В этом учебном году сторонники популярного в Москве семейного образования столкнулись с новой проблемой – им перестали выплачивать компенсацию, 63 тысячи рублей в год на ребенка, который мог бы обучаться в начальной школе, и несколько больше, в зависимости от ступени обучения, в средней школе и в старшей. Кроме того, исчез экстернат как специальная система получения знаний.
Изменилось ли отношение чиновников к альтернативным формам образования в новой экономической ситуации, когда деньги идут за учеником, а ученик предпочитает оставаться дома, и предусматривает ли существование подобных форм новый закон «Об образовании», я попросила рассказать директора Центра интенсивных технологий образования Галину Мисютину.
Галина Мисютина: По поводу денежных компенсаций в законе ничего не говорится. Что касается решений субъектов Федерации, (а именно они были уполномочены решать, будут ли такие денежные компенсации выплачены родителям), то Москва в свое время стала первым субъектом Федерации, который принял такое решение. И, надо заметить, что последние два года я ни разу не сталкивалась с ситуациями, когда кому-то отказывали в такой выплате. Если школа принимала ребенка на семейное образование, то родители получали денежную компенсацию.
Сейчас, кроме закона образования, эти вопросы регламентируют еще два документа. Правда, они имеют рекомендательный характер, потому что один документ - это методические рекомендации по организации семейного образования и самообразования, изданные Московским департаментом образования, и второй документ - это письмо Министерства образования. Так вот, если в методических рекомендациях Московского департамента прописана формулировка о выходе из контингента, более того, о необходимости родителям написать заявление о выходе из контингента учащихся школы, что больше всего напугало родителей, то в письме Минобразования говорится как раз о денежных, финансовых отношениях, которые будут строиться между государством и родителями. И там уже ни о каких компенсациях за образование речь не идет. Речь идет о социальной поддержке малообеспеченных семей, которые оставили детей на семейном обучении.
Да, это всего лишь письмо, это не нормативный документ, как и методические рекомендации - всего лишь рекомендации образовательным организациям и родителям. Но думаю, что это реакция на ситуацию, которая возникла в Москве во второй половине сентября и в октябре, когда родители поняли, что компенсацию платить им не хотят.
Тамара Ляленкова: Иными словами, московские родители уже не могут рассчитывать на деньги, отпущенные государством на обучение ребенка?
Галина Мисютина: Как компенсацию за обучение детей, которую раньше получали независимо от того, какие у семьи доходы, уже нет. В письме Минобразования четко говорится о том, что эти выплаты могут быть произведены как социальная помощь малообеспеченным родителям.
Тамара Ляленкова: Надо заметить, что это не только московская история. Мне пишет Олеся Астафьева из Челябинска: "Нас пытались всячески убедить или уйти в другую школу на очное отделение, или выбрать форму обучения - самообразование, или учиться по индивидуальному учебному плану. Все что угодно, только не семейное образование". Галина, что вы думаете по этому поводу?
Галина Мисютина: Я могу выразить огромное сожаление, что тема денежных компенсаций заняла первое место при обсуждении темы семейного обучения. Ведь есть и оборотная сторона всего хорошего, что было в Москве, - цели, которые ставят перед собой родители, когда уходят на семейное обучение.
Кроме того, в последние годы даже в Москве, когда родители получали денежные компенсации в полном объеме, то есть столько же, сколько получала государственная школа на обучение ребенка, не был решен, например, вопрос о проведении аттестации. Ведь все равно ребенок приходил в школу на промежуточную итоговую аттестацию, заключался договор между школой и родителями, и одной из основных тем этого договора было проведение аттестации. И за все эти годы не был решен вопрос, на какие деньги школа должна это делать. И если родители получали в полном объеме компенсацию, то школа вынуждена была делать это бесплатно. И так шло в течение нескольких лет, и отсюда были нарушения, потому что часть этих денег по договору школа оставляла себе.
