Виктор Резунков: В Петербургской студии Радио Свобода в гостях – художник, член Правозащитного совета Санкт-Петербурга, экс-депутат Госдумы Юлий Рыбаков.
Сегодня, в День государственного флага Российской Федерации, мы обсудим политическую ситуацию в стране, бурные политические события последних месяцев, которые, по мнению одного из политиков, свидетельствуют о наличии в России «холодной» гражданской войны, имеющей тенденцию превратиться в войну «горячую». Поговорим о «политике страха», которую демонстрирует российская власть, и о том, к каким последствиям эта демонстрация может привести.
Юлий Андреевич, каждый день приносит новые известия о различных инициативах депутатов Госдумы по ужесточению внутренней политики в стране. Причем все эти инициативы явно спущены сверху. Последняя инициатива, автором которой является Илья Костунов, депутат из «Единой России», - он предложил принять закон о запрете критики судей и решений, которые они выносят. Потом появился призыв Православного движения «Святая Русь», руководителем которого является Иван Отраковский, он объявил о том, что будут создаваться православные дружины для защиты христианских святынь и служителей Русской православной церкви. Как вы воспринимаете обилие таких новостей в последнее время?
Юлий Рыбаков: Как из «Алисы в Стране чудес»: все чудесатее и чудесатее. Защищать будем православных священников и православные святыни. А другие святыни? Хоругвеносцы пойдут вокруг православных храмов и наткнутся на какого-нибудь атеиста, который не так посмотрел на этот храм. И что они будут с ним делать? И на каком основании, кто дал им это право? А дальше тогда мусульмане устроят свои пикеты вокруг мечетей. И попробуй-ка пройти мимо, не встав на колени на коврик. Иудеи могут последовать этому примеру и станут требовать от нас, чтобы мы не ели не кошерную колбасу. Короче говоря, дурдом, извините меня, все это. Другое дело, что виноваты в этом, увы, мы сами. Потому что мы позволили этому политическому режиму делать с нами все, что они хотят. Конечно, все эти депутаты выполняют те или иные указания из администрации президента. Но мы-то это терпим.
Честно говоря, я нахожусь в очень тяжелом настроении. И меня не только тревожит, меня просто угнетает то, что страна, которая 22 года назад получила свободу, не смогла ею воспользоваться. У меня достаточно большой житейский опыт, я прошел через лагеря, тюрьмы, повидал всякого разного на своем веку. У меня не было больших иллюзий, когда мы в конце 80-х – в начале 90-х двинулись в сторону выхода из тоннеля, о нашем обществе, но, увы, оказалось, что они все же были. Оказалось, что я предполагал лучшего от страны, от народа нашего, который сумеет воспользоваться свободой, которого будет не так просто загнать обратно в стойло, и который не будет искать ласковую руку строгого хозяина. Но это так, к сожалению. Казалось бы, вся страна должна была бы встать с протестом против всего того, что натворили они хотя бы за последние полгода-год. Фальсификации выборов совершенно очевидные – хоть бы что! Ну, вышла какая-то ничтожная доля москвичей, питерцев и людей из других малых и средних городов...
Виктор Резунков: По сравнению с «перестройкой», какие тогда были митинги!..
Юлий Рыбаков: Но большинство-то схавало, простите за вульгаризм, президентские выборы. Он и так победил бы во втором туре, потому что к хозяину привыкли за 300 лет рабства. Но ведь через колено сломали избирательную систему – в первом туре надо было победить. Всех надо было наказать и доказать. Ничего, и это слопали. Ну, хорошо, вышли десятки тысяч человек. А сколько у нас миллионов в стране?.. Они-то это терпят. И потому, что они это терпят, режим продолжает дальше наступление на наши гражданские права.
Виктор Резунков: И еще один законопроект, который предлагает «единоросс» Вячеслав Лысаков: введение уголовной ответственности за порчу церковного имущества – до 3 лет лишения свободы.
Юлий Рыбаков: Что, у нас нет в Уголовном кодексе статьи, которая уже карает за порчу имущества...
Юлий Рыбаков: Видимо, именно церковного. А ведь все эти активные инициативы появились после истории с девушками из «Pussy Riot». Как вы, как художник, как политик, как правозащитник, воспринимаете всю эту историю? И какие у вас прогнозы?
Виктор Резунков: Я сразу хочу оговориться. Несмотря на то, что я православный христианин, и для меня церковь и церковная служба в храме – это вещи дорогие, и мне глубоко неприятно то, что эти места и сама по себе церковь, не как Московская патриархия, а как духовный институт, стала объектом политических спекуляций, корысти, мелких хулиганских выходок и Бог знает чего. С другой стороны, мне, безусловно, глубоко жаль тех девчонок, которые сегодня стали жертвами нашего равнодушия, потому что, в том числе, и оно толкнуло их на эти, конечно, хулиганские действия. Но в первую очередь, безусловно, это политический строй, политический режим и связка бесстыдная, что называется, руководства Московской патриархии с тем политическим режимом, которому она откровенно служит, нарушая, таким образом, заветы Христа.
Виктор Резунков: Но это давнишняя история. И это в русле того, о чем совсем недавно сказал Владимир Путин: «Нам нужна новая консолидирующая идея, вроде «советского народа». И православная церковь при Сталине стала «карманной», когда ему потребовалось для победы в Отечественной войне ее использовать и открыть церкви для консолидации народа. И ведь в этом нет ничего удивительного.
Юлий Рыбаков: К сожалению, ничего удивительного действительно в этом нет. Хотя мне кажется удивительным то, что до сих пор не очень многим людям пришла в голову мысль о том, что вся эта история, первый акт которой завершился скандалом в церкви, на самом деле имеет далекие корни, как минимум, 2-3-летней давности. И обстоятельства, которые заставляют подумать о том, что все это может быть провокацией. Задолго придуманной провокацией, когда какие-то политтехнологи, по всей видимости, кремлевские (потому что больше, вроде бы, некому), решили, что поскольку есть группа молодежи, которая ищет свой собственный язык в искусстве, обуреваемая страстью к славе, которая не отягощена нравственностью, и которая готова на все что угодно, лишь бы так или иначе заявить о себе, использовать этих мальчиков и девочек. Причем использовать, что называется, втемную. Я уверен, что если это так, то большинство из тех, кто в этом участвовал и участвует сейчас, не понимают, что стали игрушкой в руках политтехнологов, пожелавших и добившихся своего в том, чтобы расколоть, в том числе, демократическую часть нашего общества. И уж тем более, недемократическую его часть перетащить на свою сторону, продемонстрировав руками хулиганствующей молодежи, что такое демократическое движение, что такое свобода: «Посмотрите, до чего они могут дойти в своей разнузданной свободе!». И перетащить на свою сторону людей, которые верят им.
