Арслан Саидов: Гость субботнего эфира Радио Свобода – заместитель генерального директора издательства "Вагриус" Андрей Ильницкий. "Вагриус" – одно из крупнейших московских издательств, специализирующееся на выпуске современной русской и зарубежной прозы, а также документальной литературы и публицистики. "Вагриус" обладает эксклюзивными правами на издание в России многих известных писателей, например, Виктора Пелевина. О ситуации на российском книжном рынке, искусстве книгоиздания, о том, возможно ли в России возрождение цензуры с Андреем Ильницким беседовала корреспондент Радио Свобода Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: У меня первый традиционный вопрос к вам, Андрей: что вас поразило или обрадовало или как-то занимало ваши мысли в течение последней недели, в течение последнего времени?
Андрей Ильницкий: Поразило и обрадовало – немножко разные вопросы. Обрадовала меня моя четырехлетняя дочка, которая вдруг ни с того ни с сего нарисовала собаку, улыбающуюся, причем, собаку такую красивую. До этого она вообще ничего не рисовала, так, какие-то каракули. А что занимало? Я живу в том же информационном пространстве, в котором живут все россияне. Меня, как издателя, конечно же занимало ситуация с тем, что происходит вокруг Владимира Сорокина, издательства "Ад Маргинем", вопрос цензуры, который опять в России поднимается. Неделю, чуть даже больше, закончилась российская книжная ярмарка. Это тоже событие, которое обычно широко освещается и является самым заметным в году у книжников.
Елена Фанайлова: Андрей, давайте об этом поподробнее и поговорим. Прошел обыск в издательстве "Ад Маргинем", Сорокина пытаются обвинить в порнографии, а издателя Александра Иванова, издателя "Ад Маргинем" в распространении порнографии. И Сорокину предъявлялись глупые обвинения в распространении порнографии. На ваш взгляд, насколько правомерна такая постановка вопроса?
Андрей Ильницкий: Давайте вспомним, когда это все началось. Так называемые "бредущие", "идущие", я их называю нью-комсомольцы, затеяли это все года пол тому назад, когда на нашего, между прочим, автора Виктора Пелевина и на Сорокина.
Елена Фанайлова: Здесь мы должны вспомнить, что издательство "Вагриус" является постоянным издателем Пелевина.
Андрей Ильницкий: Эксклюзивным издателем Пелевина в России. И тогда это вызвало некую усмешку, улыбку. Но ничего в нашей стране случайно не происходит, по-видимому, за этими ребятами стоят кто-то, кому это нужно и даже примерно понятно кто. То, что теперь происходит с Сорокиным, сразу же скажу, что я небольшой поклонник его творчества, более того, я не люблю этого писателя, не люблю его творчество. И здесь ситуация не столь однозначна, как ее трактует и та, и другая сторона. Я как издатель могу сказать, что в любом случае должна быть какая-то издательская самоцензура, и если ты печатаешь какие-то вещи, ты должен понимать, что ты делаешь. Если ты делаешь вид, что не понимаешь, то это лукавство. Либо, я прочитал недавно интервью Иванова, директора "Ад Маргинема", он сказал, что сознательно они шли на то, чтобы эпатировать, провоцировать читательскую аудиторию. Провокация и эпатаж он подразумевает – ну тогда будь готов. Это с одной стороны. С другой стороны, эту ситуацию пытаются использовать неадекватно тому, чего она стоит. Возникают отовсюду разговоры о цензуре. Но цензуре в России, как мы знаем, даже не 70 лет, а третий век, более двухсот лет была. И, конечно, мне не только как издателю, а, собственно, как читателю претит любая цензура. Особенно, зная как это делается у нас, стоит только лишь дать кончик пальчика, как съедят все с потрохами. Поэтому, конечно, никакой цензуры не должно быть, должен быть закон. Если издается книга, в которой даются рецепты, как взрывать рельсы под предлогом описания партизанских войн времен Отечественной войны, это же не есть объект цензуры, это есть объект закона, запрещения распространения информации террористического толка, запрещение пропаганды наркотиков. То есть должен быть закон, чтобы не было того, что в России частенько бывает, называется это словом произвол. А произвол происходит от подхода к определениям нравится, не нравится. Нравится, не нравится – кому? Конкретному чиновнику. Произвол происходит от невнятности, нечеткости законов.
