Ирина Лагунина: В 1984 году началось уголовное расследование дела Героя социалистического труда, бывшего генерального директора Папского агропромышленного комбината (Наманганская область Узбекистана) Ахмаджона Адылова. Ахмаджон Адылов обвинялся во взяточничестве, хулиганстве, хищениях в особо крупных размерах и издевательствах над людьми. По некоторым данным, Ахмаджон Адылов был близким другом в то время первого секретаря компартии Узбекистана Шарафа Рашидова. Дело расследовалось вплоть до апреля 1991 года. А в декабре 1991-го судебная коллегия Верховного Суда бывшего СССР передала его в аналогичную инстанцию Узбекистана – Советский Союз развалился, и заниматься гражданином Узбекистана было приличнее у него на родине. Узбекский суд, в ответ на ходатайства адвокатов, выпустил Адылова на свободу под подписку о невыезде. 25 декабря президент Узбекистана Ислам Каримов своим указом помиловал всех осужденных по так называемому «хлопковому делу», в ходе которого было арестовано практически все руководство республики. Но через два года – в 1993-м - Адылов был вновь арестован и осужден местным судом на четыре года за хищение пяти тонн удобрений. Правда, правозащитники отмечают, что это решение суда странным образом совпало с попыткой Адылова создать собственную оппозиционную партию. Он вышел на свободу в начале июня этого года. Новые сроки вменялись ему уже в тюрьме. В тюрьме же он отпраздновал свое 80-летие. Его друзья с самого начала говорили о том, что арестован он был потому, что собирался вскрыть факты тотальной коррупции тогдашнего руководства компартии Узбекистана, тесно связанного с криминальными интересами Кремля. После его освобождения мой коллега из узбекской редакции Радио Свобода Сарвар Усман позвонил человеку, который встречался с Ахмаджоном Адыловым в годы следствия по «хлопковому делу», Тельману Гдляну.
Тельман Гдлян: Когда мы с ним встречались, пили чай, курили, он открыто, откровенно говорит, он по характеру он мужчина, не проститутка, как некоторые. Он рассказывал, как все было на самом деле. И когда следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР вел его дело и дошло до того, что он каждый день писал заявления о том, чтобы вообще его отвели и дали другого следователя. А весь смысл был в том и возмущение Адылова, что: ребята, как же так, вместе совершали, вы сейчас все взваливаете только на меня и на моих братьев, а все остальные чистые и непорочные. И неоднократно, и близкие знают о том, что он писал на имя генерального прокурора о том, чтобы его следственное дело расследовал Гдлян со своей группой. Но понятно, что местные и московские взяточники этого не могли позволить, потому что тогда следствие расширилось бы и углубилось. И он говорил: Тельман, я вам на блюдечке преподнесу всех московских взяточников, где мы им давали, сколько давали, зачем, почему и так далее.
Сарвар Усман: Вы не вели его дело, но время от времени встречались?
Тельман Гдлян: Мы не вели его дело, а встречались потому, что он у нас по делу проходил в качестве свидетеля.
Сарвар Усман: Он предлагал вам на блюдечке принести взяточников московских, вы это предложение принимали?
Тельман Гдлян: Естественно, как же. Потому что ведь до сих пор не знали, что мы в Узбекистане после того, как привлекли к уголовной ответственности последнего нашего клиента - это первый секретарь ЦК компартии, все, мы в Узбекистане закончили. И я начинал выписывать постановление об аресте и привлечении к уголовной ответственности московских взяточников. И в это время как раз расчехлили все орудия и в открытую из ЦК уже дали команду на уничтожение этой следственной группы. Они точно знали, потому что КГБ прослушивало и там в Узбекистане, и здесь в Москве, и дома, и везде прослушивали и знали о том, какие мы планы вынашиваем. Потому что они не хотели, чтобы мы сделали то же самое со взяточниками в центре, как мы сделали в Узбекистане.
