19:47
25.4.2014
Уже война
В Киеве продолжается организованный Михаилом Ходорковским форум, статусы участников источают попеременно то восторг, то умиление.
Поссориться успели пока только журналисты. Широко распространяется обращение Сергея Ковалева к участникам форума: Вот уже почти 100 лет в мире нет более острых и опасных глобальных проблем, нежели те, которые связаны с моей страной. Излишне считать вызовы, брошенные СССР и его преемниками человечеству – ГУЛАГ и Голодомор, депортации народов, страны Балтии, помощь Гитлеру в развязывании Второй мировой войны, обращение в рабство Восточной Европы, Будапешт, Прага, Афганистан, опять Литва, Чечня, Грузия, – разве всё перечтёшь?
Теперь вот Украина – давление на неё, постоянные силовые угрозы ей, заказанные государством потоки грязной клеветы.
Нравственный нигилизм представляют как политику. Увы, дело здесь не в ничтожных выходцах из КГБ. Мы имеем правительство, какое заслуживаем. Более 70%, которые восторженно приветствуют аннексию Крыма и путинский курс на грани новых вторжений – индульгенция этого правительства. Однако не эти постыдные цифры определяют угрозу Украине, российскую внутреннюю трагедию. Так голосуют люди, замордованные сталинской селекцией, оглушённые бесстыдной пропагандой, развращённые циничным враньём первых лиц. Кого им слушать, на кого смотреть, с кем говорить?
Оставшиеся в России интеллигенты язвят над находящимися в Киеве. Об этом феномене рассуждает Анна Наринская: Говорили, что П.В. Палиевский, разогнавший в восьмидесятых из ИМЛИ всех евреев, и вообще известный антисемит, стал таким, потому что еврей увел у него жену. Я вообще верю в подобные личные объяснения такого рода "позиций".
Так вот, многие из тех, кто сейчас так брызжет слюной по поводу " выездного пира интеллигенции", "философского самолета" итд - просто обижены, что где-то происходит випстерская тусовка, а их не позвали.
Егор Холмогоров, как ему и полагается, обещает пассажирам философского самолета полный провал:
Ольшанскому, похоже, действительно обидно, что его не позвали: А здорово было бы устроить собрание русской интеллигенции в Славянске, а?
Я бы поехал обязательно, если бы меня пригласили.
Заодно, такое собрание могло бы стать - хотя бы на некоторое время - очередным сдерживающим фактором для зверей.
Но ведь никого не пропустят через границу, вот в чем проблема.
На что ему резонно заметили в комментариях, что вежливость города берет. Тем не менее, насчет «не пропустят» Ольшанский совершенно прав. Даже поэтов не пускают, а уж руссковесенних публицистов и подавно.
Марианна Гейде: Итак, мы возвращенцы. В Конотопе нас развернули и отправили в Брянск дружить с волками. Трогательно: еще на таможенном контроле в вагоне пограничник очень внимательно переворошил все книги, на книгу К. сказал: "аа, Фома Аквинский, это про которого Безродный в "Мастере и Маргарите" говорил", но все равно ссадил с поезда и препроводил в отделение. В отделении нам предъявили отсутствие нотариально заверенного приглашения от принимающей стороны и, не смотря на долгие беседы о философии, литературе и судьбах международных отношений, всё-таки отправили в Брянск на ближайшем поезде. Очень много военных при полном обмундировании, нас - в количестве шести человек - препроводил на поезд Одесса-Москва конвой из человек десяти. Паспорта вернули только в Брянске, где ещё битый час промурыжили уже в русском отделении, заставив писать объяснительные мы всё объяснили как могли. Трогательно: все пограничные собаки -- сучки и носят красивые и возвышенные или просто милые имена -- Улана, Гера, Альфа, Барби, Жоли. Сами в большинстве своём небольшие, вроде спаниэля или пуделя. Сейчас сидим в брянском кафе и нам принесли глазунью, так что пока прерываюсь.
Елена Горшкова: Нами заинтересовались, стали проверять вещи, нашли книги, увидев книгу Эдуарда Лукоянова и сборник по итогам фестивалей верлибра, сняли с поезда. В течение последнего часа мои книги, особенно эти две, перетрясли уже раз 20 несколько человек, а я прочитал им целую лекцию о современной поэзии. Но пустить все равно не пустили. Привет.
И вот два текста украинского и грузинского блогеров, которые уже не кажутся неожиданными.
Дмитрий Литвин: Очень жаль, что многие наши сограждане так и не поняли: УЖЕ война. И война не с Путиным, а с Россией. Россия почти вся довольна внешней политикой Путина и в целом не против его внутренней политики. И вот, значит, в этих военных условиях у нас тут всё ещё куча людей готова транслировать благоглупости про то, что обоже агрессивные Путины приходят и уходят, а миролюбивая Россия остаётся.
Вот неправда — другой России нет. Это, например, миролюбивый Горбачёв однажды пришёл к власти, да и то они там его до сих пор ненавидят, да и то миролюбие Горбачёва было скорее вынужденным — на фоне кризиса советской системы, да и то при Горбачёве были локальные бойни в Тбилиси, Баку, Вильнюсе.
Даже при в целом миролюбивом Ельцине россияне пытались вершить судьбы сербов и албанцев, вписывались против Грузии в гражданской войне и превратили национально-освободительное движение в Чечне в военно-террористическое.
Ну как можно мирно уживаться с империалистами? Кого из них выбрать в друзья? У них есть империалисты самодержавные типа Путина и есть империалисты-западники — типа Ходорковского, который готов воевать за Кавказ, например.
Нам реально нужна стена между Украиной и российским империализмом — политическая, экономическая, культурная и военная. Как между, например, Израилем и арабским экспансионизмом. Никаких прочных договорных отношений между Украиной и Россией больше быть не может.
Memed Jikhashvili: Корреспонденту "Дождя" Тихону Дзядко не нравится, что всех людей, кто надевает георгиевские ленты, обзывают "колорадами"....
Ах, Тихон, Тихон! Георгиевские ленты теперь ассоциируются с совком, восстановлением империи и ненавистью к независимой Украине. Других толкований у украинцев и грузин нет. Как трудно объяснить израильтянам, что ты нацепил свастику, потому что это символ солнца и благополучия, а не нацистская хрень. Выход здесь один: снять ленту и бросить в помойное ведро.
Вот я считаю, что если кто-то цепляет на грудь портрет Путина, тут толкований может быть несколько: либо он страстно любит "перзидента", либо он носит по Путину траур.
Третий вариант: этот человек просто в глаза не видел ВВП и думает, что Путин - Джон Леннон.
Что будет дальше и чем все это кончится? Именно этот вопрос задает в последней из «Пяти копеек» Иван Давыдов: Хочу – без особой надежды услышать ответ – задать вопрос тем, кто называет себя русскими националистами. Тем более где-то выше они уже помянуты.
Именно правые, казалось бы, должны чувствовать себя победителями в России, повернувшейся к миру задом. И чувствуют – считают, сколько раз Путин в крымской речи произнес слово «русский», требуют залить Донбасс украинской кровью, пишут длинные трактаты про «Русскую весну»...
Итак, вот она, русская весна: сотни их соратников сидят за мыслепреступления, новые террористические законы, в частности, закон о блогерах, с которого мы сегодня начали, ударят в том числе и по активистам националистических партий, тут уж к гадалке не ходи. Член НДП Даниил Константинов скоро сядет по явно сфабрикованному делу. Навальный, по ряду важных вопросов вроде, например, введения виз для соседей из Средней Азии придерживающийся вполне близких националистам взглядов, не вылезает из судов (в четверг очередной единоросс написал очередной донос, кстати), и скоро, похоже, тоже сядет. Ну и так далее, это только лежащие на поверхности вещи и громкие фамилии, ясно, что тут можно трактат написать страниц на двести.
Окей, как говорят враги наши, это русская весна. Тогда расскажите мне, как будет выглядеть русское лето. Видеть я, наверное, не хотел бы, послушать – другое дело.
В Киеве продолжается организованный Михаилом Ходорковским форум, статусы участников источают попеременно то восторг, то умиление.
Post by Marat Guelman.
Post by Anton Nossik.
Поссориться успели пока только журналисты. Широко распространяется обращение Сергея Ковалева к участникам форума: Вот уже почти 100 лет в мире нет более острых и опасных глобальных проблем, нежели те, которые связаны с моей страной. Излишне считать вызовы, брошенные СССР и его преемниками человечеству – ГУЛАГ и Голодомор, депортации народов, страны Балтии, помощь Гитлеру в развязывании Второй мировой войны, обращение в рабство Восточной Европы, Будапешт, Прага, Афганистан, опять Литва, Чечня, Грузия, – разве всё перечтёшь?
Теперь вот Украина – давление на неё, постоянные силовые угрозы ей, заказанные государством потоки грязной клеветы.
Нравственный нигилизм представляют как политику. Увы, дело здесь не в ничтожных выходцах из КГБ. Мы имеем правительство, какое заслуживаем. Более 70%, которые восторженно приветствуют аннексию Крыма и путинский курс на грани новых вторжений – индульгенция этого правительства. Однако не эти постыдные цифры определяют угрозу Украине, российскую внутреннюю трагедию. Так голосуют люди, замордованные сталинской селекцией, оглушённые бесстыдной пропагандой, развращённые циничным враньём первых лиц. Кого им слушать, на кого смотреть, с кем говорить?
