Дела давно минувших дней. Город Ухта, Коми АССР. Середина 60-х. Рядом с нашей телестудией на Пионер-горе - старые бараки. Федя живет в одном из них. Ему вдвое больше лет, чем мне. Зубов у него втрое меньше, а оптимизма втрое больше. До реабилитации Федя сидел в том же бараке, в котором теперь живет. И не нарадуется. Колючую проволоку сняли. Нары убрали, барак разгородили на клетушки, которые назвали комнатами.Работать на нефтезавод строем уже не гоняют, ходишь сам. Баба в воскресенье после бани ставит на стол бутылку. Год не пей, два не пей, а после бани выпей. Кое-где в стороне еще маячат скворечники – полусгнившие вышки охраны. Феде они не в тягость, а в радость. Потому как лишнее напоминание о внезапно обрушившейся на тебя свободе. Честно говоря, не заслуженной. Ну, что мы, простые люди, сделали, что бы нам такое счастье привалило! Баланду хлебать больше не надо. В магазине настоящие харчи можно купить, самые-разные. Даже яйца куриные. Правда, от чумных кур. Ну так, вон объявленьице - тебя честно предупреждают, чтобы сырыми не ел. А нам и сварить не трудно. Зимой, правда, в бараке холодновато. В иных местах сквозь стену из комнаты на улицу руку можно высунуть. Так, обещали подремонтировать. Потерпим, мы привычные. Вот уже и сваи провези, стены кое-где подперли. Стал барак прочнее. Он теперь сто лет простоит.
В те древние времена в Ухте справляли юбилей какой-то нефтегазовой конторы. В качестве свадебного генерала на праздник прибыл настоящий генерал, хотя и на пенсии. Генерал Бурдаков. Бывший начальник конторы, он же и бывший начальник Ухтижемлага. Выступал с обтянутой кумачом трибуны. А Николай Абрамыч Володарский с нашего местного телевидения делал о юбилее репортаж. Потом он мне рассказывал, я, говорит, все хотел к генералу Бурдакову подойти и спросить – гражданин начальник, вы меня не помните, я тут срок мотал. Бывший зэк относился к прошлому с юмором. Генерал- со всей серьезностью. Зэку на юбилее было неловко. А его тюремщик сиял от гордости и принимал поздравления горкома-обкома. Рассказывал, как 20 с лишним лет назад тут преодолевали трудности. Генералпреодолевал в кабинете, леденел, глядя на телефон, ведь сам Берия мог позвонить. А Николай Абрамыч дрожал в бараке на нарах. На улице минус 40 по Цельсию, день актированный, работать не положено, но надо давать Родине план, и старший по бараку ходил между рядаминар и палкой выгонял зэков на построение.
Сидел здесь и звезда советского футбола Николай Старостин, которого я не застал. В книге воспоминаний он пишетпро лагерную медсанчасть: «...барак, забитый полуживыми существами, они все кашляли. Но это был не кашель – это был булькающий свист, который вырывался из легких… Каждый день в Ухте умирало не меньше 40 человек. Тела свозились в морг. Черт меня дернул туда пойти. Я увидел горы голых трупов, их пожирали сотни крыс…»
А теперь наши дни. Недавно профессор Рифат Гусейнов из Новосибирского университета приветствовал второе пришествие Путина статьей с символическим названием «Возвращение государства». «А государственность России такова, что она всегда фокусируется на личности государя. Ничего с этим не поделать, да и не надо что-то делать. Такова наша природа.... наша страна начнет возвращаться к исконно русским формам правления, генетически закрепленным в нашем социально-экономическом организме и, что особенно важно, в наших душах. Этому возвращению не мешает рыночно-демократическая фразеология, ролевые слова ритуального характера. Сегодня восстанавливаются традиционные национальные формы хозяйствования и, возможно, в предстоящие 12 лет позитивные сдвиги всё же произойдут. Гены, господа!"
