Киевский бизнесмен Вячеслав Константиновский стал членом добровольческого батальона "Киев-1", который сражается на востоке Украины. Сейчас он решил продать свой личный автомобиль Rolls-Royce Phantom или обменять на вещи, необходимые украинской армии. "Тысяч 250, надеюсь, что выручу. Купить надо много чего, не буду распространяться, пускай сначала купят", – сказал бизнесмен в комментарии Подробностям.
Константиновский вместе с братом Александром контролируют Kyiv Donbas Development Group. Среди наиболее известных проектов бизнесменов – 30 заведений быстрого питания «Пузата хата» и сеть ресторанов «Carte Blanche».
В 2013 году журнал «Фокус» оценил состояние братьев Константиновских в 355 миллионов долларов.
Вячеслав Константиновский рассказал Радио Свобода об антитеррористической операции в Славянске, из которого он только что вернулся.
– Вы готовы воевать до конца антитеррористической операции, сколько бы она ни продлилась?
– Готов. Я в ближайшее время возвращаюсь. Приехал увидеть семью, найти больше денег на финансирование, потому что многого не хватает, а без этого воевать сложно, и вернусь туда. А дальше будет видно на месте.
– Расскажите, пожалуйста, о батальоне "Киев-1". Он ведь совсем недавно был сформирован?
– Батальон был в основном сформирован из добровольцев, которые были на Майдане. Ребята не профессиональные военные. Они буквально несколько месяцев назад впервые взяли в руки оружие, но очень быстро все осваивают. Батальон занимался удержанием и очисткой города Славянска. Несколько раз выдвигался на другие задания, о которых я не хочу говорить.
– Вы тоже были участником Майдана. Как он изменил вашу жизнь? Что для вас означает опыт противостояния диктатуре Януковича?
– У меня есть еще опыт Майдана 2004 года. Тогда тоже было противостояние Януковичу. Но тогда было противостояние фальсификациям, унизительным для людей, и люди вышли тогда на Майдан. А этот Майдан был совсем другой. Он был более резкий, если так можно сказать. Потому что уже при власти Януковича открыто обворовывалась страна, уничтожался бизнес. У всех было желание что-то изменить, и многие бизнесмены там находились и поддерживали.
– Вы были сейчас в Славянске. Какое впечатление на вас произвел город?
– Первый день почти не было людей. Потом с каждым днем больше людей появлялось. Когда я уезжал, уже молодежь появилась. Очень многие люди приветствуют, подходят очень доброжелательно, предлагают воду, еще что-то, хотя у них у самих ничего нет. Света не было. Сейчас я увидел по телевизору, что дали свет. В одном месте на площади был интернет, ретранслятор стоял. Очень много разбитых домов, разбита ТЭЦ, разбит комбикормовый завод. Предстоит серьезная работа по восстановлению. Людям там будет сложно зимовать. Банды ушли в лес, недалеко. Дорога контролируется, и сам город. Но по одному бойцы не ходят, группами патрулируют, выезжают в случае какой-то ситуации, если слышна стрельба или еще что-то подозрительное. Бывает, люди подходят и говорят: там мина лежит, там снаряд. Туда саперов отправляют.
– С враждебным отношением вообще не сталкивались?
Бандиты подтаскивали минометы под жилые дома, специально расстреливали позиции украинских войск, чтобы вызвать огонь
– Сталкивался, и все сталкивались. В основном все мужчины, которые воевали, ушли из города или переоделись и не высовываются. Их там ищут, пытаются устанавливать, при мне арестовывали несколько человек. Пожилые женщины высказывались враждебно, но таких было немного. Не знаю почему: либо боялись, либо не хотели. Да, часть населения настроена враждебно. Но те люди, которые подходили, рассказывали, что у них полностью поменялось мнение, потому что бандиты подтаскивали минометы под жилые дома, специально расстреливали позиции украинских войск, чтобы вызвать огонь. Люди их просили, умоляли этого не делать, потому что они это делали обычно вечером, когда люди дома. Мне одна женщина рассказывала, что застрелили женщину, которая возмущалась долго. Слышал, что и насиловали девушек. Сам не видел, но жители рассказывали.
– Есть много объяснений, что за война идет на востоке Украины. Кто-то скажет, что это война против Путина, кто-то – что против остатков режима Януковича, кто-то – что против возвращения в СССР, война людей с европейскими ценностями против "ватников". Как вы для себя определяете смысл этой войны?
– Во-первых, для меня это война за целостность Украины, потому что Донбасс – это Украина. Если допустить там, то это будет дальше распространяться. Понятно, что это территория, где есть свой менталитет. Она ближе к России. Там очень много людей, которые не вышли еще из советского периода. Ну и люди просто запутаны пропагандой. И многие люди, которым терять нечего: наркоманы, бывшие уголовники. Им платят. Они воюют, потому что это для них такой способ жизни. Они вышли из подполья и воюют за деньги.
– С теми, кто воюет за деньги, понятно. Но что делать с теми, кто искренне хочет возвращения советского прошлого, живет этим мифом, мечтает в Россию, боится "бандеровцев". Что делать с ними? Ведь оружием проблему не решить. Как их переубедить?