Оставшиеся в России интеллигенты язвят над находящимися в Киеве. Об этом феномене рассуждает Анна Наринская: Говорили, что П.В. Палиевский, разогнавший в восьмидесятых из ИМЛИ всех евреев, и вообще известный антисемит, стал таким, потому что еврей увел у него жену. Я вообще верю в подобные личные объяснения такого рода "позиций".
Так вот, многие из тех, кто сейчас так брызжет слюной по поводу " выездного пира интеллигенции", "философского самолета" итд - просто обижены, что где-то происходит випстерская тусовка, а их не позвали.
Егор Холмогоров, как ему и полагается, обещает пассажирам философского самолета полный провал:
После поддержки Герценом польского мятежа тираж "Колокола" упал с 3000 до 500 экземпляров.
— Egor Holmogorov (@holmogorov) 25 апреля 2014
Ольшанскому, похоже, действительно обидно, что его не позвали: А здорово было бы устроить собрание русской интеллигенции в Славянске, а?
Я бы поехал обязательно, если бы меня пригласили.
Заодно, такое собрание могло бы стать - хотя бы на некоторое время - очередным сдерживающим фактором для зверей.
Но ведь никого не пропустят через границу, вот в чем проблема.
На что ему резонно заметили в комментариях, что вежливость города берет. Тем не менее, насчет «не пропустят» Ольшанский совершенно прав. Даже поэтов не пускают, а уж руссковесенних публицистов и подавно.
Марианна Гейде: Итак, мы возвращенцы. В Конотопе нас развернули и отправили в Брянск дружить с волками. Трогательно: еще на таможенном контроле в вагоне пограничник очень внимательно переворошил все книги, на книгу К. сказал: "аа, Фома Аквинский, это про которого Безродный в "Мастере и Маргарите" говорил", но все равно ссадил с поезда и препроводил в отделение. В отделении нам предъявили отсутствие нотариально заверенного приглашения от принимающей стороны и, не смотря на долгие беседы о философии, литературе и судьбах международных отношений, всё-таки отправили в Брянск на ближайшем поезде. Очень много военных при полном обмундировании, нас - в количестве шести человек - препроводил на поезд Одесса-Москва конвой из человек десяти. Паспорта вернули только в Брянске, где ещё битый час промурыжили уже в русском отделении, заставив писать объяснительные мы всё объяснили как могли. Трогательно: все пограничные собаки -- сучки и носят красивые и возвышенные или просто милые имена -- Улана, Гера, Альфа, Барби, Жоли. Сами в большинстве своём небольшие, вроде спаниэля или пуделя. Сейчас сидим в брянском кафе и нам принесли глазунью, так что пока прерываюсь.
Елена Горшкова: Нами заинтересовались, стали проверять вещи, нашли книги, увидев книгу Эдуарда Лукоянова и сборник по итогам фестивалей верлибра, сняли с поезда. В течение последнего часа мои книги, особенно эти две, перетрясли уже раз 20 несколько человек, а я прочитал им целую лекцию о современной поэзии. Но пустить все равно не пустили. Привет.
В "демократичном" Киеве культурная жизнь уже бьёт ключом. Открыта выставка "Осторожно русские". #Украина pic.twitter.com/YaOooMvQUR
— Лентач (@lenta_super) 25 апреля 2014
И вот два текста украинского и грузинского блогеров, которые уже не кажутся неожиданными.
Дмитрий Литвин: Очень жаль, что многие наши сограждане так и не поняли: УЖЕ война. И война не с Путиным, а с Россией. Россия почти вся довольна внешней политикой Путина и в целом не против его внутренней политики. И вот, значит, в этих военных условиях у нас тут всё ещё куча людей готова транслировать благоглупости про то, что обоже агрессивные Путины приходят и уходят, а миролюбивая Россия остаётся.
Вот неправда — другой России нет. Это, например, миролюбивый Горбачёв однажды пришёл к власти, да и то они там его до сих пор ненавидят, да и то миролюбие Горбачёва было скорее вынужденным — на фоне кризиса советской системы, да и то при Горбачёве были локальные бойни в Тбилиси, Баку, Вильнюсе.
Даже при в целом миролюбивом Ельцине россияне пытались вершить судьбы сербов и албанцев, вписывались против Грузии в гражданской войне и превратили национально-освободительное движение в Чечне в военно-террористическое.
Ну как можно мирно уживаться с империалистами? Кого из них выбрать в друзья? У них есть империалисты самодержавные типа Путина и есть империалисты-западники — типа Ходорковского, который готов воевать за Кавказ, например.
Нам реально нужна стена между Украиной и российским империализмом — политическая, экономическая, культурная и военная. Как между, например, Израилем и арабским экспансионизмом. Никаких прочных договорных отношений между Украиной и Россией больше быть не может.
Memed Jikhashvili: Корреспонденту "Дождя" Тихону Дзядко не нравится, что всех людей, кто надевает георгиевские ленты, обзывают "колорадами"....
Ах, Тихон, Тихон! Георгиевские ленты теперь ассоциируются с совком, восстановлением империи и ненавистью к независимой Украине. Других толкований у украинцев и грузин нет. Как трудно объяснить израильтянам, что ты нацепил свастику, потому что это символ солнца и благополучия, а не нацистская хрень. Выход здесь один: снять ленту и бросить в помойное ведро.
Вот я считаю, что если кто-то цепляет на грудь портрет Путина, тут толкований может быть несколько: либо он страстно любит "перзидента", либо он носит по Путину траур.
Третий вариант: этот человек просто в глаза не видел ВВП и думает, что Путин - Джон Леннон.
Что будет дальше и чем все это кончится? Именно этот вопрос задает в последней из «Пяти копеек» Иван Давыдов: Хочу – без особой надежды услышать ответ – задать вопрос тем, кто называет себя русскими националистами. Тем более где-то выше они уже помянуты.
Именно правые, казалось бы, должны чувствовать себя победителями в России, повернувшейся к миру задом. И чувствуют – считают, сколько раз Путин в крымской речи произнес слово «русский», требуют залить Донбасс украинской кровью, пишут длинные трактаты про «Русскую весну»...
Итак, вот она, русская весна: сотни их соратников сидят за мыслепреступления, новые террористические законы, в частности, закон о блогерах, с которого мы сегодня начали, ударят в том числе и по активистам националистических партий, тут уж к гадалке не ходи. Член НДП Даниил Константинов скоро сядет по явно сфабрикованному делу. Навальный, по ряду важных вопросов вроде, например, введения виз для соседей из Средней Азии придерживающийся вполне близких националистам взглядов, не вылезает из судов (в четверг очередной единоросс написал очередной донос, кстати), и скоро, похоже, тоже сядет. Ну и так далее, это только лежащие на поверхности вещи и громкие фамилии, ясно, что тут можно трактат написать страниц на двести.
Окей, как говорят враги наши, это русская весна. Тогда расскажите мне, как будет выглядеть русское лето. Видеть я, наверное, не хотел бы, послушать – другое дело.
18:51
25.4.2014
Культура, рефлексия, память
Российская культурная жизнь в новостях отражается так:
Но, тем не менее:
О странном сочетании кустарности с интересом к биологии в проекте основ государственной культурной политики как раз пишет Григорий Ревзин. Он уверяет, что бояться этого документа не стоит. Культурный министр Мединский не опасен: Этот человек хочет сделать большую вещь. Он хочет разработать культурную политику России на основе идеологии консерватизма, обозначенной президентом Путиным на Валдайском форуме. Вы перестаньте ругаться-то в ответ. Вы оцените величие замысла. Идеологию разрабатывать — это же не просто. Некоторые гении умеют это делать в одиночку, но и в прошлом требовались десятилетия международных усилий, чтобы, скажем, превратить идеи Маркса в целостный законченный продукт. В ХХ веке тут перешли на индустриальный метод производства, и, скажем, идеологический отдел ЦК КПСС с подведомственными ему научными институтами — это сотни высококвалифицированных людей. Если же посмотреть на то, что произвел на свет министр, то поражает прежде всего чрезвычайная скромность интеллектуального потенциала, которым он располагает — не в личном, разумеется, а в управленческом смысле. У него не институт, а какая-то домашняя мастерская по пошиву идеологии — буквально несколько работников, пусть и душевно прекрасных, но совершенно неискушенных в подготовке документов такого рода. <…>
"Россия должна рассматриваться как уникальная и самобытная цивилизация, не сводимая ни к "Западу" ("Европе"), ни к "Востоку". Краткой формулировкой данной позиции является тезис "Россия не Европа", подтверждаемый всей историей страны и народа". Этот центральный тезис документа, почерпнутый из книги Николая Данилевского "Россия и Европа", вызвал наибольшее возмущение критиков позиции министерства. Но какой замысел! Говоря об идеологии консерватизма, Владимир Путин ссылается на Николая Бердяева и панславизм Николая Данилевского — а это совсем не одно и то же. Позиция Данилевского вообще не была консервативной, он, напротив, был страшным радикалом и желал изменить устои государственного устройства России. По образованию он был биологом (отчего совершил некоторое количество ошибок в кратком изложении истории мировых цивилизаций) и считал, что Россия и славянские страны с одной стороны и европейские народы с другой — это как бы разные формы жизни, ну, скажем, вроде рыб и ракообразных. Они не общаются и не скрещиваются, они могут только кушать друг друга.
