Пока словесники ломают голову над тем, как подготовить своих учеников к итоговому сочинению, педагогическая общественность спорит о "Концепции школьного филологического образования", из списка обязательной литературы исчезают одни авторы и появляются другие, российские школьники верны своему возрасту – предпочитают приключения, фэнтези и страшилки.

Понятно, что на разных этапах взросления роль книги в жизни ребенка меняется, но если в младшем возрасте бумажную книжку с картинками заменить нечем, то в средней и старшей школе увлекательных занятий хоть отбавляй. Конечно, ничто не заменит того воспитания чувств, которое приходит с читательским опытом, здесь педагоги правы, однако школьная программа отобьет вкус к литературе даже у самых восприимчивых.

Во-первых, в списке классические произведения, которые не каждый взрослый по доброй воле сегодня возьмется читать. Это, кстати, тоже довод в защиту – если не заставим сейчас, то не прочитает уже никогда. Во-вторых – количество текстов, которые ребенок среди прочей математики, биологии и физкультуры должен прочитать, проанализировать и хорошо бы еще осмыслить. Кроме того, в старших классах родители начинают детей контролировать, и чтение из приятного занятия переходит в разряд нудной рутины. Таким образом, вместо того, чтобы помочь пережить трудный возраст, школьная литература отбивает вкус к чтению, если только родители не успели закрепить этот навык с помощью домашней библиотеки.

Здесь, правда, возникает другая проблема, даже две: эстетическая и идеологическая. Выросшие на произведениях советских авторов, как писателей, так и художников, родители транслирует свое понимание хорошего и правильного. А поскольку детство в большинстве случаев воспринимается как безопасная счастливая пора, развеять их заблуждение практически невозможно. Кроме того, значительный массив действительно интересной для подростков литературы – переводной, а, значит, старшее поколение этих авторов не читало.

О том, какие книги выбирают подростки и каким героям они сопереживают, Радио Свобода рассказали президент Фонда "Культура и детство" Анна Тихомирова; руководитель Лаборатории социально-культурных образовательных и просветительских практик МГПУ Екатерина Ассонова и сотрудник проекта "Бампер" Ольга Румянцева.

Про страдания

Ольга Румянцева, сотрудник проекта "Бампер" :

- Я считаю, что в каждом возрасте есть свои переживания, и нормально, когда подросток читает про страдания, которые встречаются в его возрасте. Сейчас, например, очень популярна книжка "Во всем виноваты звезды" Джона Грина, там про двух ребят, которые смертельно больны, у них возникает любовь, и весь этот роман происходит на фоне того, что они знают, что скоро умрут. Там много страданий. И в последней школе, куда мы приезжали с «Бампером», очень сильно спорили, потому что 13-летние девочки читают и говорят, что это самая сильная книжка. Честно говоря, мне не до конца понятно, что они в ней понимают, потому что там описывается телесный опыт, смерть, но что-то для них там есть важное. А про какие-то страдания взрослых – это им вообще непонятно.

Поэтому надо понимать, что, когда учитель литературы ведет урок и дает серьезную взрослую книжку, он не очень думает про тот травматичный опыт, который он прививает ребенку. И даже если он думает, то ничего с этим не может сделать, потому что у него есть 30 детей и 40 минут, чтобы пройти тему.

Что объединяет всех людей, живущих в России? Практически всех объединяет "Муму", рассказ, над которым они рыдали. Причем рыдали порознь, не вместе, даже не размышляя, как можно было бы собаке помочь. И такая ненависть рождается к Герасиму, к этой боярыне, жалость к Муму и слезы… Я помню, у нас весь класс рыдал, но это никак не обсуждалось, а как факт – ну, утопили…

Анна Тихомирова, президент Фонда "Культура и детство":

- Мне кажется, есть такое чувство, как страдание, а есть сопереживание. Если бы мы изначально ставили целью научиться сопереживать, это можно было бы делать вообще с нуля. Сопереживание – это когда ты читаешь и присоединяешься к чувствам, переживаниям героя, и все как бы проживаешь вместе. Иногда переживания, которые есть в книжке, ребенку в данный момент не по силам, он сопереживать им просто не может, и тогда это превращается в страдание, которое где-то далеко, и тогда оно воспринимается как некое насилие. То есть ребенок пока не готов с этим справляться.

Дозировать сопереживание и понимать, что именно сейчас ребенку нужно, что для него актуально, важно, - для этого, по идее, существуют взрослые. Но у нас есть школьная программа, где никто ничего не дозирует, где есть четкие нормы: сегодня мы читаем "Муму", завтра – "Девочку со спичками", а послезавтра – "Войну и мир". При этом каждый ребенок прочитанное по-своему воспринимает.

Так и получается, что вместо того, чтобы направлять ребенка на путь к сопереживанию, что впоследствии могло бы привести к тому, что люди поддерживают друг дуга, сопереживают тому, что происходит на улице, в стране, в конечном счете, к гражданской позиции, вместо этого мы учим людей защищаться от страданий, не видеть их. Когда страдания других людей для нас оказываются насилием, мы у детей сознательно формируем не способность сопереживать, а необходимость защищаться от того, что происходит рядом. Вот это, мне кажется, основная цель, которую сейчас выполняют уроки литературы в среднестатистическом классе. Я считаю, читать "Войну и мир" в 14 лет – это насилие над человеком, этого делать нельзя!

Екатерина Асонова, руководитель Лаборатории социально-культурных образовательных и просветительских практик МГПУ:

- Есть целый набор детских текстов, то есть мы их воспринимаем как тексты, адресованные детям, они из 19-го – начала 20-го века. "Гутаперчивый мальчик", "Девочка со спичками" Андерсена, "Мальчик у Христа на елке" Достоевского, "Дети подземелья" Короленко, ряд можно продолжать. Считается, что это классическое детское чтение. На самом деле, во всех этих книгах дети страдают, но там страшна не смерть.

