Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Право ли российское право? Нужны ли законы, не соответствующие праву? Выяснить это на протяжении нескольких лет хочет петербуржец Николай Ломов, пытаясь понять, когда в России правописание, в смысле написания законов, и правоприменение не будут отсылать граждан к хорошо известной поговорке: "Закон - что дышло, куда повернешь, то и вышло". Однако, проанализировав один из последних законов, который был принят в Петербурге по выборам губернатора, пришел к выводу, что рельсы российского правописания ведут в тупик. Николай Александрович, вы занимаетесь анализом российского права, законов, а что вас подтолкнуло начать делать такой анализ, вы по образованию не юрист, зачем вам все это?
Николай Ломов: Да, но в свое время, в 1977-м году, когда я учился в институте и нам давали еще ту, брежневскую, конституцию, мне стало интересно, и я, как всегда, как и все, стал изучать эту Конституцию, и стал с тех пор все материалы книги, которые возможно, приобретать и изучать, так как увидел, что наша жизнь полностью зависит от каждой буковки, каждой запятой в наших основных законах.
Татьяна Валович: Но вот, как вы считаете, российские граждане, есть такая статистическая информация, что не больше 30 процентов вообще знают, что написано в нынешней Конституции России, почему так происходит?
Николай Ломов: Тут немножко преувеличение. Я-то считаю, что не больше одного процента, и то, высокоуправляющих, знает текст Конституции и знают, как его использовать. Именно использовать, потому что и прежняя, и нынешняя Конституции прописаны именно на толкование и использование, в интересах тех, кто знает эту конституцию.
Татьяна Валович: Но вообще история показывает, что любая власть законы пишет под себя, чтобы удобно было их трактовать так, как выгодно тем, кто находится у власти. Что может общество противопоставить этому?
Николай Ломов: Общество может противопоставить только единственный шаг, или вариант: учреждение основных документов, то есть Конституции, учреждение через Учредительное собрание. У меня в свое время была написана процедура, каким оно должно быть. Одна из главных составляющих этой процедуры была, что каждому члену Учредительного собрания выставляется запрет на выдвижение своих кандидатур на выборные должности пожизненно. То есть, только учреждение нового основного закона. Далее он, как все граждане, проживает и подвержен новому основному закону.
Татьяна Валович: А чем отличается такой Учредительный совет от существующего ныне Совета Федерации?
Николай Ломов: Очень во многом. Хотя бы, во-первых, тем, что учредительные представители Учредительного собрания обязаны быть избраны только на данный момент для учреждения Конституции, и не более того. Нынешний Совет Федерации, я уж не говорю за предыдущий, еще менее ответственен, так как он не избран, это раз, и, во-вторых, назначен лицами определяющими основных субъектов Федерации, то есть, они назначены президентами субъектов Федерации, губернаторами и прочими первыми лицами, и их представительными законодательными собраниями. Это очень отрицательно влияет на все наши жизненные функции.
Татьяна Валович: Скажем, последняя российская Конституция принималась на референдуме, но опять же, никто не вчитывался, граждане России - они пассивны...
Николай Ломов: Именно поэтому у меня 7 декабря, бывшая профсоюзная была газета, "Единство", они единственные, кто опубликовали мои статью о том, что данную Конституцию принимать нельзя, и я голосую против. И я там написал те моменты, которые впоследствии всех нас ударили, и все эти моменты проявились в жизни, вплоть до чрезвычайного положения. Я не знал, что Чечня будет, но у меня написано, что в Конституции абсолютно отсутствуют положения о том, как проводится, по каким критериям и понятиям вводится чрезвычайное положение, и как оно прекращается.
Татьяна Валович: А как вы думаете, чем можно объяснить пассивность российского общества по отношению к такому институту, как российское право, законы? Граждан обманывают, они молчат?
Николай Ломов: Это в первую голову от того, что неправильно направляют. Нам говорят, что у нас законы не исполняются, что у нас творится беззаконие. После, считай, каждого правителя, и после Сталина, и после Брежнева, многие говорили, что творилось беззаконие. И этим самым нас, скажем, неправильно направляют, потому что именно основные, и не только, все законы, принятые и действующие в нашем и вообще любом государстве определяют все в нашей жизни. Так же, после того, как мы 5 декабря 1936-го года определили, что такое "враги народа", в Конституции записали, и как с ними бороться, после этого начались 1937-й и последующие годы репрессий.