Это биологическое видение мировой истории, прямолинейно отождествляющее сообщества людей с популяциями животных, очень устарело. Министерство культуры, правда, несколько развило идеи Данилевского в силу случившихся за полтора века успехов биологии — основой программы является идея "генетического кода" русской культуры, который нужно защищать и восстанавливать. <…> Главная идея все равно сводится к тому, что культура — это биологический организм, целостный и непротиворечивый. Идеи, образы, системы ценностей, пришедшие из других культур, считаются в этой картинке вирусами, с которыми организм борется благодаря своей иммунной системе. Если иммунитет не справляется, нужны лекарства. Министерство и желало бы видеть себя таким лекарством, не столько уничтожающим вирусы (этим, по мысли "Основ культурной политики", должны заниматься правоохранительные органы в рамках УК РФ), сколько повышающим иммунитет — что-то вроде эхинацеи. <…>
Вы знаете, мне кажется, тут совершенно нечего опасаться. Это не нашествие идеологии на культурное поле. Вот любимый, полагаю, господином Мединским Федор Достоевский с большой теплотой и иронией писал о русских мальчиках, которые, дай им карту звездного неба, которую они видят в первый раз, назавтра вернут ее исправленной. Это поразительный по смелости и одиночеству прорыв мальчиков, которые начитались Александра Дюма и Майна Рида и отправились в героический поход за Ясой президента Путина.
Когда Ревзин рассуждает о сегодняшних представлениях о культуре, он подчеркивает ее рефлексивный характер, ее способность создавать общий язык для понимания между людьми, придерживающимися совершенно разных точек зрения. Ровно ту же мысль проводит Михаил Ямпольский на «Кольте», когда объясняет, зачем нужна философия: Для меня философия — это возможность выйти в область рефлексии. Я считаю, что вообще российская традиция отмечена нехваткой рефлексии. Наших студентов, например, к ней не готовят. Им читают курсы типа «XVIII век», «XIX век» или «Введение в психологию». Мы хорошо знаем систему вузовских дисциплин, не подразумевающих необходимости в проблематизации. Речь почти исключительно идет о передаче позитивного знания, как если бы оно обладало абсолютной ценностью. Но знание это лишь по видимости абсолютно. У нас и философия преподавалась как догматика, как набор догматических представлений, по существу антифилософский. Важно не кто и что говорил, а важна сама стратегия проблематизации. Ее страшно не хватает гуманитарному знанию, которое тем менее надежно, чем меньше себя осмысливает. <…>
Поскольку философия пытается иметь дело с основаниями нашего мышления и нашего мира за пределами опыта, она, на мой взгляд, выводит себя за рамки науки. Философия — это грандиозная и всегда шаткая попытка взглянуть на основания так, как человеку это не свойственно. Замечание Мерло-Понти о том, что «нет такого мышления, которое охватывало бы нашу мысль», передает саму суть дилеммы, с которой сталкивается философ и которая делает такой уязвимой, но от этого не менее необходимой его деятельность. Философ — не ученый, это человек, стремящийся занять по отношению к нашему миру и способам его познания «невозможную» позицию. И это отчасти сближает настоящего философа с поэтом, который, как мне кажется, интересен лишь в той мере, в какой он помещает себя в область словесного невозможного. <…>
Одна из самых расхожих и серьезных ошибок — это понимание философии как системы догматических представлений, а не как способа подвергнуть догматику рефлексии. Мне кажется, настоящего философа от плохого отличает скептицизм. Если человек скептичен, если он не поддается гипнозу авторитетов и систем, будь то Кант или Хайдеггер, он способен использовать философию очень продуктивно. Если же человек берет готовую модель: «Кант писал…», «Гегель говорил…» — ничего путного из этого не выйдет. Защита своей позиции ссылками на авторитет — абсолютно антифилософская позиция. Это мы проходили с марксизмом-ленинизмом. Философия чрезвычайно полезна как способ проблематизации и чрезвычайно опасна как возможность догматизации. И эти две возможности присущи ее природе.
Рефлексия сопряжена в том числе и с памятью, и с этой памятью в России что-то пошло не так.
Эрозию памяти о войне анализирует в «Пяти копейках» на «Слоне» Иван Давыдов: Пивовары с гордостью рапортуют о начале выпуска пива в коллекционных банках с портретами героев войны. Бутылки с водкой и даже пакеты с кетчупом в супермаркетах — не иначе, в память о пролитой на полях сражений крови, — тоже украшены георгиевскими ленточками. Популярный кулинарный сайт радует интересующихся рецептом салата «Георгиевская лента» — «каждый слой обильно смазать майонезом». Другой, тоже популярный портал целый конкурс проводит -«Ингредиенты Победы», при участии компании-произовдителя кухонной техники. Там вообще, конечно, раздолье. Супы, салаты, горячее, десерты. Моченые яблоки «Не все вернулись с войны», например, честное слово, не вру. Лапша «Ковер для ветерана». И венцом всему — запеченная курица, угадайте, чем перевязанная.
Что-то там такое помянутая выше Яровая сочинила про осквернение дней, помните.
Я люблю Девятое мая. Люблю ходить по улицам, смотреть на людей, думать о живой памяти. Но в этом году Дня победы жду не без содрогания. И думать не хочу о том, что придется увидеть. Мертвой памяти не бывает, мертвая память — это как выпотрошенная курица в сияющей глазури. С георгиевской, разумеется, ленточкой. Мертвой не бывает, а живая запрещена законодательно.
В подтверждение слов Давыдова – история о хранителе живой памяти о войне из Петергофа. Материал Анастасии Мироновой опубликован в «Новой газете»: Александр Лебедев увлекся историей Петергофа года два назад, когда потерял работу кузнеца на часовом заводе. Он зачастил в районную библиотеку и за несколько месяцев прочитал все книги по краеведению. Чем больше он читал, тем больше возмущался, что мемориал "Приморский" находится в таком запустении, а на петергофских военных памятниках вместо былой позолоты, латуни и декоративного камня – битумная краска и серебрянка.
За попытку придать памятникам первоначальный вид Лебедев прослыл городским сумасшедшим, а чиновники увидели в нем самого настоящего врага. Против защитника памятников возбудили уголовное дело. 22 апреля вступило в силу решение Петродворцового районного суда об отправке его на принудительную судебно-психиатрической экспертизу в психбольницу № 6.
***
И еще одна памятная дата:
Конец апреля 1986 года вспоминает Роман Лейбов: В четверг [в Киеве] состоялась первомайская демонстрация. В праздничном убранстве были улицы столицы советской Украины, колоннами шли телезрители, детишки махали флажками, с трибуны кислыми улыбками приветствовали их руководители партии и правительства, детишки которых уже ехали в Москву от греха подальше. Ветер ночью утих, утром снова стало тепло, я начал писать диплом, писал накануне всю ночь и проспал: жена с коляской выпорхнула из дому и пошла с телезрителями гулять по улицам. <…> Всю следующую неделю я бурно писал диплом. В дипломе было много слов о родине: эта тема трактовалась в лирике Лермонтова не столько в пространственном, сколько во временном аспекте. Небесная истинная родина, связанная с темой прошлого, противопоставлялась там теме мнимой родины, неласковой мачехи, постоянно обманывающей нежного лирического изгнанника в его лучших чувствах. Грубо говоря: врущей по телевизору в глаза как сивый мерин. А у Тютчева, продолжал я, идеальное прошедшее изображено как пространство — Элизий, изолированный от палящего излучения внешнего мира и напоенный влагой таинственных ключей. <…> Тем временем в Киев приехали ответственные товарищи Слюньков и Воротников (а может быть, это были товарищи Пеньков и Бубков, я уже не помню). Товарищи поездили по окрестностям столицы Украины, и по телевизору замелькали загадочные миллирентгены. В миллирентгены никто особенно не верил, полагали, что их следует умножать на сто, но какая получится тогда размерность и что из того следует, никто не знал. Шутили, сочиняли стихи: если хочешь быть отцом, обмотай татам свинцом. Толковали об изотопах. От одних изотопов как раз лучше помогал йодид калия, другие же преимущественно выводились народным каберне. Поминали также какой-то период полураспада. Местный министр здравоохранения заклинал верить ему и советовал то проветривать помещения, то не унывать, то мыть руки перед едой. Всесоюзный министр туч и дождей на все вопросы о радиационной обстановке в Киеве отвечал, что Москве ничего не угрожает. Поползли уже и разговоры о счетчиках Гейгера. Потом, уже летом, киевский знакомый привез в Тарту такой самодельный счетчик. Дойдя до моих брюк, в которых я в мае ходил по Киеву, счетчик залился трелями, как тургеневский соловей. Брюки эти были стираны после Киева раза три.
Артем Ананьев: А мне было 11 лет, но отчего-то очень четко запомнились кадры первомайского парада в Киеве, который показывали во «Времени»: по лицам моих родителей, которые контрастировали с румяными киевскими теледемонстрантами, было видно, что произошло что-то ужасное (в Силламяэ перерабатывали урановую руду, и люди более-менее понимали, что такое радиация). А потом и из нашего города потянулись бригады ликвидаторов, привозили потом детям дефицитные импортные шмотки ...
