Разговор о политическом таланте – это разговор о даре быть вождем, о способности привлекать людей (ленинское, между прочим, выражение, не веберовское), мало того – быть для них тем, за кого они готовы в огонь и в воду. Это разговор об умении управлять, властвовать, употребляя как обаяние, так и принуждение. Это разговор, далее, о чутье, диктующем вождю выбор целей, которым он подчиняет свою деятельность. Это непременно разговор о способности служения не себе любимому, а общему делу или тому, что тебе кажется таковым. Это, наконец, разговор о точке, до которой политик готов идти на компромиссы, а дальше – упереться и не сдвинуться, хоть вы его режьте (и бывает).

Хрущев, Горбачев, Ельцин – настоящие, большие политические таланты. Хрущев: развенчание Сталина. Горбачев: попытка придать социализму человеческое лицо. Ельцин: отказ от социализма и роспуск СССР. Равен этим талантам Ющенко, отдаливший Украину от России на такое расстояние, которое уже никогда не сократится. И Саакашвили: половины того, что он сделал, хватило бы, чтобы занять место в этом ряду.

Кроме таланта есть призвание. Можно иметь талант, но не чувствовать призвания, как, впрочем, и наоборот: маяться призванием без таланта. Дмитрий Медведев хотел, даже жгуче желал стать серьезным политиком, но его, кроме прочего, не хватило на личный риск ради той же "модернизации". Путин, в отличие от него, кажется, готов погибнуть за свою сказку, попутно показав, что политик может быть Божьей милостью, но с призванием от дьявола. Путину удалось нечто грандиозное: начать новую холодную войну. Правда, уместен вопрос, было ли это его заветной целью. К этому ли стремился сознательно, всеми силами души? Похоже, что да, по крайней мере под конец. Впрочем, не исключено, что Путин просто-напросто просчитался. В таком случае перед нами – политик удручающе бесталанный, даже вовсе не политик, о чем говорит и он сам, и тогда получается, что напрасно ему не верят. Если такой откат России признать неизбежным, то ясно, что это и должно было произойти при поистине злосчастной бездарности на троне.

Особая статья – оппозиционер. Вооруженный политическим талантом и призванием, он представляет собою неподдельную проблему для недемократического режима. Это – вернейший признак. Это – обязательно. Немцов был такой проблемой только отчасти, и то его не стало. Навальный – никакая не проблема. Не был проблемой и Гайдар, вхожий в Кремль до последнего дня. У Кудрина хватило духу покинуть правительство из протеста против святая святых: неподъемного военного бюджета. Само его заявление об этом – подвиг в глазах всякого, кто видит страну в ее исторической протяженности. А далее… А далее хуже, чем ничего: занялся разработкой того, что в совке называлось "планом мероприятий" на случай, если и когда будет решен главный вопрос. Ну, а заканчивает смирным участием в "прямых линиях". Что ж, "у кого не слабели шаги перед дверью тюрьмы иль могилы?".

А вот Ходорковскому выпало стать проблемой – пусть на миг, но это был великий миг. Впервые в истории России предприниматель №1 попробовал явочным порядком утвердить свою независимость от власти. Позади – десять лет за колючей проволокой. Что стало с этим политическим талантом? Неужели такая закалка духа не даст ничего больше, чем скромная готовность некоторое время руководить правительством демократических реформ? "Он и сейчас продолжает шить рукавицы", – сказал мне днями "бич" на Харьковском вокзале. Он, как выяснилось, ожидал услышать от "Ходора" что-то вроде: "Я возглавлю великую русскую революцию, которая навсегда покончит со следами самодержавия". Это разочарование вновь и вновь напоминает нам, что большому политическому таланту положена – опять и опять! – и большая цель, которой не достичь без страстной серьезности и детской искренности. Ленин так и остался бы злобно-напористым присяжным поверенным, если бы не положил себе дать России (России!) рабочую (!) партию, да притом "нового типа", последствия чего налицо и сегодня.

Несомненный политический талант Петра Порошенко проявился, когда этот богатый жизнелюбивый человек решился стать президентом Украины после Майдана-2. Это был огромный риск, ставший с тех пор не меньшим, а более определенным. Вот мы говорили о Медведеве… Не очевидно разве, что способность сознательно рисковать даже жизнью – не последняя, а бывает, что и первая, принадлежность политического таланта? Это нечто большее, чем твердость некоторых убеждений. Смотрите: все они ставили на кон свои и своих близких жизни – что Хрущев, что Горбачев, что Ельцин, что Ющенко. Как раз это обычно замечают в последнюю очередь.

И конечно, настоящий политик непременно угадает, когда его время подошло к концу. Наполеон, вздумав перехитрить судьбу, сделал попытку вернуться, но перед смертью признался, что финиту своей комедии почувствовал задолго до первого отречения, чему охотно веришь просто потому, что у него наличествовал талант. Ну, и быть готовым мало того что "пришельцам новым место дать", но и к забвению, даже полному, то есть с твоей точки зрения самому несправедливому, и не тщиться о себе напоминать, раз и навсегда зарубив на носу, что "старческой любви позорней сварливый старческий задор".

Анатолий Стреляный – писатель и публицист, ведущий программы Радио Свобода "Ваши письма"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции