Гаагский трибунал решил миловать

Почему орган правосудия не стал участником мирного процесса на Балканах.

В последний день февраля апелляционная комиссия Международного трибунала в Гааге освободила сербского генерала Момчило Перишича от ответственности за преступления, совершенные сербскими военнослужащими в Боснии и Хорватии в 1993–95 годах, когда он являлся начальником Генерального штаба вооруженных сил Югославии. Это решение комиссии вызвало противоречивую реакцию в регионе. Официальные лица Сербии тихо ликовали, жертвы конфликтов выражали громкое негодование.

Выход на свободу генерала, который два года назад был приговорен Гаагским трибуналом к 27 годам заключения за ракетные обстрелы столицы Хорватии Загреба, за артиллерийские и снайперские обстрелы осажденной столицы Боснии Сараево и за убийство более 7 тысяч боснийских мусульман из городка Сребреница в июле 1995 года, вызвал разные толкования, вплоть до подозрений о том, что трибунал перед своим закрытием начал преследовать политические цели. То есть, дескать, трибунал, желая утихомирить страсти на Балканах, начал перекраивать историю, приравнивая преступления всех сторон – мол, все вы одинаково и виноваты, и невиновны…

Для руководства Сербии решение по делу Момчило Перишича исключительно важно по той причине, что из него, по мнению сербских властей, можно сделать вывод, что официальный Белград и его армия, тогдашние вооруженные силы Югославии, не были причастны к войне и военным преступлениям, совершенным в Хорватии и Боснии, а лишь помогали "военным усилиям" (так указано в приговоре) боснийских сербов и сербам в Хорватии в их легальной борьбе. Генерал Перишич, получается, помогал и поддерживал их вооруженные силы, а не их военные преступления. Это важно, потому что в Международном суде ООН вскоре предстоит рассмотрение двух встречных исков – Хорватии против Сербии с обвинениями в совершении геноцида, и аналогичного иска Сербии против Хорватии. Об этом неоднократно говорил в последние дни заместитель главного прокурора Сербии по вопросам военных преступлений Бруно Векарич.

Геройские почести

Генерал Момчило Перишич вернулся в Белград из Гааги на правительственном самолете. Кстати, отпущенные на свободу ранее в Гааге бывший президент Сербии Милан Милутинович и офицер Мирослав Радич такой чести не удостаивались. Однако на этом все государственные почести освобожденному генералу закончились. Причина: его не любят нынешние коалиционные власти Сербии – бывшие твердые националисты из Прогрессивной партии и социалисты из бывшей партии Слободана Милошевича. Они всегда считали Перишича шпионом и предателем.

Как только Момчило Перишич вернулся домой, он начал выступать по телевидению – в строго генеральском стиле. На второй день своего пребывания на свободе в интервью независимому телеканалу Б-92 на вопрос, раскаивается ли он за то, что происходило в ходе войн в бывшей Югославии в тот период, когда он руководил вооруженными силами, Перишич без колебаний ответил, что нет, что он делал все "в соответствии с законами, правилам и профессиональными обязанностями" и что его главной целью было, во-первых, защитить жизнь людей, которые находились под его командованием, во-вторых, защитить жизнь народа, к которому он принадлежит и, в-третьих, защитить честь и достоинство отечества.

Профессиональная судьба генерала Перишича в начале девяностых годов находилась в прямой зависимости от политического лидера тех времен –

Слободана Милошевича. Говорят, что назначить Перишича главой Генерального штаба в столь молодом для такого поста возрасте (49 лет) распорядился лично Милошевич. Но в 1998 году, когда в полную силу разразился конфликт с косовскими албанцами, генерал Перишич выступил против применения военной силы, предупредив Слободана Милошевича о возможной войне с США и ее последствиях. На следующий день Милошевич снял его с поста. После этого они встретились уже в Гаагском трибунале. Сам Перишич вспоминает об этом эпизоде своей жизни так: "На первой встрече он говорит мне: "Ты, Момо, игрался, игрался и доигрался до трибунала!" Я ответил: "Шеф, если бы ты ко мне прислушался, ни ты, ни я не находились бы здесь".

