«Пробуждение России» - так называется доклад, подготовленный экспертами московского Центра Карнеги к годовщине начала гражданских протестов, вызванных нечестными, по мнению многих, выборами в Государственную думу России. В написанном на английском языке исследовании, адресованном западным политикам и экспертам, специализирующимся на российской проблематике, авторы доклада констатируют наличие коренных изменений в общественных настроениях россиян, неэффективность политики властей, применяющих репрессивные методы борьбы с движением протеста, и формулируют рекомендации для лучшего понимания происходящих в России событий. О некоторых положениях этого доклада РС рассказала один из его авторов, Мария Липман:
- Есть какие-то особенности российской внутриполитической ситуации, которых не понимают западные политики и западные эксперты?
- Я бы указала на такую, например, очень простую вещь: протестное движение, гражданский протест, который начался в России год назад и который привлек к себе огромное внимание, продолжают называть протестами оппозиции. Мне кажется, что этот термин вводит в заблуждение наблюдателей и заставляет их ставить вопросы, которые не вполне адекватны ситуации. «Политическая оппозиция» предполагает конкурентную политику, предлагает конкуренцию политических сил в рамках конституционных процедур. У нас речь идет о том, что российские власти контролируют политическое пространство, не допуская в него тех, кто для них неприемлем. Публичные акции с беспрецедентным для постсоветской России участием были гражданским протестом. В этом смысле вопросы о том, каков же их политический итог - в том смысле, что если российский политический истеблишмент остался на своем месте, то движение протеста потерпело полный крах - мне представляются несостоятельными. Протесты уходящего года выявили те изменения, которые копились в российском обществе на протяжении предшествующего периода, и они стали очень важным фактором, который изменил разные аспекты российской жизни. Да, действительно, этот гражданский протест не увенчался конкретными, прямыми, непосредственными политическими результатами, но он и не мог такими результатами увенчаться. Протест - и в этом его значение - свидетельствует о том, что пусть меньшинство, но важная часть российского общества «перерастает» модель государственного патернализма, которая была основной моделью государственного управления на протяжении последнего десятилетия.
- Предположим, что замечания Центра Карнеги будут восприняты западными политическими элитами. Как Запад должен дальше строить свои отношения с Россией? Известно, что есть два основных подхода - более жесткий и менее жесткий, грубо говоря, «перезагрузка» Барака Обамы. Как действовать?
- Пространство для маневра в выработке «российской политики» у западных стран очень ограничено, возможности влияния на внутрироссийскую ситуацию из-за рубежа не стоит преувеличивать. Попытки давления принимаются российским руководством «в штыки», мы это видели многократно. Позиция президента Путина - «Никому не позволим нас учить, никому не позволим в нашу внутреннюю ситуацию вмешиваться» - встречает поддержку значительной части российского населения. Мне кажется, что это очень важно иметь в виду. И, кстати говоря, чрезвычайно важно, что то гражданское движение, гражданская активизация, которая в России началась, она совершенно не имеет в виду иностранную аудиторию как какого-то важного адресата своего движения.
Это российские власти пытаются представить гражданский протест как вдохновляемый Западом или поддерживаемый Западом, имеющий западную поддержку. На самом деле это - исключительно внутреннее движение, оно зародилось внутри российского общества, оно имеет в качестве своих адресатов российское же общество и российскую власть, и российскую действительность, и это тоже очень важно понимать. В этом, кстати, огромная ценность протестного движения для России. Если бы его вдохновляли какие-то западные эмиссары или их клиенты, движение бы как раз такого значения не имело.
Что касается конкретной политики. Политика «перезагрузки» мне не кажется неуспешной. Были достигнуты вполне конкретные результаты по конкретным направлениям, и эти направления прекрасно известны - сотрудничество в Афганистане (недавно снова было подтверждено намерение сторон его продолжать), подписание договора об ограничении стратегических вооружений, вступление России в ВТО. Чего не было достигнуто политикой «перезагрузки» - изменения основы отношений между Москвой и Вашингтоном, эта основа содержит в себе фактор недоверия, в особенности с российской стороны. Это недоверие к Западу, недоверие к США, ощущение, что с Запада все время нужно ждать какой-то опасности, что там вынашиваются планы ослабления России и причинения ей ущерба. Это сочетается с заинтересованностью в сотрудничестве, уж, по крайней мере, в торгово-экономической сфере, в привлечении западных инвестиций. Это противоречие не удается устранить, его не сумела устранить политика «перезагрузки», и отчасти поэтому, достигнув некоторых результатов, она себя в большой степени исчерпала.
- Доклад называется "Пробуждение России". Есть и в нем и глава - "Гражданское пробуждение". Когда вы работали над этим докладом, думали ли вы о том, что будет дальше? Россия уснет опять? Или это гражданское пробуждение - необратимый процесс? Ведь Кремль, как вы сказали, продолжает контролировать российское политическое пространство.
- Совершенно верно, Кремль продолжает контролировать политическое пространство, но, как мне представляется, не может контролировать гражданское. А гражданское пробуждение мне кажется процессом необратимым. У меня такое ощущение, что, собственно, политика Кремля в отношении гражданских активистов направлена на то, чтобы как-то «упихать обратно» ту общественную энергию, которая выплеснулась на поверхность год назад. И мне кажется, что власти этого сделать не удастся. Дело не в том, какие формы принимает это гражданское движение, а в том, что самоощущение части граждан в значительной степени стало иным - не скажу даже «постсоветским», оно стало «несоветским», это ощущение граждан, которые не чувствуют себя иждивенцами государства, независимо мыслящих и самостоятельно ставящих себе задачи. Вот этот процесс, как мне кажется, необратим.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
- Есть какие-то особенности российской внутриполитической ситуации, которых не понимают западные политики и западные эксперты?
