Ссылки для упрощенного доступа

Был бы предприниматель, а статья найдется


В деле предпринимательницы Натальи Гулевич суды не нашли экономической подоплеки
В деле предпринимательницы Натальи Гулевич суды не нашли экономической подоплеки
Президентским поправкам, установившим жесткие ограничения на аресты обвиняемых в совершении экономических преступлений, исполнилось два года. Суды отчитываются о значительном уменьшении числа отправленных на время следствия под стражу, а адвокаты свидетельствуют: на "заказные дела" поправки не распространяются. Следователи и судьи научились их обходить.

Поправок, включенных в так называемый первый президентский пакет, ждали многие и, в первую очередь, предприниматели. Казалось, что четкий перечень преступлений, обвиняемых в которых нельзя заключать под стражу до приговора, дает дополнительные гарантии и защиту от рейдерских атак: захватить чужой бизнес значительно сложнее, пока его владелец на свободе.

И действительно, согласно официальной статистике, арестовывать предпринимателей в России стали гораздо реже. По словам председателя Верховного суда России Вячеслава Лебедева, в 2011 году общее число арестов сократилось на 13 тысяч, а предпринимателей, заключенных под стражу до решения суда всего несколько десятков.

"Единицы арестов по сравнению с общим количеством. 56-ти лицам мера пресечения избрана в виде заключения под стражу, аналогичным требованиям в отношении еще 68 человек отказано. До 2001 года ежегодно прокурор давал санкции на арест в отношении 366 тыс. лиц. В прошлом году за год было судами арестовано 136 тыс. Насколько меньше? Почти в 3 раза!" - отмечал во время недавней встречи с президентом Вячеслав Лебедев. По его словам, российские суды стали принимать более мягкие решения при назначении меры пресечения в отношении предпринимателей. В два раза чаще, чем прежде им назначают домашние аресты (общее число, правда, не уточняется) и отпускают под залог (в 2011 году за выход на свободу обвиняемые по экономическим делам заплатили 41 миллион рублей).

Эти факты, приведенные председателем Верховного суда России, Дмитрий Медведев назвал "весьма интересными" и заключил: "Как бы это ни освещалось в СМИ и ни подавалось экспертами, ситуация и с использованием уголовных репрессий в ряде случаев, и с использованием наиболее жестких мер пресечения, таких как заключение под стражу, меняется".

Однако, по мнению практикующих адвокатов, законодатель, внося поправки в уголовно-процессуальный кодекс, оставил в нем место для творчества следователей, чем они пользуются, ходатайствуя об аресте подозреваемых.
Дело в том, что в поправках, внесенных в 108 статью Уголовно-процессуального кодекса, говорится о том, когда вообще не может быть применена мера пресечения в виде содержания под стражей. Например, сейчас нельзя арестовать за легализацию или незаконное получение кредита- всего более 20 статей, связанных с преступлениями в сфере экономики.

Но, когда предпринимателей обвиняют, например, в мошенничестве, присвоении или растрате начинаются манипуляции, говорят адвокаты. Ведь по логике закона предполагаемого мошенника нельзя арестовать только в том случае, если преступления совершены им в рамках предпринимательской деятельности. "А суды часто имеют собственное представление о том, какую деятельность можно считать предпринимательской, а какую – нет", - говорит адвокат Анна Ставицкая.

- Даже в том случае, если всем очевидно, что по этой статье обвиняется именно предприниматель, суды упорно пишут в своих постановлениях о заключении таких лиц под стражу, что обвинение не связано с предпринимательской деятельностью, - говорит адвокат. - Самый яркий пример тому - дело Ходорковского. Всем понятно, что его обвинение связано с предпринимательской деятельностью, однако он находился под стражей, и суд упорно писал, что обвинение не связано с предпринимательской деятельностью. Потом уже все решения районных судов и кассационных судов были отменены Верховным судом, но, правда, Ходорковскому и Лебедеву это уже не помогло, так как они отбывали к тому времени срок по второму приговору.

- То же касается, например, и моего дела по обвинению предпринимателя Натальи Гулевич, - продолжает Анна Ставицкая. - Суды упорно говорили о том, что ее обвинение никак не связано с предпринимательской деятельностью, несмотря на то, что она обвинялась в том, что являясь генеральным директором компании, получила кредит в банке и этот кредит не выплатила. Поэтому когда есть возможность манипулировать, суды и следствие этим пользуются.

Впрочем, после нескольких постановлений Верховного суда России и разъяснений о том, кого же все-таки можно, а кого нельзя арестовывать, предпринимателей берут под стражу реже. "Но только в тех случаях, если в деле не замешан корыстный интерес самого следователя, судьи или тех, кто с их помощью хочет решить собственные, далекие от правосудия задачи," - говорит адвокат Руслан Коблев.

- Находят способы как обойти эти поправки или как, по крайней мере, навязать суду именно меру пресечения, связанную с лишением свободы, - уточняет адвокат. - По заказным статьям первостепенная задача следователя добиться, чтобы человек находился под стражей. Иначе подозреваемый, а потом обвиняемый не боится следствия, с ним сложнее торговаться и у него больше возможностей для защиты. Следователю, если речь идет, например, о том, чтобы "попросить" у кого-нибудь контрольный пакет акций, нет смысла человека оставлять на свободе. Добровольно он этот контрольный пакет акций не отдаст.

По мнению Руслана Коблева, можно сколько угодно совершенствовать законы, но до тех пор, пока судьи остаются зависимыми не важно от председателей судов или от политического заказа, рассчитывать на глобальные изменения не приходится.
Со времени принятия в 1991 году концепции Судебной реформы, российское уголовное, гражданское, арбитражное и процессуальное законодательство претерпело значительные изменения. Однако вопрос о реальной независимости судей по- прежнему остается одним из наиболее болезненных и обсуждаемых.
XS
SM
MD
LG