Елена Фанайлова: Андрей, мне вообще эта ситуация с поиском порнографии в литературных произведениях кажется несколько странной. Под понятия порнография попадала исключительно видеопродукция. Еще несколько лет назад в эпоху первых кооперативов вопросы у правоохранительных органов постоянно возникали к распространителям видеокассет. И тут вдруг писатель получает обвинение в распространении порнографии.
Андрей Ильницкий: Да не вдруг. Культура имеет значение, это ресурс, литература тоже. И это такое удобное место для достаточно шумных и практически безопасных для власть имущих устраивания кампаний. Это ресурс, еще раз повторяю, через который можно сделать месседж обществу – аккуратнее, ребята, аккуратнее. Авторы у нас ходят под защитой закона, как и любой гражданин, закон об авторском праве в том числе, и, тем не менее, книжные издатели это люди малобюджетные. Сделать с ними, можно попытаться, попробовать, гораздо более безопасно, чем с теми, кто стоит за кассетным бизнесом, там другие деньги, другие лобби, там более проблематично все. Что касается порнографии в книгах, я не порекомендую своим детям читать. Но, собственно, выбор будет делать он. Но если человеку хочется увидеть в огурце фаллос, он его увидит, прочитав Сорокина или нашего автора Игоря Яркевича или не прочитав его. Это не предмет книг, это предмет воспитания. Это вопрос вообще культуры людей. Общество должно понимать, и законодатели, и силовые культуры должны быть однозначно на стороне издателей и авторов, поскольку, если только создать инцидент и пиши пропало. Завтра в каждом издательстве будет сидеть бодренький молодой человек и будет говорить – а вот это порнография. Кто решал? Я. Мне так кажется. Почему так кажется? А вот у меня мандат. Я не пытаюсь драматизировать, такого нет, слава богу. У нас общество, по-моему, достаточно здраво, правильно прореагировало и на этих ребят, идущих куда-то, и на то, что делается. Но, завершая рассуждения, все-таки скажу, что я как издатель убежден, что все-таки должна быть издательская самоцензура и здравый смысл.
Елена Фанайлова: Издавая Пелевина, собственно говоря, вы могли предположить, что это когда-то вызовет в обществе у властных структур такую бурную реакцию?
Андрей Ильницкий: К творчеству Виктора Олеговича можно относиться по-разному. Чего там совершенно нет – это рекламы наркотиков или чего-то, к чему пытались придраться наши нью-комсомольцы. Это автор воистину популярный не только среди московской, питерской, столичной тусовки литературной, это автор, популярный и среди читателей. Признаком настоящей популярности является коммерческий успех. Пелевин завоевал читателей, и флаг ему в руки. Это наша и его заслуга. Наша как издателей, его – как автора. Ребята, наверное, плохо книжки читают или что-то у них со вкусом у тех, кто к нему какие-то претензии предъявлял.
Елена Фанайлова: Давайте обратимся теперь к делам недавно прошедшей Московской международной книжной ярмарки. Каковы ваши впечатления самые главные?
