В XXI веке понятие патриотизм расширилось за счет дополнительных значений в связи с появлением новых форм взаимного политического сожительства - союзов государств, и практически полным исчезновением в Европе империй.

Неизбежен ли наблюдающийся сейчас провал в архаику, или наоборот, появятся какие-то новые, ненациональные, наднациональные формы патриотизма? Почему в России национальный и имперский патриотизм столь часто переплетены друг с другом? Можно ли быть русским патриотом и не-имперцем? Как происходит выбор идентичностей при распаде империй и почему человек начинает причислять себя к тому или иному народу? Можно ли быть патриотом Европы? Ответы на эти и другие вопросы ищут участники Проекта Европа.