Возвращаясь к нашему герою Адылову, когда он поднял голову или голос, который отличался по своим взглядам от утвердившегося нового клана и стал высказывать критические замечания в отношении новой власти, тогда новая власть пригласила руководителей органов и предложила арестовать Адылова и привлечь его к уголовной ответственности. На вопрос о том, где доказательства, нет доказательств по делу, потому что дело было прекращено, руководителям служб, правоохранительных органов было сказано: подождите, то, что собрали ребята из прокуратуры СССР - это не только на Адылова, еще можно целый вагон таких же Адыловых посадить. Как же так? Сломали то дело, в котором был оправдан Адылов, начали новое расследование, послали в суд, осудили. И собственно говоря, козлом отпущения из всех тех, которые совершали противозаконные действия, Адылов оказался самым главным злодеем на постсоветском пространстве. Его посадили за непослушание новой власти. Не одобряя его криминальных действий, я как человек ему сочувствую. Да, он совершил преступления, но эти преступления совершались в совокупности и под руководством старших взяточников как в республике, так и в Москве.
Сарвар Усман: Я никак не пойму, например, Усманова из Андижанской области в духе 30 годов расстреляли быстренько, а у Адылова даже суда не было. Чем это можно объяснить?
Тельман Гдлян: До распада союза должен был состояться суд. Но вы понимаете, как вам сказать, чтобы по-человечески было понятно? Играли на судьбах людей. Прокурор области Бутурлин, заместитель Гайданов вместе с местными товарищами были главными организаторами по указанию ЦК КПСС естественно, которые по хлопковым делам сажали десятки тысяч людей, почему-то потом приписав Гдляну и Иванову все эти аресты, издевательства по хлопковым делам. Когда на первом съезде Горбачев говорил, что хлопковое дело, которое расследуют Гдлян и Иванов. Я говорил: побойтесь бога, Михаил Сергеевич, моя следственная группа не расследовала дела по хлопку, мы к хлопковым делам никакого отношения не имеем. Он тогда допустил тактическую ошибку и говорит: а какое же вы тогда, товарищ Гдлян, расследовали дело? Я говорю: мы, наша следственная группа расследовала уголовное дело о взяточничестве в высших эшелонах государственной власти, государственно-партийной власти в Советском Союзе. Но вы же понимаете, что там пошло и поехало.
Сарвар Усман: Вы говорите, что прокуроры играли судьбами людей. Узбекская пресса на протяжении последних после распада союза пишет, что именно Гдлян и Иванов играли судьбами узбеков.
Тельман Гдлян: Хорошо, коснемся одного факта, что за все время эта нашумевшая и кого-то напугавшая до смерти следственная группа, которая возглавлялась Гдляном и Ивановым, она за все это время арестовала и привлекла к уголовной ответственности всего 62 человека. Где те тысячи десятки тысяч, которые присваиваются Гдляну и Иванову? Второе: видя все эти безобразия, которые творились в хлопковых делах, которое расследовала генеральная прокуратура СССР, другие следственные группы, которые к нам никакого отношения не имеют, но главным образом прокуратура и МВД Узбекской ССР, видя все эти безобразия, что здесь речь идет о том, чтобы отчитаться перед общественностью Советского Союза и каким-то образом выйти из этого положения, стали привлекать, я еще раз говорю, по указанию из ЦК местного и тамошнего не главарей и организаторов, а тех несчастных людей, которые вынуждены были выполнять незаконные преступные указания своего областного, республиканского и московского руководства по припискам, по всем этим безобразия. И видя, что массами сажают стрелочников в Узбекистане, мы вместе с Ивановым сочинили на 17 листах совершенно секретную докладную записку на имя генерального секретаря ЦК Горбачева с одним вопросом: остановите террор в Узбекистане. Привлекаются тысячи людей, косвенно вовлеченных во все это этими организаторами преступлений, которых мы привлекаем, главарей.
«Хлопковое дело» почти четверть века спустя. С Тельманом Гдляном беседовал мой коллега из узбекской редакции Радио Свобода Сарвар Усман.