Виктор Резунков: Но это могла и не быть акция, проведенная спецслужбами...
Юлий Рыбаков: Естественно, что это делали не спецслужбы. Но попустительство на протяжении трех лет группе «Война», от которой и отпочковалась группа «Pussy Riot»... Вспомните фаллос на Литейном мосту. Кто-то за это был наказан? Но ведь это хулиганство. Там рядом ФСБ, и многие радовались тому, что фаллос был показан комитетчикам. Забавно! Но, тем не менее, это хулиганство. Однако наказан никто не был. А кто наградил группу «Война» за эту акцию? Государственный центр современного искусства на деньги налогоплательщиков. Ни 15 суток, ни судебное решение о том, что они должны хотя бы отмыть мост, который они залили краской, 6 ведер вылили, - ничего подобного! Дальше. Перевернутые милицейские машины – безнаказанность. Облитые мочой милиционеры – безнаказанность. Воровство из универмагов, переодевшись в рясу священника, осталось безнаказанным.
Свальный грех в Музее естественной истории в Москве, когда девушки из этой группы, заголившись, совокуплялись на глазах у изумленной публики, – это тоже осталось безнаказанным. Почему? Не было ли это приглашением к продолжению этой вакханалии? Но мне жаль этих девчонок. Ну, два года они, конечно, не отсидят. Я думаю, что сейчас будет сделан красивый жест, и на просьбу патриарха господин Путин освободит девчонок. Но мне жаль их не только за то, что они проведут какое-то время за решеткой – это не так уж страшно, мне жаль, что их нагрузили теперь общественное мнение, пресса, те идиоты, которые сейчас приговорили их к этому наказанию, они навесили на них такой груз ответственности за их собственное будущее, который, боюсь, им будет не под силу. Они ведь уже разговаривают в тоне, по меньшей мере, Жанны д’Арк. «Мы гневаемся», - говорят они в своих письмах. И что с ними будет, с этими несчастными девчонками, которые выйдут на свободу рано или поздно (а скорее всего, рано) и окажутся никому не нужными? Им придется, скорее всего, эмигрировать из России, потому что здесь хоругвеносцы их достанут. Ну и на Западе – 3-4 дня внимания прессы, а потом они тоже окажутся никому не нужными. Их жизнь поломана, и поломана не только собственной бесшабашностью, мягко говоря, но и тем жестоким и беззаконным судебным решением, которое было вынесено в их адрес.
Виктор Резунков: Так чем же закончится «национальный спор», как уже это называют?
Юлий Рыбаков: Да ничем он не закончится, потому что конца и края нет, покой нам только снится. 22 лет свободы нам оказалось явно недостаточно. Боюсь, что и 40 лет, которых оказалось достаточно для евреев, выходивших из египетского плена, нам тоже для того, чтобы стать свободными людьми и научиться защищать себя, защищать свое будущее, может оказаться недостаточно. А хотелось бы.
Виктор Резунков: А чем вы объясняете такой менталитет российского народа?
Юлий Рыбаков: Ну а что вы хотите?.. Это не 70 лет советского рабства, это еще 300 лет рабства предыдущего. У народов России свободы как таковой, когда общество могло бы развиваться так, как оно хотело бы развиваться, а не так, как ему велели начальники, эти годы можно пересчитать по пальцам за всю историю России. Это впечаталось в наш генофонд, генотип. Думаю, что не навсегда, не хотелось бы думать, что навсегда. Но боюсь, что надолго.
Виктор Резунков: Но это идет вразрез с мнением большого количества политологов, которые обсуждают сейчас в Интернете, когда рухнет режим Владимира Путина, произойдет ли это через полгода или через полтора.
Юлий Рыбаков: Если режим Владимира Путина рухнет, а рано или поздно это произойдет, безусловно, это вовсе не будет означать, что общество получит свободу. Оно тут же найдет себе другого начальника, с бичом и погремушкой – вот в чем беда. У нас же была возможность 20 лет назад, но у нас не оказалось лидеров, свободных от коммунистического менталитета. Выбора не было. Ельцин – человек, выросший из коммунистической системы, со всеми ее отягощающими обстоятельствами. А кто сейчас? К сожалению, демократическое движение, которое взметнулось в начале 90-х годов, не нашло в себе настоящих, харизматичных, честных, бескорыстных, пламенных вождей. Увы, их нет. А те, кто был, погибли. Целый ряд достойных людей не дожили до дней сегодняшних. И вырастить таких вождей нам еще только предстоит.
Виктор Резунков: И заканчивая наше обсуждение ситуации с девушками из «Pussy Riot». А вам чисто по-человечески не обидно, что существуют в России политические заключенные, но такого глобального резонанса...
Юлий Рыбаков: Обидно как раз то, что помимо «Pussy Riot»... Конечно, бесконечно жаль этих несчастных девчонок. Но все почему-то забыли о том, что есть люди, которых уже арестовали или собираются только судить за участие в шествиях, например. Есть профессор какого-то университета, который опубликовал список жертв политических репрессий, а внук одного из них подал на него в суд, и этого человека сейчас выгоняют с работы, чуть ли не сажают в тюрьму за то, что он опубликовал список жертв политических репрессий 30-х годов. Есть журналист, активист, который приехал во Владимир и показал там антифашистский фильм, так его тут же подвел под 282 статью Следственный комитет Владимира «за разжигание ненависти к социальной группе скинхедов». Так что, завтра Следственный комитет и товарищ Бастрыкин запретят, может быть, нам фильм Ромма «Обыкновенный фашизм», исходя из такой логики?.. Он ведь тоже распространял ненависть к нацистам. А нацисты – социальная группа. У нас десятки тысяч людей вокруг, которые страдают от произвола, в том числе и политических репрессий. Давайте не забывать еще и о них.
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, а что вы скажете об оценке современным обществом художественных новаций, так называемых художественных экспериментов, которые проводятся, например, группой «Война»? Все-таки это было представлено как политический акт: «Богородица, Путина прогони!».
