На "Артдокфесте" в Москве и Петербурге был показан документальный фильм Чеда Грасия "Русский дятел", получивший награду на фестивале "Сандэнс".
Фильм начинается с титров: “Авторы никоим образом не хотят повредить отношениям Украины, России и Белоруссии”. Вставить их “посоветовал” полковник ГРУ, навестивший главного героя, Федора Александровича, во время работы над фильмом. Федор, театральный художник из Киева, искал доказательства того, что взрыв на Четвертом блоке, оставивший в его костях дозу стронция, связан с возведенным рядом с АЭС сверхмощным загоризонтным радаром. Волны этого радара, по звуку напоминавшие стук дятла, стали слышны во всем мире в примечательный день – 4 июля 1976 года. Раздобыв данные сотрудников, служивших на Дуге-2 (так называлась радиолокационная станция), Федор прошел по списку, встретился со сторонними экспертами и попытался найти следы в сохранившихся архивных документах. Но после визита полковника он свернул всю работу и – вместо необходимой поездки в московские архивы – покинул Украину. Федор вернется, когда протесты на Майдане перерастут в революцию, и расскажет со сцены (выступление грозило арестом) о своей недоказуемой теории. Правда, к тому моменту косвенных доказательств будет достаточно.
"Русский дятел" – если не про простого человека (Федор не очень подходит под это определение), то точно про человека частного, пытающегося распутать сети заразной советской лжи и страха; выследить, как он сам говорит, призраки Советского Союза и заставить их замолчать навсегда. Его версию иначе как теорией заговора назвать нельзя; и тем хуже чувствует себя зритель, когда она начинает подтверждаться. Расследование Федора – в первую очередь, расследование одного человека, отделенного от империи и идеологии. Во вторую – художника, не скованного рамками комиссий и протоколов. Замотанный в полиэтилен, с горящим факелом в руке, словно призванным осветить постсоветскую тьму, – таким является Федор, ступая по сотням противогазов, усеявших пол припятской школы; таким он бежит вдоль скелета огромного загоризонтного радара, на который в конце концов заберется. Второй герой – оператор Артем, чуть не погибший на Майдане, – на протяжении фильма тоже рассказывает о расследовании. Так Чед Грасия дает понять: то, что видит зритель, – тоже взгляд частного человека. Два разных взгляда в итоге сталкиваются: Артем втайне записывает разговор с Федором после прихода к последнему полковника ГРУ. Чед, не сказав Федору, вставляет его в фильм. “Призраки советского прошлого”, которых хотел “поймать” Федор, оказались не только живучими, но и заразными: в ходе съемок все трое обнаружили, что каждый записывал других на скрытую камеру. Правда, на великолепные кадры самого фильма – крупные планы интервью, панорамы радара и революции на Майдане, “игрушечные” виды из рыбьего глаза и съемки скрытой камерой – это никак не повлияло; Артем превосходно справился со съемкой, Дэвид Танчум – с монтажом.
Работа над "Русским дятлом" началась за несколько месяцев до Майдана, но представить фильм без украинской революции невозможно. Произошло ровно то, о чем постоянно говорил (или пророчествовал) Федор: советская империя, стремящаяся вернуть свое, стала оживать. Ее осколки, на которые Артем и Федор натыкались в бывших военных и аппаратчиках, сами начали собираться в единое целое. Оглядываясь на войну в Украине, обнаружить, во что они таки сложились, несложно. Но увидеть "Русского дятла" важно не только ради напоминания о масштабах и живучести кагэбэшной системы. В фильме многое пошло не так. Федор не сумел изгнать призраков. Попасть в московские архивы не удалось. Надежды Артема, раненного на Майдане, что стрельбы по людям в Украине больше не повторится, рухнули. Позиции частных лиц стали негероическими. Поэтому "Русский дятел" – важная попытка разговора о поражении, об очередной победе силы страха и лжи над человеком. И именно разговор об ошибках, отличающий империю от человека (демократии? гражданского общества?), – один из самых необходимых для постсоветского человека. Тем более, тридцать лет спустя, стук Русского Дятла снова стал слышен над Амстердамом и Копенгагеном. Сигнал идет из Подмосковья.
