На Никольской улице возле дома №23, который часто называют "Расстрельным домом", прошел организованный партией "Яблоко" пикет с требованием создать в Москве Музей государственного террора. В этом здании с начала тридцатых и до конца сороковых годов располагалась Военная коллегия Верховного Суда СССР, выносившая приговоры "врагам народа".
Дом, связанный со скорбной памятью о жертвах политических репрессий, чуть было не оказался утраченным. В конце 2008 года Межведомственная комиссия правительства Москвы под председательством Владимира Ресина рекомендовала лишить здание на Никольской 23 охранного статуса памятника, что означало его неминуемый снос. Общественность возмутилась и старинную постройку, ценную по многим основаниям, удалось отстоять. А вот того, чтобы здесь появился музей, и в "Мемориале", и в Сахаровском центре, и в "Яблоке", все еще добиваются.
По словам одного из участников пикета Алексея Нестеренко, его семья имеет к "Расстрельному дому" самое непосредственное отношение
– Я родился 15 августа 1937 года, а 10 сентября этого же года мой отец был арестован органами НКВД. Мама осталась одна с тремя детьми.
– Если дело вашего отца рассматривала Военная коллегия, значит, он был военный?
– Нет, он был начальником планового отдела располагавшегося в Тушино НИИ ГВФ, то есть Гражданского воздушного флота, То есть такая абсолютно обычная биография. В этом же все и дело, что Военная коллегия в мирное время признавала врагами народа гражданских лиц. Отца, как и очень многих, обвинили во вредительстве. И до 1954 года семья ничего не знала, кроме того, что он был арестован и осужден на 10 лет без права переписки, Хотя в 1937 году он был арестован, а в 1938-м расстрелян, в день вынесения приговора. Иными словами, семья все эти годы не знала, что его нет в живых. Когда ФСБ это позволило, я ознакомился в архиве с уголовным делом отца. "Мемориалом" выпущены несколько книг "Расстрельные списки". Это документальное подтверждение, что таких судеб десятки и сотни тысяч.
"Мемориал" уже много лет проводит у Соловецкого камня замечательную акцию "Возвращение имен", а я предложил проводить пикеты у "Расстрельного дома". Идея создать музей родилась в "Мемориале". Да, нужны усилия и этой общественной организации, и Сахаровского центра, но все-таки нужен и государственный музей такого направления. И где ему быть, как не в том месте, в котором работала Военная коллегия Верховного суда СССР, приговорившая к расстрелу до 700 тысяч наших невиновных граждан?!
Когда мы впервые стали устраивать пикеты, на этом доме была просто строительная сетка. Несмотря на объявление о реконструкции, никакая реконструкция там не велась. Сейчас в здании по-прежнему нет обитателей, только вместо старых строительных тряпок повесили новый фальшфасад, А
решения о музее, несмотря на обещания на самом высоком уровне, до сих пор нет.
Дом, связанный со скорбной памятью о жертвах политических репрессий, чуть было не оказался утраченным. В конце 2008 года Межведомственная комиссия правительства Москвы под председательством Владимира Ресина рекомендовала лишить здание на Никольской 23 охранного статуса памятника, что означало его неминуемый снос. Общественность возмутилась и старинную постройку, ценную по многим основаниям, удалось отстоять. А вот того, чтобы здесь появился музей, и в "Мемориале", и в Сахаровском центре, и в "Яблоке", все еще добиваются.
По словам одного из участников пикета Алексея Нестеренко, его семья имеет к "Расстрельному дому" самое непосредственное отношение
– Я родился 15 августа 1937 года, а 10 сентября этого же года мой отец был арестован органами НКВД. Мама осталась одна с тремя детьми.
– Если дело вашего отца рассматривала Военная коллегия, значит, он был военный?
– Нет, он был начальником планового отдела располагавшегося в Тушино НИИ ГВФ, то есть Гражданского воздушного флота, То есть такая абсолютно обычная биография. В этом же все и дело, что Военная коллегия в мирное время признавала врагами народа гражданских лиц. Отца, как и очень многих, обвинили во вредительстве. И до 1954 года семья ничего не знала, кроме того, что он был арестован и осужден на 10 лет без права переписки, Хотя в 1937 году он был арестован, а в 1938-м расстрелян, в день вынесения приговора. Иными словами, семья все эти годы не знала, что его нет в живых. Когда ФСБ это позволило, я ознакомился в архиве с уголовным делом отца. "Мемориалом" выпущены несколько книг "Расстрельные списки". Это документальное подтверждение, что таких судеб десятки и сотни тысяч.
"Мемориал" уже много лет проводит у Соловецкого камня замечательную акцию "Возвращение имен", а я предложил проводить пикеты у "Расстрельного дома". Идея создать музей родилась в "Мемориале". Да, нужны усилия и этой общественной организации, и Сахаровского центра, но все-таки нужен и государственный музей такого направления. И где ему быть, как не в том месте, в котором работала Военная коллегия Верховного суда СССР, приговорившая к расстрелу до 700 тысяч наших невиновных граждан?!
Когда мы впервые стали устраивать пикеты, на этом доме была просто строительная сетка. Несмотря на объявление о реконструкции, никакая реконструкция там не велась. Сейчас в здании по-прежнему нет обитателей, только вместо старых строительных тряпок повесили новый фальшфасад, А
решения о музее, несмотря на обещания на самом высоком уровне, до сих пор нет.