Российская культурная жизнь в новостях отражается так:
Пасхальный концерт для бездомных и создание двухметровой картины из яиц отменены в Свердловской области из-за снегопадов
— Pavel Pryanikov (@netovetz) 25 апреля 2014
Но, тем не менее:
Апрельский снегопад не мешает любовным играм зверей екатеринбургского зоопарка - ИФ
— Alexey Gusarov (@alexgusarov) 25 апреля 2014
О странном сочетании кустарности с интересом к биологии в проекте основ государственной культурной политики как раз пишет Григорий Ревзин. Он уверяет, что бояться этого документа не стоит. Культурный министр Мединский не опасен: Этот человек хочет сделать большую вещь. Он хочет разработать культурную политику России на основе идеологии консерватизма, обозначенной президентом Путиным на Валдайском форуме. Вы перестаньте ругаться-то в ответ. Вы оцените величие замысла. Идеологию разрабатывать — это же не просто. Некоторые гении умеют это делать в одиночку, но и в прошлом требовались десятилетия международных усилий, чтобы, скажем, превратить идеи Маркса в целостный законченный продукт. В ХХ веке тут перешли на индустриальный метод производства, и, скажем, идеологический отдел ЦК КПСС с подведомственными ему научными институтами — это сотни высококвалифицированных людей. Если же посмотреть на то, что произвел на свет министр, то поражает прежде всего чрезвычайная скромность интеллектуального потенциала, которым он располагает — не в личном, разумеется, а в управленческом смысле. У него не институт, а какая-то домашняя мастерская по пошиву идеологии — буквально несколько работников, пусть и душевно прекрасных, но совершенно неискушенных в подготовке документов такого рода. <…>
"Россия должна рассматриваться как уникальная и самобытная цивилизация, не сводимая ни к "Западу" ("Европе"), ни к "Востоку". Краткой формулировкой данной позиции является тезис "Россия не Европа", подтверждаемый всей историей страны и народа". Этот центральный тезис документа, почерпнутый из книги Николая Данилевского "Россия и Европа", вызвал наибольшее возмущение критиков позиции министерства. Но какой замысел! Говоря об идеологии консерватизма, Владимир Путин ссылается на Николая Бердяева и панславизм Николая Данилевского — а это совсем не одно и то же. Позиция Данилевского вообще не была консервативной, он, напротив, был страшным радикалом и желал изменить устои государственного устройства России. По образованию он был биологом (отчего совершил некоторое количество ошибок в кратком изложении истории мировых цивилизаций) и считал, что Россия и славянские страны с одной стороны и европейские народы с другой — это как бы разные формы жизни, ну, скажем, вроде рыб и ракообразных. Они не общаются и не скрещиваются, они могут только кушать друг друга.
Это биологическое видение мировой истории, прямолинейно отождествляющее сообщества людей с популяциями животных, очень устарело. Министерство культуры, правда, несколько развило идеи Данилевского в силу случившихся за полтора века успехов биологии — основой программы является идея "генетического кода" русской культуры, который нужно защищать и восстанавливать. <…> Главная идея все равно сводится к тому, что культура — это биологический организм, целостный и непротиворечивый. Идеи, образы, системы ценностей, пришедшие из других культур, считаются в этой картинке вирусами, с которыми организм борется благодаря своей иммунной системе. Если иммунитет не справляется, нужны лекарства. Министерство и желало бы видеть себя таким лекарством, не столько уничтожающим вирусы (этим, по мысли "Основ культурной политики", должны заниматься правоохранительные органы в рамках УК РФ), сколько повышающим иммунитет — что-то вроде эхинацеи. <…>
Вы знаете, мне кажется, тут совершенно нечего опасаться. Это не нашествие идеологии на культурное поле. Вот любимый, полагаю, господином Мединским Федор Достоевский с большой теплотой и иронией писал о русских мальчиках, которые, дай им карту звездного неба, которую они видят в первый раз, назавтра вернут ее исправленной. Это поразительный по смелости и одиночеству прорыв мальчиков, которые начитались Александра Дюма и Майна Рида и отправились в героический поход за Ясой президента Путина.
Когда Ревзин рассуждает о сегодняшних представлениях о культуре, он подчеркивает ее рефлексивный характер, ее способность создавать общий язык для понимания между людьми, придерживающимися совершенно разных точек зрения. Ровно ту же мысль проводит Михаил Ямпольский на «Кольте», когда объясняет, зачем нужна философия: Для меня философия — это возможность выйти в область рефлексии. Я считаю, что вообще российская традиция отмечена нехваткой рефлексии. Наших студентов, например, к ней не готовят. Им читают курсы типа «XVIII век», «XIX век» или «Введение в психологию». Мы хорошо знаем систему вузовских дисциплин, не подразумевающих необходимости в проблематизации. Речь почти исключительно идет о передаче позитивного знания, как если бы оно обладало абсолютной ценностью. Но знание это лишь по видимости абсолютно. У нас и философия преподавалась как догматика, как набор догматических представлений, по существу антифилософский. Важно не кто и что говорил, а важна сама стратегия проблематизации. Ее страшно не хватает гуманитарному знанию, которое тем менее надежно, чем меньше себя осмысливает. <…>
Поскольку философия пытается иметь дело с основаниями нашего мышления и нашего мира за пределами опыта, она, на мой взгляд, выводит себя за рамки науки. Философия — это грандиозная и всегда шаткая попытка взглянуть на основания так, как человеку это не свойственно. Замечание Мерло-Понти о том, что «нет такого мышления, которое охватывало бы нашу мысль», передает саму суть дилеммы, с которой сталкивается философ и которая делает такой уязвимой, но от этого не менее необходимой его деятельность. Философ — не ученый, это человек, стремящийся занять по отношению к нашему миру и способам его познания «невозможную» позицию. И это отчасти сближает настоящего философа с поэтом, который, как мне кажется, интересен лишь в той мере, в какой он помещает себя в область словесного невозможного. <…>
Одна из самых расхожих и серьезных ошибок — это понимание философии как системы догматических представлений, а не как способа подвергнуть догматику рефлексии. Мне кажется, настоящего философа от плохого отличает скептицизм. Если человек скептичен, если он не поддается гипнозу авторитетов и систем, будь то Кант или Хайдеггер, он способен использовать философию очень продуктивно. Если же человек берет готовую модель: «Кант писал…», «Гегель говорил…» — ничего путного из этого не выйдет. Защита своей позиции ссылками на авторитет — абсолютно антифилософская позиция. Это мы проходили с марксизмом-ленинизмом. Философия чрезвычайно полезна как способ проблематизации и чрезвычайно опасна как возможность догматизации. И эти две возможности присущи ее природе.
Рефлексия сопряжена в том числе и с памятью, и с этой памятью в России что-то пошло не так.
Герои ВОВ на банке пива. Бухло и святая память. После распития это будет валяться в мусорке http://t.co/35HqfPugeZ pic.twitter.com/glr3i7jOmF
— ТелевидениеНаКоленке (@NakolenkeTV) 25 апреля 2014
Эрозию памяти о войне анализирует в «Пяти копейках» на «Слоне» Иван Давыдов: Пивовары с гордостью рапортуют о начале выпуска пива в коллекционных банках с портретами героев войны. Бутылки с водкой и даже пакеты с кетчупом в супермаркетах — не иначе, в память о пролитой на полях сражений крови, — тоже украшены георгиевскими ленточками. Популярный кулинарный сайт радует интересующихся рецептом салата «Георгиевская лента» — «каждый слой обильно смазать майонезом». Другой, тоже популярный портал целый конкурс проводит -«Ингредиенты Победы», при участии компании-произовдителя кухонной техники. Там вообще, конечно, раздолье. Супы, салаты, горячее, десерты. Моченые яблоки «Не все вернулись с войны», например, честное слово, не вру. Лапша «Ковер для ветерана». И венцом всему — запеченная курица, угадайте, чем перевязанная.
Что-то там такое помянутая выше Яровая сочинила про осквернение дней, помните.
Я люблю Девятое мая. Люблю ходить по улицам, смотреть на людей, думать о живой памяти. Но в этом году Дня победы жду не без содрогания. И думать не хочу о том, что придется увидеть. Мертвой памяти не бывает, мертвая память — это как выпотрошенная курица в сияющей глазури. С георгиевской, разумеется, ленточкой. Мертвой не бывает, а живая запрещена законодательно.
В подтверждение слов Давыдова – история о хранителе живой памяти о войне из Петергофа. Материал Анастасии Мироновой опубликован в «Новой газете»: Александр Лебедев увлекся историей Петергофа года два назад, когда потерял работу кузнеца на часовом заводе. Он зачастил в районную библиотеку и за несколько месяцев прочитал все книги по краеведению. Чем больше он читал, тем больше возмущался, что мемориал "Приморский" находится в таком запустении, а на петергофских военных памятниках вместо былой позолоты, латуни и декоративного камня – битумная краска и серебрянка.
За попытку придать памятникам первоначальный вид Лебедев прослыл городским сумасшедшим, а чиновники увидели в нем самого настоящего врага. Против защитника памятников возбудили уголовное дело. 22 апреля вступило в силу решение Петродворцового районного суда об отправке его на принудительную судебно-психиатрической экспертизу в психбольницу № 6.
***
И еще одна памятная дата:
26 апреля во многих странах мира отмечают Международный день памяти жертв радиационных аварий.