Что касается тех формулировок, которые появились после издания методических рекомендаций. Вообще тема - входит в контингент или не входит - приобрела какой-то сакральный смысл. Я не понимаю, честно говоря, что это означает. Потому что закон об образовании совершенно четко предусматривает два варианта, два вида форм обучения - форма обучения в образовательных организация - очные, очно-заочные и заочные, и вне. Но если вне, понятно, что ребенок проходит в этих образовательных организациях только промежуточные и итоговую аттестации. Все, никаких финансовых отношений не может быть, ничего! Но аттестации проводятся бесплатно.
Тамара Ляленкова: Это сложный вопрос - контроль за качеством обучения. Родители из лучших побуждению оставляют ребенка дома, а потом его бывает уже трудно встроить в социум, который в школе сложился, это всегда для новичка двойной стресс. Или родитель уже не справляется с уровнем нагрузок в старшей школе, и тогда что делать? Если ребенок не сдает аттестацию, - есть какие-то меры, которые предполагаются в этом случае?
Галина Мисютина: Это предусматривалось и в старом законе об образовании. Ребенок, не прошедший промежуточную аттестацию, как, кстати, и при обучении на экстернате, переходит на традиционное очное обучение.
Тамара Ляленкова: Есть основания говорить, что результаты детей на домашнем обучении выше, чем у тех, кто учится в обычной школе?
Галина Мисютина: Дело в том, что никто не располагает точной статистикой по количеству детей, которые были на домашнем обучении. Потому что по старому закону "Об образовании" можно было перейти не на семейное обучение, а на экстернат, чем большая часть родителей и пользовалась. Было федеральное положение плюс московское положение об экстернате, где достаточно четко регламентировалась аттестация, и родители понимали, что их ждет, когда они будут приходить на аттестацию в школу. В отличие от семейного образования, потому что там вопрос о проведении аттестации решался на уровне договора между школой и родителями, и многие неожиданности появлялись как раз в течение учебного года. Так вот, точная статистика - сколько детей было по каждому классу в экстернате в течение нескольких лет и сколько на семейном обучении, - она не опубликована.
Тамара Ляленкова: Я видела цифры - 10-15 % в Москве.
Галина Мисютина: Ну, это цифры по старшим классам, наверное. В какие-то годы на экстернат уходило, вполне возможно, и больше. А еще нужно вспомнить такую чисто, наверное, московскую формулировку - частичный экстернат. Поэтому сколько детей на самом деле полностью не обучались в школе, установить уже невозможно. Что касается уровня подготовки таких детей, то проводились российские исследования, и в них говорится о том, какая категория родителей принимает такое решение, - это, как правило, семьи, проживающие в крупных городах, самостоятельные, самодостаточные, способные брать на себя ответственность. В общем, это люди, на которых можно рассчитывать.
Что касается нынешнего сотрудничества родителей со школой, если они избирают для себя альтернативную форму обучения, то можно, конечно, опять что-то новое изобретать. Однако в последние 20 лет в Москве большое количество родителей выбирали для своих детей экстернат, и Москва достаточно много работала над этой формой. Были и учебные планы, и методические рекомендации, проводились семинары и совещания, очень много уделялось внимания этой форме обучения. И именно потому, что департамент образования уделял этому такое большое внимание, школы спокойно шли на эту форму. Что касается нынешнего заочного обучения, экстерната, которого по новому закону нет, но зато в нем написано, что семейное обучение и самообразование заканчивается аттестацией экстерном, то есть формулировка осталась все-таки. Однако экстернат существует теперь лишь как форма аттестации...
Тамара Ляленкова: Эксперты считают, что современные образовательные технологии таковы, что ребенок при желании в старшей школе может легко обучаться самостоятельно. Но, тем не менее, получается, что ребенок все равно должен ходить в школу, должен быть к ней привязан?