Татьяна Валович: А скажите пожалуйста, кто, по-вашему, вообще должен продвигать развитие института права? Ведь это, наверное, прерогатива ученых. У нас уже была попытка в России, чтобы кухарка управляла государством, ведь должны быть законы прописаны так, чтобы всем было ясно, четко, понятно?
Николай Ломов: Да, но тогда и надо начать с процедуры языковедения. Потому что у нас полностью перепутаны понятия права, я в другом смысле скажу, "право" и "права", кажется, мы говорим об одном, а говорим о разных вещах. Потому что "право", как свод законов, это немножко не то, что мы подразумеваем под понятием "права", как права
Татьяна Валович: Николай Александрович, вот Петербург сейчас живет в преддверии выборов, и живет по новому закону о выборах высшего должностного лица Петербурга губернатора. Его принятие в июне объясняли тем, что необходимо привести городской закон о выборах высшего должностного лица в соответствие с федеральным. Однако, очень многие эксперты говорят, что поспешное принятие было связано с желанием провести на губернаторских выборах определенного кандидата. То есть, опять же, власть имущие хотят сделать под себя все эти законы. Вот вам, как горожанину, как человеку, который пойдет голосовать, кстати, пойдете голосовать?
Николай Ломов: Я все свои бюллетени всегда уношу домой, чтобы оправдаться перед потомками, что я в этих шоу не участвовал.
Татьяна Валович: Почему, кстати, вы так решаете, что это - только шоу?
Николай Ломов: Потому что именно я беру эти законы и изучаю их. И вижу, вот был закон, нормальный закон, по нему провели два раза выборы, и успешно провели, в 1996-м и в 2000-м, что может мешать по этому закону и дальше избирать? Но оказалось, что у нас появился человек, которого нельзя избрать по этому закону, так как в законе записано, что кандидатом может быть человек, который прожил и представил соответствующие документы согласно российскому законодательству, который прожил в Петербурге не менее одного года до дня выборов. В новом законе, извините, этого нет. То есть, это уже большой показатель - на кого он рассчитан?..
Татьяна Валович: Может, как раз это не такой уж большой показатель, потому что вообще прописка в демократическом обществе должна как-то отойти в другой статус. У нас все время прописывается, что можешь работать только там, где прописан, хотя законодательно она опять же не должна учитываться. Другое дело, что горожане должны подумать о выборе человека, который хорошо знаком с городом, или нет. Ведь в списке кандидатов еще не утвержденных были у нас из разных других регионов губернаторы, которые хотели баллотироваться, но не были зарегистрированы.
Николай Ломов: Можно несколько слов о прописке, я не говорю именно о тех формальностях, которые у нас к этому приводят, но, в основном, в тех же демократических странах, как США, там очень учитывается, может, даже не прописка, но проживание, рождение в данном государстве.
Татьяна Валович: Сейчас, кстати, проходят выборы в Калифорнии, и там тоже сказано, что человек может выдвинуть свою кандидатуру на выборы губернатора, который прожил определенное количество лет в этом штате.
Николай Ломов: Да, это опять же относится к закону. Но тот же Шварценеггер уже немножко ограничен возможностями хотя бы выдвинуть свою кандидатуру в президенты, так как в законе у них прописано, что только родившийся в США может стать президентом, а Шварценеггер приехал.
Татьяна Валович: Вернемся к закону о выборах высшего должностного лица в Петербурге. Все ли статьи вам, как человеку, который интересуется законами, были понятны, ясны, четки?
Николай Ломов: Я могу сказать, что половина статей буквально одна другой противоречит, и если даже не противоречит, то допускает многовидовое прочтение. То есть, в одном месте написано, что избирательные комиссии свободны от государственного влияния, в другом, что они формируются исполнительной ветвью власти, а в третьем месте, в статье 13-й, написано, что территориальные избирательные комиссии являются государственными органами. Так как, являются они государственными органами, или не являются? То есть, и так, и так можно прочитать данное положение. Точно так же многие статьи прописаны. Хотя бы взять то же положение о внесении залога. В одном случае я могу подсчитать и прочитать, что он составит 33,5 миллиона рублей...