— Cosmopolit (@LesanaFm) 25 апреля 2014
Конец апреля 1986 года вспоминает Роман Лейбов: В четверг [в Киеве] состоялась первомайская демонстрация. В праздничном убранстве были улицы столицы советской Украины, колоннами шли телезрители, детишки махали флажками, с трибуны кислыми улыбками приветствовали их руководители партии и правительства, детишки которых уже ехали в Москву от греха подальше. Ветер ночью утих, утром снова стало тепло, я начал писать диплом, писал накануне всю ночь и проспал: жена с коляской выпорхнула из дому и пошла с телезрителями гулять по улицам. <…> Всю следующую неделю я бурно писал диплом. В дипломе было много слов о родине: эта тема трактовалась в лирике Лермонтова не столько в пространственном, сколько во временном аспекте. Небесная истинная родина, связанная с темой прошлого, противопоставлялась там теме мнимой родины, неласковой мачехи, постоянно обманывающей нежного лирического изгнанника в его лучших чувствах. Грубо говоря: врущей по телевизору в глаза как сивый мерин. А у Тютчева, продолжал я, идеальное прошедшее изображено как пространство — Элизий, изолированный от палящего излучения внешнего мира и напоенный влагой таинственных ключей. <…> Тем временем в Киев приехали ответственные товарищи Слюньков и Воротников (а может быть, это были товарищи Пеньков и Бубков, я уже не помню). Товарищи поездили по окрестностям столицы Украины, и по телевизору замелькали загадочные миллирентгены. В миллирентгены никто особенно не верил, полагали, что их следует умножать на сто, но какая получится тогда размерность и что из того следует, никто не знал. Шутили, сочиняли стихи: если хочешь быть отцом, обмотай татам свинцом. Толковали об изотопах. От одних изотопов как раз лучше помогал йодид калия, другие же преимущественно выводились народным каберне. Поминали также какой-то период полураспада. Местный министр здравоохранения заклинал верить ему и советовал то проветривать помещения, то не унывать, то мыть руки перед едой. Всесоюзный министр туч и дождей на все вопросы о радиационной обстановке в Киеве отвечал, что Москве ничего не угрожает. Поползли уже и разговоры о счетчиках Гейгера. Потом, уже летом, киевский знакомый привез в Тарту такой самодельный счетчик. Дойдя до моих брюк, в которых я в мае ходил по Киеву, счетчик залился трелями, как тургеневский соловей. Брюки эти были стираны после Киева раза три.
Артем Ананьев: А мне было 11 лет, но отчего-то очень четко запомнились кадры первомайского парада в Киеве, который показывали во «Времени»: по лицам моих родителей, которые контрастировали с румяными киевскими теледемонстрантами, было видно, что произошло что-то ужасное (в Силламяэ перерабатывали урановую руду, и люди более-менее понимали, что такое радиация). А потом и из нашего города потянулись бригады ликвидаторов, привозили потом детям дефицитные импортные шмотки ...
15:34
25.4.2014
Грядет или не грядет русский народный Гугол?
Вчерашнему ляпу Путина Леонид Бершидский посвятил отдельную колонку на Forbes – он полагает, что Путин стал слишком часто ошибаться по-крупному, потому что слишком много областей жизни переведены в режим ручного управления. Стареющий президент не справляется: То, что Путин сказал в четверг об интернете и конкретно о компании «Яндекс», еще ярче свидетельствует о том, что национальный лидер сдает.
«Вы же знаете, все это возникло на первом этапе, на заре интернета, как спецпроект ЦРУ США. Так и развивается», — заявил он для начала некоему блогеру, возмущавшемуся засильем американцев в интернете.
Бывшему сотруднику спецслужб не к лицу путать ведомства; между тем, история интернета восходит к DARPA, американскому Оборонному агентству по продвинутым иследовательским проектам, подразделению Пентагона, а вовсе не ЦРУ. Допустим, впрочем, что Путину с высоты его нынешнего положения все едино: Минобороны, ЦРУ, АНБ — в любом случае «американка мутит», незачем нам разбираться, какая именно.
С «Яндексом», однако, совсем уж не задалось. «Там тоже, повторю, не все так просто, — сказал Путин. — Что они могут, что не могут, это у них надо спросить. Но и их тоже ведь в свое время, когда они только начинали работу, их тоже поддавили: у них должно быть столько-то американцев, столько-то европейцев в руководящих органах, помните? И они вынуждены были с этим соглашаться».
Как ни старайся, ничего подобного в истории «Яндекса» не найдешь. История главной российской интернет-компании хорошо известна, и большинство ее свидетелей, русских и иностранцев, живы. О каких принудительных квотах на американцев и европейцев в руководстве «Яндекса» говорил Путин, всем им остается только гадать. Путин, выстроивший систему, в которой он вынужден следить за каждой мелочью, неизбежно начинает путаться в гигантском хозяйстве.
Как это ни парадоксально, тем хуже для Рунета, да и для каждого из нас. Любому в президентской свите, кто захочет что-нибудь урвать под предлогом борьбы с тлетворным западным влиянием, все легче это сделать — главное поддерживать у президента иллюзию тотального контроля. Для Воложа президентская белиберда о его компании — сигнал опасности.
Леонид Волков дополняет колонку Бершидского следующим соображением: Линия защиты пропагандистов (после оговорки Путина) была выстроена очень быстро: не ЦРУ, а Пентагон (в лице DARPA), какая уж такая разница! никакой трагедии в этой ошибке нет, ну перепутал пожилой человек два американских силовых ведомства!
И вот по этому поводу у меня есть одно соображение.
Это не ведь не оговорка и не просто случайная ошибка, не просто признак безразличия к деталям, типа какая разница, какое именно ведомство, если все равно "американка гадит". Тут есть один принципиальный момент, и он как раз в разнице между ведомствами.
ЦРУ - это разведывательное ведомство. Шпионы. Сбор информации - это их основная задача. Пентагон - военное ведомство, министерство обороны.
История ARPANET, прадедушки интернета, хорошо известна: он создавался именно в оборонных целях, для децентрализации управления. Грубо говоря, попадает советская ракета в Пентагон, а благодаря сети управление войсками продолжается из других точек. Информация распределена, узлы сети автономны и независимы. Именно в этом - ДНК интернета, основа его устройства. Он by design такой, он таким создавался - чтобы его нельзя было контролировать, чтобы нельзя было помешать его работе разрушением одного или нескольких узлов. И все то, что сейчас пытаются делать российские власти - природе интернета противоречит.
Если бы интернет создавало ЦРУ, то он архитектурно был бы иным (заточенным на сбор и централизацию информации), и, собственно, никогда не смог бы стать таким интернетом, какой мы знаем и любим, в котором общаемся и работаем. И в этом смысле противоречит природе интернета и то, что делают американские власти в лице АНБ и т.д.: интернет и нельзя (к счастью) эффективно превратить в инструмент тотальной слежки и контроля, вся его природа этому противоречит. (Государства часто не видят и не понимают таких вещей и делают ошибки подобного рода, пытаясь внедрить масштабные решения, противоречащие природе вещей, но неизменно проигрывают - простой пример, которой приходит на ум, это сухой закон в США и антиалкогольная кампания Горбачева).
Именно потому, что ARPANET не был создан ЦРУ (а был создан Пентагоном, а потом развивался академическим сообществом, университетами и исследовательскими центрами) - он стал в итоге интернетом, самым важным явлением экономики и общественной жизни постиндустриальной обществе. А все попытки правительств пойти против этого обречены на провал.
Есть мнение, что все опасения, навеянные вчерашними репликами Путина, необоснованны:
Петр Биргер на «Слоне» перечисляет 5 причин, почему Facebook, Twitter и Google не запретят в России: 1. Еще ничего не решено: подзаконные акты и регламенты важнее закона
Ни одна из западных интернет-компаний, работающих в России, на закон пока никак не отреагировала, ожидая конкретизации новой схемы работы. Ключевая проблема для них после принятия нового закона – экономическая (необходимость больших инвестиций в системы хранения данных), но ее реальный масштаб не могут оценить пока ни сами игроки, ни регулятор.
2. Государству это не надо
Не похоже, что стратегическая цель поправок – блокировка иностранных интернет-ресурсов. Для этого у властей уже есть весь необходимый правовой инструментарий, который позволяет управлять чистками быстрее и легче.
3. «Черные списки»: государство не умеет контролировать сеть
По количеству несуразностей, нестыковок, технических проблем, связанных с безграмотно и неконкретно прописанными регламентами, закон о черных списках уже вошел в историю Рунета. Его неэффективность – вопиющая, и государство за два года не сделало ничего, чтобы улучшить его (как для своих целей, будь то контроль или репрессии, так и для целей рынка).
4. Глобальные компании всегда идут на компромиссы
5. Россия – слишком большой рынок
Глобальные интернет-компании будут держаться за российский рынок до последнего и, возможно, ради этого даже смирятся с дополнительными инвестициями в системы хранения данных. <…> Facebook мечтает усилить позиции в России, воспользовавшись потенциальным ослаблением «ВКонтакте», которое вероятно не только в результате акционерного конфликта, но и под давлением правообладателей. Google, благодаря Android-экспансии и росту мобильного рынка, получает шанс успешно конкурировать с «Яндексом»: например, по данным ТNS, Google на мобильных устройствах используют в среднем 1,1 млн москвичей в день, а «Яндекс» – около 0,9 млн. Twitter прошедшей осенью назвал Россию в числе шести приоритетных стран, где прогнозируются более высокие темпы роста числа пользователей, чем в США. Сейчас точно не время уходить.
Да и зачем ограничивать интернет, когда можно ограничить отдельных популярных блогеров:
Филипп Дзядко: Раньше была "лакировка действительности". Теперь - блокировка действительности.