Галина Мисютина: Нет, все-таки не должен быть привязан. Он должен проходить промежуточные и итоговые аттестации. Кстати говоря, даже в письме Минобразования говорится о том, что эту аттестацию он может проходить и в вузах, если вуз реализует общеобразовательные программы. Есть учебный план заочного обучения, и это первое, что школа должна дать его родителям. И если говорить, что заочное обучение становится альтернативой семейному, первое, что будет интересовать родителей, - что от них потребует школа. Стандарты, это понятно - на уровне аттестации, а вот как будет проходить процесс заочного обучения…
В сентябре, когда прошло совещание в Департаменте, и школам сказали: все, можете работать по любой форме, возникла некая эйфория. И родители успокоились, их перестали пугать, что только очное, и все стали полагаться на то, что возможно заочное обучение. Но прошло время, и директора начали задавать вопросы чиновникам и искать нормативные документы, пытаться понять, что же будет дальше. Дело в том, что мы не раз сталкивались с ситуациями, когда крайним оказывается директор школы, потому что в отсутствии нормативных документов говорится следующее: вы можете все, но документы делаете локальные, а мы придем и проверим, правильно вы делаете или нет. А ведь это связано с бюджетным финансированием. И прошла информация - на заочное обучение школа будет получать такое же финансирование, как на очное.
И вы представляете, когда школа получает такие же деньги, как за ребенка, который ходит 5 или 6 дней в неделю в школу, и точно так же должна показать свою работу - целевое использование бюджетных средств на ребенка на заочном обучении. Поэтому теперь пошла волна в другую сторону - когда уже вроде бы родители согласились перейти с семейного на заочное обучение, школы испугались. Потому что положения нет, учебного плана, хотя бы в качестве рекомендации, тоже нет, и школа должна брать всю ответственность на себя.
Тамара Ляленкова: И родители имеют право прийти в школу и сказать: вы здесь и здесь нам недодали, и мы на вас подадим в суд…
Галина Мисютина: Бессмысленно обращаться к школе с судебными исками, потому что не школа компетентна решать такие вопросы. Есть закон «Об образовании», в котором говорится, что субъекты Федерации принимают решения об организации семейного обучения. И если старый закон не исполнялся, и в большинстве субъектов Федерации положений о семейном обучении так и не было, то какой смысл теперь подавать иск на школу? Был прецедент, когда в одном из регионов суд принял решение, в котором написали, что закон «Об образовании» в этой части, в части формулировок о семейном обучении декларативен, и школа не в состоянии выполнить эту декларацию, потому что есть еще власть в субъектах Федерации, которая обязана принимать некоторые решения. И школа не может заменить субъект Федерации. Поэтому последовательная агитация родителей подавать иски на школу в некоторых общественных организациях, связанных с семейным обучением, - к сожалению, это было и раньше, это есть и сейчас, но смысла в этом, на самом деле, никакого нет.
Тамара Ляленкова: Это главная проблема, как вы считаете, что субъекты Федерации не берут на себя ответственность?
Галина Мисютина: Это не всегда сознательно делается, иногда просто чиновники просто не дочитывают закон «Об образовании».
Тамара Ляленкова: А с другой стороны, тут, может быть, есть и финансовый вопрос... Много говорили о том, что домашнее обучение - это создание конкурентной среды, и школы вынуждены будут подтянуться, иначе они останутся без средств к существованию.
Галина Мисютина: Если бы речь шла о попытках сэкономить, то надо было бы сохранить экстернат. Потому что родители, переходя на экстернат, не претендовали ни на какие денежные компенсации, спокойно решали проблемы образования сами, проходили аттестацию в школах, и на этом все заканчивалось. А вот в 2012 году, например, экстернаты и в Москве перестали финансироваться, еще до вступления в силу нового закона об образовании.
Я не думаю, что ситуация с семейным обучением, по крайней мере московская, связана с желанием сэкономить. Более того, я с некоторым опасением жду января, когда окончательно определится тот контингент учащихся, который завис между этими формами обучения. И когда Москва посчитает, что же нужно заплатить школам на очно-заочное и заочное обучение, и насколько тогда вырастет контингент учащихся на очном, очно-заочном и заочном обучении. Я думаю, что здесь как раз бюджетные расходы Москвы увеличатся. Потому что по факту экстерната нет, а бывших на семейном обучении всячески агитируют перейти на заочное.