Татьяна Валович: Но ведь у нас в Санкт-Петербурге он был определен в 7,5 миллионов.
Николай Ломов: Извините, но это нарушение закона. В законе написано, что залог предельный размер залога составляет 500 тысяч МРОТ...
Татьяна Валович: Но это предельный. Выше нельзя, но меньше то можно.
Николай Ломов: Оказывается, можно и выше. Потому что в следующей статье, где написано, за что можно отстранить кандидата, там написано, что отстранить можно за превышение предельного размера на 5 процентов. То есть, 225 – не предельный, оказывается можно и 230 миллионов
Татьяна Валович: Но это вы уже говорите об избирательном фонде, а не о залоге.
Николай Ломов: Тем не менее, это многоразовое прочтение допускает.
Татьяна Валович: Николай Александрович, а вас устраивает вся та информация, которую вы слышите в средствах массовой информации по поводу выборов губернаторских, которые ожидаются в Петербурге?
Николай Ломов: Конечно же, нет. Взять хотя бы, причиной является, что они заключают между собой мораторий, якобы, на черный пиар, но без этого моратория мы бы узнали немножко больше, пусть даже и с некоторыми преувеличениями. Но мы, по-моему, как раз и должны сознательно подходить к выбору и отсеивать черное от белого, а получать мы должны всю информацию, без каких-либо мораториев. Но, в первую голову, конечно, нужно сказать про средства массовой информации, которые много сейчас пишут обидного. То есть, они обижаются на то, что у них отнимают свободу. В некоторых газетах публикуют даже пустые места, мол, вот это информация, которую вы не получили. Они говорят, что нарушается закон и Конституция. Нет этого понятия "средства массовой информации" в Конституции. Там есть "массовая информация", "свобода массовой информации", но свободы средств массовой информации - нет такого понятия, как и нет свободы слова, так как в Конституции записано, "свобода мысли и слова". Вот даже если убрать союз "и", поставить запятую, и то будет больше свободы слова. Но обязаны мы в Конституции записать без всяких разделов между понятиями "свобода" и "слово". Когда этого нет у нас, никакой свободы слова не будет.
Николай Ломов: Да, но в свое время, в 1977-м году, когда я учился в институте и нам давали еще ту, брежневскую, конституцию, мне стало интересно, и я, как всегда, как и все, стал изучать эту Конституцию, и стал с тех пор все материалы книги, которые возможно, приобретать и изучать, так как увидел, что наша жизнь полностью зависит от каждой буковки, каждой запятой в наших основных законах.
Татьяна Валович: Но вот, как вы считаете, российские граждане, есть такая статистическая информация, что не больше 30 процентов вообще знают, что написано в нынешней Конституции России, почему так происходит?
Николай Ломов: Тут немножко преувеличение. Я-то считаю, что не больше одного процента, и то, высокоуправляющих, знает текст Конституции и знают, как его использовать. Именно использовать, потому что и прежняя, и нынешняя Конституции прописаны именно на толкование и использование, в интересах тех, кто знает эту конституцию.
Татьяна Валович: Но вообще история показывает, что любая власть законы пишет под себя, чтобы удобно было их трактовать так, как выгодно тем, кто находится у власти. Что может общество противопоставить этому?
Николай Ломов: Общество может противопоставить только единственный шаг, или вариант: учреждение основных документов, то есть Конституции, учреждение через Учредительное собрание. У меня в свое время была написана процедура, каким оно должно быть. Одна из главных составляющих этой процедуры была, что каждому члену Учредительного собрания выставляется запрет на выдвижение своих кандидатур на выборные должности пожизненно. То есть, только учреждение нового основного закона. Далее он, как все граждане, проживает и подвержен новому основному закону.
Татьяна Валович: А чем отличается такой Учредительный совет от существующего ныне Совета Федерации?