Обычно все думают, что дети боятся, когда герои погибают. Но нет, дети боятся не этого. В "Путешествии кролика Эдварда", Кейт ДиКамилло, девочка тоже погибает, но присутствие кролика – это то, что поднимает чувство собственного достоинства этой девочки, он дает ей опору. Те четыре книги, которые я назвала, классические, они унижают читателя, фрустирует то унижение, через которое проходит герой-ребенок.. Не страшно, что ребенок читает о смерти или о переживаниях, важно, чтобы он из книги понимал, что есть рядом кто-то, кто придет и спасет, чтобы базовое доверие к миру не разрушалось. А "Девочка со спичками" – это книжка, которая разрушает. Ребенок выходит на улицу в 21-м веке, видит калеку и понимает, что этому калеке никто не поможет. И тогда появляется еще одна страшная вещь: он понимает, что и он не должен помогать, что так может быть. Потому что у него самого нет ресурса, а взрослого рядом нет, и книжка, которая была изучена на уроке, дала эту модель.

Как выбирать книжку

Ольга Румянцева, сотрудник проекта "Бампер":

- Мы в разные места привозим разные книжки, что-то про них рассказываем, и из довольно небольшого количества книг ребята выбирают самые интересные. В можайской колонии для несовершеннолетних это была книжка Нила Геймана "Каролина", очень захватывающая, динамичная, страшноватая повесть про девочку, которая нечаянно попала в другой мир. Он такой же, как обычный мир, но только немножечко другой. И по мере развития сюжета различия становятся для девочки все ощутимее, все значимее.

В колонии вообще другая история по многим причинам. Во-первых, туда очень медленно поступают книги, и большинство наших занятий проходят в формате, когда мы приходим и рассказываем детям книжки наизусть, а потом их обсуждаем. И книгу мы используем как ресурс в первую очередь, ведь мы понимаем, что там не будет глубоких читателей, развития вкуса, это такие все заоблачные дали, но есть много тем, которые надо обсудить, и книга – это мостик, возможность в третьем лице обсудить то, что важно. И очень много вещей, про которые мы говорим, кажутся мне нормальными, а ребята думают иначе. Когда мы начинаем обсуждать, например, берем некоего мальчика, и они рассказывают свою историю, а я - свою, в этот момент видно разницу в сценариях, в том, как мы вообще видим мир.

Для меня всегда вопрос - зачем ребенку предлагают ту или другую книгу. И для начала чтения мы всегда рекомендуем прекрасные книги, например, Нил Гейман "Каролина". У этого автора есть довольно много взрослых книг, которые тоже, как мне кажется, для старшего подросткового возраста подходят. Еще советуем Энн Файн "Возвращение кота-убийцы" и "Дневник кота-убийцы". Это отличная книжка, с которой очень многие дети начали свой читательский опыт. Или Оскар Бренифье и его философские книжки, они очень специфическим образом построены, и даже для ребят, которые не любят читать, доступны и интересны. Оскар Бренифье - французский философ, который начал читать лекции по философии для детей, он один из первых озадачился тем, что философия - это не только наука для взрослых и начитанных, специальных людей, а наука для всех, поскольку каждый человек задумывается над философскими вопросами.

Есть просто очень хорошие книжки, довольно сложные для прочтения и восприятия, и они выстреливают в аудитории, которая привыкла читать и воспринимать книжки, вообще печатное слово. А есть книжки простые, от этого они ничуть не хуже, просто написаны более динамично, там больше иллюстраций, и они лучше идут в аудиториях, где дети не очень привыкли читать.

У меня есть две книжки, совершенно не выдающиеся, по-моему, с литературной точки зрения, но прекрасные как помощники. Первая - "Привет, это я", для девочки в 11 лет ее прочесть и узнать себя – это прямо то, что надо. То есть понять, что это не то что у нее, у этой девочки что-то не так, а просто такой возраст. И точно такая же книжка для возраста постарше – "Дневник Авроры". В моем возрасте, в 90-е годы, ее заменял журнал "Лиза", где публиковались письма от читательниц, совершенно чудовищные по своей глупости, но когда ты их читала, ты понимала, что не одну тебя заботят такие странные вещи.

Что касается подростков, то это вообще отдельная история, потому что родители их стараются контролировать, в чтении в частности, даже больше, чем маленьких детей. И очень часто подросток выбирает что-то такое, что… вот я очень демократично к книжкам настроена, но иногда смотришь, что читает подросток, и просто волосы встают дыбом! Привожу пример – это "Метро" и серия книжек "Сталкер", которые сделаны по компьютерной игре. Большинство из них грамматически неверные, матерные, в них нет логики, нет сюжета, практически ничего нет. И при этом они очень нравятся подросткам.

Сначала я со многими подростками очень спорила, а потом подумала, что весь наш проект возник из идеи, что подросток, ребенок берет в руки книжку для того, чтобы удовлетворить некую свою потребность, и мы предлагаем ребятам литературу для конструктивного удовлетворения их потребности, то есть книжка как ресурс. И если 70 процентов не читающих другие книжки подростков читают этого "Сталкера", значит, эта книга удовлетворяет какую-то очень важную подростковую потребность, которую не в состоянии так же просто удовлетворить другие книжки. Значит, проблема не в "Сталкере", а в самой потребности. Мне кажется, что понимание того, что читает подросток, это понимание того,что у него вообще в голове находится. Но это не причина его ограничивать, что-то изымать и к чему-то подталкивать, а способ понять, что же с ним происходит.