РОССИЯ В МАРТЕ 1907 Г. ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРЛЮСТРАЦИИ
Одним из важнейших каналов получения властями информации о настроении общества в дореволюционной России была перлюстрация частной переписки. Чтением чужих писем занимались чиновники Департамента полиции.
"Выписка из письма Александра Петрункевича, Шорт Хильс, Америка, от 13 марта 1907 г. к А.Ф.Дмитриевой, в Москву.
Университетскую кафедру я покинул, т.к. Ректор - а в Америке Ректор сущий самодержец - выбирает и назначает профессоров, состоит в должности всю жизнь и руководит самостоятельно делами Университета, - не нашел нужным сделать ни одно из улучшений, на которые я ему указал. Моя поезда в Америку во многом изменила мои взгляды, и теперь я не думаю больше, что убийства могут в настоящее время привести к желанным реформам. Иное дело - образование организованной национальной армии, если это возможно. Кто же ожидал, что войско так благонадежно?"
"Выписка из письма без подписи, Луганск, Екатеринославская губ., 27 марта 1907 г., к Эмме Грюнер, в Одессу, Торговая, высшие женские курсы.
В субботу было последнее освидетельствование рабочих, которых принимают обратно на завод; меня директор тоже нашел здоровым, но как бы полиция не забраковала, потому что директор получил от охранного отделения предписание, чтобы обязательно рассчитать с чугунно-литейного отдела 15 человек, которых оно укажет; в это число должен попасть и я. Человек 300 выброшены из завода, в большинстве - хулиганы, которые идут к начальнику и говорят: "Зачем вы меня рассчитали, ведь я не сознательный; вы сами говорили, что будете увольнять только сознательных".
В следующем письме упомянуты "союзники" - члены черносотенного Союза русского народа.
"Выписка из письма с подписью "Ив. Краш...", Тавстгус, от 29 марта, в Москву.
О политическом настроении Финляндии вам должно быть известно из газет. В мае предполагается открытие сейма, который по своему составу будет совершенно не похож на прежние сеймы. Таким образом Финляндия вступает на совершенно новый путь самых широких демократических реформ, если только торжество реакции в России не отразится и на Финляндии, чего, конечно, здесь страшно боятся. Поэтому настроение теперь здесь выжидательное. Да, будущее темно и не может не тревожить. Возмутительное поведение союзников, и явное презрение свыше к Гос. Думе и к самой идее народного представительства, не предвещают ничего доброго. Видно, что обновление несчастной России не может совершиться мирным путем. Да и когда какой-либо абсолютизм уступал без борьбы? Ну, а русский абсолютизм, конечно, испробует все средства, как бы они не были чудовищны".
"Выписка из письма П.Кулакова, С.Петербург, от 1 апреля 1907 г., к И.Орановскому, в Ниццу.
Здесь в Петербурге настроение неважное, уверенности в завтрашнем дне нет, торговля и промышленность по-прежнему в застое.
Относительно Гос. Думы настроение такое: Дума слаба по составу, но всеми силами стремится уцелеть и не быть разогнанной. Правительство чувствует свою силу, пользуясь настроением Думы и всячески хочет урезать права Думы и изолировать ее от народа. На этой почве главнейшая борьба, которая еще долго может не привести к конфликту, так как и само правительство понимает, что для него невыгоден разгон Думы.
Строго говоря, дела, по-моему, не так уж и плохи и думается, что мы, хотя еще ощупью и неуверенно, понемногу начинаем выбираться из темного леса".
"Выписка из письма В.В. Ломановского, Москва, от 1 апреля 1907 г., к Н.К. Поповой, в С.Петербург.
Бесполезность моей поездки в Монголию для Китайской Восточной ж.д. была мне все время совершенно ясна. Во время же поездки выяснилось для меня и вообще бесполезность каких бы то ни было русских начинаний на Дальнем Востоке. Все равно скоро все перейдет к китайцам, и не только все ихнее, но и многое наше, до Байкала включительно. Вообще за эту поездку я много передумал и перегадал о наших будущих судьбах, и все крепче и крепче во мне слагается убеждение о китайцах, как о наших будущих господах. Будущность Китая, а еще более китайцев колоссальна. Идеи панславизма, в сравнении с тем, что дадут китайцы, кажутся прямо смешными, особенно если вспомнить мягкий, подчиняющийся характер славян и их неспособность к системе и порядку. Таковы мои впечатления и они глубоко мною продуманы".
"Выписка из письма В.Короленко, в С.Петербург, от 30 марта 1907 г., к Марии Галактионовне Лошкаревой, в Москву.
Пишешь ты без должного разумения: неужто возможно по первому приказу темных негодяев отправляться заграницу, в своего рода ссылку. Это было бы примером позорного малодушия, что самой тебе было бы стыдно за меня. Да вдобавок не так страшен черт, как его малюют. Милюков состоит под таким приговором второй год, то же Родичев, Гессены и многие другие. Милюков мне говорил, что таких приговоров разослано не десятки, а сотни. Бравировать я, конечно, не буду, но и бежать не намерен. Я предполагаю, что скорее всего эти господа, предчувствуя возможность кассации выборов, хотят запугать наиболее деятельных своих противников по выборам".
"Выписка из письма Владимирского вице-губернатора, Владимир, от 29 марта 1907 г., к ея высокопревосходительству Е.И.Татищевой, в С.Петербург.
