Александр Генис: Советский Союз распался более 20 лет, и с тех пор почтив всем казалось, что с ним необратимо ушла в прошлое и «холодная война». Аннексия Крыма и развязанный Кремлем вооруженный конфликт на юго-востоке Украины ставит перед американскими экспертами вопрос, а не поспешили ли они два десятилетия назад с похоронами «холодной войны»? Разве не может место СССР в конфронтации с США занять Россия, коль скоро ее возглавляет человек, гордящейся службой в организации, провозгласившей себя щитом и мечом Советского Союза в противостоянии с Западом? Поэтому Центр изучения «холодной войны» при Гарвардском университете, который его основатели мыслили как историко-архивный, неожиданно стал вполне актуальным.
Сегодня в гостях у АЧ директор Центра Марк Крамер. С ним беседует наш коллега Евгений Аронов.
Евгений Аронов: В публикациях вашего Центра часто звучит мысль, что расхождения между американскими советологами по ряду ключевых эпизодов «холодной войны» со временем заметно сузились. Попадает ли в эту область нарождающегося консенсуса вопрос о том, была ли «холодная война» между Западом и СССР неизбежной?
Марк Крамер: Вспомним, что США и СССР ставили перед собой в отношении Европы в 1945 году диаметрально противоположные политические цели. Вспомним также, что Западная Европа, обескровленная долгой войной, была не в состоянии сопротивляться Сталину, и могла легко разделить участь своих восточных соседей. Я выражу, наверное, преобладающее сегодня мнение советологов, если скажу, что в свете этих двух факторов конфронтация Соединенных Штатов и Советского Союза была если и не неизбежна, - по-настоящему неизбежных явлений в политике не так уж и много, - то, по крайней мере, очень вероятна. Разумеется, конфронтацию на тот момент могло предотвратить возвращение Соединенных Штатов к политике изоляционизма и полный уход из Европы; изоляционистские настроения в истеблишменте и в обществе были очень сильны до весны 1949 г., и такой сценарий был вполне реальным. Замечу попутно, что к изоляционистам духовно примыкал Джордж Кеннан, чье имя обычно с изоляционизмом не ассоциируется. Дипломат и историк, Кеннан известен как автор стратегии «сдерживания» советского экспансионизма, но разработал он ее в момент совершенно несвойственного ему и непонятно, как возникшего, ощущения, что советский тоталитарный строй несет миру колоссальную опасность. Если изоляционизм был единственным способом предотвратить «холодную войну», то я рад тому, что этого не случилось: «холодная война» была лучше худого мира в его сталинском варианте.
Евгений Аронов: Насколько я понимаю, разногласия в экспертном сообществе уменьшились и относительно того, кто несет ответственность за Корейскую войну, вспыхнувшую в июне 1950 года.
Марк Крамер: До 1991 года, то есть до того, как мы получили пусть ограниченный, но доступ к советским архивам, американские советологи из левого лагеря могли выстраивать очень искусные доказательства того, что войну развязали «империалистические круги Запада». Документы, которые мы имеем, полностью дискредитировали эту гипотезу. Войну развязал северокорейский лидер Ким Ир Сен с прямого благословения Сталина.
Евгений Аронов: Ваш Центр получил также доступ к документам, проливающим свет на трения внутри социалистического лагеря, которые пугали Сталина и его последователей. Они не без основания полагали, что в отсутствие «холодной войны», в отсутствие тотального противоборства двух систем, эти трения могут непоправимо расколоть социалистический блок.
Марк Крамер: До открытия архивов советологи много спорили о том, насколько подлинными и глубокими были противоречия между СССР и Китаем или между СССР и Югославией. Документы не оставляют никаких сомнений в том, что эти противоречия имели абсолютно антагонистический характер. Неожиданным для меня лично стали документальные свидетельства глубокого раскола между СССР и Румынией. Он начался в середине 60-ых, достиг своего апогея в 68-ом в связи с вторжением войск Варшавского договора в Чехословакию, к которому Румыния не присоединилась и который она резко осудила. И сохранялся практически до свержения и казни Чаушеску в декабре 1989 года.
Евгений Аронов: У советологов не осталось сомнений насчет планов Сталина в отношении Восточной Европы. Отсутствие НАТО вряд ли заставило бы его ослабить контроль над «братскими народными демократиями», верно?
Марк Крамер: Согласен. Амбиции Сталина росли, как на дрожжах. И не только в покоренной Восточной Европе. Трудно сказать, как бы далеко он зашел в поддержке французских и итальянских коммунистов в конце 1940-х, если бы не НАТО, хотя на тот момент организация существовала лишь в зародышевом состоянии. Или в поддержке коммунистов в гражданской войне в Греции. Расползание сталинского тоталитаризма в масштабах всего европейского континента было вполне возможно. И это было бы ужасно и с точки зрения стратегических интересов США, и с общей нравственной позиции.
Евгений Аронов: Хочу задать вам вопрос одновременно исторический и злободневный. На знаменитой Лондонской конференции 1946 года Советскому Союзу, разоренному войной, была предложена Америкой безвозмездная экономическая помощь, но Сталин от нее отказался и предпочел курс на тотальную конфронтацию. Похоже ли это на то, как Кремль сегодня жертвует экономическим сотрудничеством ради экспансии?