Юлий Рыбаков: Во всяком случае, никакой ненависти к православию там не было ни на грамм. Было неуважение, и это, конечно, дурно, но уж ненависти там точно не было. А обвинили-то их именно в этом, что очевидная судебная ошибка, мягко говоря, если не судебное преступление.
Виктор Резунков: А как могут сочетаться позиция художника и позиция политика?
Юлий Рыбаков: Я сторонник лозунга «Пусть растут все цветы», если они не ядовитые. А ядовитость надо определять по плодам. И цензура в искусстве, конечно, недопустима. Другое дело, что тут очень тонкая грань, и здесь надо быть предельно осторожным. Потому что для социальных групп, не маргинальных, а нормальных социальных групп, в том числе и религиозных, не религиозных, есть вещи, которых лучше не касаться. Или касаться предельно деликатно и осторожно. И здесь я бы посоветовал тем, кто хочет сегодня заявить новое слово в искусстве, уважать и других людей, а не только собственные амбиции.
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, некоторые политологи считают оправданной «политику страха», как они ее сейчас называют, которую осуществляет власть, принимая все новые и новые репрессивные законы – закон о митингах, закон о клевете и так далее. Можно провести такую параллель. Петербургский политолог Владимир Гельман вспомнил хрущевские времена. При Хрущеве, в период «потепления», зародилось диссидентское движение. А «политика страха», как ее назвал Владимир Гельман, была осуществлена Андроповым. Диссидентское движение в СССР при Андропове было разогнано, практически уничтожено, общественные протесты сошли на нет. И сработала, как написал Владимир Гельман, «политика страха». По вашему мнению, «политика страха», которая проводится российской властью, тоже сработает? И к чему это тогда может привести?
Юлий Рыбаков: Во-первых, она не сработала. С Гельманом я в данном случае не соглашусь...
Виктор Резунков: Он сказал, что она была относительно эффективной, он не сказал, что она сработала.
Юлий Рыбаков: А эффективность в чем? Что, «перестройка» случилась из-за того, что все люди страшно забоялись? Вовсе нет. «Перестройка» произошла только потому, что нечем было кормить народ. И власть имущая элита была вынуждена пойти на эти шаги, считая, что чуть-чуть гласности позволит им сохранить себя, их не перевешают на фонарях. А дальше, как в плотине, трещинка появилась – и все покатилось. Тем более что действительно людей кормить было нечем. Я помню, что в 90-ый год из 1 тысячи 300 тонн золотого запаса осталось, если я не ошибаюсь, 20. А когда Гайдар пришел в премьеры, он обнаружил, что банки просто пусты, зарубежные долги коммунистического режима таковы, что все деньги от торговли нефтью обесценены и даже не хватает на то, чтобы заплатить проценты по этим долгам, а продовольствия осталось на 3 недели, и это по стране в целом. Вот что привело, а вовсе не диссидентские усилия и не страх. Общество привело власть имущих к вынужденным мерам, которым они сами потом были не рады.
А «политика страха», которая сегодня устанавливается этим политическим режимом, рано или поздно может привести к взрыву. Затыкать трещины в котле, из которых пар идет, опасно – понятно, чем это заканчивается. Взрыв этот окончательно разнесет даже те зачатки демократического обустройства России, которые мы успели нарастить. И скорее всего, приведет к фашизму. Боюсь, что так. Прогнозы вполне неутешительные, если у нас не хватит сил, ума и разума остановить этих идиотов, которые ведут страну к гибели. Бедная страна! На протяжении последнего века она все время с кем-то боролась. Сейчас песню «Вставай, страна огромная!» поют по-другому: «Вставай, страна народная, вставай на смертный бой с чекистов силой грозною, с чиновничьей ордой». Неужели мы не можем пожить по-человечески, спокойно, почему мы все время сами позволяем кому-то себя седлать, а потом пытаемся скинуть эту сволочь.
Виктор Резунков: Оппозиция сейчас начинает проект голосования через Интернет и создание координационного совета, чтобы определить энное количество людей, которые бы руководили всей оппозицией. Вот петербургская оппозиция, в частности, воспринимает это достаточно скептически.
Юлий Рыбаков: У всех амбиции, каждый хочет сам начальничком стать, типа вести молодежь. А молодежь давно разочарована во всех этих вождях, видит их несостоятельность. И насколько я вижу, сейчас сама внутри себя формирует новые силы и своих собственных лидеров. Другое дело, что они стоят перед очень серьезным соблазном. Национализм и фашизм – это то, обо что они могут споткнуться очень серьезно. И вот здесь старшее поколение, наверное, должно было бы им помочь. Другое дело, что авторитета у старшего поколения почти не осталось.
Виктор Резунков: Вадим из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Юлий Андреевич сказал, что его разочаровывает наш народ, который хавает то, что ему предлагают. А почему вас не удивляет такой факт. От сталинского режима пострадали миллионы. У этих миллионов есть миллионы родственников. А где эти миллионы родственников, которые хавают, забыли и предали память тех, кто был замучен, кто пострадал? Мне кажется, что в этом есть доля вины и правозащитников, которые не обращаются к этим людям. В Москве 30 октября, в День политзаключенного, у Соловецкого камня собираются одни пожилые люди, а молодых-то нет совсем. Это значит, что те люди, которые пострадали, не говорят со своими детьми, внуками об этом. Поэтому это все и хавается.
Юлий Рыбаков: Я-то как раз для того, чтобы это было не так, сделал все что мог. Я привез с Соловков 12-тонный камень, с места расстрела последних революционеров, мы установили его на Троицкой площади. И много раз уже за эти годы собирались у этого камня по каждому случаю, когда нужна была реакция общества на те или иные безобразия, происходящие в стране. Но вы правы, к сожалению, и у нас точно так же у Соловецкого камня собираются в основном старики. А молодежь – наверное, 10%. Я думаю, что это не вина кого-то конкретно, к сожалению, это наша общая беда.
Виктор Резунков: Геннадий из Ленинградской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. В каком месте в Питере предполагается провести «Марш миллионов» 15 сентября? И как вы, Юлий Андреевич, относитесь к мероприятиям в защиту 31-ой статьи Конституции Российской Федерации, проходящим по 31-м числам?
