Ирина Лагунина: Бурные события в Тунисе – стране, которую привыкли считать оазисом спокойствия в неспокойном регионе – стали неожиданностью как для экспертов, так и соседних стран. В чем их причина и какими будут последствия для самого Туниса и его соседей по региону? Какую роль в кризисе должны сыграть США? Об этом на днях шла речь в телеконференции, организованной нью-йоркским неправительственным аналитическим центром Совет по международным отношениям. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Свержение и бегство из страны президента Зин эль-Абидина Бен Али, который управлял Тунисом 23 года и без малейших проблем переизбирался пять раз, - это лишь прелюдия революции. Ее итог пока еще отнюдь не ясен. Вместе с тем пример Туниса поучителен как для других правителей региона, так и для оппозиции каждой из соседних стран. Таково краткое резюме экспертов Совета по международным отношениям Стивена Кука и Джареда Коэна. Тунисский случай характерен также тем, что восставшие активно использовали современные коммуникационные технологии.
Конференцию открыла редактор вэбсайта Совета Дебора Джером.
Дебора Джером: Хотя положение все еще неспокойное, уже говорят о том, что пример Туниса породит волну схожих восстаний в Египте, Алжире и других странах. Но мне интересно знать, каким, по вашему мнению, будет итог так называемой "жасминовой революции" для самого Туниса. Насколько вероятно, что в Тунисе возникнет плюралистическая, стабильная демократия?
Джаред, вполне очевидно, что социальные сети сыграли свою роль в раздувании пламени протестных настроений в Тунисе. Сыграют ли они роль в строительстве новой, лучшей системы управления?
Владимир Абаринов: На первый вопрос отвечает Стивен Кук.
Стивен Кук: Дебора, отвечая на ваш вопрос по порядку, я сказал бы так: возможно, возможно, возможно. Мы только что миновали первую фазу тунисского восстания – свержение президента Бен Али, который долгое время правил в авторитарной манере. Теперь наступает по-настоящему сложный период. Процесс перехода от одной политической системы к другой всегда отличается неопределенностью. Это процесс никогда не бывает прямолинейным и не обязательно завершается установлением либеральной демократии. Он может закончиться еще более жесткой, еще более отвратительной диктатурой. Сейчас временное гражданское руководство страны вступило в шестимесячный отрезок времени, в течение которого оно должно организовать выборы, поладить с военным командованием, которое играет критически важную роль в тунисской политике. То, каким образом они используют этот переходный период, скажет нам, какой будет дальнейшая траектория. Но в данный момент неясно, что произойдет.
Оппозиция явно не удовлетворена правительством национального единства и пытается воспользоваться моментом, требуя, помимо отстранения Бен Али, коренной перестройки тунисской политической системы. Это было бы выдающимся результатом. Посмотрим, как долго продлится эта патовая ситуация – то ли ее сдвинут с мертвой точки военные, то ли эти требования раздавят своим весом гражданское правительство.
Что касается волны для всего региона, то ясно, что за развитием событий в Тунисе наблюдают весьма и весьма внимательно. Я предоставлю Джареду возможность поговорить о том, какой эффект на весь регион оказывает подробное освещение этих событий в Твиттере, Фейсбуке и в репортажах Аль-Джазиры. Но несомненно – оппозиционные группировки в таких местах, как Алжир, Каир и Амман стремятся извлечь для себя уроки из тунисского восстания.
В то же время и режимы региона извлекают уроки из участи Бен Али. И я могу себе представить – в случае Египта я готов побиться об заклад – что они попытаются удовлетворить некоторые требования низов с тем, чтобы по-прежнему стальным кулаком подавлять свою собственную оппозицию.
Так что, знаете, все это оказывает бодрящий эффект, все это замечательно, но нет реальной причины ожидать, что регион захлестнет волна аналогичных восстаний. Революции случаются редко, должно сойтись вместе много различных факторов, чтобы получилось то, что имело место 14 января. И разумеется, президент Бен Али допустил ряд ошибок, которые сделали возможным его свержение.
