Министерство финансов и министерство экономического развития России на прошедшей неделе соревновались в ухудшении прогнозов сокращения ВВП и увеличения дефицита государственного бюджета в текущем и будущем году. На покрытие дефицита бюджета и финансирование компаний нефтегазовой отрасли в больших количествах выделяются средства из Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. В условиях, когда российские компании отрезаны от западных финансовых рынков, средством их спасения нередко становятся деньги из негосударственных пенсионных фондов, чья задача обеспечивать накопительную часть пенсий российских граждан.

Министерство финансов России на днях вновь ухудшило прогноз бюджетного дефицита на 2016 год. Если прежде в ведомстве полагали, что он будет равен 2,4%, то 7 сентября министр Антон Силуанов заявил о пересмотре ожиданий Минфина. В частности, теперь в министерстве считают, что дефицит бюджета на следующий год "не перешагнет 3-процентного барьера". Кроме того, Силуанов подчеркнул, что в бюджете на 2016-й стоимость нефти закладывается на отметке $50 за баррель. Министр упомянул и про Резервный фонд, который, по его словам, в 2016 году пополняться не будет. В мае Силуанов утверждал, что дефицит бюджета на 2016 год составит 2%, однако в конце июня он же сообщил уже о дефиците в размере 2,4%. Предполагается, что недостаток средств будет финансироваться из Резервного фонда, размер которого на сегодня составляет 4,2 трлн руб. Силуанов полагает, что к 2018 году фонд может сократиться до 500 млрд руб.

Буквально через день после выступления Силуанова глава министерства экономического развития Алексей Улюкаев сообщил, что его ведомство "ухудшит прогноз по развитию экономики России". В 2015 году падение ВВП России превысит 3,3 процента, рассказал Улюкаев. Вместе с этим министерство экономики решило ухудшить прогноз по среднегодовому курсу рубля к доллару. "В новом прогнозе рубль будет чуть слабее чем 61 рубль за доллар и на 2015-й, и на 2016 год, – заявил Улюкаев. – Курс рубля сейчас, исходя из нефтяной конъюнктуры, равновесный. Вряд ли можно ожидать иного курса при такой нефти".

11 сентября минэкономразвития спрогнозировало "рекордно низкую цену на экспорт газа, связанную с низкими ценами на нефть марки Urals".

В конце августа премьер-министр Дмитрий Медведев сообщил, что кабинет министров учтет падение цен на нефть и ослабление рубля при подготовке нового бюджета. По словам Медведева, перед правительством стоит задача "подготовить сбалансированный бюджет, который бы позволил сохранить макроэкономическую стабильность и исполнить социальные обязательства". 9 сентября премьер Медведев объявил, что дефицит федерального бюджета за 6 месяцев 2015 года составил 800 млрд рублей, или 2,3% ВВП. А Антон Силуанов сообщил, что Минфин на 1 сентября 2015 года потратил 900 млрд руб. из Резервного фонда.

В России испытывающим нехватку средств компаниям все чаще помогают негосударственные пенсионные фонды – отмечало в своем недавнем сообщении агентство Блумберг, ссылаясь на слова заместителя министра экономики страны Николая Подгузова. Ситуация связана с тем, что из-за санкций, наложенных на Россию в ответ на ее участие в конфликте на Украине, российские компании лишены доступа к международному рынку капитала.

Агентство также процитировало заместителя министра финансов Алексея Моисеева, который отметил, что чем больше будет использовано средств негосударственных фондов, тем меньше придется пользоваться активами Фонда национального благосостояния – главного государственного финансового резерва.

Американские и европейские санкции, резко ограничившие возможность занимать деньги за рубежом заставили такие компании, как "Роснефть" и РЖД, попросить поддержки у ФНБ, запасы которого сейчас составляют 75 миллиардов долларов. В негосударственные пенсионные фонды сейчас вложено 26 миллиардов, и использование этих средств Подгузов считает "лучшим выбором". "Прежде чем занимать у ФНБ, мы должны использовать любые другие возможности", – сказал Подгузов, отвечающий за переговоры между руководством пенсионных фондов и компаниями, выпускающими облигации займа. Пенсионные фонды получают 500 миллиардов рублей ежегодно, сказал Подгузов, и по меньшей мере половину этих средств можно использовать для финансирования инфраструктурных проектов – уверен заместитель министра экономики.

Согласно заявлению министерства финансов, во втором квартале этого года негосударственные пенсионные фонды купили корпоративных облигаций на 129 миллиардов рублей. Это около трети всех выкупленных в России корпоративных долгов, считают эксперты Блумберг.

При этом в нынешнем году среди развивающихся экономик российские облигации – вторые по доходности и приносят владельцам больше 18 процентов прибыли. С резким падением курса рубля в 2014 году доходность облигаций выросла на 9 процентов и затем упала на 5 процентов в 2015 году. По словам Подгузова, пенсионные фонды инвестируют в основном в краткосрочные облигации, чья доходность выше инфляции. Подгузов предсказывает рост подобных инвестиций в третьем и четвертом кварталах, "если общая ситуация на рынке будет позволять". Заместитель министра экономики также выступает за то, чтобы этот процесс был "добровольным и взаимовыгодным".

Примечательна и довольно часто появляющаяся в последнее время на федеральных российских телеканалах в прайм-тайм реклама негосударственных пенсионных фондов как средства умножения накопительной части пенсии российских граждан. Рекламируются при этом не столько конкретные фонды, сколько сама идея вложения денег в НПФ.