Юлий Рыбаков: Естественно, 31-ая статья Конституции требует нашей защиты. И она была бы эффективной, если бы в этой защите принимали участие не только школьники и студенты, но и все общество. Но, к сожалению, это не так. У Гостиного двора уже не первый год собирается молодежь, в первую очередь это так называемые «лимоновцы», анархисты и социалисты, которые выходят 31-го числа с протестом против нарушения этой статьи. Их забирают, увозят, дают им сутки или штрафы, и так продолжается уже месяц за месяцем. Я практически каждый раз нахожусь там, вижу, что там происходит. Наш Правозащитный совет реагирует на каждое задержание своими заявлениями, но, увы, большего мы сделать не можем – у нас нет никаких рычагов влияния на власть. К сожалению, это все, что мы сегодня можем, - принимать участие в подобных акциях и протестовать против их разгона.
Виктор Резунков: Федор из Петербурга, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Считаете ли вы нормальным поведение наших правозащитников, которые ни за границей не рассказывают о том, что у нас происходит, ни к народу не обращаются? Может быть, вина в значительной мере лежит на этом движении?
Юлий Рыбаков: Федор, либо вы слепы и глухи, либо вы сознательно обманываете наших радиослушателей. Правозащитники на протяжении всей своей деятельности, а начиналась она еще в 70-ые годы, делали все, что могли, в лепешку разбивались, защищая наши права. Сажали их в тюрьмы и психушки, убивали, ссылали, высылали из страны. Продолжается активная деятельность правозащитников и сейчас. Кто еще, кроме правозащитников, активно защищал наши гражданские права, вне зависимости от политических пристрастий? Пожалуй, больше некому. Не лучше ли обратиться к себе и спросить: а что я сделал для страны, для решения всех проблем?
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, у Ильи Кувакина, известного публициста, который пишет в «Русском журнале», интересный подход: «Я не вижу угрозы в радикализации реакции и ее расширении. Я отношусь к тем, кто уверен в том, что серьезные исторические кризисы нельзя предотвратить или обойти. Чтобы оставить патернализм в прошлом, его нужно пережить, исчерпать до дна. Будучи остановлен и переведен в стадию ремиссии каким-нибудь либеральным правителем, он обречен на рецидивы. Преждевременная отставка Путина обернулась бы ностальгией по нему: «Вот Путин бы справился в отличие от нынешних либерастов», - а тем самым по новому диктатору». Как вам нравится такая точка зрения?
Юлий Рыбаков: Глядя из Америки или с Марса, конечно, можно рассуждать и так. Ну, пусть этот эксперимент дойдет до своего логического завершения, пусть тут все вымрут, а потом, глядишь, народится новое человечество. Я думаю, что Владимир Владимирович и вся его камарилья считают, несмотря на все, что они делают, себя спасителями Отечества. Впрочем, как и все диктаторы всегда считали себя спасителями Отечества. Думаю, что они считают, что необходимо в эти тяжелые, сложные времена, пока еще народ и общество не научились свободе и демократии, слегка подморозить ситуацию в стране. И не первый раз пытаются это делать в России, и предыдущие попытки приводили только к худшему. Можно вспомнить, что заморозка, то есть отморозка, она может приводить к гангрене, а потом - к ампутации всего того, что было заморожено. Так что опасно отдавать экспериментаторам в руки страну, ожидая, что их эксперимент когда-нибудь закончится, и потом мы снова начнем все заново.
Виктор Резунков: Но все-таки Владимир Путин раньше не играл на этом пространстве, на котором они сейчас играют...
Юлий Рыбаков: Так в том-то и дело. Потому что последние год-два, и те выборы, которые они вынуждены были фальсифицировать, показали, что они теряют электорат. И те возможные провокации, которые были связаны с хулиганствующими группами, и были предназначены перетащить на свою сторону тот электорат, которого им становится мало, возбудив ненависть к демократической части общества.
Виктор Резунков: Марина Николаевна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Здравствуйте. Страшнее нашей власти вообще ничего нет. Все силы – правозащитные, оппозиционные, националистические – нужно бросить, чтобы скинуть с нас воровскую власть. Основная задача у правозащитников... конечно, нужно думать о политзаключенных, но основное – это показать народу, что эта власть для нас значит.
Юлий Рыбаков: Дело в том, что у правозащитников не так уж много возможностей что-либо показывать и рассказывать. Слава Богу, еще есть Русская редакция радиостанции «Свобода», есть «Эхо Москвы», есть «Новая газета». Так это все на 140 миллионов. Причем огромное количество людей не имеют возможности слушать ни «Эхо Москвы», ни читать «Новую газету». Хорошо, когда есть короткие волны, на которых кто-то пробьется. Ведь «зомбоящик» у нас предназначен совсем для другого. Я только что вернулся из тверской деревни, где занимался сельским хозяйством. Люди, которые живут там, просто не знают, в какой стране они живут и что вокруг них происходит. Кроме сериалов по «зомбоящику» они не видят и не слышат ничего.
Виктор Резунков: То есть уже полная оторванность от того, что происходит, да?
Юлий Рыбаков: Абсолютно.
Виктор Резунков: А они обсуждают какие-то политические события?
Юлий Рыбаков: Вплоть до самых бредовых. При мне две старушки у колонки, в которой нет воды, обсуждали между собой вопрос о том, что Путин – масон. Я их спросил: «Почему?». А они говорят: «У него очень много денег». Вот на таком уровне существует представление об окружающей жизни.
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, по вашему мнению, как российское общество ответит на «политику страха», которую мы сейчас наблюдаем?
Юлий Рыбаков: Я думаю, что сохранившаяся еще, слава Богу, часть гражданского общества, которая обладает собственным достоинством и желанием свободы, конечно, будет сопротивляться. Но сопротивление сопротивлению рознь. Мне кажется, что сейчас главная задача – это помочь новому поколению демократической молодежи... которая сейчас растет, и слава Богу, она действительно есть. Я видел ее у Гостиного двора, и там не только «нацики», туда пришли мальчики и девочки, возмущенные фальшивыми выборами, которых никто туда не звал, они пришли туда сами. Так вот, главная задача – помочь новой генерации свободной молодежи выбрать правильную дорогу.
Виктор Резунков: Ну, легко сказать! Они все в виртуальном интернет-пространстве, никакой политики, абсолютная аполитичность. Я могу судить по своим детям.
Юлий Рыбаков: Я думаю (может быть, я ошибаюсь), что у вас в доме, пока дети были еще маленькими, не обсуждались политические проблемы, не обсуждались новостные проблемы. Вы были заняты выживанием, необходимостью накормить детей, заработать и так далее, как и большинство людей вашего поколения. А дети были оставлены на произвол самих себя, на произвол «зомбоящика», Интернета, которые и формировали их. Мы думали, что они сами во всем разберутся.