Для нас, в провинции, картина Думской деятельности - грустна и тяжела; всю эту подпольную пропаганду, которую мы сдерживаем, слышим открыто в речах левых, социал-революционеров и социал-демократов. Эти прокламации, в форме Думских речей, расходятся в миллионах экземпляров, в самых темных углах, читаются как авторитетные известия, считаются чуть не правительственными, дразнят и раздражают аппетиты и страсти, и больших усилий и трудов стоит сдерживать разнуздывающиеся страсти и грабительские инстинкты".
"Выписки из письма с подписью "Алек. Ч...", Красный Холм, Тверской губ., от 22 марта 1907 г., к студенту Дм.П.Малеину, в Казань, Университет.
Красный Холм на днях всколыхнулся и ожил прибытием 108 казаков. Дело в том, что приезжал сюда Быков, член Гос. Думы, и вот вместе с ним привалили и казаки, приехал даже вице-губернатор и проч. Собрания в клубе устроить не дали, но на площади был небольшой "митинг", где выступал Быков. Любопытно было видеть настроение мужиков и баб при виде казаков. Когда они появились к месту митинга, то публика страшно заинтересовалась особенно их лошадьми; вместо того, чтобы спасаться начинается расспрос: дорога ли у тебя лошадь? Как она красиво ходит! И казаки были очень ошеломлены таким поведением крестьян, стрелять, разгонять - это убиение младенцев. Так и не мешали кончить собрание. Говорил только Быков и очень умеренно. Быков объезжает все волости, везде устраивая собрания, казаки его не найдут; когда они приезжают, то он уже в другой волости. Настроение хорошее везде, но не боевое. Если скажешь мужикам, что казаки могут стрелять, то они не верят, говоря: "Ведь казаки только провожают члена Государственной Думы".
Письма во власть, 1955 год.
Ирина Лагунина: Мы довольно часто знакомим вас с письмами, адресованными в Верховный Совет СССР. Писали много, и эти документы сохранились в архиве. В студии в Москве историк Елена Зубкова. Елена, а давайте сегодня поговорим о том, что делали с этой корреспонденцией в советском парламенте? То есть, как была поставлена работа с письмами в Верховном Совете?
Елена Зубкова: Убеждение в том, что решения всех своих проблем можно добиться только в Москве, стало одним из самых живучих мифов советской эпохи. Впрочем, не только советской. В Москву - за "правдой и справедливостью" - на Руси ходили всегда.
В самом центре столицы на углу Воздвиженки и Моховой есть здание с памятной табличкой. Табличка напоминает о том, что когда-то здесь располагалась Приемная Президиума Верховного Совета СССР. В течение многих лет у дверей Приемной с самого утра толпился народ. Эти ходоки добивались личного приема у Председателя Президиума, формального президента страны. Но основной поток обращений шел по почте.
После войны и до начала 50-х годов в Президиум Верховного Совета ежегодно поступало до 250 тысяч писем. После смерти Сталина поток письменных обращений увеличился в несколько раз и достиг миллиона писем в год. Пришлось даже специально создавать Отдел писем, Приемная просто не справлялась с таким объемом работы.
Трудно сказать, что подхлестнуло тогда эпистолярную активность граждан. То ли стали меньше бояться последствий своих жалоб, то ли сыграло свою роль назначение на пост главы Верховного Совета в марте 1953 года Климента Ворошилова. Маршал в народе был весьма популярен.
В письмах, адресованных Ворошилову, было все и обо всем - просьбы о помиловании и назначении пенсий, жалобы на местное начальство и плохие жилищные условия. Порой авторы задавались вопросами, как им казалось, государственной значимости, но в основном речь шла об обычных житейских проблемах.
Примерно с теми же просьбами люди шли на личный прием. Конечно, Ворошилов всех не принимал. С ходоками работали консультанты, референты, помощники. Среди многочисленных просителей они отбирали тех, чьи проблемы можно было бы решить сразу на месте и, конечно, положительно. Для таких избранных и устраивался личный прием у председателя Президиума или его дежурного заместителя. Чтобы не было осечки. Так и поддерживался миф о "высшей справедливости".
Юрий Королев, который в те годы работал заведующим отделом писем, вспоминал, что Ворошилов на наиболее убедительные просьбы о помощи откликался быстро и душевно. Он просто командовал: "Дать квартиру. Назначить пенсию. Немедленно". А дальше уже помощники выясняли, насколько это было возможно. И решались эти вопросы не в Президиуме Верховного Совета. Не было у этой структуры подобных полномочий.
В основном же работа сотрудников отдела писем сводилась к составлению стандартных сопроводительных бумаг, которые вместе с письмами отправлялись обратно в республики и регионы. Целыми мешками. Обычно на контроль брались не более одного-двух процентов из них.
Постепенно количество обращений в Президиум Верховного Совета уменьшилось настолько, что потребность в специальном отделе писем отпала. Он просто вновь вошел в состав Приемной.
Ирина Лагунина: Спасибо, это была историк Елена Зубкова. Итак, письма в адрес Верховного Совета СССР, 1955 год.
"Председателю Президиума Верховного Совета СССР
Клименту Ефремовичу Ворошилову
Жалоба
Я, Борискин Александр Иванович, 1925 года рождения. Просим Вашего внимания на нашу просьбу, так как мы прибыли из Мордовской АССР по назначению Переселенческого отдела. Переселенцы прибыли 25 марта 1955 года по направлению, предусмотренному Постановлением Совета Министров СССР от 19 февраля 1953 года за № 517. Просим Вас рассмотреть и уточнить нашу жалобу в том, что прибыли двенадцать семей по направлению Правительства по назначению в Сахалинскую область, Южно-Сахалинский район, Тамаринский район, колхоз "Заря".