Момчило Перишич был, пожалуй, единственным высокопоставленным военным в Сербии, который сделал политическую карьеру. Он создал партию "Движение за демократическую Сербию", входящую в коалицию демократической оппозиции, которая разрушила режим Слободана Милошевича. После этого генерал стал вице-премьером правительства Сербии по вопросам безопасности, но доверия своих товарищей по правительству так и не получил. Через два года военная служба безопасности арестовала его по обвинению в шпионаже в пользу США. Сам он утверждает, что это дело его коллег, с которыми он разделял власть. Вскоре Перишич добровольно уехал в Гаагу, и судебный процесс в Белграде был приостановлен. Теперь Перишич заявляет, что готов ответить на обвинения в шпионаже, но политикой больше заниматься не будет.

В Гаагской тюрьме генерал, говорят, отличался от остальных заключенных тем, что активно читал художественную литературу, слушал классическую музыку и выращивал карликовые деревья. Поговаривают, что теперь, на свободе, Перишич в первую очередь выпустит свою книгу с шутливыми стихами о жизни в следственном изоляторе трибунала, а потом… Генералы ведь любят писать мемуары…

Момчило Перишич всегда слыл образованным человеком, который, помимо всех высших военных школ, заочно окончил факультет психологии Белградского университета, как он сам заявил, "для того, чтобы корректировать свою личность". Есть еще одна любопытная, но малоизвестная деталь из биографии генерала. В начале девяностых годов лидер боснийских сербов Радован Караджич пытался уговорить Перишича стать главнокомандующим сербскими войсками в Боснии. Перишич категорически отказался, а согласился Ратко Младич.

История кровопролития 90-х в Хорватии, Боснии и Косово ставит, однако, вопрос о морали и этике подобных героев.

Всем сестрам по серьгам?

Многие на Балканах, прежде всего в Боснии, требуют ответа на вопрос: если начальник Генерального штаба югославских войск не несет никакой ответственности за войну, за страшные политико-военные проекты, в результате осуществления которых погибли десятки тысяч и сотни тысяч людей в бывшей Югославии были выгнаны из своих домов, то кто в этом виноват?
Председатель "Общества народов под угрозой" из Боснии и Герцеговины Фадила Мемишевич считает это решение скандальным. По ее мнению, Гаагский трибунал теряет доверие в регионе, потому что нивелирует вину всех сторон. И это страшный удар для жертв войны, которые ожидали справедливости, но справедливость оказалась далеко.

Международный трибунал по бывшей Югославии недавно также полностью освободил от ответственности за преступления, совершенные против сербов в ходе военной операции "Буря" в 1995 году, хорватских генералов Анте Готовину и Младена Маркача, которые ранее были приговорены, соответственно, к 24 и к 18 годам заключения. Два раза Гаагский трибунал рассматривал дело бывшего военного лидера косовских албанцев Рамуша Харадиная, обвиняемого в тяжелейших преступлениях против сербов и цыган в Косово, – и два раза вердикт был: освободить. Невиновным был признан в Гааге и командир военизированного формирования боснийских мусульман из города Сребреница, в окрестностях которого в начале войны пострадало много сербов.

Но преступления ведь были совершены! Белградский кинорежиссер и общественный деятель Лазар Стоянович все-таки доверяет Гаагскому трибуналу и подчеркивает, что освобождение от ответственности во всех этих случаях основано на том, что нет достаточных доказательств, что то или иное лицо было прямым образом связанно с совершением преступлений. Но это не означает, что преступлений не было. "В приговоре Перишичу ясно сказано, что армия Югославии оказывала помощь войскам Республики Сербской в Боснии и что эта помощь могла благоприятствовать преступлениям, даже если такая цель и не ставилась", – говорит он. А посему: "Если мы доверяем суду, то не наше дело поднимать вопрос о том, справедливы ли и правильны ли эти приговоры".