Владимир Абаринов: Стивен Кук, несомненно, прав. Первой реакцией президента Сирии, например, было создание специального Национального гуманитарного фонда для семей, живущих за чертой бедности. Иорданские и сирийские же власти немедленно пошли на небольшие экономические поблажки. А руководство Египта отреагировало созывал Совета национальной безопасности. Джаред Коэн – о роли современных технологий в тунисских событиях.
Джаред Коэн: Начнем с того, чего технологии не сделали. Технологии не были причиной революции в Тунисе. Технологии не направляли революцию в Тунисе. Все мы знаем, что в стране выросли цены на продукты питания, что существовало недовольство правительством Бен Али, имелись и другие факторы. Но технологии сыграли исключительно важную роль, и нам это известно. Интересно, что каждому хочется прицепить ярлык: это революция Твиттера? или это не революция Твиттера? На самом деле нет такого явления, как революция Твиттера. Эта революция похожа на все другие революции. На протяжении истории, когда бы ни произошла революция, она использовала наиболее эффективные инструменты. Умное общественное движение применяет все орудия, имеющиеся в его распоряжении. Коммуникационные технологии – новое орудие наших дней, поэтому любое движение, старающееся быть эффективным, будет пользоваться этим орудием в полной мере.
Так что мы оказались в ситуации, когда революции просто используют более изощренные орудия, чем те, которые мы помним по 1989 году или даже по началу двухтысячных. Вот где технологии получили огромное значение и вот в чем они оказались чрезвычайно важны. Если мы согласны с тем, что для успеха революции необходимо, чтобы народ вышел на улицы, чтобы были люди, готовые рисковать жизнью за свои убеждения и проявлять в этом стойкость, для меня это именно то, что характерно для Туниса. Технологии играют роль ускорителя для тех, кто сделал свой выбор. Они мобилизуют множество добровольных помощников внутри и вне страны, которые оказывают поддержку действиям этих людей, распространяя информацию по всему миру.
Владимир Абаринов: По мнению Джареда Коэна, в условиях, когда информация замалчивается и не доходит до мировой прессы, функцию вестника берут на себя социальные сети. Одновременно они сплачивают, объединяют людей, которые без этих технологий никогда не объединились бы.
Джаред Коэн: Технологии, кроме того, берут на себя функцию главной прессы там, где эта главная пресса либо медлит с освещением, либо не имеет возможности освещать эти события, либо не освещает их. Если посмотреть на то, как освещались события в Тунисе в начальный период, мы увидим, что материалы, которые появлялись в прессе, были заимствованы или из Твиттера, или из Ю-Тьюб, или из Фейсбука и так далее. Технологии позволяют каждому находящемуся на месте действия стать журналистом-любителем. Даже тот, кто не имеет технической возможности переслать информацию за пределы страны, способен распространять ее внутри страны, и она достигнет тех, кто сможет переправить ее за рубеж.
Эти материалы очень важны, потому что они привлекают внимание большой прессы к маленьким странам, которые в противном случае не получили бы такого широкого освещения. Именно это произошло с Молдавией в апреле 2009 года. Технологии, помимо всего прочего, укрепляют слабые связи. В таких странах, как Тунис, где Бен Али правил репрессивными методами, всякая организованная антиправительственная деятельность чревата огромным риском, а благодаря технологиям у людей появилась дополнительная тактическая возможность. Это не идеальное решение, но это дополнительный инструмент, позволяющий им устанавливать прочные связи.
Владимир Абаринов: Джаред Коэн вернулся к молдавскому примеру, чтобы продемонстрировать, как работают социальные сети в условиях политического кризиса. Напомним, что на парламентских выборах в апреле 2009 года партия коммунистов Молдавии получила большинство голосов, однако парламенту не удалось избрать президента, и он в соответствии с конституцией был распущен. Новые выборы состоялись в июле. Партии, оппозиционные коммунистам, объединились в коалицию. Лидер коммунистов Владимир Воронин был вынужден оставить пост президента.
