрос приоритетов. Я понимаю, что нашим лидерам, тому же Дмитрию Медведеву, хочется быть наравне с лидерами других больших стран, быть своим в этом узком элитарном клубе. Туда красивее приходить с глобальными проектами типа "Сколково" – вот, мол, мы вложили ресурсы и догнали самых передовых. Но когда оцениваешь все это с земли, а не с Кремлевских башен, то возникает ощущение, что есть другие, не менее важные проблемы (может быть, даже, более важные с точки зрения нормального российского бизнеса), без решения которых радикальных изменений в стране не произойдет. Для того чтобы страна развивалась, нужен более высокий уровень жизни. Но достичь этого невозможно без повышения производительности, причем не только в отдельно взятом маленьком сегменте суперинновационных отраслей, но и в базовых отраслях экономики в целом. Для этого нужны инвестиции и более благоприятный бизнес-климат.
– Насколько идея более активной поддержки других видов бизнеса государством, на ваш взгляд, может быть успешно реализована в условиях российской действительности, в частности, при нынешнем уровне коррупции?
– Надо быть реалистом и понимать, что в Чили, Мексике, Индии, Китае или Израиле – то есть, в тех странах, с которыми Россия сегодня реально конкурирует – коррупция есть. Вопрос не в том, что коррупции надо бояться, вопрос в масштабах коррупции, а также в том, как в той или иной стране настроена система стимулов контроля и санкций, ограничивающих ее масштабы. Как показывает опыт Чили или того же Китая, коррупцию устранить и победить нельзя, но можно ограничить. Все механизмы давно известны и вполне применимы в российских условиях, но заниматься этим мы почему-то не хотим.
– Возвращаясь к "Сколково", можете ли вы спрогнозировать будущее проекта, и, в частности, успешность и востребованность разработок его участников в российской или мировой экономике?
– Пока это оценивать тяжело. Инвестиции в некие перспективные направления научно-технического развития всегда весьма рискованны. Здесь очень многое будет зависеть от того, в какой мере компании, начинающие работать в "Сколково", приходят туда не за субсидиями, не за политической славой и не за пиаром, а за тем, чтобы реально делать свой бизнес. Если они действительно приходят с предпринимательской мотивацией, тогда из нескольких десятков или сотен фирм, которые там будут находиться, вполне возможно, некоторые добьются успеха.
Проект создания иннограда, начатый властями более года назад, на сегодня уже получил определенное количество желающих в нем работать. Резидентов "Сколково", чего они и сами не скрывают, привлекают, в первую очередь, эксклюзивные налоговые льготы и поддержка государства, заявившего о планах превратить новую для России форму организации инновационного бизнеса в локомотив для всей ее экономики. Директор Института анализа предприятий и рынков Высшей школы экономики Андрей Яковлев говорит, что достаточно активное участие крупных международных компаний в разных направлениях деятельности "Сколково" – это хороший сигнал:
– Эти тенденции подтверждают тот факт, что бизнес, в том числе, и крупный международный, поддерживает и верит в эту инициативу. Поэтому я не вижу каких-то глобальных проблем у проекта в том формате, в котором он задуман. Проект идет под патронажем первого лица государства, под него выделены существенные ресурсы и создается, по сути, специальная нормативная база. На мой взгляд, центральная проблема проекта заключается в другом: какова будет отдача от него для российской экономики в целом? До сих пор нет ответа на вопрос, в какой точке приложения те усилия, которые сейчас направлены на создание "Сколково", были бы более эффективны?
– Иначе говоря, определенные сомнения в проекте "Сколково" у вас по-прежнему остаются?
– Определенный скепсис, который, насколько мне известно, присутствует и у других экспертов, связан с конкретной проблемой. С одной стороны, инновации, безусловно, важны и нужны – это вполне очевидная вещь. Но инновации бывают разными. То, о чем идет речь в "Сколково" – это инновации типа hi-tech, за счет которых в значительной степени развивалась американская экономика в последние десятилетия, и экономики некоторых других передовых стран. При этом были прецеденты прорывов в этих отраслях и у стран со средним уровнем развития. Тем не менее, проблема заключается в том, что для модернизации российской экономики (в целом, а не отдельного и конкретного кластера IT), важна нормальная организация бизнес-процессов, причем не только за счет технологических, но и организационно-управленческих инноваций.
Сегодня это дает существенно большую отдачу, чем вложения в НИОКР и в приобретение новых технологий. Более того, подобные вложения, как правило, не имеют смысла и будут убыточны, если бизнес-процессы в стране не поставлены нормально.
То, что делается в "Сколково" – хорошо, важно и нужно, но, на мой взгляд, несколько похоже на башню из слоновой кости. Да, все это может привести к созданию динамично развивающегося и выходящего на глобальные рынки и интегрированного с глобальными компаниями кластера. Но пока не очень видно, как это будет влиять на остальную – подавляющую – часть российской экономики, которая живет по другим законам и на которую не распространяются действующие для "Сколково" льготные налоговые и прочие режимы. Иначе говоря, есть риск возникновения замечательного, высокоразвитого и продвинутого остова, который будет сам по себе.
– Насколько я понимаю, ваша главная претензия к "Сколково" заключается в том, что государство, так активно поддерживая этот, в общем-то, частный проект, просто неправильно тратит деньги?
– Это, конечно, вопрос приоритетов. Я понимаю, что нашим лидерам, тому же Дмитрию Медведеву, хочется быть наравне с лидерами других больших стран, быть своим в этом узком элитарном клубе. Туда красивее приходить с глобальными проектами типа "Сколково" – вот, мол, мы вложили ресурсы и догнали самых передовых. Но когда оцениваешь все это с земли, а не с Кремлевских башен, то возникает ощущение, что есть другие, не менее важные проблемы (может быть, даже, более важные с точки зрения нормального российского бизнеса), без решения которых радикальных изменений в стране не произойдет. Для того чтобы страна развивалась, нужен более высокий уровень жизни. Но достичь этого невозможно без повышения производительности, причем не только в отдельно взятом маленьком сегменте суперинновационных отраслей, но и в базовых отраслях экономики в целом. Для этого нужны инвестиции и более благоприятный бизнес-климат.
– Насколько идея более активной поддержки других видов бизнеса государством, на ваш взгляд, может быть успешно реализована в условиях российской действительности, в частности, при нынешнем уровне коррупции?
– Надо быть реалистом и понимать, что в Чили, Мексике, Индии, Китае или Израиле – то есть, в тех странах, с которыми Россия сегодня реально конкурирует – коррупция есть. Вопрос не в том, что коррупции надо бояться, вопрос в масштабах коррупции, а также в том, как в той или иной стране настроена система стимулов контроля и санкций, ограничивающих ее масштабы. Как показывает опыт Чили или того же Китая, коррупцию устранить и победить нельзя, но можно ограничить. Все механизмы давно известны и вполне применимы в российских условиях, но заниматься этим мы почему-то не хотим.
– Возвращаясь к "Сколково", можете ли вы спрогнозировать будущее проекта, и, в частности, успешность и востребованность разработок его участников в российской или мировой экономике?
– Пока это оценивать тяжело. Инвестиции в некие перспективные направления научно-технического развития всегда весьма рискованны. Здесь очень многое будет зависеть от того, в какой мере компании, начинающие работать в "Сколково", приходят туда не за субсидиями, не за политической славой и не за пиаром, а за тем, чтобы реально делать свой бизнес. Если они действительно приходят с предпринимательской мотивацией, тогда из нескольких десятков или сотен фирм, которые там будут находиться, вполне возможно, некоторые добьются успеха.