Сдвиги – куда! А вдруг завтра это возвратившееся государство замочат в сортире медведевы, не малохольные, как нынешний, а которые с зубами. Национальные гены (традиции, души, «исконно русские формы правления») дают возможность представить возможные варианты. Когда Путина уйдут, все начнут осуждать лихие двухтысячные. Немного боязно и за Гусейнова, а вдруг вспомнят ленинские слова «мало расстреливаем профессуры».От сумы да от Ухты не зарекайся. Между прочим, новосибирский мудрец, отстаивая идею единственно возможного исконно-посконногопути, на который нас обрекают гены, вот что говорит: «…наследственность – наглядное явление. Ведь никто никогда не видел, чтобы от обезьяны родился человек. От обезьяны рождается только обезьяна». Но исконный путь 20 столетия дал нам и другие примеры. Если зайца бить, он научится спички зажигать. Если бить человека, то он научится чему хотите - или рожать обезьян или сам станет обезьяной. Царство Божие внутри нас. И барак тоже. Внутри. И гены, вбитые в нас палкой старшего по бараку.
Ухта, Коми АССР, 1967 – Нью-Йорк, 2012.
В те древние времена в Ухте справляли юбилей какой-то нефтегазовой конторы. В качестве свадебного генерала на праздник прибыл настоящий генерал, хотя и на пенсии. Генерал Бурдаков. Бывший начальник конторы, он же и бывший начальник Ухтижемлага. Выступал с обтянутой кумачом трибуны. А Николай Абрамыч Володарский с нашего местного телевидения делал о юбилее репортаж. Потом он мне рассказывал, я, говорит, все хотел к генералу Бурдакову подойти и спросить – гражданин начальник, вы меня не помните, я тут срок мотал. Бывший зэк относился к прошлому с юмором. Генерал- со всей серьезностью. Зэку на юбилее было неловко. А его тюремщик сиял от гордости и принимал поздравления горкома-обкома. Рассказывал, как 20 с лишним лет назад тут преодолевали трудности. Генералпреодолевал в кабинете, леденел, глядя на телефон, ведь сам Берия мог позвонить. А Николай Абрамыч дрожал в бараке на нарах. На улице минус 40 по Цельсию, день актированный, работать не положено, но надо давать Родине план, и старший по бараку ходил между рядаминар и палкой выгонял зэков на построение.
Сидел здесь и звезда советского футбола Николай Старостин, которого я не застал. В книге воспоминаний он пишетпро лагерную медсанчасть: «...барак, забитый полуживыми существами, они все кашляли. Но это был не кашель – это был булькающий свист, который вырывался из легких… Каждый день в Ухте умирало не меньше 40 человек. Тела свозились в морг. Черт меня дернул туда пойти. Я увидел горы голых трупов, их пожирали сотни крыс…»
А теперь наши дни. Недавно профессор Рифат Гусейнов из Новосибирского университета приветствовал второе пришествие Путина статьей с символическим названием «Возвращение государства». «А государственность России такова, что она всегда фокусируется на личности государя. Ничего с этим не поделать, да и не надо что-то делать. Такова наша природа.... наша страна начнет возвращаться к исконно русским формам правления, генетически закрепленным в нашем социально-экономическом организме и, что особенно важно, в наших душах. Этому возвращению не мешает рыночно-демократическая фразеология, ролевые слова ритуального характера. Сегодня восстанавливаются традиционные национальные формы хозяйствования и, возможно, в предстоящие 12 лет позитивные сдвиги всё же произойдут. Гены, господа!"
Сдвиги – куда! А вдруг завтра это возвратившееся государство замочат в сортире медведевы, не малохольные, как нынешний, а которые с зубами. Национальные гены (традиции, души, «исконно русские формы правления») дают возможность представить возможные варианты. Когда Путина уйдут, все начнут осуждать лихие двухтысячные. Немного боязно и за Гусейнова, а вдруг вспомнят ленинские слова «мало расстреливаем профессуры».От сумы да от Ухты не зарекайся. Между прочим, новосибирский мудрец, отстаивая идею единственно возможного исконно-посконногопути, на который нас обрекают гены, вот что говорит: «…наследственность – наглядное явление. Ведь никто никогда не видел, чтобы от обезьяны родился человек. От обезьяны рождается только обезьяна». Но исконный путь 20 столетия дал нам и другие примеры. Если зайца бить, он научится спички зажигать. Если бить человека, то он научится чему хотите - или рожать обезьян или сам станет обезьяной. Царство Божие внутри нас. И барак тоже. Внутри. И гены, вбитые в нас палкой старшего по бараку.
Ухта, Коми АССР, 1967 – Нью-Йорк, 2012.