Андрей Ильницкий: С одной стороны, я порадовался за нас – российских издателей и вообще за организаторов ярмарки. Мы все более профессиональны. Я езжу по международным ярмаркам, и поэтому говорю об этом ответственно, все более профессионально представляем российское книгоиздание. Уходит тот излишний пафос, который был год-полтора назад, когда громадье стендов, стало больше осмысленных и оформленных стендов. И все более цивилизуемся. Это с одной стороны. С другой стороны, мне непонятна та бравурность оценок книгоиздания, которые особенно в приветственных речах к ярмарке звучали. Опять мы стали самым читающим народом в мире. Удивительно, откуда такие данные? Мы по рекордному для российского книгоиздания 2001-му году вышли на уровень трех с половиной книг на человека в год. Это не так уж плохо, но на минуточку, это примерно в два раза меньше чем во Франции, примерно в три раза меньше чем в германии и в пять раз меньше чем в самой издающейся стране мира Британии. Три с половиной книги в год, по данным Книжной палаты, являющейся самым основным источником и собирателем статистики, издается на россиянина в год. Что касается покупаемых, тут опять есть исследования ВЦИОМ. Среднестатистический россиянин тратит на покупку книг в год десять долларов. Треть россиян, 34%, не читают книг вообще, но под не читает вообще подразумевается менее одной книги в год. Самым читающим слоем российского общества является нарастающий средний класс, который, по данным журнала "Эксперт", составляет 20% населения, люди, по крайней мере, так себя позиционируют, они не соответствуют по параметрам мировым среднему классу, но, тем не менее, люди так себя оценивают. Так вот средний представитель среднего класса российского на чтение тратит пять часов в неделю, это хорошо, кстати. И сорок долларов в год на книги, это тоже неплохо. Готов, кстати, по опросам, тратить в два раза больше. Соответственно поэтому издатели все больше ориентируются на этого читателя, на не любителя современно маргинальной прозы, не на любителя разухабистых, плохо переведенных детективов или разухабистых боевиков, а именно на любителя качественной сюжетной прозы, то, что все время называется "мейн-стримом". Вот там читатель, не только издательства "Вагриус", но и российского книгоиздания.
Елена Фанайлова: Андрей, может быть несколько имен. Давайте проиллюстрируем то, что вы только что сказали, что для вас "мейн-стрим"?
Андрей Ильницкий: Я приводил Пелевина. Могу привести от Сергея Буртяка и Леонида Юзефовича с Борисом Акуниным до Владимира Маканина и Людмилы Петрушевской, Людмилы Улицкой, где-то такой диапазон. Мы в "Вагриусе" пришли к убеждению, что закончилось время валовых серийных подходов к книгоизданию, сейчас наступило время проектов, когда нужно выискивать автора по каким-то нам одним известным и предполагаемым критериям, достойных читательского внимания. и с ним кропотливо работать.
Елена Фанайлова: Вы же издавали книгу Марио Корти "Дрейф", книгу директора Русской службы Радио Свобода. Итальянца, который пишет по-русски.
Андрей Ильницкий: Представьте: была бы цензура, нам бы пообрывали все, что нужно пообрывать и все, что нельзя обрывать. Мы, тем не менее, я считаю, сделали настоящее книжное событие.
Елена Фанайлова: Андрей, передо мной лежит график из вашей книги, посвященный суммарному тиражу книг, который выходили с 85-го по 2001-й год. Несмотря на заявления чиновников о самой читающей стране, я вижу, что вообще-то этот график означает падение книжного тиража. Я правильно это понимаю?
Андрей Ильницкий: Я эту книжку писал зимой и предсказал, что книгоиздание сократится в силу введения НДС, такой бездумной политики государства по отношению к книгоизданию, к культуре вообще и к книгоизданию в частности, когда с нового года нам был введен НДС в полном объеме. Хотя во всем мире книгоиздание, уровень налогообложения на книги в два-три ниже средней ставки налогов на другие виды деятельности. И я полагаю, что книгоиздание по всем его показателям, прежде всего по суммарному тиражу сократится от трети до четверти. То есть я весьма пессимистичен по отношению к сегодняшнему состоянию российского книгоиздания, оно в системном кризисе. Путин, выступая в декабре, делает прямое указание о том, что необходимо поддерживать малый и средний бизнес, в декабре 2001-го года. В своем послании он еще раз останавливается на этом, как едва ли не основной теме, и в этот самый момент происходит то, что происходит. Такое впечатление, что левая рука не знает, что делает правая, или, как говорил наш известный политик, "хотим как лучше, получается как всегда". Есть Флорентийское соглашение – налоговыми льготами пользуются книги, связанные с культурой. В это понятие "связанные с культурой" входят и детские, и научные, все книги, кроме порнографии и кроме рекламы. Вот так и надо решать. Если уж мы подписали Флорентийскую конвенцию, а мы ее подписали, то давайте ей соответствовать.