Сегодня, в День государственного флага Российской Федерации, мы обсудим политическую ситуацию в стране, бурные политические события последних месяцев, которые, по мнению одного из политиков, свидетельствуют о наличии в России «холодной» гражданской войны, имеющей тенденцию превратиться в войну «горячую». Поговорим о «политике страха», которую демонстрирует российская власть, и о том, к каким последствиям эта демонстрация может привести.
Юлий Андреевич, каждый день приносит новые известия о различных инициативах депутатов Госдумы по ужесточению внутренней политики в стране. Причем все эти инициативы явно спущены сверху. Последняя инициатива, автором которой является Илья Костунов, депутат из «Единой России», - он предложил принять закон о запрете критики судей и решений, которые они выносят. Потом появился призыв Православного движения «Святая Русь», руководителем которого является Иван Отраковский, он объявил о том, что будут создаваться православные дружины для защиты христианских святынь и служителей Русской православной церкви. Как вы воспринимаете обилие таких новостей в последнее время?
Юлий Рыбаков: Как из «Алисы в Стране чудес»: все чудесатее и чудесатее. Защищать будем православных священников и православные святыни. А другие святыни? Хоругвеносцы пойдут вокруг православных храмов и наткнутся на какого-нибудь атеиста, который не так посмотрел на этот храм. И что они будут с ним делать? И на каком основании, кто дал им это право? А дальше тогда мусульмане устроят свои пикеты вокруг мечетей. И попробуй-ка пройти мимо, не встав на колени на коврик. Иудеи могут последовать этому примеру и станут требовать от нас, чтобы мы не ели не кошерную колбасу. Короче говоря, дурдом, извините меня, все это. Другое дело, что виноваты в этом, увы, мы сами. Потому что мы позволили этому политическому режиму делать с нами все, что они хотят. Конечно, все эти депутаты выполняют те или иные указания из администрации президента. Но мы-то это терпим.
Честно говоря, я нахожусь в очень тяжелом настроении. И меня не только тревожит, меня просто угнетает то, что страна, которая 22 года назад получила свободу, не смогла ею воспользоваться. У меня достаточно большой житейский опыт, я прошел через лагеря, тюрьмы, повидал всякого разного на своем веку. У меня не было больших иллюзий, когда мы в конце 80-х – в начале 90-х двинулись в сторону выхода из тоннеля, о нашем обществе, но, увы, оказалось, что они все же были. Оказалось, что я предполагал лучшего от страны, от народа нашего, который сумеет воспользоваться свободой, которого будет не так просто загнать обратно в стойло, и который не будет искать ласковую руку строгого хозяина. Но это так, к сожалению. Казалось бы, вся страна должна была бы встать с протестом против всего того, что натворили они хотя бы за последние полгода-год. Фальсификации выборов совершенно очевидные – хоть бы что! Ну, вышла какая-то ничтожная доля москвичей, питерцев и людей из других малых и средних городов...
Виктор Резунков: По сравнению с «перестройкой», какие тогда были митинги!..
Юлий Рыбаков: Но большинство-то схавало, простите за вульгаризм, президентские выборы. Он и так победил бы во втором туре, потому что к хозяину привыкли за 300 лет рабства. Но ведь через колено сломали избирательную систему – в первом туре надо было победить. Всех надо было наказать и доказать. Ничего, и это слопали. Ну, хорошо, вышли десятки тысяч человек. А сколько у нас миллионов в стране?.. Они-то это терпят. И потому, что они это терпят, режим продолжает дальше наступление на наши гражданские права.
Виктор Резунков: И еще один законопроект, который предлагает «единоросс» Вячеслав Лысаков: введение уголовной ответственности за порчу церковного имущества – до 3 лет лишения свободы.
Юлий Рыбаков: Что, у нас нет в Уголовном кодексе статьи, которая уже карает за порчу имущества...
Юлий Рыбаков: Видимо, именно церковного. А ведь все эти активные инициативы появились после истории с девушками из «Pussy Riot». Как вы, как художник, как политик, как правозащитник, воспринимаете всю эту историю? И какие у вас прогнозы?
Виктор Резунков: Я сразу хочу оговориться. Несмотря на то, что я православный христианин, и для меня церковь и церковная служба в храме – это вещи дорогие, и мне глубоко неприятно то, что эти места и сама по себе церковь, не как Московская патриархия, а как духовный институт, стала объектом политических спекуляций, корысти, мелких хулиганских выходок и Бог знает чего. С другой стороны, мне, безусловно, глубоко жаль тех девчонок, которые сегодня стали жертвами нашего равнодушия, потому что, в том числе, и оно толкнуло их на эти, конечно, хулиганские действия. Но в первую очередь, безусловно, это политический строй, политический режим и связка бесстыдная, что называется, руководства Московской патриархии с тем политическим режимом, которому она откровенно служит, нарушая, таким образом, заветы Христа.
Виктор Резунков: Но это давнишняя история. И это в русле того, о чем совсем недавно сказал Владимир Путин: «Нам нужна новая консолидирующая идея, вроде «советского народа». И православная церковь при Сталине стала «карманной», когда ему потребовалось для победы в Отечественной войне ее использовать и открыть церкви для консолидации народа. И ведь в этом нет ничего удивительного.
Юлий Рыбаков: К сожалению, ничего удивительного действительно в этом нет. Хотя мне кажется удивительным то, что до сих пор не очень многим людям пришла в голову мысль о том, что вся эта история, первый акт которой завершился скандалом в церкви, на самом деле имеет далекие корни, как минимум, 2-3-летней давности. И обстоятельства, которые заставляют подумать о том, что все это может быть провокацией. Задолго придуманной провокацией, когда какие-то политтехнологи, по всей видимости, кремлевские (потому что больше, вроде бы, некому), решили, что поскольку есть группа молодежи, которая ищет свой собственный язык в искусстве, обуреваемая страстью к славе, которая не отягощена нравственностью, и которая готова на все что угодно, лишь бы так или иначе заявить о себе, использовать этих мальчиков и девочек. Причем использовать, что называется, втемную. Я уверен, что если это так, то большинство из тех, кто в этом участвовал и участвует сейчас, не понимают, что стали игрушкой в руках политтехнологов, пожелавших и добившихся своего в том, чтобы расколоть, в том числе, демократическую часть нашего общества. И уж тем более, недемократическую его часть перетащить на свою сторону, продемонстрировав руками хулиганствующей молодежи, что такое демократическое движение, что такое свобода: «Посмотрите, до чего они могут дойти в своей разнузданной свободе!». И перетащить на свою сторону людей, которые верят им.