По существу дела объясняю то, что 25 марта 1955 года привезли нас в 7 часов утра, прибыл из колхоза "Заря" Тамаринского района Сахалинской области член правления и с ним был третий секретарь парторганизации тов. Дубинин. Стали выгружать нас из вагона, мы прежде выгрузки стали их спрашивать о положении нас с домами, но член правления колхоза "Заря" тов. Дубинин начал с нами ругаться, зачем их спрашивали о жилищах и за это стали ругать нецензурными словами, почему переселенцы выходят из вагонов и стали наши разговаривать на мордовском языке, и они так прямо сказали: "Мордва не люди, а звери, и здесь не советская страна, а другая страна, а Правительство советское далеко".
А 28 марта 1955 года мы ездили на Ю.Сахалин к начальнику Переселенческого отдела тов. Турину и были по вызову председателя Исполкома областного совета, мы с ними стали объясняться такими вопросами, но наши слова им не понравились ввиду того, что мы стали просить перевести в другой колхоз или совхоз, что мы прибыли работать, а не так сидеть.
25 апреля 1955 года мы сообщили Председателю Исполкома областного Совета депутатов трудящихся т. Чеплакову о том, чтобы дать возможную помощь, но наш депутат Сахалинской области т. Чеплаков не стал разбирать нашу жалобу, а передал председателю Исполкома Тамаринского районного совета депутатов трудящихся т. Суспицину. Председатель Исполкома Тамаринского районного Совета депутатов трудящихся т. Суспицин пишет, что тов. Борискин жди, когда будет лесоматериал, тогда построим вам дома и тогда дадим вам дома. Мы, переселенцы, стали члена колхоза спрашивать об усадьбе, о семенах картофеля и о ссудах на покупку коровы. Правление колхоза ни о чем не старается. На что им стараться, когда каждый пьянствует. А колхозников им не нужно, ничем не помогают и даже продуктов не дают. А на работу каждый день гоняют. А как могут новые колхозники, прибывшие по переселению работать? И они угрожают колхозникам, почему на работу не ходят. А бригадир Козлов, который находился в плену, сейчас его допустили на ответственную работу, он угрожает колхозникам: "Я Вам не дам ходу", который колхозников с работы выгоняет, а некоторым не пишет дни.
Товарищ Ворошилов, прошу вас дать мне работу, только не в этом колхозе, если возможно на совхозные работы, потому что в этом колхозе безобразие, потому что не имеется руководителя, потому что людей морят голодом. Не только район не смотрит, но даже область не смотрит. Куда не обратишься, толку не найдешь, с таким руководством никак не добьешься толку. Прошу В моей просьбе не отказать.
29 V 55 года
Сахалинская область, Томаринский район, колхоз "Заря" Борискин Александр Иванович".
"Президиуму Верховного Совета Союза СССР
Заявление
Прошу обратить внимание на следующий факт. Зачастую бывает, когда отпускают хлеб, то рабочие бросают работу и идут получать хлеб, который не всем достается в больших очередях, а когда очень редко выбросят что-либо: сахар или лапшу по полкило выпустят в продажу, то тогда жуткое зрелище, что твориться. Похоже на то, что за это кто-то получает доллары. Стыдно и обидно смотреть, а ведь это массовый уход рабочих и служащих от станков во время работы, чтобы получить очень редкого полкило сахару или лапши, а станки стоят дорогое время попусту, а сколько рабочий тратит нервов, как падает производительность труда, а администрация заводов не в силах предотвратить это, они тоже хотят достать хотя бы полкило сахару или лапши.
Инвалид 2-й группы, 1902 года рождения, красногвардеец гражданской войны, 3,5 года на фронтах у Щорса в отрядах и дивизии и 4,5 года Отечественной, т.е., 8 лет войны, рабочий стаж 37 лет.
15 VII- 1955 г."
"В Президиум Верховного Совета Союза СССР
Вынужден донести до Вашего сведения о том, что за последнее время как никогда в пределах города Тамбова развелось очень много нищих. По учетным данным только за июнь месяц текущего года работниками первого отделения милиции с улиц города снято 159 человек, занимавшихся нищенством, а всего за второй квартал с территории отделения милиции снято 420 чел. нищих, это количество нищих было снято только работниками 1-го отделения милиции, а в городе Тамбове всего 4 отделения милиции, стало быть общее количество нищих в Тамбове снято гораздо больше, чем выше отмечено.
Об этом ненормальном явлении хорошо знает районный, городской и Тамбовский областной собес, где имеется энная штатная армия, но достаточных мер по борьбе с нищенством не принимают, а также мирятся с нищенством руководство партийных и советских учреждений Тамбовской области, несмотря на то, что со стороны милиции неоднократно ставился вопрос о борьбе с нищенством. На сегодня, да и вообще, одни органы милиции ежедневно... снимают и доставляют нищих в отделение милиции, кроме того, зачастую, т.е. два, три, раза в неделю на спецмашине по несколько человек снимаются нищие, в отделении они регистрируются для учета, от некоторых из них отбирается подписка о выезде из города и на этом все кончается. Они освобождаются, в большинстве они снова садятся на улицах города. Значительную долю нищих можно видеть одних и тех же, причем иногда пьяными.