Елена Фанайлова: Андрей, у меня последний вопрос: вы знаете, меня всегда интересовало, что означает ваш логотип – это прелестное маленькое животное, то ли это ослик, то ли это лошадка?
Андрей Ильницкий: "Вагриус" – это издательство, одно из немногих сочетающее в себе коммерческую и культурологическую составляющую. А что касается эмблемы, ее нарисовал, между прочим, недавно ушедший, к сожалению, из жизни Юрий Боксер. Это известный достаточно дизайнер, который, между прочим, в 96-м году делал весь дизайн кампании Ельцина, помните - "Голосуй, а то проиграешь". Это ослик, и это животное было выбрано как упрямо идущее к своей цели. Здесь есть, конечно, и некий библейский подтекст. На чем ехал Иосиф со своей семьей, кто их вывез? Ослик. Так и мы надеемся, пафосно скажу, вывезти и свою линию, и отчасти книгоиздание. Кстати, похвастаюсь – мы получили в этом году Госпремию. Первый раз коммерческая структура, коммерческое издательство получило премию. Формулировку я сейчас точно не помню, примерно так: за продолжение русских традиций российского книгоиздания. И вот книжки, которые мы сегодня обсуждали, почему я говорю, что ситуацию нельзя оценивать однозначно и огульно. С одной стороны, наших авторов пинают "Идущие вместе", ребята неслучайно появились откуда-то. С другой стороны, мы получаем Госпремию. Это какой-то такой пример, говорящий, что в нашей стране, находящейся в переходном периоде, все пока зыбко. Это, наверное, банальность, что я говорю, но может и туда свалиться, а может пойти правильно.
Елена Фанайлова: У меня первый традиционный вопрос к вам, Андрей: что вас поразило или обрадовало или как-то занимало ваши мысли в течение последней недели, в течение последнего времени?
Андрей Ильницкий: Поразило и обрадовало – немножко разные вопросы. Обрадовала меня моя четырехлетняя дочка, которая вдруг ни с того ни с сего нарисовала собаку, улыбающуюся, причем, собаку такую красивую. До этого она вообще ничего не рисовала, так, какие-то каракули. А что занимало? Я живу в том же информационном пространстве, в котором живут все россияне. Меня, как издателя, конечно же занимало ситуация с тем, что происходит вокруг Владимира Сорокина, издательства "Ад Маргинем", вопрос цензуры, который опять в России поднимается. Неделю, чуть даже больше, закончилась российская книжная ярмарка. Это тоже событие, которое обычно широко освещается и является самым заметным в году у книжников.
Елена Фанайлова: Андрей, давайте об этом поподробнее и поговорим. Прошел обыск в издательстве "Ад Маргинем", Сорокина пытаются обвинить в порнографии, а издателя Александра Иванова, издателя "Ад Маргинем" в распространении порнографии. И Сорокину предъявлялись глупые обвинения в распространении порнографии. На ваш взгляд, насколько правомерна такая постановка вопроса?
Андрей Ильницкий: Давайте вспомним, когда это все началось. Так называемые "бредущие", "идущие", я их называю нью-комсомольцы, затеяли это все года пол тому назад, когда на нашего, между прочим, автора Виктора Пелевина и на Сорокина.
Елена Фанайлова: Здесь мы должны вспомнить, что издательство "Вагриус" является постоянным издателем Пелевина.