- Я бы указала на такую, например, очень простую вещь: протестное движение, гражданский протест, который начался в России год назад и который привлек к себе огромное внимание, продолжают называть протестами оппозиции. Мне кажется, что этот термин вводит в заблуждение наблюдателей и заставляет их ставить вопросы, которые не вполне адекватны ситуации. «Политическая оппозиция» предполагает конкурентную политику, предлагает конкуренцию политических сил в рамках конституционных процедур. У нас речь идет о том, что российские власти контролируют политическое пространство, не допуская в него тех, кто для них неприемлем. Публичные акции с беспрецедентным для постсоветской России участием были гражданским протестом. В этом смысле вопросы о том, каков же их политический итог - в том смысле, что если российский политический истеблишмент остался на своем месте, то движение протеста потерпело полный крах - мне представляются несостоятельными. Протесты уходящего года выявили те изменения, которые копились в российском обществе на протяжении предшествующего периода, и они стали очень важным фактором, который изменил разные аспекты российской жизни. Да, действительно, этот гражданский протест не увенчался конкретными, прямыми, непосредственными политическими результатами, но он и не мог такими результатами увенчаться. Протест - и в этом его значение - свидетельствует о том, что пусть меньшинство, но важная часть российского общества «перерастает» модель государственного патернализма, которая была основной моделью государственного управления на протяжении последнего десятилетия.
- Предположим, что замечания Центра Карнеги будут восприняты западными политическими элитами. Как Запад должен дальше строить свои отношения с Россией? Известно, что есть два основных подхода - более жесткий и менее жесткий, грубо говоря, «перезагрузка» Барака Обамы. Как действовать?
- Пространство для маневра в выработке «российской политики» у западных стран очень ограничено, возможности влияния на внутрироссийскую ситуацию из-за рубежа не стоит преувеличивать. Попытки давления принимаются российским руководством «в штыки», мы это видели многократно. Позиция президента Путина - «Никому не позволим нас учить, никому не позволим в нашу внутреннюю ситуацию вмешиваться» - встречает поддержку значительной части российского населения. Мне кажется, что это очень важно иметь в виду. И, кстати говоря, чрезвычайно важно, что то гражданское движение, гражданская активизация, которая в России началась, она совершенно не имеет в виду иностранную аудиторию как какого-то важного адресата своего движения.
Это российские власти пытаются представить гражданский протест как вдохновляемый Западом или поддерживаемый Западом, имеющий западную поддержку. На самом деле это - исключительно внутреннее движение, оно зародилось внутри российского общества, оно имеет в качестве своих адресатов российское же общество и российскую власть, и российскую действительность, и это тоже очень важно понимать. В этом, кстати, огромная ценность протестного движения для России. Если бы его вдохновляли какие-то западные эмиссары или их клиенты, движение бы как раз такого значения не имело.
Что касается конкретной политики. Политика «перезагрузки» мне не кажется неуспешной. Были достигнуты вполне конкретные результаты по конкретным направлениям, и эти направления прекрасно известны - сотрудничество в Афганистане (недавно снова было подтверждено намерение сторон его продолжать), подписание договора об ограничении стратегических вооружений, вступление России в ВТО. Чего не было достигнуто политикой «перезагрузки» - изменения основы отношений между Москвой и Вашингтоном, эта основа содержит в себе фактор недоверия, в особенности с российской стороны. Это недоверие к Западу, недоверие к США, ощущение, что с Запада все время нужно ждать какой-то опасности, что там вынашиваются планы ослабления России и причинения ей ущерба. Это сочетается с заинтересованностью в сотрудничестве, уж, по крайней мере, в торгово-экономической сфере, в привлечении западных инвестиций. Это противоречие не удается устранить, его не сумела устранить политика «перезагрузки», и отчасти поэтому, достигнув некоторых результатов, она себя в большой степени исчерпала.
- Доклад называется "Пробуждение России". Есть и в нем и глава - "Гражданское пробуждение". Когда вы работали над этим докладом, думали ли вы о том, что будет дальше? Россия уснет опять? Или это гражданское пробуждение - необратимый процесс? Ведь Кремль, как вы сказали, продолжает контролировать российское политическое пространство.
- Совершенно верно, Кремль продолжает контролировать политическое пространство, но, как мне представляется, не может контролировать гражданское. А гражданское пробуждение мне кажется процессом необратимым. У меня такое ощущение, что, собственно, политика Кремля в отношении гражданских активистов направлена на то, чтобы как-то «упихать обратно» ту общественную энергию, которая выплеснулась на поверхность год назад. И мне кажется, что власти этого сделать не удастся. Дело не в том, какие формы принимает это гражданское движение, а в том, что самоощущение части граждан в значительной степени стало иным - не скажу даже «постсоветским», оно стало «несоветским», это ощущение граждан, которые не чувствуют себя иждивенцами государства, независимо мыслящих и самостоятельно ставящих себе задачи. Вот этот процесс, как мне кажется, необратим.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