За первое полугодие текущего года командованием 1-го отделения милиции 3-х человек нищих, позволявших себе хулиганство, привлечены к уголовной ответственности. Кроме того, у одной нищей, которая систематически, вместе со своим ребенком, занималась нищенством, была изъята ее дочь и определена в приемник УМВД, а в последнем она и сама была привлечена к уголовной ответственности по 74 ст. ныне нарсудом осуждена на два года лишения свободы.
Таких примеров можно привести и еще ряд, однако количество нищих в Тамбове не уменьшается, а увеличивается.
Выходя из вышеизложенного, прошу Вашего воздействия на то руководство Тамбовской области, которое вместе с органами милиции должно бороться с нищенством, кроме того, ответьте, какие меры по уборке нищих должны вести органы милиции.
Капитан милиции Ильин".
Следующее письмо тоже адресовано в Верховный Совет, но написано уже не простым гражданином, а депутатом районного совета. Эта жалоба написана в 1971 г.
"Уважаемые члены Президиума Верховного Совета СССР.
Обращаюсь к Вам как депутат районного совета г. Северо-Курильска. Я являюсь депутатом с 1969 г. В 1971 году меня вновь избрали депутатом. В первом созыве был членом исполкома, а сейчас являюсь председателем постоянной комиссии по торговле и общественному питанию и зам. председателя по ценам и правилам торговли нашего района.
Живу и работаю на Севере 21 год, из них 18 лет работаю на флоте механиком. Последние пять лет работал на катере в порту и одновременно учился в вечерней школе, сейчас в мореходном училище заочно учусь на 5 курсе. За время работы не имел ни одного взыскания.
Осенью 1971 г. к нам на остров завезли дефицитные товары, в том числе 78 ковров. Из них 36 растащили прямо со склада, минуя магазины, работники райкома и исполкома. Такие дела практикуются руководителями нашего района часто. Возмущенные безобразиями (кража от рабочих) рыбаки обратились ко мне, как своему депутату. В силу своих депутатских прав и обязанностей я написал фельетон "Ковры-самолеты" в газету "Курильский рыбак". Выступил с критикой на сессии районного Совета. За это со мной руководители района решили свести счеты. Меня уволили с работы за вынужденные прогулы, отняли северные надбавки в сумме 150 руб., исключили из партии, как "тунеядца". Чтобы я им не мешал брать дефицитные товары со склада меня перевели с порта в цех добычи (на рыбодобывающее судно) со старшего механика третьим механиком, пока на ремонт (оплата труда 90 %), а затем в море.
Объясняя это производственной необходимостью, хотя такой необходимости не было, так как в зимнее время у нас флот стоит на ремонте и имеется резерв кадров. Это все является понижением в должности и меньшей оплатой труда.
Я на такой перевод согласия не давал и к работе не приступил. Кроме этого, я просил, чтобы меня оставили временно в порту, так как через две недели мне нужно было ехать на сдачу экзаменов за 4-й курс. В нашем порту я единственный учащийся. Но все мои просьбы и доказательства не были взяты во внимание. Хуже того, по указанию администрации меня не взяли на буксир, следовавший в Петропавловск, так я потерял целый учебный год. Перед увольнением меня вызвали в райисполком, где зам. директора рыбокомбината мне предложил идти на три месяца в подсобное хозяйство скотников. Это было для меня моряка оскорбление. Я отказался и на исполкоме вынесли решение меня уволить, а следом исключили из рядов партии без ведома партийной организации порта, где я являюсь членом бюро.
Обращался во многие инстанции, но все бесполезно. Писал в газету "Известия", ответа до сих пор не получил. Присылали бумагу с просьбой разобраться тем же руководителям, на которых я жаловался. Писал 1-му секретарю обкома партии т. Леонову, но ответа не получил. Вынужден был поехать в Южно-Сахалинск, где был в облисполкоме, обкоме, облсовпрофе и никто не захотел разобраться в моем вопросе. В обкоме партии мне сказал т. Соломонов, чтобы я написал заявление о пересмотре моего персонального дела на имя бюро райкома партии. Я так и сделал, но в райкоме отказались рассматривать мое дело. Районный суд не восстановил меня на работе, так как председатель суда является лучшим другом первого секретаря райкома партии, и главное, что он сильно обижен на меня, за то, что я пообещал его вычеркнуть из списка на очередь легковой автомашины "Волга" (судья первый на очереди), потому что он стоит незаконно.
Наш районный прокурор написал протест на решение народного суда по моему делу. С областным судом также не согласился областной прокурор. Я написал жалобу в Верховный Суд РСФСР, но они не стали разбирать мое дело, отослали обратно в областной суд, а он поддерживает наших районных руководителей и вновь виноватым оказался я. Никто не встал на защиту прав рабочего депутата, кругом одна волокита и круговая порука. Правильно в народе говорят "рука руку моет" и "не плюй против ветра". На сессии меня больше не приглашают, видимо стал чужим. Поэтому я потерял надежду на справедливость и не хочу уже быть депутатом, так как не могу отстоять своих законных прав. Поэтому я высылаю Вам свой депутатский мандат. Последняя инстанция, куда я обращаюсь, это к Вам. Если и Вы не поможете восстановить попранную справедливость, то дальше ужи идти просто некуда и жить неинтересно".
Президиум Верховного Совета СССР переслал жалобу на рассмотрение секретарю Сахалинского обкома КПСС Леонову П.А.