Джаред Коэн: Еще одно свойство технологий заключается в том, что они находят место для тех, кто вряд ли станет вожаком. Когда технологии становятся частью революции, они дают возможность проявить себя каждому – от демонстранта на улице, подставляющего свою грудь под пули, до того, кто сидит дома, но при этом распространяет информацию и помогает ей выйти за пределы страны.
Конечно, здесь кроется опасность. Когда революция закончена и президент успешно свергнут, остается вакуум. И, как совершенно справедливо отметил Стивен, следующая глава этой истории еще не написана. В Тунисе может стать лучше, чем было, может – хуже, а может наступить хаос. С моей точки зрения, нечто очень похожее на Тунис произошло с Молдавией. Ни Тунис, ни Молдавия, особенно Молдавия, не появлялись в новостях изо дня в день. Повышенное внимание окружающего мира – одна из причин, почему коммунисты, требовавшие повторных выборов в Молдавии в апреле 2009 года, вынуждены были провести выборы относительно честно и в итоге потеряли власть. Я надеюсь, что нечто похожее может произойти в Тунисе. Но гарантировать это, конечно, невозможно.
И наконец, в чем роль технологий невероятно важна, - они сделали события в Тунисе наглядными для людей в других уголках региона.
Владимир Абаринов: На вопрос о позиции и роли США по отношению к новой ситуации в Тунисе отвечает Стивен Кук.
Стивен Кук: Думаю, у администрации Обамы есть реальная возможность продолжить там, где закончила госсекретарь Клинтон, выступая недавно с речью в Дохе. В этой речи она сделала ряд весьма строгих заявлений о том, что лидерам региона надо отвечать на недовольство масс экономическими и политическими реформами. Легче всего сказать, что в таких странах, как Тунис, который для США второстепенный союзник, у Вашингтона нет существенных стратегических интересов. Администрация послала ясные сигналы о том, что не собирается пользоваться возможностью, предоставленной Тунисом, и оказывать нажим, к примеру, на египтян или иорданцев. Возможно, эти вопросы обсуждаются в закрытом порядке, но США, безусловно, не склонны распространяться на эту тему.
Таким образом, "эффекта домино", скорее всего, не будет. Но значение "жасминовой революции" для всего региона все-таки очень велико.
Владимир Абаринов: Свержение и бегство из страны президента Зин эль-Абидина Бен Али, который управлял Тунисом 23 года и без малейших проблем переизбирался пять раз, - это лишь прелюдия революции. Ее итог пока еще отнюдь не ясен. Вместе с тем пример Туниса поучителен как для других правителей региона, так и для оппозиции каждой из соседних стран. Таково краткое резюме экспертов Совета по международным отношениям Стивена Кука и Джареда Коэна. Тунисский случай характерен также тем, что восставшие активно использовали современные коммуникационные технологии.
Конференцию открыла редактор вэбсайта Совета Дебора Джером.
Дебора Джером: Хотя положение все еще неспокойное, уже говорят о том, что пример Туниса породит волну схожих восстаний в Египте, Алжире и других странах. Но мне интересно знать, каким, по вашему мнению, будет итог так называемой "жасминовой революции" для самого Туниса. Насколько вероятно, что в Тунисе возникнет плюралистическая, стабильная демократия?
Джаред, вполне очевидно, что социальные сети сыграли свою роль в раздувании пламени протестных настроений в Тунисе. Сыграют ли они роль в строительстве новой, лучшей системы управления?
Владимир Абаринов: На первый вопрос отвечает Стивен Кук.
Стивен Кук: Дебора, отвечая на ваш вопрос по порядку, я сказал бы так: возможно, возможно, возможно. Мы только что миновали первую фазу тунисского восстания – свержение президента Бен Али, который долгое время правил в авторитарной манере. Теперь наступает по-настоящему сложный период. Процесс перехода от одной политической системы к другой всегда отличается неопределенностью. Это процесс никогда не бывает прямолинейным и не обязательно завершается установлением либеральной демократии. Он может закончиться еще более жесткой, еще более отвратительной диктатурой. Сейчас временное гражданское руководство страны вступило в шестимесячный отрезок времени, в течение которого оно должно организовать выборы, поладить с военным командованием, которое играет критически важную роль в тунисской политике. То, каким образом они используют этот переходный период, скажет нам, какой будет дальнейшая траектория. Но в данный момент неясно, что произойдет.