Николай Ломов: Очень во многом. Хотя бы, во-первых, тем, что учредительные представители Учредительного собрания обязаны быть избраны только на данный момент для учреждения Конституции, и не более того. Нынешний Совет Федерации, я уж не говорю за предыдущий, еще менее ответственен, так как он не избран, это раз, и, во-вторых, назначен лицами определяющими основных субъектов Федерации, то есть, они назначены президентами субъектов Федерации, губернаторами и прочими первыми лицами, и их представительными законодательными собраниями. Это очень отрицательно влияет на все наши жизненные функции.
Татьяна Валович: Скажем, последняя российская Конституция принималась на референдуме, но опять же, никто не вчитывался, граждане России - они пассивны...
Николай Ломов: Именно поэтому у меня 7 декабря, бывшая профсоюзная была газета, "Единство", они единственные, кто опубликовали мои статью о том, что данную Конституцию принимать нельзя, и я голосую против. И я там написал те моменты, которые впоследствии всех нас ударили, и все эти моменты проявились в жизни, вплоть до чрезвычайного положения. Я не знал, что Чечня будет, но у меня написано, что в Конституции абсолютно отсутствуют положения о том, как проводится, по каким критериям и понятиям вводится чрезвычайное положение, и как оно прекращается.
Татьяна Валович: А как вы думаете, чем можно объяснить пассивность российского общества по отношению к такому институту, как российское право, законы? Граждан обманывают, они молчат?
Николай Ломов: Это в первую голову от того, что неправильно направляют. Нам говорят, что у нас законы не исполняются, что у нас творится беззаконие. После, считай, каждого правителя, и после Сталина, и после Брежнева, многие говорили, что творилось беззаконие. И этим самым нас, скажем, неправильно направляют, потому что именно основные, и не только, все законы, принятые и действующие в нашем и вообще любом государстве определяют все в нашей жизни. Так же, после того, как мы 5 декабря 1936-го года определили, что такое "враги народа", в Конституции записали, и как с ними бороться, после этого начались 1937-й и последующие годы репрессий.
Татьяна Валович: А скажите пожалуйста, кто, по-вашему, вообще должен продвигать развитие института права? Ведь это, наверное, прерогатива ученых. У нас уже была попытка в России, чтобы кухарка управляла государством, ведь должны быть законы прописаны так, чтобы всем было ясно, четко, понятно?
Николай Ломов: Да, но тогда и надо начать с процедуры языковедения. Потому что у нас полностью перепутаны понятия права, я в другом смысле скажу, "право" и "права", кажется, мы говорим об одном, а говорим о разных вещах. Потому что "право", как свод законов, это немножко не то, что мы подразумеваем под понятием "права", как права
Татьяна Валович: Николай Александрович, вот Петербург сейчас живет в преддверии выборов, и живет по новому закону о выборах высшего должностного лица Петербурга губернатора. Его принятие в июне объясняли тем, что необходимо привести городской закон о выборах высшего должностного лица в соответствие с федеральным. Однако, очень многие эксперты говорят, что поспешное принятие было связано с желанием провести на губернаторских выборах определенного кандидата. То есть, опять же, власть имущие хотят сделать под себя все эти законы. Вот вам, как горожанину, как человеку, который пойдет голосовать, кстати, пойдете голосовать?
Николай Ломов: Я все свои бюллетени всегда уношу домой, чтобы оправдаться перед потомками, что я в этих шоу не участвовал.
Татьяна Валович: Почему, кстати, вы так решаете, что это - только шоу?
Николай Ломов: Потому что именно я беру эти законы и изучаю их. И вижу, вот был закон, нормальный закон, по нему провели два раза выборы, и успешно провели, в 1996-м и в 2000-м, что может мешать по этому закону и дальше избирать? Но оказалось, что у нас появился человек, которого нельзя избрать по этому закону, так как в законе записано, что кандидатом может быть человек, который прожил и представил соответствующие документы согласно российскому законодательству, который прожил в Петербурге не менее одного года до дня выборов. В новом законе, извините, этого нет. То есть, это уже большой показатель - на кого он рассчитан?..