Андрей Ильницкий: Эксклюзивным издателем Пелевина в России. И тогда это вызвало некую усмешку, улыбку. Но ничего в нашей стране случайно не происходит, по-видимому, за этими ребятами стоят кто-то, кому это нужно и даже примерно понятно кто. То, что теперь происходит с Сорокиным, сразу же скажу, что я небольшой поклонник его творчества, более того, я не люблю этого писателя, не люблю его творчество. И здесь ситуация не столь однозначна, как ее трактует и та, и другая сторона. Я как издатель могу сказать, что в любом случае должна быть какая-то издательская самоцензура, и если ты печатаешь какие-то вещи, ты должен понимать, что ты делаешь. Если ты делаешь вид, что не понимаешь, то это лукавство. Либо, я прочитал недавно интервью Иванова, директора "Ад Маргинема", он сказал, что сознательно они шли на то, чтобы эпатировать, провоцировать читательскую аудиторию. Провокация и эпатаж он подразумевает – ну тогда будь готов. Это с одной стороны. С другой стороны, эту ситуацию пытаются использовать неадекватно тому, чего она стоит. Возникают отовсюду разговоры о цензуре. Но цензуре в России, как мы знаем, даже не 70 лет, а третий век, более двухсот лет была. И, конечно, мне не только как издателю, а, собственно, как читателю претит любая цензура. Особенно, зная как это делается у нас, стоит только лишь дать кончик пальчика, как съедят все с потрохами. Поэтому, конечно, никакой цензуры не должно быть, должен быть закон. Если издается книга, в которой даются рецепты, как взрывать рельсы под предлогом описания партизанских войн времен Отечественной войны, это же не есть объект цензуры, это есть объект закона, запрещения распространения информации террористического толка, запрещение пропаганды наркотиков. То есть должен быть закон, чтобы не было того, что в России частенько бывает, называется это словом произвол. А произвол происходит от подхода к определениям нравится, не нравится. Нравится, не нравится – кому? Конкретному чиновнику. Произвол происходит от невнятности, нечеткости законов.
Елена Фанайлова: Андрей, мне вообще эта ситуация с поиском порнографии в литературных произведениях кажется несколько странной. Под понятия порнография попадала исключительно видеопродукция. Еще несколько лет назад в эпоху первых кооперативов вопросы у правоохранительных органов постоянно возникали к распространителям видеокассет. И тут вдруг писатель получает обвинение в распространении порнографии.
Андрей Ильницкий: Да не вдруг. Культура имеет значение, это ресурс, литература тоже. И это такое удобное место для достаточно шумных и практически безопасных для власть имущих устраивания кампаний. Это ресурс, еще раз повторяю, через который можно сделать месседж обществу – аккуратнее, ребята, аккуратнее. Авторы у нас ходят под защитой закона, как и любой гражданин, закон об авторском праве в том числе, и, тем не менее, книжные издатели это люди малобюджетные. Сделать с ними, можно попытаться, попробовать, гораздо более безопасно, чем с теми, кто стоит за кассетным бизнесом, там другие деньги, другие лобби, там более проблематично все. Что касается порнографии в книгах, я не порекомендую своим детям читать. Но, собственно, выбор будет делать он. Но если человеку хочется увидеть в огурце фаллос, он его увидит, прочитав Сорокина или нашего автора Игоря Яркевича или не прочитав его. Это не предмет книг, это предмет воспитания. Это вопрос вообще культуры людей. Общество должно понимать, и законодатели, и силовые культуры должны быть однозначно на стороне издателей и авторов, поскольку, если только создать инцидент и пиши пропало. Завтра в каждом издательстве будет сидеть бодренький молодой человек и будет говорить – а вот это порнография. Кто решал? Я. Мне так кажется. Почему так кажется? А вот у меня мандат. Я не пытаюсь драматизировать, такого нет, слава богу. У нас общество, по-моему, достаточно здраво, правильно прореагировало и на этих ребят, идущих куда-то, и на то, что делается. Но, завершая рассуждения, все-таки скажу, что я как издатель убежден, что все-таки должна быть издательская самоцензура и здравый смысл.