Скоро поиск в интернете будет выглядеть так pic.twitter.com/9mxtEhUBEE
— ʎɐsʇɐd ʎdɯnɹƃ (@alexmak) 24 апреля 2014
Вчерашнему ляпу Путина Леонид Бершидский посвятил отдельную колонку на Forbes – он полагает, что Путин стал слишком часто ошибаться по-крупному, потому что слишком много областей жизни переведены в режим ручного управления. Стареющий президент не справляется: То, что Путин сказал в четверг об интернете и конкретно о компании «Яндекс», еще ярче свидетельствует о том, что национальный лидер сдает.
«Вы же знаете, все это возникло на первом этапе, на заре интернета, как спецпроект ЦРУ США. Так и развивается», — заявил он для начала некоему блогеру, возмущавшемуся засильем американцев в интернете.
Бывшему сотруднику спецслужб не к лицу путать ведомства; между тем, история интернета восходит к DARPA, американскому Оборонному агентству по продвинутым иследовательским проектам, подразделению Пентагона, а вовсе не ЦРУ. Допустим, впрочем, что Путину с высоты его нынешнего положения все едино: Минобороны, ЦРУ, АНБ — в любом случае «американка мутит», незачем нам разбираться, какая именно.
С «Яндексом», однако, совсем уж не задалось. «Там тоже, повторю, не все так просто, — сказал Путин. — Что они могут, что не могут, это у них надо спросить. Но и их тоже ведь в свое время, когда они только начинали работу, их тоже поддавили: у них должно быть столько-то американцев, столько-то европейцев в руководящих органах, помните? И они вынуждены были с этим соглашаться».
Как ни старайся, ничего подобного в истории «Яндекса» не найдешь. История главной российской интернет-компании хорошо известна, и большинство ее свидетелей, русских и иностранцев, живы. О каких принудительных квотах на американцев и европейцев в руководстве «Яндекса» говорил Путин, всем им остается только гадать. Путин, выстроивший систему, в которой он вынужден следить за каждой мелочью, неизбежно начинает путаться в гигантском хозяйстве.
Как это ни парадоксально, тем хуже для Рунета, да и для каждого из нас. Любому в президентской свите, кто захочет что-нибудь урвать под предлогом борьбы с тлетворным западным влиянием, все легче это сделать — главное поддерживать у президента иллюзию тотального контроля. Для Воложа президентская белиберда о его компании — сигнал опасности.
Соцсеть для России pic.twitter.com/M0eyQRgj31
— RIP Новости (@riarip) 25 апреля 2014
Леонид Волков дополняет колонку Бершидского следующим соображением: Линия защиты пропагандистов (после оговорки Путина) была выстроена очень быстро: не ЦРУ, а Пентагон (в лице DARPA), какая уж такая разница! никакой трагедии в этой ошибке нет, ну перепутал пожилой человек два американских силовых ведомства!
И вот по этому поводу у меня есть одно соображение.
Это не ведь не оговорка и не просто случайная ошибка, не просто признак безразличия к деталям, типа какая разница, какое именно ведомство, если все равно "американка гадит". Тут есть один принципиальный момент, и он как раз в разнице между ведомствами.
ЦРУ - это разведывательное ведомство. Шпионы. Сбор информации - это их основная задача. Пентагон - военное ведомство, министерство обороны.
История ARPANET, прадедушки интернета, хорошо известна: он создавался именно в оборонных целях, для децентрализации управления. Грубо говоря, попадает советская ракета в Пентагон, а благодаря сети управление войсками продолжается из других точек. Информация распределена, узлы сети автономны и независимы. Именно в этом - ДНК интернета, основа его устройства. Он by design такой, он таким создавался - чтобы его нельзя было контролировать, чтобы нельзя было помешать его работе разрушением одного или нескольких узлов. И все то, что сейчас пытаются делать российские власти - природе интернета противоречит.
Если бы интернет создавало ЦРУ, то он архитектурно был бы иным (заточенным на сбор и централизацию информации), и, собственно, никогда не смог бы стать таким интернетом, какой мы знаем и любим, в котором общаемся и работаем. И в этом смысле противоречит природе интернета и то, что делают американские власти в лице АНБ и т.д.: интернет и нельзя (к счастью) эффективно превратить в инструмент тотальной слежки и контроля, вся его природа этому противоречит. (Государства часто не видят и не понимают таких вещей и делают ошибки подобного рода, пытаясь внедрить масштабные решения, противоречащие природе вещей, но неизменно проигрывают - простой пример, которой приходит на ум, это сухой закон в США и антиалкогольная кампания Горбачева).
Именно потому, что ARPANET не был создан ЦРУ (а был создан Пентагоном, а потом развивался академическим сообществом, университетами и исследовательскими центрами) - он стал в итоге интернетом, самым важным явлением экономики и общественной жизни постиндустриальной обществе. А все попытки правительств пойти против этого обречены на провал.
Есть мнение, что все опасения, навеянные вчерашними репликами Путина, необоснованны:
Если возникнет необходимость,то законопроект блогеры=СМИ может быть отправлен на доработку в рамках согласительной комиссии. - комитет СФ
— Plushev (@plushev) 25 апреля 2014
Петр Биргер на «Слоне» перечисляет 5 причин, почему Facebook, Twitter и Google не запретят в России: 1. Еще ничего не решено: подзаконные акты и регламенты важнее закона
Ни одна из западных интернет-компаний, работающих в России, на закон пока никак не отреагировала, ожидая конкретизации новой схемы работы. Ключевая проблема для них после принятия нового закона – экономическая (необходимость больших инвестиций в системы хранения данных), но ее реальный масштаб не могут оценить пока ни сами игроки, ни регулятор.
2. Государству это не надо
Не похоже, что стратегическая цель поправок – блокировка иностранных интернет-ресурсов. Для этого у властей уже есть весь необходимый правовой инструментарий, который позволяет управлять чистками быстрее и легче.
3. «Черные списки»: государство не умеет контролировать сеть
По количеству несуразностей, нестыковок, технических проблем, связанных с безграмотно и неконкретно прописанными регламентами, закон о черных списках уже вошел в историю Рунета. Его неэффективность – вопиющая, и государство за два года не сделало ничего, чтобы улучшить его (как для своих целей, будь то контроль или репрессии, так и для целей рынка).
4. Глобальные компании всегда идут на компромиссы
5. Россия – слишком большой рынок
Глобальные интернет-компании будут держаться за российский рынок до последнего и, возможно, ради этого даже смирятся с дополнительными инвестициями в системы хранения данных. <…> Facebook мечтает усилить позиции в России, воспользовавшись потенциальным ослаблением «ВКонтакте», которое вероятно не только в результате акционерного конфликта, но и под давлением правообладателей. Google, благодаря Android-экспансии и росту мобильного рынка, получает шанс успешно конкурировать с «Яндексом»: например, по данным ТNS, Google на мобильных устройствах используют в среднем 1,1 млн москвичей в день, а «Яндекс» – около 0,9 млн. Twitter прошедшей осенью назвал Россию в числе шести приоритетных стран, где прогнозируются более высокие темпы роста числа пользователей, чем в США. Сейчас точно не время уходить.
Да и зачем ограничивать интернет, когда можно ограничить отдельных популярных блогеров:
Вы не поверите, но ещё один депутат (теперь Руденский) подал в суд на Навального.
— Оксана Чиж (@Chizhaevna) 25 апреля 2014
Филипп Дзядко: Раньше была "лакировка действительности". Теперь - блокировка действительности.
14:00
25.4.2014
Русско-украинский "диалог"
Глава RT Маргарита Симоньян вчера вечером несколько преждевременно похоронила Украину:
Буквально через несколько часов похоронить RT попытался госсекретарь Джон Керри:
(Керри назвал RT «рупором пропаганды»)
Придется Госдепу создать рабочую группу для создания многотомного списка «искажений фактов». Будет там и такой пункт:
В блогах, кроме Украины, почти ничего нет. Имеется, например, целая серия воспоминаний о Славянске – городе, название которого большинство узнали из новостей лишь недавно. Константин Бандуровский: Вообще удивительно наблюдать войну в городе, в котором прожил с 82 по 89 постоянно, а потом периодически, в котором у меня, возможно, есть недвижимость, если она не развалилась за это время. Все эти места, которые называются и показываются в репортажах, я многократо изъездил на велосипеде и исходил. Отчасти это как-то неожиданно, а отчасти напротив, ожидаемо, у меня всегда было предчувствие, что эта земля заражена войной.
В Википедии прекрасно описана история Славянска. 1887 год: Чехов писал: Город — нечто вроде гоголевского Миргорода; есть парикмахерская и часовой мастер, стало быть можно рассчитывать, что лет через 1000 в Славянске будет и телефон. На стенах и заборах развешены афиши зверинца, под заборами экскременты и репейник, на пыльных и зеленых улицах гуляют свинки, коровки и прочая домашняя тварь. Дома выглядывают приветливо и ласково, на манер благодушных бабушек; мостовые мягки, улицы широки, в воздухе пахнет сиренью и акацией; издали доносится пение соловья, кваканье лягушек, лай, гармоника, визг какой-то бабы…
И сразу же: 2014 год: Противостояние в Славянске.