Виктор Резунков: Но это могла и не быть акция, проведенная спецслужбами...
Юлий Рыбаков: Естественно, что это делали не спецслужбы. Но попустительство на протяжении трех лет группе «Война», от которой и отпочковалась группа «Pussy Riot»... Вспомните фаллос на Литейном мосту. Кто-то за это был наказан? Но ведь это хулиганство. Там рядом ФСБ, и многие радовались тому, что фаллос был показан комитетчикам. Забавно! Но, тем не менее, это хулиганство. Однако наказан никто не был. А кто наградил группу «Война» за эту акцию? Государственный центр современного искусства на деньги налогоплательщиков. Ни 15 суток, ни судебное решение о том, что они должны хотя бы отмыть мост, который они залили краской, 6 ведер вылили, - ничего подобного! Дальше. Перевернутые милицейские машины – безнаказанность. Облитые мочой милиционеры – безнаказанность. Воровство из универмагов, переодевшись в рясу священника, осталось безнаказанным.
Свальный грех в Музее естественной истории в Москве, когда девушки из этой группы, заголившись, совокуплялись на глазах у изумленной публики, – это тоже осталось безнаказанным. Почему? Не было ли это приглашением к продолжению этой вакханалии? Но мне жаль этих девчонок. Ну, два года они, конечно, не отсидят. Я думаю, что сейчас будет сделан красивый жест, и на просьбу патриарха господин Путин освободит девчонок. Но мне жаль их не только за то, что они проведут какое-то время за решеткой – это не так уж страшно, мне жаль, что их нагрузили теперь общественное мнение, пресса, те идиоты, которые сейчас приговорили их к этому наказанию, они навесили на них такой груз ответственности за их собственное будущее, который, боюсь, им будет не под силу. Они ведь уже разговаривают в тоне, по меньшей мере, Жанны д’Арк. «Мы гневаемся», - говорят они в своих письмах. И что с ними будет, с этими несчастными девчонками, которые выйдут на свободу рано или поздно (а скорее всего, рано) и окажутся никому не нужными? Им придется, скорее всего, эмигрировать из России, потому что здесь хоругвеносцы их достанут. Ну и на Западе – 3-4 дня внимания прессы, а потом они тоже окажутся никому не нужными. Их жизнь поломана, и поломана не только собственной бесшабашностью, мягко говоря, но и тем жестоким и беззаконным судебным решением, которое было вынесено в их адрес.
Виктор Резунков: Так чем же закончится «национальный спор», как уже это называют?
Юлий Рыбаков: Да ничем он не закончится, потому что конца и края нет, покой нам только снится. 22 лет свободы нам оказалось явно недостаточно. Боюсь, что и 40 лет, которых оказалось достаточно для евреев, выходивших из египетского плена, нам тоже для того, чтобы стать свободными людьми и научиться защищать себя, защищать свое будущее, может оказаться недостаточно. А хотелось бы.
Виктор Резунков: А чем вы объясняете такой менталитет российского народа?
Юлий Рыбаков: Ну а что вы хотите?.. Это не 70 лет советского рабства, это еще 300 лет рабства предыдущего. У народов России свободы как таковой, когда общество могло бы развиваться так, как оно хотело бы развиваться, а не так, как ему велели начальники, эти годы можно пересчитать по пальцам за всю историю России. Это впечаталось в наш генофонд, генотип. Думаю, что не навсегда, не хотелось бы думать, что навсегда. Но боюсь, что надолго.
Виктор Резунков: Но это идет вразрез с мнением большого количества политологов, которые обсуждают сейчас в Интернете, когда рухнет режим Владимира Путина, произойдет ли это через полгода или через полтора.
Юлий Рыбаков: Если режим Владимира Путина рухнет, а рано или поздно это произойдет, безусловно, это вовсе не будет означать, что общество получит свободу. Оно тут же найдет себе другого начальника, с бичом и погремушкой – вот в чем беда. У нас же была возможность 20 лет назад, но у нас не оказалось лидеров, свободных от коммунистического менталитета. Выбора не было. Ельцин – человек, выросший из коммунистической системы, со всеми ее отягощающими обстоятельствами. А кто сейчас? К сожалению, демократическое движение, которое взметнулось в начале 90-х годов, не нашло в себе настоящих, харизматичных, честных, бескорыстных, пламенных вождей. Увы, их нет. А те, кто был, погибли. Целый ряд достойных людей не дожили до дней сегодняшних. И вырастить таких вождей нам еще только предстоит.
Виктор Резунков: И заканчивая наше обсуждение ситуации с девушками из «Pussy Riot». А вам чисто по-человечески не обидно, что существуют в России политические заключенные, но такого глобального резонанса...
Юлий Рыбаков: Обидно как раз то, что помимо «Pussy Riot»... Конечно, бесконечно жаль этих несчастных девчонок. Но все почему-то забыли о том, что есть люди, которых уже арестовали или собираются только судить за участие в шествиях, например. Есть профессор какого-то университета, который опубликовал список жертв политических репрессий, а внук одного из них подал на него в суд, и этого человека сейчас выгоняют с работы, чуть ли не сажают в тюрьму за то, что он опубликовал список жертв политических репрессий 30-х годов. Есть журналист, активист, который приехал во Владимир и показал там антифашистский фильм, так его тут же подвел под 282 статью Следственный комитет Владимира «за разжигание ненависти к социальной группе скинхедов». Так что, завтра Следственный комитет и товарищ Бастрыкин запретят, может быть, нам фильм Ромма «Обыкновенный фашизм», исходя из такой логики?.. Он ведь тоже распространял ненависть к нацистам. А нацисты – социальная группа. У нас десятки тысяч людей вокруг, которые страдают от произвола, в том числе и политических репрессий. Давайте не забывать еще и о них.
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, а что вы скажете об оценке современным обществом художественных новаций, так называемых художественных экспериментов, которые проводятся, например, группой «Война»? Все-таки это было представлено как политический акт: «Богородица, Путина прогони!».
Юлий Рыбаков: Во всяком случае, никакой ненависти к православию там не было ни на грамм. Было неуважение, и это, конечно, дурно, но уж ненависти там точно не было. А обвинили-то их именно в этом, что очевидная судебная ошибка, мягко говоря, если не судебное преступление.