В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации.
Одним из важнейших каналов получения властями информации о настроении общества в дореволюционной России была перлюстрация частной переписки. Чтением чужих писем занимались чиновники Департамента полиции.
"Выписка из письма Александра Петрункевича, Шорт Хильс, Америка, от 13 марта 1907 г. к А.Ф.Дмитриевой, в Москву.
Университетскую кафедру я покинул, т.к. Ректор - а в Америке Ректор сущий самодержец - выбирает и назначает профессоров, состоит в должности всю жизнь и руководит самостоятельно делами Университета, - не нашел нужным сделать ни одно из улучшений, на которые я ему указал. Моя поезда в Америку во многом изменила мои взгляды, и теперь я не думаю больше, что убийства могут в настоящее время привести к желанным реформам. Иное дело - образование организованной национальной армии, если это возможно. Кто же ожидал, что войско так благонадежно?"
"Выписка из письма без подписи, Луганск, Екатеринославская губ., 27 марта 1907 г., к Эмме Грюнер, в Одессу, Торговая, высшие женские курсы.
В субботу было последнее освидетельствование рабочих, которых принимают обратно на завод; меня директор тоже нашел здоровым, но как бы полиция не забраковала, потому что директор получил от охранного отделения предписание, чтобы обязательно рассчитать с чугунно-литейного отдела 15 человек, которых оно укажет; в это число должен попасть и я. Человек 300 выброшены из завода, в большинстве - хулиганы, которые идут к начальнику и говорят: "Зачем вы меня рассчитали, ведь я не сознательный; вы сами говорили, что будете увольнять только сознательных".
В следующем письме упомянуты "союзники" - члены черносотенного Союза русского народа.
"Выписка из письма с подписью "Ив. Краш...", Тавстгус, от 29 марта, в Москву.
О политическом настроении Финляндии вам должно быть известно из газет. В мае предполагается открытие сейма, который по своему составу будет совершенно не похож на прежние сеймы. Таким образом Финляндия вступает на совершенно новый путь самых широких демократических реформ, если только торжество реакции в России не отразится и на Финляндии, чего, конечно, здесь страшно боятся. Поэтому настроение теперь здесь выжидательное. Да, будущее темно и не может не тревожить. Возмутительное поведение союзников, и явное презрение свыше к Гос. Думе и к самой идее народного представительства, не предвещают ничего доброго. Видно, что обновление несчастной России не может совершиться мирным путем. Да и когда какой-либо абсолютизм уступал без борьбы? Ну, а русский абсолютизм, конечно, испробует все средства, как бы они не были чудовищны".
"Выписка из письма П.Кулакова, С.Петербург, от 1 апреля 1907 г., к И.Орановскому, в Ниццу.
Здесь в Петербурге настроение неважное, уверенности в завтрашнем дне нет, торговля и промышленность по-прежнему в застое.
Относительно Гос. Думы настроение такое: Дума слаба по составу, но всеми силами стремится уцелеть и не быть разогнанной. Правительство чувствует свою силу, пользуясь настроением Думы и всячески хочет урезать права Думы и изолировать ее от народа. На этой почве главнейшая борьба, которая еще долго может не привести к конфликту, так как и само правительство понимает, что для него невыгоден разгон Думы.
Строго говоря, дела, по-моему, не так уж и плохи и думается, что мы, хотя еще ощупью и неуверенно, понемногу начинаем выбираться из темного леса".
"Выписка из письма В.В. Ломановского, Москва, от 1 апреля 1907 г., к Н.К. Поповой, в С.Петербург.
Бесполезность моей поездки в Монголию для Китайской Восточной ж.д. была мне все время совершенно ясна. Во время же поездки выяснилось для меня и вообще бесполезность каких бы то ни было русских начинаний на Дальнем Востоке. Все равно скоро все перейдет к китайцам, и не только все ихнее, но и многое наше, до Байкала включительно. Вообще за эту поездку я много передумал и перегадал о наших будущих судьбах, и все крепче и крепче во мне слагается убеждение о китайцах, как о наших будущих господах. Будущность Китая, а еще более китайцев колоссальна. Идеи панславизма, в сравнении с тем, что дадут китайцы, кажутся прямо смешными, особенно если вспомнить мягкий, подчиняющийся характер славян и их неспособность к системе и порядку. Таковы мои впечатления и они глубоко мною продуманы".
"Выписка из письма В.Короленко, в С.Петербург, от 30 марта 1907 г., к Марии Галактионовне Лошкаревой, в Москву.
Пишешь ты без должного разумения: неужто возможно по первому приказу темных негодяев отправляться заграницу, в своего рода ссылку. Это было бы примером позорного малодушия, что самой тебе было бы стыдно за меня. Да вдобавок не так страшен черт, как его малюют. Милюков состоит под таким приговором второй год, то же Родичев, Гессены и многие другие. Милюков мне говорил, что таких приговоров разослано не десятки, а сотни. Бравировать я, конечно, не буду, но и бежать не намерен. Я предполагаю, что скорее всего эти господа, предчувствуя возможность кассации выборов, хотят запугать наиболее деятельных своих противников по выборам".
"Выписка из письма Владимирского вице-губернатора, Владимир, от 29 марта 1907 г., к ея высокопревосходительству Е.И.Татищевой, в С.Петербург.
