Предложенные президентом США Бараком Обамой меры по ужесточению контроля над оружием вызвали шквал ярости людей, считающих, что это право гарантировано Конституцией и не может быть ограничено. Вероятно, это было бы увлекательным опытом по изучению нравов, если бы после Ньютауна это не стало вопросом безопасности детей.
Реакция на 23 декрета Обамы в стане защитников права на свободное владение оружием напоминала взрыв. Правый телеканал Fox News приводит высказывания официальных лиц из Орегона, Миссисипи, Техаса и Кентукки о том, что они не намерены подчиняться «антиконституционным», по их мнению, декретам. Один из техасских законодателей заявил местному радио, что федеральный чиновник, который попытается привести в исполнение эти декреты в штате, сам станет объектом уголовного преследования.
Очень выразительно интервью шерифа из округа Джексон в Кентукки – надо видеть, как он говорит: «Декрет? Когда я присягал людям, живущим в округе Джексон, я присягал на Конституции, и там есть Вторая поправка, и это то, на чем стоит страна...».
Подобную радикальность критикуют даже в стане консерваторов: обозреватель Fox News Хуан Уильямс напоминает защитникам Второй поправки к Конституции (гарантирующей право на владение оружием), что вторая статья самой Конституции недвусмысленно наделяет президента правами регулирования в этой сфере. Как подчеркивает Уильямс, ничто в нынешней или прошлой риторике президента не дает оснований для утверждений правых, что он якобы хочет конфисковать оружие у законопослушных американцев. Уильямс также приводит данные социологических исследований, говорящих, что большинство американцев, в том числе и республиканцев, поддерживают, скажем, предложение о проверке прошлого покупателя при любой продаже оружия.
Юрий Жигалкин, глава бюро Радио Свобода в Нью-Йорке, с которым мы обсуждали колоссальность «оружейной» проблемы, вспоминал времена, когда только эмигрировал из Советского Союза и приехал в этот город: «Стрельба на улицах – явление редкое. За мои двадцать с лишним лет жизни в Америке я увидел пистолет не на стрельбище, не на параде, не в кобуре полицейского или инкассатора – лишь раз, и то за пределами страны, в Рио де Жанейро, где на нас напали грабители».
Показательна история, о которой рассказал Жигалкин, – нетривиальная иллюстрация к вопросу об оружии в Нью-Йорке, городе, который долгое время славился высокой преступностью.
Сейчас в это невозможно поверить, но в 80-х годах нью-йоркцы жили в страхе. В начале 80-х двадцать пять процентов участников опросов говорили, что они сами или члены их семей были жертвами нападений и ограблений. В 1984 году в нью-йоркском метро случился небывалый инцидент: 34-летний Бернард Гетц вытащил из кармана не пять долларов, которые у него в полупустом вагоне потребовали четверо молодых людей, а пистолет и методично, одну за другой выпустил четыре пули в окруживших его грабителей, несмотря на то что те попытались пуститься наутек. Еще более удивительным был вердикт присяжных. Гетц на суде рассказал о том, что взять в руки пистолет его заставил страх, так как некоторое время назад он стал жертвой ограбления. Происшествие в метро было выходом накопившегося страха. Пресса нарекла Гетца «мстителем из метро», присяжные оправдали его по всем главным пунктам обвинения, посчитав, что он действовал в целях самозащиты. Он отсидел в тюрьме несколько месяцев за незаконное владение оружием. Эта история сильно воодушевила защитников оружия.
Вот воспоминания Жигалкина: «Как рассказывал один из моих знакомых, вдохновленный примером Гетца, он решил обзавестись пистолетом. Несколько месяцев ушло на получение разрешения на владение оружием. В заявлении необходимо было указать причины, побудившие обратиться за разрешением; имена четырех человек, которые поручились бы за его моральный облик; подтвердить, что он не является душевнобольным и не совершал серьезных преступлений. Купив, наконец, новенький пистолет, мой знакомый вдруг понял, что хранящееся дома в сейфе оружие ему не нужно. Едва ли ему придется обороняться от грабителей в городской квартире, а выйти за ее пределы с пистолетом он не имеет права. Житель Нью-Йорка может законно выносить оружие из дома, только направляясь на стрельбище. Поклонником спортивной стрельбы мой знакомый не является. Плюс каждые три года необходимо возобновлять лицензию на владение оружием. После первых трех лет он с облегчением расстался с оружием.