Оппозиция явно не удовлетворена правительством национального единства и пытается воспользоваться моментом, требуя, помимо отстранения Бен Али, коренной перестройки тунисской политической системы. Это было бы выдающимся результатом. Посмотрим, как долго продлится эта патовая ситуация – то ли ее сдвинут с мертвой точки военные, то ли эти требования раздавят своим весом гражданское правительство.
Что касается волны для всего региона, то ясно, что за развитием событий в Тунисе наблюдают весьма и весьма внимательно. Я предоставлю Джареду возможность поговорить о том, какой эффект на весь регион оказывает подробное освещение этих событий в Твиттере, Фейсбуке и в репортажах Аль-Джазиры. Но несомненно – оппозиционные группировки в таких местах, как Алжир, Каир и Амман стремятся извлечь для себя уроки из тунисского восстания.
В то же время и режимы региона извлекают уроки из участи Бен Али. И я могу себе представить – в случае Египта я готов побиться об заклад – что они попытаются удовлетворить некоторые требования низов с тем, чтобы по-прежнему стальным кулаком подавлять свою собственную оппозицию.
Так что, знаете, все это оказывает бодрящий эффект, все это замечательно, но нет реальной причины ожидать, что регион захлестнет волна аналогичных восстаний. Революции случаются редко, должно сойтись вместе много различных факторов, чтобы получилось то, что имело место 14 января. И разумеется, президент Бен Али допустил ряд ошибок, которые сделали возможным его свержение.
Владимир Абаринов: Стивен Кук, несомненно, прав. Первой реакцией президента Сирии, например, было создание специального Национального гуманитарного фонда для семей, живущих за чертой бедности. Иорданские и сирийские же власти немедленно пошли на небольшие экономические поблажки. А руководство Египта отреагировало созывал Совета национальной безопасности. Джаред Коэн – о роли современных технологий в тунисских событиях.
Джаред Коэн: Начнем с того, чего технологии не сделали. Технологии не были причиной революции в Тунисе. Технологии не направляли революцию в Тунисе. Все мы знаем, что в стране выросли цены на продукты питания, что существовало недовольство правительством Бен Али, имелись и другие факторы. Но технологии сыграли исключительно важную роль, и нам это известно. Интересно, что каждому хочется прицепить ярлык: это революция Твиттера? или это не революция Твиттера? На самом деле нет такого явления, как революция Твиттера. Эта революция похожа на все другие революции. На протяжении истории, когда бы ни произошла революция, она использовала наиболее эффективные инструменты. Умное общественное движение применяет все орудия, имеющиеся в его распоряжении. Коммуникационные технологии – новое орудие наших дней, поэтому любое движение, старающееся быть эффективным, будет пользоваться этим орудием в полной мере.
Так что мы оказались в ситуации, когда революции просто используют более изощренные орудия, чем те, которые мы помним по 1989 году или даже по началу двухтысячных. Вот где технологии получили огромное значение и вот в чем они оказались чрезвычайно важны. Если мы согласны с тем, что для успеха революции необходимо, чтобы народ вышел на улицы, чтобы были люди, готовые рисковать жизнью за свои убеждения и проявлять в этом стойкость, для меня это именно то, что характерно для Туниса. Технологии играют роль ускорителя для тех, кто сделал свой выбор. Они мобилизуют множество добровольных помощников внутри и вне страны, которые оказывают поддержку действиям этих людей, распространяя информацию по всему миру.
Владимир Абаринов: По мнению Джареда Коэна, в условиях, когда информация замалчивается и не доходит до мировой прессы, функцию вестника берут на себя социальные сети. Одновременно они сплачивают, объединяют людей, которые без этих технологий никогда не объединились бы.