Алексий Чекал: Между прочим, я родился в Славянске. Это теперь все знают, что на сегодня этот город — самый опасный город Украины. А месяц назад мало кто подозревал, где он находится, несмотря на когда-то бегущего мимо этих мест князя Игоря. Это теперь в интернете можно найти доказательства СБУ, как пытали и убили депутата Рыбака под руководством подполковника ГРУ РФ по кличке БЕС, а новоявленный "мэр" грозит всех несогласных "повесить за яйца", особенно цыган, евреев и украинцев. Но мало кто знает, как пели горлицы, когда я засыпал у бабушки летом на балконе, а внизу сладко-приторно шумел базар. Это теперь родственники, которые упрекали моего папу за дым шин Майдана и с радостью встречали "зеленых человечков", просят забрать их оттуда потому, что стало опасно ходить не только ночью, но и днем, когда "вежливые люди" с оружием готовы стрелять или бить по лицу прикладом автомата, услышав украинское слово, как произошло с моим старым знакомым. Зато я помню, как тяжело было отмыться от соли после солёных озер, где почти как в мертвом море на Святой земле можно было лежать на воде и наблюдать полет горбатых цапель. Так выходит, что в истории остается худшее и не лицеприятное, а в воспоминаниях детства лучшее звучит одиноко и малопонятно для других.
Много украинских отзывов на работу российской пропагандистской машины. Татьяна Деркач: Нет, я отказываюсь понимать этих смешных человечков. Значит, Украина - это искусственная страна, такой страны никогда не было и все такое прочее. А Донецкая республика (Донецко-Криворожская, Луганская, Харьковская) - это такие государства с древней историей, которым уже тысячи лет. Кто у крымлевских идеологов занимается апологетикой территориальной хирургии? У них полушария мозга хоть иногда на перекуре встречаются друг с другом?
Марат Гельман: Интересно как Россия сплачивает жителей Украины в нацию. В разгар противостояния на Майдане 38% жителей Донецкой обл. хотели воссоединения с Россией. Сейчас 18%.
Я спросил, почему. Ответ : они смотрят те же передачи что и в России, но в отличии от россиян они то знают как все на самом деле.
Много разговоров о предстоящей войне. Аркадий Бабченко: Все нормальные люди сегодня бухают в Киеве, один я как дурак сижу здесь и жду начала то ли войны, то ли АТО, то ли черт его знает чего вообще. Причем еще и совершенно непонятно, что делать и куда ехать...
Екатерина Яреско: Сегодня обсуждала с одним моим российским фб-другом возможность войны, он сказал, что в случае призыва откажется воевать и понимает, что за это его арестуют. Я с большим уважением отношусь к такой позиции. Странно, что это единственный такого рода разговор. Мне кажется, что сейчас это самый животрепещущий вопрос, который нужно честно перед собой ставить и пытаться на него ответить: что буду делать Я в случае призыва? Если согласиться, то ведь потом все будет идти по нарастающей и дойдет до приказа стрелять. Думаю, что сейчас перед каждым гражданином России стоит о-о-очень большая этическая проблема...
Посты по мотивам организованного Михаилом Ходорковским киевского форума делятся на две группы: участники форума настроены оптимистично и ждут скорейшего разрешения кризиса на юго-востоке страны, тогда как сидящие в России охранители настроены решительно и ждут скорейшего изничтожения участников киевского форума. Плохо то, что посты участников форума начисто лишены конкретности.
Глеб Морев: Вечером встретились с большим человеком из Донецка.
Зеленые человечки сильно поредели после вчерашнего. Дома, в России, им поспокойнее. Чертовски захотелось жить, словом.
Сепаратисты, так называемые, никого не беспокоят. Они сойдут на нет сами. Или с помощью местного населения, которому надоел их бардак.
Беспокоит другое: возле границы российская техника, вся с надписями "Миротворческие силы".
Ольшанский зато очень конкретен: А просто не надо было в 1970-е создавать проблемы для эмиграции в Израиль. Все, кто хотел, - пусть бы и уезжали спокойно. И не было бы тогда сейчас никакого конгресса с "русско-украинским диалогом".
Традиционные уже посты о распаде языка:
Виталий Пуханов: Слова тоже гибнут на войне, слово "вежливый", например
Виктор Сонькин в этой связи рассуждает о необходимости молчания: Мне кажется, очень много времени и душевных сил в последнее время тратится на разговоры с идиотами. Среди тех, кто распространяет текущую пропаганду, скорее всего, есть некоторое количество выгодоприобретателей (на самом верху) и платных шестерок (в самом низу), но практически все они, за редкими исключениями, при этом или вне связи с этим еще и идиоты. К прежним маркерам, при которых следовало сразу же прекращать осмысленный разговор ("либерасты", "гейропа" итд.) прибавились новые ("историческая справедливость", например), но суть от этого не изменилась. Разговорами мы легитимизируем статус идиотов. А переубедить их нельзя.
Из чего, конечно, никак не следует, что это для нас чем-то хорошо или менее опасно. Нисколько. Наоборот, силы бы поберечь.
О другом типе целительного молчания пишет Николай Габалов – в связи со вчерашним резким выступлением Джона Керри: Читаешь - восхищаешься слогом. Красиво иной раз скажут, аж завидно. И ловишь себя на мысли, что еще немного - и окончательно перестанешь слушать любые слова. Потому что они говорят правильные вещи - но пока говорят, бандиты бандитствуют. Если бы внутри этого велеречия, вполне уважаемого и понятного, было признание: ребята, мы сами офигели и еще не научились (вар: забыли, как) не "принуждать гопа к миру", а врезать ему молча, - вот тогда другое дело. Понятно было бы - ну нет пока у них методов на Костю Сапрыкина. Даже такая малоприятная правда воспринималась бы именно как правда, а не слова.
Два поста о культурной реальности. Иван Козлов – о настоящем: В последнее время чувствую себя героем "Сумеречной зоны" 83-го года - той новеллы, где мужик треплется с друзьями в баре за кружкой пива, потом выходит в туалет, открывает дверь, а вместо сортира - нацистская Германия.
Дмитрий Шабельников – о неискоренимой ностальгии по советскому: Часть проблемы состоит в том, что Советский Союз создал, как ни странно, такой уютный культурный мир со всякими "Живет такой парень", "Светит незнакомая звезда", "Темная ночь", не знаю, "Трое из Простоквашино" и так далее. И этот мир ужасно притягателен для всех, кто так или иначе оказался в его орбите, даже постфактум. Хотя на самом деле его создал не Советский Союз, а разные люди, в нем худо-бедно пытавшиеся существовать и что-то делать с переменным успехом.
И вот сейчас есть целый класс людей, которые воспринимают сегодняшнюю Россию как защитника того мира, который им кажется особенно притягательным после, условно говоря, первого просмотра выступления группы Sex Pistols в программе "Взгляд".
И условное православие для них - это вот это все уютное и знакомое.
И очень сложно им поверить, что все это осталось только в ютюбе.
А вот другая ностальгия, по свободной стране, которой нет и быть не может, если искать ее в Киеве вместо того, чтобы создавать дома. Альфред Кох: Весь вечер гулял по Киеву. Внимание: ни разу (!) Ни, факинг, разу не слышал украинскую речь. Я чуть говорю на суржике (детство прошло на Кубани) и на 80% понимаю украинский.
Итак. На русском говорят все. Даже дети. На заданный на украинском вопрос отвечают по-русски. На чистом хорошем русском, даже без фрикативного "г".
Это идеальный "Остров Крым". Отсюда русская культура и должна начать свое великое возрождение, в которое я глубоко и искренне верю.
Только бы у этих ребят хватило ума не трогать русский язык. А напротив дать ему статус второго государственного!
Вся лучшая русская профессура переедет в Киевский университет. Все писатели и публицисты, рано или поздно, окажутся здесь. А вслед за ними - театры, кино...
Потом - бизнес... Это же Тайвань напротив маоистского Китая! Только бы националисты не порвали эту нить...
И, соответственно, логичный ответ. Тарас Ігнатій: Пожалуйста, не нужно нам никакого русского мира в Украине. Отстаньте от нас. Надоели с русским языком. Мы хотим украинский мир в Украине. А русские миры у себя на России стройте. Но нас не трогайте. Надоели. Страшно новости читать. Всем вдруг в Киеве захотелось построить русский мир. А ваш русский язык в Украине никто не трогал и сейчас не тронуть, а на украинский постоянно нападают. Уйдите.
Глава RT Маргарита Симоньян вчера вечером несколько преждевременно похоронила Украину:
Украина. R.I.P.
— Маргарита Симоньян (@M_Simonyan) 24 апреля 2014
Буквально через несколько часов похоронить RT попытался госсекретарь Джон Керри:
Госсекретарь Керри обрушился на RT . Марго, поздравляю! Это успех и признание! @M_Simonyan
— АрамАшотыч (@AramAshotich) 25 апреля 2014
(Керри назвал RT «рупором пропаганды»)
Главред RT: Мы планируем написать запрос в Госдеп США с просьбой указать конкретные примеры, где RT исказил факты http://t.co/75ECBERwA7
— RT на русском (@RT_russian) 25 апреля 2014
Придется Госдепу создать рабочую группу для создания многотомного списка «искажений фактов». Будет там и такой пункт:
Думал, что фейк, но проверил сам: Russia Today действительно не даёт на западную аудиторию новости об Островском pic.twitter.com/K9djmQ6oYF
— залесский (@igiss) 25 апреля 2014
В блогах, кроме Украины, почти ничего нет. Имеется, например, целая серия воспоминаний о Славянске – городе, название которого большинство узнали из новостей лишь недавно. Константин Бандуровский: Вообще удивительно наблюдать войну в городе, в котором прожил с 82 по 89 постоянно, а потом периодически, в котором у меня, возможно, есть недвижимость, если она не развалилась за это время. Все эти места, которые называются и показываются в репортажах, я многократо изъездил на велосипеде и исходил. Отчасти это как-то неожиданно, а отчасти напротив, ожидаемо, у меня всегда было предчувствие, что эта земля заражена войной.