Виктор Резунков: А как могут сочетаться позиция художника и позиция политика?
Юлий Рыбаков: Я сторонник лозунга «Пусть растут все цветы», если они не ядовитые. А ядовитость надо определять по плодам. И цензура в искусстве, конечно, недопустима. Другое дело, что тут очень тонкая грань, и здесь надо быть предельно осторожным. Потому что для социальных групп, не маргинальных, а нормальных социальных групп, в том числе и религиозных, не религиозных, есть вещи, которых лучше не касаться. Или касаться предельно деликатно и осторожно. И здесь я бы посоветовал тем, кто хочет сегодня заявить новое слово в искусстве, уважать и других людей, а не только собственные амбиции.
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, некоторые политологи считают оправданной «политику страха», как они ее сейчас называют, которую осуществляет власть, принимая все новые и новые репрессивные законы – закон о митингах, закон о клевете и так далее. Можно провести такую параллель. Петербургский политолог Владимир Гельман вспомнил хрущевские времена. При Хрущеве, в период «потепления», зародилось диссидентское движение. А «политика страха», как ее назвал Владимир Гельман, была осуществлена Андроповым. Диссидентское движение в СССР при Андропове было разогнано, практически уничтожено, общественные протесты сошли на нет. И сработала, как написал Владимир Гельман, «политика страха». По вашему мнению, «политика страха», которая проводится российской властью, тоже сработает? И к чему это тогда может привести?
Юлий Рыбаков: Во-первых, она не сработала. С Гельманом я в данном случае не соглашусь...
Виктор Резунков: Он сказал, что она была относительно эффективной, он не сказал, что она сработала.
Юлий Рыбаков: А эффективность в чем? Что, «перестройка» случилась из-за того, что все люди страшно забоялись? Вовсе нет. «Перестройка» произошла только потому, что нечем было кормить народ. И власть имущая элита была вынуждена пойти на эти шаги, считая, что чуть-чуть гласности позволит им сохранить себя, их не перевешают на фонарях. А дальше, как в плотине, трещинка появилась – и все покатилось. Тем более что действительно людей кормить было нечем. Я помню, что в 90-ый год из 1 тысячи 300 тонн золотого запаса осталось, если я не ошибаюсь, 20. А когда Гайдар пришел в премьеры, он обнаружил, что банки просто пусты, зарубежные долги коммунистического режима таковы, что все деньги от торговли нефтью обесценены и даже не хватает на то, чтобы заплатить проценты по этим долгам, а продовольствия осталось на 3 недели, и это по стране в целом. Вот что привело, а вовсе не диссидентские усилия и не страх. Общество привело власть имущих к вынужденным мерам, которым они сами потом были не рады.
А «политика страха», которая сегодня устанавливается этим политическим режимом, рано или поздно может привести к взрыву. Затыкать трещины в котле, из которых пар идет, опасно – понятно, чем это заканчивается. Взрыв этот окончательно разнесет даже те зачатки демократического обустройства России, которые мы успели нарастить. И скорее всего, приведет к фашизму. Боюсь, что так. Прогнозы вполне неутешительные, если у нас не хватит сил, ума и разума остановить этих идиотов, которые ведут страну к гибели. Бедная страна! На протяжении последнего века она все время с кем-то боролась. Сейчас песню «Вставай, страна огромная!» поют по-другому: «Вставай, страна народная, вставай на смертный бой с чекистов силой грозною, с чиновничьей ордой». Неужели мы не можем пожить по-человечески, спокойно, почему мы все время сами позволяем кому-то себя седлать, а потом пытаемся скинуть эту сволочь.
Виктор Резунков: Оппозиция сейчас начинает проект голосования через Интернет и создание координационного совета, чтобы определить энное количество людей, которые бы руководили всей оппозицией. Вот петербургская оппозиция, в частности, воспринимает это достаточно скептически.
Юлий Рыбаков: У всех амбиции, каждый хочет сам начальничком стать, типа вести молодежь. А молодежь давно разочарована во всех этих вождях, видит их несостоятельность. И насколько я вижу, сейчас сама внутри себя формирует новые силы и своих собственных лидеров. Другое дело, что они стоят перед очень серьезным соблазном. Национализм и фашизм – это то, обо что они могут споткнуться очень серьезно. И вот здесь старшее поколение, наверное, должно было бы им помочь. Другое дело, что авторитета у старшего поколения почти не осталось.
Виктор Резунков: Вадим из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Юлий Андреевич сказал, что его разочаровывает наш народ, который хавает то, что ему предлагают. А почему вас не удивляет такой факт. От сталинского режима пострадали миллионы. У этих миллионов есть миллионы родственников. А где эти миллионы родственников, которые хавают, забыли и предали память тех, кто был замучен, кто пострадал? Мне кажется, что в этом есть доля вины и правозащитников, которые не обращаются к этим людям. В Москве 30 октября, в День политзаключенного, у Соловецкого камня собираются одни пожилые люди, а молодых-то нет совсем. Это значит, что те люди, которые пострадали, не говорят со своими детьми, внуками об этом. Поэтому это все и хавается.
Юлий Рыбаков: Я-то как раз для того, чтобы это было не так, сделал все что мог. Я привез с Соловков 12-тонный камень, с места расстрела последних революционеров, мы установили его на Троицкой площади. И много раз уже за эти годы собирались у этого камня по каждому случаю, когда нужна была реакция общества на те или иные безобразия, происходящие в стране. Но вы правы, к сожалению, и у нас точно так же у Соловецкого камня собираются в основном старики. А молодежь – наверное, 10%. Я думаю, что это не вина кого-то конкретно, к сожалению, это наша общая беда.
Виктор Резунков: Геннадий из Ленинградской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. В каком месте в Питере предполагается провести «Марш миллионов» 15 сентября? И как вы, Юлий Андреевич, относитесь к мероприятиям в защиту 31-ой статьи Конституции Российской Федерации, проходящим по 31-м числам?
Юлий Рыбаков: Естественно, 31-ая статья Конституции требует нашей защиты. И она была бы эффективной, если бы в этой защите принимали участие не только школьники и студенты, но и все общество. Но, к сожалению, это не так. У Гостиного двора уже не первый год собирается молодежь, в первую очередь это так называемые «лимоновцы», анархисты и социалисты, которые выходят 31-го числа с протестом против нарушения этой статьи. Их забирают, увозят, дают им сутки или штрафы, и так продолжается уже месяц за месяцем. Я практически каждый раз нахожусь там, вижу, что там происходит. Наш Правозащитный совет реагирует на каждое задержание своими заявлениями, но, увы, большего мы сделать не можем – у нас нет никаких рычагов влияния на власть. К сожалению, это все, что мы сегодня можем, - принимать участие в подобных акциях и протестовать против их разгона.