Татьяна Валович: Может, как раз это не такой уж большой показатель, потому что вообще прописка в демократическом обществе должна как-то отойти в другой статус. У нас все время прописывается, что можешь работать только там, где прописан, хотя законодательно она опять же не должна учитываться. Другое дело, что горожане должны подумать о выборе человека, который хорошо знаком с городом, или нет. Ведь в списке кандидатов еще не утвержденных были у нас из разных других регионов губернаторы, которые хотели баллотироваться, но не были зарегистрированы.
Николай Ломов: Можно несколько слов о прописке, я не говорю именно о тех формальностях, которые у нас к этому приводят, но, в основном, в тех же демократических странах, как США, там очень учитывается, может, даже не прописка, но проживание, рождение в данном государстве.
Татьяна Валович: Сейчас, кстати, проходят выборы в Калифорнии, и там тоже сказано, что человек может выдвинуть свою кандидатуру на выборы губернатора, который прожил определенное количество лет в этом штате.
Николай Ломов: Да, это опять же относится к закону. Но тот же Шварценеггер уже немножко ограничен возможностями хотя бы выдвинуть свою кандидатуру в президенты, так как в законе у них прописано, что только родившийся в США может стать президентом, а Шварценеггер приехал.
Татьяна Валович: Вернемся к закону о выборах высшего должностного лица в Петербурге. Все ли статьи вам, как человеку, который интересуется законами, были понятны, ясны, четки?
Николай Ломов: Я могу сказать, что половина статей буквально одна другой противоречит, и если даже не противоречит, то допускает многовидовое прочтение. То есть, в одном месте написано, что избирательные комиссии свободны от государственного влияния, в другом, что они формируются исполнительной ветвью власти, а в третьем месте, в статье 13-й, написано, что территориальные избирательные комиссии являются государственными органами. Так как, являются они государственными органами, или не являются? То есть, и так, и так можно прочитать данное положение. Точно так же многие статьи прописаны. Хотя бы взять то же положение о внесении залога. В одном случае я могу подсчитать и прочитать, что он составит 33,5 миллиона рублей...
Татьяна Валович: Но ведь у нас в Санкт-Петербурге он был определен в 7,5 миллионов.
Николай Ломов: Извините, но это нарушение закона. В законе написано, что залог предельный размер залога составляет 500 тысяч МРОТ...
Татьяна Валович: Но это предельный. Выше нельзя, но меньше то можно.
Николай Ломов: Оказывается, можно и выше. Потому что в следующей статье, где написано, за что можно отстранить кандидата, там написано, что отстранить можно за превышение предельного размера на 5 процентов. То есть, 225 – не предельный, оказывается можно и 230 миллионов
Татьяна Валович: Но это вы уже говорите об избирательном фонде, а не о залоге.
Николай Ломов: Тем не менее, это многоразовое прочтение допускает.
Татьяна Валович: Николай Александрович, а вас устраивает вся та информация, которую вы слышите в средствах массовой информации по поводу выборов губернаторских, которые ожидаются в Петербурге?
Николай Ломов: Конечно же, нет. Взять хотя бы, причиной является, что они заключают между собой мораторий, якобы, на черный пиар, но без этого моратория мы бы узнали немножко больше, пусть даже и с некоторыми преувеличениями. Но мы, по-моему, как раз и должны сознательно подходить к выбору и отсеивать черное от белого, а получать мы должны всю информацию, без каких-либо мораториев. Но, в первую голову, конечно, нужно сказать про средства массовой информации, которые много сейчас пишут обидного. То есть, они обижаются на то, что у них отнимают свободу. В некоторых газетах публикуют даже пустые места, мол, вот это информация, которую вы не получили. Они говорят, что нарушается закон и Конституция. Нет этого понятия "средства массовой информации" в Конституции. Там есть "массовая информация", "свобода массовой информации", но свободы средств массовой информации - нет такого понятия, как и нет свободы слова, так как в Конституции записано, "свобода мысли и слова". Вот даже если убрать союз "и", поставить запятую, и то будет больше свободы слова. Но обязаны мы в Конституции записать без всяких разделов между понятиями "свобода" и "слово". Когда этого нет у нас, никакой свободы слова не будет.