В Википедии прекрасно описана история Славянска. 1887 год: Чехов писал: Город — нечто вроде гоголевского Миргорода; есть парикмахерская и часовой мастер, стало быть можно рассчитывать, что лет через 1000 в Славянске будет и телефон. На стенах и заборах развешены афиши зверинца, под заборами экскременты и репейник, на пыльных и зеленых улицах гуляют свинки, коровки и прочая домашняя тварь. Дома выглядывают приветливо и ласково, на манер благодушных бабушек; мостовые мягки, улицы широки, в воздухе пахнет сиренью и акацией; издали доносится пение соловья, кваканье лягушек, лай, гармоника, визг какой-то бабы…
И сразу же: 2014 год: Противостояние в Славянске.
Алексий Чекал: Между прочим, я родился в Славянске. Это теперь все знают, что на сегодня этот город — самый опасный город Украины. А месяц назад мало кто подозревал, где он находится, несмотря на когда-то бегущего мимо этих мест князя Игоря. Это теперь в интернете можно найти доказательства СБУ, как пытали и убили депутата Рыбака под руководством подполковника ГРУ РФ по кличке БЕС, а новоявленный "мэр" грозит всех несогласных "повесить за яйца", особенно цыган, евреев и украинцев. Но мало кто знает, как пели горлицы, когда я засыпал у бабушки летом на балконе, а внизу сладко-приторно шумел базар. Это теперь родственники, которые упрекали моего папу за дым шин Майдана и с радостью встречали "зеленых человечков", просят забрать их оттуда потому, что стало опасно ходить не только ночью, но и днем, когда "вежливые люди" с оружием готовы стрелять или бить по лицу прикладом автомата, услышав украинское слово, как произошло с моим старым знакомым. Зато я помню, как тяжело было отмыться от соли после солёных озер, где почти как в мертвом море на Святой земле можно было лежать на воде и наблюдать полет горбатых цапель. Так выходит, что в истории остается худшее и не лицеприятное, а в воспоминаниях детства лучшее звучит одиноко и малопонятно для других.
Много украинских отзывов на работу российской пропагандистской машины. Татьяна Деркач: Нет, я отказываюсь понимать этих смешных человечков. Значит, Украина - это искусственная страна, такой страны никогда не было и все такое прочее. А Донецкая республика (Донецко-Криворожская, Луганская, Харьковская) - это такие государства с древней историей, которым уже тысячи лет. Кто у крымлевских идеологов занимается апологетикой территориальной хирургии? У них полушария мозга хоть иногда на перекуре встречаются друг с другом?
Марат Гельман: Интересно как Россия сплачивает жителей Украины в нацию. В разгар противостояния на Майдане 38% жителей Донецкой обл. хотели воссоединения с Россией. Сейчас 18%.
Я спросил, почему. Ответ : они смотрят те же передачи что и в России, но в отличии от россиян они то знают как все на самом деле.
Много разговоров о предстоящей войне. Аркадий Бабченко: Все нормальные люди сегодня бухают в Киеве, один я как дурак сижу здесь и жду начала то ли войны, то ли АТО, то ли черт его знает чего вообще. Причем еще и совершенно непонятно, что делать и куда ехать...
Екатерина Яреско: Сегодня обсуждала с одним моим российским фб-другом возможность войны, он сказал, что в случае призыва откажется воевать и понимает, что за это его арестуют. Я с большим уважением отношусь к такой позиции. Странно, что это единственный такого рода разговор. Мне кажется, что сейчас это самый животрепещущий вопрос, который нужно честно перед собой ставить и пытаться на него ответить: что буду делать Я в случае призыва? Если согласиться, то ведь потом все будет идти по нарастающей и дойдет до приказа стрелять. Думаю, что сейчас перед каждым гражданином России стоит о-о-очень большая этическая проблема...
Посты по мотивам организованного Михаилом Ходорковским киевского форума делятся на две группы: участники форума настроены оптимистично и ждут скорейшего разрешения кризиса на юго-востоке страны, тогда как сидящие в России охранители настроены решительно и ждут скорейшего изничтожения участников киевского форума. Плохо то, что посты участников форума начисто лишены конкретности.
Глеб Морев: Вечером встретились с большим человеком из Донецка.
Зеленые человечки сильно поредели после вчерашнего. Дома, в России, им поспокойнее. Чертовски захотелось жить, словом.
Сепаратисты, так называемые, никого не беспокоят. Они сойдут на нет сами. Или с помощью местного населения, которому надоел их бардак.
Беспокоит другое: возле границы российская техника, вся с надписями "Миротворческие силы".
Ольшанский зато очень конкретен: А просто не надо было в 1970-е создавать проблемы для эмиграции в Израиль. Все, кто хотел, - пусть бы и уезжали спокойно. И не было бы тогда сейчас никакого конгресса с "русско-украинским диалогом".
Традиционные уже посты о распаде языка:
решили с @julya_bakaeva , что мы с ней вежливые люди. но ведь теперь об этом нельзя говорить, да?
— Антон Наумлюк (@antony_mon) 25 апреля 2014
Виталий Пуханов: Слова тоже гибнут на войне, слово "вежливый", например
Виктор Сонькин в этой связи рассуждает о необходимости молчания: Мне кажется, очень много времени и душевных сил в последнее время тратится на разговоры с идиотами. Среди тех, кто распространяет текущую пропаганду, скорее всего, есть некоторое количество выгодоприобретателей (на самом верху) и платных шестерок (в самом низу), но практически все они, за редкими исключениями, при этом или вне связи с этим еще и идиоты. К прежним маркерам, при которых следовало сразу же прекращать осмысленный разговор ("либерасты", "гейропа" итд.) прибавились новые ("историческая справедливость", например), но суть от этого не изменилась. Разговорами мы легитимизируем статус идиотов. А переубедить их нельзя.
Из чего, конечно, никак не следует, что это для нас чем-то хорошо или менее опасно. Нисколько. Наоборот, силы бы поберечь.
О другом типе целительного молчания пишет Николай Габалов – в связи со вчерашним резким выступлением Джона Керри: Читаешь - восхищаешься слогом. Красиво иной раз скажут, аж завидно. И ловишь себя на мысли, что еще немного - и окончательно перестанешь слушать любые слова. Потому что они говорят правильные вещи - но пока говорят, бандиты бандитствуют. Если бы внутри этого велеречия, вполне уважаемого и понятного, было признание: ребята, мы сами офигели и еще не научились (вар: забыли, как) не "принуждать гопа к миру", а врезать ему молча, - вот тогда другое дело. Понятно было бы - ну нет пока у них методов на Костю Сапрыкина. Даже такая малоприятная правда воспринималась бы именно как правда, а не слова.
Два поста о культурной реальности. Иван Козлов – о настоящем: В последнее время чувствую себя героем "Сумеречной зоны" 83-го года - той новеллы, где мужик треплется с друзьями в баре за кружкой пива, потом выходит в туалет, открывает дверь, а вместо сортира - нацистская Германия.
Дмитрий Шабельников – о неискоренимой ностальгии по советскому: Часть проблемы состоит в том, что Советский Союз создал, как ни странно, такой уютный культурный мир со всякими "Живет такой парень", "Светит незнакомая звезда", "Темная ночь", не знаю, "Трое из Простоквашино" и так далее. И этот мир ужасно притягателен для всех, кто так или иначе оказался в его орбите, даже постфактум. Хотя на самом деле его создал не Советский Союз, а разные люди, в нем худо-бедно пытавшиеся существовать и что-то делать с переменным успехом.
И вот сейчас есть целый класс людей, которые воспринимают сегодняшнюю Россию как защитника того мира, который им кажется особенно притягательным после, условно говоря, первого просмотра выступления группы Sex Pistols в программе "Взгляд".
И условное православие для них - это вот это все уютное и знакомое.
И очень сложно им поверить, что все это осталось только в ютюбе.
А вот другая ностальгия, по свободной стране, которой нет и быть не может, если искать ее в Киеве вместо того, чтобы создавать дома. Альфред Кох: Весь вечер гулял по Киеву. Внимание: ни разу (!) Ни, факинг, разу не слышал украинскую речь. Я чуть говорю на суржике (детство прошло на Кубани) и на 80% понимаю украинский.
Итак. На русском говорят все. Даже дети. На заданный на украинском вопрос отвечают по-русски. На чистом хорошем русском, даже без фрикативного "г".
Это идеальный "Остров Крым". Отсюда русская культура и должна начать свое великое возрождение, в которое я глубоко и искренне верю.
Только бы у этих ребят хватило ума не трогать русский язык. А напротив дать ему статус второго государственного!
Вся лучшая русская профессура переедет в Киевский университет. Все писатели и публицисты, рано или поздно, окажутся здесь. А вслед за ними - театры, кино...
Потом - бизнес... Это же Тайвань напротив маоистского Китая! Только бы националисты не порвали эту нить...
И, соответственно, логичный ответ. Тарас Ігнатій: Пожалуйста, не нужно нам никакого русского мира в Украине. Отстаньте от нас. Надоели с русским языком. Мы хотим украинский мир в Украине. А русские миры у себя на России стройте. Но нас не трогайте. Надоели. Страшно новости читать. Всем вдруг в Киеве захотелось построить русский мир. А ваш русский язык в Украине никто не трогал и сейчас не тронуть, а на украинский постоянно нападают. Уйдите.