Виктор Резунков: Федор из Петербурга, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Считаете ли вы нормальным поведение наших правозащитников, которые ни за границей не рассказывают о том, что у нас происходит, ни к народу не обращаются? Может быть, вина в значительной мере лежит на этом движении?
Юлий Рыбаков: Федор, либо вы слепы и глухи, либо вы сознательно обманываете наших радиослушателей. Правозащитники на протяжении всей своей деятельности, а начиналась она еще в 70-ые годы, делали все, что могли, в лепешку разбивались, защищая наши права. Сажали их в тюрьмы и психушки, убивали, ссылали, высылали из страны. Продолжается активная деятельность правозащитников и сейчас. Кто еще, кроме правозащитников, активно защищал наши гражданские права, вне зависимости от политических пристрастий? Пожалуй, больше некому. Не лучше ли обратиться к себе и спросить: а что я сделал для страны, для решения всех проблем?
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, у Ильи Кувакина, известного публициста, который пишет в «Русском журнале», интересный подход: «Я не вижу угрозы в радикализации реакции и ее расширении. Я отношусь к тем, кто уверен в том, что серьезные исторические кризисы нельзя предотвратить или обойти. Чтобы оставить патернализм в прошлом, его нужно пережить, исчерпать до дна. Будучи остановлен и переведен в стадию ремиссии каким-нибудь либеральным правителем, он обречен на рецидивы. Преждевременная отставка Путина обернулась бы ностальгией по нему: «Вот Путин бы справился в отличие от нынешних либерастов», - а тем самым по новому диктатору». Как вам нравится такая точка зрения?
Юлий Рыбаков: Глядя из Америки или с Марса, конечно, можно рассуждать и так. Ну, пусть этот эксперимент дойдет до своего логического завершения, пусть тут все вымрут, а потом, глядишь, народится новое человечество. Я думаю, что Владимир Владимирович и вся его камарилья считают, несмотря на все, что они делают, себя спасителями Отечества. Впрочем, как и все диктаторы всегда считали себя спасителями Отечества. Думаю, что они считают, что необходимо в эти тяжелые, сложные времена, пока еще народ и общество не научились свободе и демократии, слегка подморозить ситуацию в стране. И не первый раз пытаются это делать в России, и предыдущие попытки приводили только к худшему. Можно вспомнить, что заморозка, то есть отморозка, она может приводить к гангрене, а потом - к ампутации всего того, что было заморожено. Так что опасно отдавать экспериментаторам в руки страну, ожидая, что их эксперимент когда-нибудь закончится, и потом мы снова начнем все заново.
Виктор Резунков: Но все-таки Владимир Путин раньше не играл на этом пространстве, на котором они сейчас играют...
Юлий Рыбаков: Так в том-то и дело. Потому что последние год-два, и те выборы, которые они вынуждены были фальсифицировать, показали, что они теряют электорат. И те возможные провокации, которые были связаны с хулиганствующими группами, и были предназначены перетащить на свою сторону тот электорат, которого им становится мало, возбудив ненависть к демократической части общества.
Виктор Резунков: Марина Николаевна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Здравствуйте. Страшнее нашей власти вообще ничего нет. Все силы – правозащитные, оппозиционные, националистические – нужно бросить, чтобы скинуть с нас воровскую власть. Основная задача у правозащитников... конечно, нужно думать о политзаключенных, но основное – это показать народу, что эта власть для нас значит.
Юлий Рыбаков: Дело в том, что у правозащитников не так уж много возможностей что-либо показывать и рассказывать. Слава Богу, еще есть Русская редакция радиостанции «Свобода», есть «Эхо Москвы», есть «Новая газета». Так это все на 140 миллионов. Причем огромное количество людей не имеют возможности слушать ни «Эхо Москвы», ни читать «Новую газету». Хорошо, когда есть короткие волны, на которых кто-то пробьется. Ведь «зомбоящик» у нас предназначен совсем для другого. Я только что вернулся из тверской деревни, где занимался сельским хозяйством. Люди, которые живут там, просто не знают, в какой стране они живут и что вокруг них происходит. Кроме сериалов по «зомбоящику» они не видят и не слышат ничего.
Виктор Резунков: То есть уже полная оторванность от того, что происходит, да?
Юлий Рыбаков: Абсолютно.
Виктор Резунков: А они обсуждают какие-то политические события?
Юлий Рыбаков: Вплоть до самых бредовых. При мне две старушки у колонки, в которой нет воды, обсуждали между собой вопрос о том, что Путин – масон. Я их спросил: «Почему?». А они говорят: «У него очень много денег». Вот на таком уровне существует представление об окружающей жизни.
Виктор Резунков: Юлий Андреевич, по вашему мнению, как российское общество ответит на «политику страха», которую мы сейчас наблюдаем?
Юлий Рыбаков: Я думаю, что сохранившаяся еще, слава Богу, часть гражданского общества, которая обладает собственным достоинством и желанием свободы, конечно, будет сопротивляться. Но сопротивление сопротивлению рознь. Мне кажется, что сейчас главная задача – это помочь новому поколению демократической молодежи... которая сейчас растет, и слава Богу, она действительно есть. Я видел ее у Гостиного двора, и там не только «нацики», туда пришли мальчики и девочки, возмущенные фальшивыми выборами, которых никто туда не звал, они пришли туда сами. Так вот, главная задача – помочь новой генерации свободной молодежи выбрать правильную дорогу.
Виктор Резунков: Ну, легко сказать! Они все в виртуальном интернет-пространстве, никакой политики, абсолютная аполитичность. Я могу судить по своим детям.
Юлий Рыбаков: Я думаю (может быть, я ошибаюсь), что у вас в доме, пока дети были еще маленькими, не обсуждались политические проблемы, не обсуждались новостные проблемы. Вы были заняты выживанием, необходимостью накормить детей, заработать и так далее, как и большинство людей вашего поколения. А дети были оставлены на произвол самих себя, на произвол «зомбоящика», Интернета, которые и формировали их. Мы думали, что они сами во всем разберутся.