Для нас, в провинции, картина Думской деятельности - грустна и тяжела; всю эту подпольную пропаганду, которую мы сдерживаем, слышим открыто в речах левых, социал-революционеров и социал-демократов. Эти прокламации, в форме Думских речей, расходятся в миллионах экземпляров, в самых темных углах, читаются как авторитетные известия, считаются чуть не правительственными, дразнят и раздражают аппетиты и страсти, и больших усилий и трудов стоит сдерживать разнуздывающиеся страсти и грабительские инстинкты".
"Выписки из письма с подписью "Алек. Ч...", Красный Холм, Тверской губ., от 22 марта 1907 г., к студенту Дм.П.Малеину, в Казань, Университет.
Красный Холм на днях всколыхнулся и ожил прибытием 108 казаков. Дело в том, что приезжал сюда Быков, член Гос. Думы, и вот вместе с ним привалили и казаки, приехал даже вице-губернатор и проч. Собрания в клубе устроить не дали, но на площади был небольшой "митинг", где выступал Быков. Любопытно было видеть настроение мужиков и баб при виде казаков. Когда они появились к месту митинга, то публика страшно заинтересовалась особенно их лошадьми; вместо того, чтобы спасаться начинается расспрос: дорога ли у тебя лошадь? Как она красиво ходит! И казаки были очень ошеломлены таким поведением крестьян, стрелять, разгонять - это убиение младенцев. Так и не мешали кончить собрание. Говорил только Быков и очень умеренно. Быков объезжает все волости, везде устраивая собрания, казаки его не найдут; когда они приезжают, то он уже в другой волости. Настроение хорошее везде, но не боевое. Если скажешь мужикам, что казаки могут стрелять, то они не верят, говоря: "Ведь казаки только провожают члена Государственной Думы".
Письма во власть, 1955 год.
Ирина Лагунина: Мы довольно часто знакомим вас с письмами, адресованными в Верховный Совет СССР. Писали много, и эти документы сохранились в архиве. В студии в Москве историк Елена Зубкова. Елена, а давайте сегодня поговорим о том, что делали с этой корреспонденцией в советском парламенте? То есть, как была поставлена работа с письмами в Верховном Совете?
Елена Зубкова: Убеждение в том, что решения всех своих проблем можно добиться только в Москве, стало одним из самых живучих мифов советской эпохи. Впрочем, не только советской. В Москву - за "правдой и справедливостью" - на Руси ходили всегда.
В самом центре столицы на углу Воздвиженки и Моховой есть здание с памятной табличкой. Табличка напоминает о том, что когда-то здесь располагалась Приемная Президиума Верховного Совета СССР. В течение многих лет у дверей Приемной с самого утра толпился народ. Эти ходоки добивались личного приема у Председателя Президиума, формального президента страны. Но основной поток обращений шел по почте.
После войны и до начала 50-х годов в Президиум Верховного Совета ежегодно поступало до 250 тысяч писем. После смерти Сталина поток письменных обращений увеличился в несколько раз и достиг миллиона писем в год. Пришлось даже специально создавать Отдел писем, Приемная просто не справлялась с таким объемом работы.
Трудно сказать, что подхлестнуло тогда эпистолярную активность граждан. То ли стали меньше бояться последствий своих жалоб, то ли сыграло свою роль назначение на пост главы Верховного Совета в марте 1953 года Климента Ворошилова. Маршал в народе был весьма популярен.
В письмах, адресованных Ворошилову, было все и обо всем - просьбы о помиловании и назначении пенсий, жалобы на местное начальство и плохие жилищные условия. Порой авторы задавались вопросами, как им казалось, государственной значимости, но в основном речь шла об обычных житейских проблемах.
Примерно с теми же просьбами люди шли на личный прием. Конечно, Ворошилов всех не принимал. С ходоками работали консультанты, референты, помощники. Среди многочисленных просителей они отбирали тех, чьи проблемы можно было бы решить сразу на месте и, конечно, положительно. Для таких избранных и устраивался личный прием у председателя Президиума или его дежурного заместителя. Чтобы не было осечки. Так и поддерживался миф о "высшей справедливости".
Юрий Королев, который в те годы работал заведующим отделом писем, вспоминал, что Ворошилов на наиболее убедительные просьбы о помощи откликался быстро и душевно. Он просто командовал: "Дать квартиру. Назначить пенсию. Немедленно". А дальше уже помощники выясняли, насколько это было возможно. И решались эти вопросы не в Президиуме Верховного Совета. Не было у этой структуры подобных полномочий.
В основном же работа сотрудников отдела писем сводилась к составлению стандартных сопроводительных бумаг, которые вместе с письмами отправлялись обратно в республики и регионы. Целыми мешками. Обычно на контроль брались не более одного-двух процентов из них.
Постепенно количество обращений в Президиум Верховного Совета уменьшилось настолько, что потребность в специальном отделе писем отпала. Он просто вновь вошел в состав Приемной.
Ирина Лагунина: Спасибо, это была историк Елена Зубкова. Итак, письма в адрес Верховного Совета СССР, 1955 год.
"Председателю Президиума Верховного Совета СССР
Клименту Ефремовичу Ворошилову
Жалоба
Я, Борискин Александр Иванович, 1925 года рождения. Просим Вашего внимания на нашу просьбу, так как мы прибыли из Мордовской АССР по назначению Переселенческого отдела. Переселенцы прибыли 25 марта 1955 года по направлению, предусмотренному Постановлением Совета Министров СССР от 19 февраля 1953 года за № 517. Просим Вас рассмотреть и уточнить нашу жалобу в том, что прибыли двенадцать семей по направлению Правительства по назначению в Сахалинскую область, Южно-Сахалинский район, Тамаринский район, колхоз "Заря".