Как оценивают состояние пенсионной системы России американские экономисты? Разделяют ли они мнение российских коллег, что система находится в кризисе? Мнение профессора университета Восточной Каролины Ричарда Эриксона.

– В чем состоит специфика пенсионной системы России?

– Специфика России состоит в весьма ощутимом уменьшении трудоспособной категории населения; в остальной Европе главным фактором является увеличение продолжительности жизни: люди сегодня, попросту говоря, умирают не тогда, когда умирали в прошлом. В России же общая численность населения сокращалась в течение почти всего минувшего десятилетия, и только сейчас тренд начал чуть-чуть улучшаться. Это то, что специалисты называют "демографической ямой", из которой России придется выкарабкиваться в течение длительного времени. И это неминуемо скажется отрицательно на состоянии пенсионной системы, если только власти не решат направить на восполнение пробелов дополнительные ресурсы.

– В России многие характеризуют как форменное безобразие то, что власти делают с накопительной частью пенсий граждан. Из нее изымаются средства на то, чтобы затыкать дыры в текущих пенсионных выплатах, из ее средств финансируются новые обязательства по Крыму, за счет нее кредитуются крупные предприятия – фавориты Кремля.

– Да и в течение почти двух лет отчисления в накопительную часть не производились вовсе, и вместо этого деньги шли на покрытие текущих пенсионных выплат. Сейчас как будто бы отчисления возобновились. Насчет кредитования крупных предприятий – да, это так: на сегодня около 75 процентов средств, внесенных на накопительные пенсионные счета, вложены в облигации "Газпрома" и РЖД. А остальные – в ценные бумаги гигантов энергоиндустрии – "Роснефть", "Транснефть". Привлекательной чертой накопительных пенсий на Западе является то, что фонды, которые ими управляют, имеют больше степеней свободы, чем фонды государственные; они вправе делать более рискованные вложения в надежде, что и отдача от них будет выше. Таким образом, чем больше вкладчики получают от частных фондов, тем меньше нагрузка на страховую часть пенсий и на бюджет. Поэтому проблема сводится к тому, насколько прибыльными окажутся в итоге облигации упомянутых выше "Газпрома", РЖД и им подобных гигантов российской индустрии. Я не в восторге от того, что власти обязывает частные фонды кредитовать отечественные предприятия, но должен сказать, что и в США существует нечто подобное: например, средства пенсионного фонда работников General Electric размещаются преимущественно в самой Америке. Не будем забывать также, что по закону только граждане России, родившиеся не раньше 1967 года, вправе получать накопительную пенсию по достижении соответствующего возраста. Поэтому пока, на мой взгляд, преждевременно судить о глубине кризиса в этой части пенсионной системы, ведь остается еще, по меньшей мере, два года, прежде чем за своими накоплениями смогут обратиться пятидесятилетние женщины.

​– Если, конечно, не будет поднят минимальный пенсионный возраст…

– Да, повышение пенсионного возраста – это постоянно обсуждаемый вариант. Его реализацию в России, если встать на позиции абстрактной социальной справедливости, затрудняет сравнительно низкая продолжительность жизни граждан. Но для Европы и для Северной Америки это, по-моему, как раз то, что надо. Североамериканцы и европейцы в массе своей не умирают больше в шестьдесят пять лет.

– Если позволите, политический вопрос. В России то и дело слышишь: насколько должно ухудшиться материальное положение граждан, чтобы они массово вышли на улицы? В связи с этим хочу вас спросить: верите ли вы в революционный потенциал российских пенсионеров и тех, кто вступает в предпенсионный возраст, ведь их материальное положение, может быть, даже более уязвимо, чем других групп населения – трудоспособной молодежи и людей среднего возраста?

– Нет, не очень, мне их революционный потенциал представляется весьма сомнительным. Но и власть, по-моему, даже из чисто имиджевых соображений не захочет потворствовать слишком уж резкому и явному обнищанию пожилых, ведь это ее электорат; если он не то что выйдет на улицы, а просто начнет протестно голосовать, то от выборов, возможно, придется вообще отказываться. Либо повсеместно фальсифицировать результаты, что практически равносильно отказу от выборов. А это репутационные потери. Полагаю, что власть все-таки решится на постепенное увеличение пенсионного возраста, но сделает это так, чтобы не повлиять отрицательно на тех, кто собирается уходить на покой в течение ближайших двух-трех лет. Честно признаться, я бы не возводил проблемы пенсионной системы в разряд глобальных, чреватых общесистемными последствиями. Власть их худо-бедно решит, и такие, в принципе, негативные явления, как инфляция и обесценивание рубля, ей в этом даже на руку. Мало того: если обменный курс рубля упадет вдвое, то пенсии можно совершенно спокойно повысить, скажем, на процентов семь из долларовых средств ФНБ. Что позволит, в общем и целом, сохранить механизм перераспределения общественных доходов. Проблема куда более тяжелая, чем пенсионная, связана, как мне кажется, с негативным влиянием выстроенной вертикали политической власти на механизмы принятия решений в области экономики. Последняя нуждается в новациях и капиталовложениях. Но не в приоритетные ныне крупные госкорпорации. В состоянии ли Россия совмещать жесткую политическую систему с поощрением предпринимательской инициативы в малом и среднем бизнесе, который способен гибко реагировать на меняющуюся конъюнктуру, в частности на западные санкции? Вот в чем я вижу главный вызов.