Елена Фанайлова: Издавая Пелевина, собственно говоря, вы могли предположить, что это когда-то вызовет в обществе у властных структур такую бурную реакцию?
Андрей Ильницкий: К творчеству Виктора Олеговича можно относиться по-разному. Чего там совершенно нет – это рекламы наркотиков или чего-то, к чему пытались придраться наши нью-комсомольцы. Это автор воистину популярный не только среди московской, питерской, столичной тусовки литературной, это автор, популярный и среди читателей. Признаком настоящей популярности является коммерческий успех. Пелевин завоевал читателей, и флаг ему в руки. Это наша и его заслуга. Наша как издателей, его – как автора. Ребята, наверное, плохо книжки читают или что-то у них со вкусом у тех, кто к нему какие-то претензии предъявлял.
Елена Фанайлова: Давайте обратимся теперь к делам недавно прошедшей Московской международной книжной ярмарки. Каковы ваши впечатления самые главные?
Андрей Ильницкий: С одной стороны, я порадовался за нас – российских издателей и вообще за организаторов ярмарки. Мы все более профессиональны. Я езжу по международным ярмаркам, и поэтому говорю об этом ответственно, все более профессионально представляем российское книгоиздание. Уходит тот излишний пафос, который был год-полтора назад, когда громадье стендов, стало больше осмысленных и оформленных стендов. И все более цивилизуемся. Это с одной стороны. С другой стороны, мне непонятна та бравурность оценок книгоиздания, которые особенно в приветственных речах к ярмарке звучали. Опять мы стали самым читающим народом в мире. Удивительно, откуда такие данные? Мы по рекордному для российского книгоиздания 2001-му году вышли на уровень трех с половиной книг на человека в год. Это не так уж плохо, но на минуточку, это примерно в два раза меньше чем во Франции, примерно в три раза меньше чем в германии и в пять раз меньше чем в самой издающейся стране мира Британии. Три с половиной книги в год, по данным Книжной палаты, являющейся самым основным источником и собирателем статистики, издается на россиянина в год. Что касается покупаемых, тут опять есть исследования ВЦИОМ. Среднестатистический россиянин тратит на покупку книг в год десять долларов. Треть россиян, 34%, не читают книг вообще, но под не читает вообще подразумевается менее одной книги в год. Самым читающим слоем российского общества является нарастающий средний класс, который, по данным журнала "Эксперт", составляет 20% населения, люди, по крайней мере, так себя позиционируют, они не соответствуют по параметрам мировым среднему классу, но, тем не менее, люди так себя оценивают. Так вот средний представитель среднего класса российского на чтение тратит пять часов в неделю, это хорошо, кстати. И сорок долларов в год на книги, это тоже неплохо. Готов, кстати, по опросам, тратить в два раза больше. Соответственно поэтому издатели все больше ориентируются на этого читателя, на не любителя современно маргинальной прозы, не на любителя разухабистых, плохо переведенных детективов или разухабистых боевиков, а именно на любителя качественной сюжетной прозы, то, что все время называется "мейн-стримом". Вот там читатель, не только издательства "Вагриус", но и российского книгоиздания.
Елена Фанайлова: Андрей, может быть несколько имен. Давайте проиллюстрируем то, что вы только что сказали, что для вас "мейн-стрим"?
Андрей Ильницкий: Я приводил Пелевина. Могу привести от Сергея Буртяка и Леонида Юзефовича с Борисом Акуниным до Владимира Маканина и Людмилы Петрушевской, Людмилы Улицкой, где-то такой диапазон. Мы в "Вагриусе" пришли к убеждению, что закончилось время валовых серийных подходов к книгоизданию, сейчас наступило время проектов, когда нужно выискивать автора по каким-то нам одним известным и предполагаемым критериям, достойных читательского внимания. и с ним кропотливо работать.