По существу дела объясняю то, что 25 марта 1955 года привезли нас в 7 часов утра, прибыл из колхоза "Заря" Тамаринского района Сахалинской области член правления и с ним был третий секретарь парторганизации тов. Дубинин. Стали выгружать нас из вагона, мы прежде выгрузки стали их спрашивать о положении нас с домами, но член правления колхоза "Заря" тов. Дубинин начал с нами ругаться, зачем их спрашивали о жилищах и за это стали ругать нецензурными словами, почему переселенцы выходят из вагонов и стали наши разговаривать на мордовском языке, и они так прямо сказали: "Мордва не люди, а звери, и здесь не советская страна, а другая страна, а Правительство советское далеко".
А 28 марта 1955 года мы ездили на Ю.Сахалин к начальнику Переселенческого отдела тов. Турину и были по вызову председателя Исполкома областного совета, мы с ними стали объясняться такими вопросами, но наши слова им не понравились ввиду того, что мы стали просить перевести в другой колхоз или совхоз, что мы прибыли работать, а не так сидеть.
25 апреля 1955 года мы сообщили Председателю Исполкома областного Совета депутатов трудящихся т. Чеплакову о том, чтобы дать возможную помощь, но наш депутат Сахалинской области т. Чеплаков не стал разбирать нашу жалобу, а передал председателю Исполкома Тамаринского районного совета депутатов трудящихся т. Суспицину. Председатель Исполкома Тамаринского районного Совета депутатов трудящихся т. Суспицин пишет, что тов. Борискин жди, когда будет лесоматериал, тогда построим вам дома и тогда дадим вам дома. Мы, переселенцы, стали члена колхоза спрашивать об усадьбе, о семенах картофеля и о ссудах на покупку коровы. Правление колхоза ни о чем не старается. На что им стараться, когда каждый пьянствует. А колхозников им не нужно, ничем не помогают и даже продуктов не дают. А на работу каждый день гоняют. А как могут новые колхозники, прибывшие по переселению работать? И они угрожают колхозникам, почему на работу не ходят. А бригадир Козлов, который находился в плену, сейчас его допустили на ответственную работу, он угрожает колхозникам: "Я Вам не дам ходу", который колхозников с работы выгоняет, а некоторым не пишет дни.
Товарищ Ворошилов, прошу вас дать мне работу, только не в этом колхозе, если возможно на совхозные работы, потому что в этом колхозе безобразие, потому что не имеется руководителя, потому что людей морят голодом. Не только район не смотрит, но даже область не смотрит. Куда не обратишься, толку не найдешь, с таким руководством никак не добьешься толку. Прошу В моей просьбе не отказать.
29 V 55 года
Сахалинская область, Томаринский район, колхоз "Заря" Борискин Александр Иванович".
"Президиуму Верховного Совета Союза СССР
Заявление
Прошу обратить внимание на следующий факт. Зачастую бывает, когда отпускают хлеб, то рабочие бросают работу и идут получать хлеб, который не всем достается в больших очередях, а когда очень редко выбросят что-либо: сахар или лапшу по полкило выпустят в продажу, то тогда жуткое зрелище, что твориться. Похоже на то, что за это кто-то получает доллары. Стыдно и обидно смотреть, а ведь это массовый уход рабочих и служащих от станков во время работы, чтобы получить очень редкого полкило сахару или лапши, а станки стоят дорогое время попусту, а сколько рабочий тратит нервов, как падает производительность труда, а администрация заводов не в силах предотвратить это, они тоже хотят достать хотя бы полкило сахару или лапши.
Инвалид 2-й группы, 1902 года рождения, красногвардеец гражданской войны, 3,5 года на фронтах у Щорса в отрядах и дивизии и 4,5 года Отечественной, т.е., 8 лет войны, рабочий стаж 37 лет.
15 VII- 1955 г."
"В Президиум Верховного Совета Союза СССР
Вынужден донести до Вашего сведения о том, что за последнее время как никогда в пределах города Тамбова развелось очень много нищих. По учетным данным только за июнь месяц текущего года работниками первого отделения милиции с улиц города снято 159 человек, занимавшихся нищенством, а всего за второй квартал с территории отделения милиции снято 420 чел. нищих, это количество нищих было снято только работниками 1-го отделения милиции, а в городе Тамбове всего 4 отделения милиции, стало быть общее количество нищих в Тамбове снято гораздо больше, чем выше отмечено.
Об этом ненормальном явлении хорошо знает районный, городской и Тамбовский областной собес, где имеется энная штатная армия, но достаточных мер по борьбе с нищенством не принимают, а также мирятся с нищенством руководство партийных и советских учреждений Тамбовской области, несмотря на то, что со стороны милиции неоднократно ставился вопрос о борьбе с нищенством. На сегодня, да и вообще, одни органы милиции ежедневно... снимают и доставляют нищих в отделение милиции, кроме того, зачастую, т.е. два, три, раза в неделю на спецмашине по несколько человек снимаются нищие, в отделении они регистрируются для учета, от некоторых из них отбирается подписка о выезде из города и на этом все кончается. Они освобождаются, в большинстве они снова садятся на улицах города. Значительную долю нищих можно видеть одних и тех же, причем иногда пьяными.