Социолог и специалист по исследованию военных преступлений из Сербии Янья Беч говорит, что когда она услышала про освобождение генерала Перишича, то еле сдержалась, чтобы не заплакать, и вспомнила судебный процесс против Эйхмана в Иерусалиме.

Суд над Эйхманом начался в 1960 году, через 15 лет после окончания Второй мировой войны, и в какой-то момент он в зале суда задал вопрос: "А почему я все это должен слушать, всех этих свидетелей, которые потеряли 20, 30, 50 членов своей семьи. Я ведь никого не убивал". Его защита была построена на тезисе: "Я лишь выполнял приказы".

В данном случае, освободив Перишича, суд косвенным образом сказал, что в Сербии существовал политический проект, но Перишич за него ответственности не несет, он лишь выполнял приказы, полагает Янья Беч. По ее мнению, освобождение Перишича ставит вопрос о том, как было возможно создание такой системы, которая допускает самые жестокие, самые страшные преступления, как по численности, так по способам и эффективности совершения, и почему все это осталось безнаказанными.

У белградского адвоката, специалиста по международному праву Срджи Поповича была возможность анализировать протоколы заседаний Верховного совета обороны страны времен войны в Боснии. В этих протоколах он нашел, на
его взгляд, ясные доказательства того, что генерал Перишич и Слободан Милошевич, как и остальные члены совета, руководители Сербии и Союзной республики Югославии делали все, чтобы скрыть свою ответственность за военные преступления в Хорватии и Боснии. Они знали, что там происходило, но продолжали предоставлять боснийским и хорватским сербам оружие и оборудование, выдавать зарплаты их офицерам. Например, распоряжением генерала Перишича в Боснию было отправлено от 1600 до 3 тысяч офицеров югославской армии, которые оставались в подчинении 30 и 40 командного центра в Белграде.

Адвокат Срджа Попович воспринимает освобождение генерала Перишича как подарок трибунала Сербии перед тем, как этот международный орган закончит свое существование. "Каждый народ в этих случаях получил свой подарок, и было сделано все, чтобы в качестве обвиняемых не предстали государства: Хорватия за операцию "Буря", Сербия за геноцид в Сребренице и, через дело Перишича, за все преступления, которые были совершены в Боснии", – говорит он. С его точки зрения, все это напоминает атмосферу, в которой западная дипломатия во время вооруженного конфликта обсуждала разные возможности, как завершить войну: важно ли, чтобы было найдено справедливое решение, или важнее добиться хоть какого, но мира. Попович полагает, что своим последним шагом трибунал проявил себя как политический суд.

Орган правосудия не оценивает историю

Профессор философского факультета Сараевского университета Энвер Казаз, однако, замечает, что Гаагский трибунал работает в соответствии с международными законами и правовыми нормами, и он не обязан раскрывать исторические причины и последствия войны. Так что не стоит на основании его решений заниматься толкованием истории, и в регионе ошибочно ожидали, что Гаагский трибунал покажет историческую правду и справедливость. Более того, все националистические круги и все политические элиты бывшей Югославии хотели с помощью суда в Гааге получить определенную легитимность. Но они ее не получили, а потому над политиками по-прежнему висит тяжесть этнических расправ, подкрепленная современными националистическими или лжепатриотическими лозунгами.

Профессор Казаз не считает, что работа Международного трибунала оказала положительный эффект на процесс примирения в регионе. "Но наша очная ставка с прошлым, – говорит он, – это задача не трибунала, а научных, культурных, политических и религиозных элит. Они должны посмотреть прошлому в лицо и сказать: "Да, мы участвовали в совершении преступлений. Ответственность на нас, и эта ответственность является вопросом этики будущего, определения морального содержания нашей жизни".