Марк Крамер: Тотальная конфронтация - да, но без прямой «горячей» войны с Западом. Может быть, эта врожденная осторожность к концу жизни покинула Сталина, но в 1940-е годы он действовал еще очень осмотрительно. Впрочем, не будь НАТО, я уверен, Сталин пошел бы дальше и в 1948-49 годах, причем, даже не используя регулярную армию. Как Путин захватил Крым, использовав лишь немногочисленные подразделения спецназа. Нет нужды задействовать армию на практике, если само ее существование напоминает более слабому противнику о такой опасности, которой ему нечего противопоставить, и потому даже малая сила его парализует. Однако к концу 1940-ых американцы, к счастью, уже находились в Европе. И это укрепило решимость европейцев не пасовать перед Сталиным.
Евгений Аронов: Сталинские апологеты обвиняли НАТО в провоцировании исходной «холодной войны», как путинские апологеты возлагают на НАТО вину за ее возможный рецидив, за «холодную войну 2.0».
Марк Крамер: Хрущев в 1954 г. заявил, что Советский Союз готов вступить в НАТО. Жаль, что тогда никто всерьез не воспринял его инициативу. А было бы очень неплохо открыто, на публичном форуме огласить условия принятия СССР в Североатлантический союз, оговорив это, например, предварительным отказом от руководящей и направляющей роли Компартии. Говоря о риске рецидива «холодной войны», который якобы породило расширение НАТО на восток. Мы в нашем Гарвардском центре просмотрели вагоны документов на английском, русском и немецком языках. И смею заверить ваших слушателей, что мы не нашли ни одного письменного свидетельства, что США обещали Горбачеву за вывод войск из Германии не выдвигать НАТО на восток, о чем беспрестанно трубит российская пропаганда. Как не нашли и намека на то, что Горбачеву подобное обещание было дано в устной форме. Вместе с тем я считаю, что администрации Клинтона не следовало обосновывать расширение НАТО ссылками на потенциальную опасность со стороны России. Напротив, она должна была, на мой взгляд, предложить ельцинской России вступить в НАТО, гарантировав таким образом реализацию главной цели союза, - обеспечение мира и стабильности во всей Европе.
Евгений Аронов: «Холодная война», замечает Гарвардский эксперт, была уникальным феноменом в мировой истории, и она вряд ли когда-нибудь повторится. Уж точно не в обозримом будущем.
Марк Крамер: В нынешней конфронтации Запада и России отсутствует идеологический элемент, который в течение полувека формировал глобальное соперничество двух систем, двух враждебных друг другу мировоззрений. Путин, мы знаем, пытается представить себя предводителем консервативного интернационала. По-моему, он слишком оппортунист, чтобы последовательно играть эту роль. Ведь консерваторы консервируют статус-кво, а не пытаются его взорвать, что делает Путин в сопредельных России государствах. С равным успехом он может пытаться возродить Священный союз первой половины 19-го века, который был призван бороться с демократическими революциями в Европе. Путин не в состоянии помочь своим союзникам – реакционерам на континенте остановить продвижение либеральных идей. Таким образом, без идеологической составляющей соперничество США и России вновь входит в традиционное русло real politik. К тому же, у современной России нет ни экономических ресурсов Советской империи, ни ее армии, позволявшие ей на пике своего могущества конкурировать с Америкой в глобальном масштабе. И, в частности, серьезно угрожать Европе. НАТО надо вернуться сейчас к своей оборонительной миссии и заняться укреплением рубежей в странах Балтии и Польше. В настоящий момент, мне кажется, этого будет вполне достаточно, чтобы решить проблему безопасности на континенте.
Евгений Аронов: Одно из направлений Гарвардского центра, которым руководит Марк Крамер, является развенчивание мифов, окружающих эпоху «холодной войны». Например, сложилось представление, будто двуполярный миропорядок, существовавший в тот период, обеспечивал стабильность лучше однополярного, который возник после окончания «холодной войны». И даже дорогостоящая гонка вооружений не являлась, мол, чрезмерной ценой за это благо. Чтобы утверждать подобное, надо забыть об очень многом, говорит наш гость. И загибает пальцы: кризисы в Турции и Иране в конце 40-ых – начале 50-ых; блокада Берлина 48-89 гг.; Корейская и Вьетнамская войны, в которых американцы, пусть негласно, воевали и с китайцами, и с русскими. Бесконечные кризисы вокруг островов Цзиньмэнь и Мацзу в Тайваньском проливе; конфронтация в октябре 1962 г. вокруг Кубы, которая грозила обернуться ядерной катастрофой; опаснейшие коллизии сверхдержав в контексте арабо-израильских войн. Вооруженные стычки СССР и КНР, в которые могли оказаться втянуты Соединенные Штаты. Да и как забыть про спонсируемый СССР международный терроризм, который на стыке 1960-х - 70-х годов был для США и его союзников проблемой ничуть не меньшей, чем сегодня?