– Должна быть идеологическая работа. Мы со многими людьми разговаривали и рассказывали. Объясняю: "Ну вот я говорю по-русски, но никто никогда в жизни мне ни слова не сказал ни на Майдане, ни в Киеве, ни в зоне АТО, ни в батальоне. Я могу по-украински говорить, но для меня русский язык более привычный, потому что я учился в русской школе". Надо людей переубеждать. А те, кто хочет в Россию, граница открыта, могут спокойно переехать и жить в России. Я думаю, их там примут.
– Для того чтобы состоятельный человек оставил свой бизнес, благополучную жизнь и отправился на такую полную неудобств и опасную военную службу, нужна очень серьезная мотивировка. Какой ваш мотив?
– Наверное, совесть. И кто сказал, что воевать должны одни бедные? Я такого закона не видел.
– Но так получается.
"Роллс-Ройс" – это достаточно дорогая вещь, которая сегодня для меня бесполезна. Сегодня мне нужны другие вещи: прицелы, тепловизоры, внедорожники
– Ну, это неправильно. Я думаю, что это изменится, потому что не очень приятно чувствовать, что за тебя кто-то рискует, а ты сидишь в комфорте. Во-вторых, если хочешь, чтобы что-то изменилось, нужно с себя начинать, самому что-то делать. Если этого не делать, то тяжело ожидать, что другие будут это делать. Я надеюсь, что это изменится, и участвовать в той или иной мере будут разные люди. Там, кстати, было достаточное количество бизнесменов, людей, у которых небольшие бизнесы. Там был парень, у которого маленькая компьютерная фирма, парень, у которого маленький ресторанчик, кто-то строительством занимался. Там не нищие люди. Не очень обеспеченные, но образованные, интеллигентные, нормальные люди. Их достаточно много.
– И вы решили расстаться со своим "Роллс-Ройсом" и пожертвовать деньги на антитеррористическую операцию. Это, видимо, символический жест, обращенный к другим бизнесменам, призыв жертвовать на армию?
– Это и то, и то. Когда хочется что-то купить, а недостаточно денег, нужно что-то продать. "Роллс-Ройс" – это достаточно дорогая вещь, которая сегодня для меня бесполезна. Сегодня мне нужны другие вещи: прицелы, тепловизоры, внедорожники и т. д. Те деньги, которые я могу тратить, я их и так трачу. А "Роллс-Ройс" – это решение лежало на поверхности.
– Вы уже получили предложения о покупке автомобиля?
– Сейчас идут переговоры. Если бы я продавал для себя, я бы продал его даже дешевле. Но мне жалко терять какие-то деньги, потому что понимаю, что на них можно купить. Он однозначно будет продан, не знаю, будет ли он продан за ту сумму, которую хочется. Сегодня второй день этого процесса. Я думаю подождать, через несколько дней выбрать лучшее предложение и отдать.
– Бизнес-среда цинична, романтиков довольно мало. Как коллеги-бизнесмены реагируют на ваше решение стать добровольцем, на ваш патриотический порыв – удивлены, иронизируют или понимают ваши мотивы?
Люди не должны чувствовать, что их бросили, что кто-то сидит в комфорте, а кого-то отправили умирать
– Многие одобряют, многие тоже хотят. Мне многие пишут, что хотят со мной вместе, но не все понимают, что взять с собой человека – это надо за него нести ответственность. Его надо экипировать, чтобы он был обучен, чтобы он знал, что делать. Поэтому я всех отправляю по цепочке в батальон. У меня на странице есть телефон, куда можно позвонить. Чтобы получить оружие, нужно пройти аттестацию, нужно пройти курс. Я на себя такую ответственность не могу взять – притащить туда людей. Хотя желающих очень много, и я думаю, что после объявления еще прибавится. Самое главное, что люди не должны чувствовать, что их бросили, что кто-то сидит в комфорте, а кого-то отправили умирать. Когда они чувствуют поддержку, для многих людей это очень важно. Мне пишут с благодарностью, потому что они понимают, что их поддерживают разные слои населения. Это тоже такой символический жест, потому что страна должна быть единой.
– Почему в Украине столько смелых людей из разных слоев общества, которые готовы рисковать жизнью ради свободы, бороться против диктатуры, ради целостности страны? Простые обыватели во время Майдана брали "коктейли Молотова", булыжники и шли на "Беркут". В России таких людей единицы, да и те предпочитают не бороться, а эмигрировать, или их протестная энергия не выходит дальше "Фейсбука". Вы, наверняка, тоже задумывались об этом. Есть у вас ответ?
– Скажу честно, что до 2004 года я сам в это не верил. Ходит много анекдотов, что украинцы каждый за себя. Опыт Майдана 2004 года был для меня открытием и даже предметом гордости. Наверное, это черта украинского национального характера.
– По данным свежего опроса, большинство мужчин-москвичей готовы отправиться на войну с Украиной, если президент Путин объявит мобилизацию. Еще совсем недавно такое казалось абсолютно невероятным, абсурдным. Вы можете себя представить участником войны с Россией?
– Фактически такая война уже идет. Все понимают, что там есть и русские инструктора, и наемники, которые приезжают, и оружие. Конечно, не хотелось бы воевать с Россией, потому что у меня там много друзей живет. В Москве друзья, и бизнесмены серьезные, у меня нет к ним ненависти. Надеюсь, что до этого не дойдет.