За первое полугодие текущего года командованием 1-го отделения милиции 3-х человек нищих, позволявших себе хулиганство, привлечены к уголовной ответственности. Кроме того, у одной нищей, которая систематически, вместе со своим ребенком, занималась нищенством, была изъята ее дочь и определена в приемник УМВД, а в последнем она и сама была привлечена к уголовной ответственности по 74 ст. ныне нарсудом осуждена на два года лишения свободы.
Таких примеров можно привести и еще ряд, однако количество нищих в Тамбове не уменьшается, а увеличивается.
Выходя из вышеизложенного, прошу Вашего воздействия на то руководство Тамбовской области, которое вместе с органами милиции должно бороться с нищенством, кроме того, ответьте, какие меры по уборке нищих должны вести органы милиции.
Капитан милиции Ильин".
Следующее письмо тоже адресовано в Верховный Совет, но написано уже не простым гражданином, а депутатом районного совета. Эта жалоба написана в 1971 г.
"Уважаемые члены Президиума Верховного Совета СССР.
Обращаюсь к Вам как депутат районного совета г. Северо-Курильска. Я являюсь депутатом с 1969 г. В 1971 году меня вновь избрали депутатом. В первом созыве был членом исполкома, а сейчас являюсь председателем постоянной комиссии по торговле и общественному питанию и зам. председателя по ценам и правилам торговли нашего района.
Живу и работаю на Севере 21 год, из них 18 лет работаю на флоте механиком. Последние пять лет работал на катере в порту и одновременно учился в вечерней школе, сейчас в мореходном училище заочно учусь на 5 курсе. За время работы не имел ни одного взыскания.
Осенью 1971 г. к нам на остров завезли дефицитные товары, в том числе 78 ковров. Из них 36 растащили прямо со склада, минуя магазины, работники райкома и исполкома. Такие дела практикуются руководителями нашего района часто. Возмущенные безобразиями (кража от рабочих) рыбаки обратились ко мне, как своему депутату. В силу своих депутатских прав и обязанностей я написал фельетон "Ковры-самолеты" в газету "Курильский рыбак". Выступил с критикой на сессии районного Совета. За это со мной руководители района решили свести счеты. Меня уволили с работы за вынужденные прогулы, отняли северные надбавки в сумме 150 руб., исключили из партии, как "тунеядца". Чтобы я им не мешал брать дефицитные товары со склада меня перевели с порта в цех добычи (на рыбодобывающее судно) со старшего механика третьим механиком, пока на ремонт (оплата труда 90 %), а затем в море.
Объясняя это производственной необходимостью, хотя такой необходимости не было, так как в зимнее время у нас флот стоит на ремонте и имеется резерв кадров. Это все является понижением в должности и меньшей оплатой труда.
Я на такой перевод согласия не давал и к работе не приступил. Кроме этого, я просил, чтобы меня оставили временно в порту, так как через две недели мне нужно было ехать на сдачу экзаменов за 4-й курс. В нашем порту я единственный учащийся. Но все мои просьбы и доказательства не были взяты во внимание. Хуже того, по указанию администрации меня не взяли на буксир, следовавший в Петропавловск, так я потерял целый учебный год. Перед увольнением меня вызвали в райисполком, где зам. директора рыбокомбината мне предложил идти на три месяца в подсобное хозяйство скотников. Это было для меня моряка оскорбление. Я отказался и на исполкоме вынесли решение меня уволить, а следом исключили из рядов партии без ведома партийной организации порта, где я являюсь членом бюро.
Обращался во многие инстанции, но все бесполезно. Писал в газету "Известия", ответа до сих пор не получил. Присылали бумагу с просьбой разобраться тем же руководителям, на которых я жаловался. Писал 1-му секретарю обкома партии т. Леонову, но ответа не получил. Вынужден был поехать в Южно-Сахалинск, где был в облисполкоме, обкоме, облсовпрофе и никто не захотел разобраться в моем вопросе. В обкоме партии мне сказал т. Соломонов, чтобы я написал заявление о пересмотре моего персонального дела на имя бюро райкома партии. Я так и сделал, но в райкоме отказались рассматривать мое дело. Районный суд не восстановил меня на работе, так как председатель суда является лучшим другом первого секретаря райкома партии, и главное, что он сильно обижен на меня, за то, что я пообещал его вычеркнуть из списка на очередь легковой автомашины "Волга" (судья первый на очереди), потому что он стоит незаконно.
Наш районный прокурор написал протест на решение народного суда по моему делу. С областным судом также не согласился областной прокурор. Я написал жалобу в Верховный Суд РСФСР, но они не стали разбирать мое дело, отослали обратно в областной суд, а он поддерживает наших районных руководителей и вновь виноватым оказался я. Никто не встал на защиту прав рабочего депутата, кругом одна волокита и круговая порука. Правильно в народе говорят "рука руку моет" и "не плюй против ветра". На сессии меня больше не приглашают, видимо стал чужим. Поэтому я потерял надежду на справедливость и не хочу уже быть депутатом, так как не могу отстоять своих законных прав. Поэтому я высылаю Вам свой депутатский мандат. Последняя инстанция, куда я обращаюсь, это к Вам. Если и Вы не поможете восстановить попранную справедливость, то дальше ужи идти просто некуда и жить неинтересно".
Президиум Верховного Совета СССР переслал жалобу на рассмотрение секретарю Сахалинского обкома КПСС Леонову П.А.
В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации.