Елена Фанайлова: Вы же издавали книгу Марио Корти "Дрейф", книгу директора Русской службы Радио Свобода. Итальянца, который пишет по-русски.
Андрей Ильницкий: Представьте: была бы цензура, нам бы пообрывали все, что нужно пообрывать и все, что нельзя обрывать. Мы, тем не менее, я считаю, сделали настоящее книжное событие.
Елена Фанайлова: Андрей, передо мной лежит график из вашей книги, посвященный суммарному тиражу книг, который выходили с 85-го по 2001-й год. Несмотря на заявления чиновников о самой читающей стране, я вижу, что вообще-то этот график означает падение книжного тиража. Я правильно это понимаю?
Андрей Ильницкий: Я эту книжку писал зимой и предсказал, что книгоиздание сократится в силу введения НДС, такой бездумной политики государства по отношению к книгоизданию, к культуре вообще и к книгоизданию в частности, когда с нового года нам был введен НДС в полном объеме. Хотя во всем мире книгоиздание, уровень налогообложения на книги в два-три ниже средней ставки налогов на другие виды деятельности. И я полагаю, что книгоиздание по всем его показателям, прежде всего по суммарному тиражу сократится от трети до четверти. То есть я весьма пессимистичен по отношению к сегодняшнему состоянию российского книгоиздания, оно в системном кризисе. Путин, выступая в декабре, делает прямое указание о том, что необходимо поддерживать малый и средний бизнес, в декабре 2001-го года. В своем послании он еще раз останавливается на этом, как едва ли не основной теме, и в этот самый момент происходит то, что происходит. Такое впечатление, что левая рука не знает, что делает правая, или, как говорил наш известный политик, "хотим как лучше, получается как всегда". Есть Флорентийское соглашение – налоговыми льготами пользуются книги, связанные с культурой. В это понятие "связанные с культурой" входят и детские, и научные, все книги, кроме порнографии и кроме рекламы. Вот так и надо решать. Если уж мы подписали Флорентийскую конвенцию, а мы ее подписали, то давайте ей соответствовать.
Елена Фанайлова: Андрей, у меня последний вопрос: вы знаете, меня всегда интересовало, что означает ваш логотип – это прелестное маленькое животное, то ли это ослик, то ли это лошадка?
Андрей Ильницкий: "Вагриус" – это издательство, одно из немногих сочетающее в себе коммерческую и культурологическую составляющую. А что касается эмблемы, ее нарисовал, между прочим, недавно ушедший, к сожалению, из жизни Юрий Боксер. Это известный достаточно дизайнер, который, между прочим, в 96-м году делал весь дизайн кампании Ельцина, помните - "Голосуй, а то проиграешь". Это ослик, и это животное было выбрано как упрямо идущее к своей цели. Здесь есть, конечно, и некий библейский подтекст. На чем ехал Иосиф со своей семьей, кто их вывез? Ослик. Так и мы надеемся, пафосно скажу, вывезти и свою линию, и отчасти книгоиздание. Кстати, похвастаюсь – мы получили в этом году Госпремию. Первый раз коммерческая структура, коммерческое издательство получило премию. Формулировку я сейчас точно не помню, примерно так: за продолжение русских традиций российского книгоиздания. И вот книжки, которые мы сегодня обсуждали, почему я говорю, что ситуацию нельзя оценивать однозначно и огульно. С одной стороны, наших авторов пинают "Идущие вместе", ребята неслучайно появились откуда-то. С другой стороны, мы получаем Госпремию. Это какой-то такой пример, говорящий, что в нашей стране, находящейся в переходном периоде, все пока зыбко. Это, наверное, банальность, что я говорю, но может и туда свалиться, а может пойти правильно.