Джаред Коэн: Технологии, кроме того, берут на себя функцию главной прессы там, где эта главная пресса либо медлит с освещением, либо не имеет возможности освещать эти события, либо не освещает их. Если посмотреть на то, как освещались события в Тунисе в начальный период, мы увидим, что материалы, которые появлялись в прессе, были заимствованы или из Твиттера, или из Ю-Тьюб, или из Фейсбука и так далее. Технологии позволяют каждому находящемуся на месте действия стать журналистом-любителем. Даже тот, кто не имеет технической возможности переслать информацию за пределы страны, способен распространять ее внутри страны, и она достигнет тех, кто сможет переправить ее за рубеж.
Эти материалы очень важны, потому что они привлекают внимание большой прессы к маленьким странам, которые в противном случае не получили бы такого широкого освещения. Именно это произошло с Молдавией в апреле 2009 года. Технологии, помимо всего прочего, укрепляют слабые связи. В таких странах, как Тунис, где Бен Али правил репрессивными методами, всякая организованная антиправительственная деятельность чревата огромным риском, а благодаря технологиям у людей появилась дополнительная тактическая возможность. Это не идеальное решение, но это дополнительный инструмент, позволяющий им устанавливать прочные связи.
Владимир Абаринов: Джаред Коэн вернулся к молдавскому примеру, чтобы продемонстрировать, как работают социальные сети в условиях политического кризиса. Напомним, что на парламентских выборах в апреле 2009 года партия коммунистов Молдавии получила большинство голосов, однако парламенту не удалось избрать президента, и он в соответствии с конституцией был распущен. Новые выборы состоялись в июле. Партии, оппозиционные коммунистам, объединились в коалицию. Лидер коммунистов Владимир Воронин был вынужден оставить пост президента.
Джаред Коэн: Еще одно свойство технологий заключается в том, что они находят место для тех, кто вряд ли станет вожаком. Когда технологии становятся частью революции, они дают возможность проявить себя каждому – от демонстранта на улице, подставляющего свою грудь под пули, до того, кто сидит дома, но при этом распространяет информацию и помогает ей выйти за пределы страны.
Конечно, здесь кроется опасность. Когда революция закончена и президент успешно свергнут, остается вакуум. И, как совершенно справедливо отметил Стивен, следующая глава этой истории еще не написана. В Тунисе может стать лучше, чем было, может – хуже, а может наступить хаос. С моей точки зрения, нечто очень похожее на Тунис произошло с Молдавией. Ни Тунис, ни Молдавия, особенно Молдавия, не появлялись в новостях изо дня в день. Повышенное внимание окружающего мира – одна из причин, почему коммунисты, требовавшие повторных выборов в Молдавии в апреле 2009 года, вынуждены были провести выборы относительно честно и в итоге потеряли власть. Я надеюсь, что нечто похожее может произойти в Тунисе. Но гарантировать это, конечно, невозможно.
И наконец, в чем роль технологий невероятно важна, - они сделали события в Тунисе наглядными для людей в других уголках региона.
Владимир Абаринов: На вопрос о позиции и роли США по отношению к новой ситуации в Тунисе отвечает Стивен Кук.
Стивен Кук: Думаю, у администрации Обамы есть реальная возможность продолжить там, где закончила госсекретарь Клинтон, выступая недавно с речью в Дохе. В этой речи она сделала ряд весьма строгих заявлений о том, что лидерам региона надо отвечать на недовольство масс экономическими и политическими реформами. Легче всего сказать, что в таких странах, как Тунис, который для США второстепенный союзник, у Вашингтона нет существенных стратегических интересов. Администрация послала ясные сигналы о том, что не собирается пользоваться возможностью, предоставленной Тунисом, и оказывать нажим, к примеру, на египтян или иорданцев. Возможно, эти вопросы обсуждаются в закрытом порядке, но США, безусловно, не склонны распространяться на эту тему.
Таким образом, "эффекта домино", скорее всего, не будет. Но значение "жасминовой революции" для всего региона все-таки очень велико.