Совершенно другие, впрочем, чувства испытывает мой приятель, живущий в нескольких сотнях километров от города, недалеко от канадской границы. На три деревни у них сейчас три шерифа. Лучшее средство для профилактики ограблений, считает приятель, – страх потенциального преступника. В каждом доме, по его словам, есть небольшой арсенал оружия. Считается, что против грабителей наиболее эффективно помповое ружье. Шума передергиваемого затвора обычно достаточно, чтобы напугать взломщика. Уровень преступности в их краях минимальный. Но некоторые энтузиасты в этой деревне держат в домах до десятка стволов. Вероятно, это дань традиции. Кроме того, одно из любимых развлечений в этой нью-йоркской глубинке – спортивная стрельба и охота».
Сейчас этой традиции брошен вызов – как никогда серьезный.
Когда в среду, спустя 33 дня после трагедии в Ньютауне, унесшей жизни двадцати школьников и шести учителей, президент Обама подписывал 23 декрета по контролю над оружием, за его спиной находились четверо детей.
Это были дети, которые прислали президенту письма с просьбами остановить насилие с использованием огнестрельного оружия: «Хотя я не боюсь за свою безопасность, я боюсь за других. У меня четверо братьев и сестер, и я знаю, мне будет невыносима мысль потерять любого из них». «Это свободная страна, но я советую – есть необходимость ограничить оружие».
Некоторые комментаторы указали на то, что привлечение детей к политике – весьма сомнительное предприятие, однако люди, защищающие решение позвать юных авторов писем на церемонию, подчеркивают: речь идет именно о том, чтобы обеспечить безопасность американских детей.
Вовлеченными в полемику вокруг оружия оказались и дочери президента Саша и Малиа. Главные поборники права на свободу владения оружием – Национальная стрелковая ассоциация – выпустили агитационный ролик: «Являются ли дети президента более важными, чем ваши? Тогда почему он столь скептичен в отношении идеи разместить вооруженную охрану в школах, в то время когда его дети в их школе находятся под вооруженной охраной?» В ролике Обама назван принадлежащим к элите лицемером.
Это видео вызвало гнев либералов, в Белом доме его назвали «отвратительным и трусливым».
На самом деле 18-й пункт предложений Обамы предлагает поощрять школы к найму специально подготовленных полицейских – в рамках общей кампании по обеспечению безопасности в школах. Однако ключевыми предложениями стали всеобщая проверка прошлого у покупателей оружия и запрет на продажу штурмового оружия и магазинов вместимостью более десяти патронов.
В Нью-Йорке за день до выступления президента было принято собственное законодательство, существенно ужесточающее контроль над оружием, и Жигалкин провел собственное импровизированное социологическое исследование:
«Мои законопослушные знакомые и из города, и из деревни одобряют новый нью-йоркский закон, которым до семи патронов ограничивается емкость магазинов полуавтоматических винтовок, продаваемых в штате; вводится контроль покупок боеприпасов, а также новые меры для предотвращения попадания оружия в руки душевнобольных людей. А еще закрываются лазейки для бесконтрольного сбыта огнестрельного оружия. Запрет продажи автоматического и полуавтоматического оружия выглядит разумной мерой, особенно когда видишь защитника свободной продажи автоматов, срывающегося в истеричный монолог с разоблачением козней правительства и иностранцев во время интервью с Пирсом Морганом на CNN.
Мой деревенский приятель, впрочем, с пониманием относится к людям с такими взглядами: «Дело в том, что во многих из них сидит генная память. Кто знает, может, их не столь далекие предки держали дома арсенал, ожидая атак индейцев. А теперь они страшатся правительства, запрещающего оружие». Я простил приятелю историческую натяжку. С другой стороны, именно в Америке девятнадцатого века массово произведенный револьвер кольт стал известен как оружие, уравнявшее, наконец, людей. Его до сих пор помнят как «кольт – великий уравнитель». В стране с такой памятью роль противника оружия трудна».
Впрочем, теперь, кажется, правила изменились и, возможно, «уравнение кольта» имеет другие решения.
