Александр Гостев: Гость нашего эфира сегодня – тренер института групповой и семейной терапии творческий учитель в детском саду, член международной организации «Клоуны без границ» Ирина Баранова. Ирина, геолог по образованию, с появлением в России некоммерческого сектора начала работать в тренинг-центре «Голубка», окончив курс тренеров для тренеров-психологов. Затем работала в организации для сирот «Дети Марии». Почти десять лет занимается клоунадой. С Ириной Барановой беседовала корреспондент Радио Свобода Татьяна Ткачук.

Татьяна Ткачук: Ирина, когда вам задают вопрос – кто вы? – что вы на него отвечаете – геолог, психолог, клоун?

Ирина Баранова: Мать. По духу клоун, действительно.

Татьяна Ткачук: Расскажите, пожалуйста, как клоунада вошла в вашу жизнь, как она появилась, и что это значит?

Ирина Баранова: Я работала в организации, которая называется «Дети Марии». Когда я туда пришла работать, то там работа с детьми-сиротами. И меня спросили: «Ты клоуничаешь в этом году?». Так как я не имела представления, что они связаны с клоунами, что это вообще я представляла, я посчитала, что это часть работы. Я сказала: «Да, я клоуничаю». Мне говорят: «Ты костюм придумай, потому что завтра надо ехать в аэропорт клоунов встречать. Ты тогда приезжай на выставку, и детей заберешь, сирот и поедешь в «Шереметьево» встречать клоунов». Я нашла "беременное" платье сестры, такое желтое в горох, его обрезала, у меня были полосатые штаны, бело-красные полоски, которые давно уже мама моя откуда-то привезла, и они лежали мертвым грузом. Мне говорят: «А что ты так приехала? Давай, переодевайся». Мне выдали синие волосы и говорят: «Переодевайся и поезжай с детьми в «Шереметьево». И в принципе с самого начало клоунство было такое. Потому что я плохо предоставляла, что я могу делать. Ехали общественным транспортом, и на меня глазели люди, потому что я с синими волосами. И для меня для самой был шок, когда мы приехали в аэропорт. Приехало 30 человек клоунов С Пейчем Адамсом, потому что он уже приезжает 15 лет, и он собирает людей, которые в жизни не являются клоунами, они в отпуск свой приезжают на две недели. И они должны продумать, какой у них будет костюм, какой образ. С ними ведется работа.

Татьяна Ткачук: Несколько слов подробнее об этом человеке.

Ирина Баранова: Пейч Адамс – это человек, который понял, что он может лечить смехом. И Америке он открывает бесплатную больницу, где сами больные и люди, которые там работают, они вместе помогают друг другу, они делают много вещей. Основная его идея, что подходить к больным не как к больным, не через диагноз, а все-таки в первую очередь помнить, что это человек со своими потребностями, желаниями. Он чаще, если приходит в больницу, он приходит к людям, которым осталось не так много жить, и пытается изменить качество жизни последних дней.

Татьяна Ткачук: То, что он делает, как-то связано с движением или организацией «Клоуны без границ»?

Ирина Баранова: Да, как раз это он организовал ее, со всего мира клоуны. Если говорить про этот год, то в этом году были клоуны из Италии, из Японии, из Австралии. И он тоже ездит по горячим точкам. То есть он не только в Россию приезжает.

Татьяна Ткачук: У вас есть какой-то определенный клоунский образ? Вы каждый раз, когда выступаете в этой ипостаси, вы играете какого-то конкретного персонажа?

Ирина Баранова: У меня образ есть, действительно, я так и осталась в этом желтом платье в горох. То ли девочка переросток, то ли кто. В некоторых ситуациях я бываю Бабой Ягой, но это когда с детьми нашими. Потому что для маленьких детей, им сложно, когда я буду Бабой Ягой. И в зависимости от того, куда мы идем, если это для ребенка, то у меня просто нет грима. Маленькие дети боятся грима. Если мы идем в больницу онкоцентра, то обычный мой образ. Но как я себя буду вести – в разных ситуациях может быть по-разному. Потому что когда ты входишь в палату, где лежачие подростки, им смешны определенные какие-то вещи, которые подростковые. Поэтому с ними клоунство более грубое получается. С детьми, которые поменьше, у меня много куколок на пальцах или пищалки. Очень любят они мыльные пузыри. Но каждый раз это творческий очень процесс. И входя в палату к детям, я не знаю, что я буду делать. Самое главное, что не жалеть, не вспомнить, что они болеют. Потому что иногда бывает сложно. Когда ребенок с капельницей, и ты его веселишь, и он за тобой так и ходит с капельницей, потому что она у него капает в это время. Самое тяжелое – это мамы. Если ребенок начинает смеяться, то мама начинает плакать. Я раньше клоуничала больше, и клоуничала в метро – это мое любимое дело.

Татьяна Ткачук: Вы веселили просто тех, кто едет в метро?

Ирина Баранова: Да.

Татьяна Ткачук: Как реагируют люди?

Ирина Баранова: Конечно, больший процент людей пытаются делать вид, что меня нет. Всячески пытаются показать, что ничего не происходит, ничего страшного. При этом очень замыкаются люди. Сейчас много скрытых камер, поэтому люди думают, что снимают. Жена пихает мужа в бок: «Причешись, наверное, снимают». Бабушка мне говорила: «Я не понимаю, что она продает? Носы продает?». Кто-то говорит: «Ну какая же ты дура. Вот какая же ты дура». Правда, потому что клоун и должен быть дурак.

Татьяна Ткачук: Ирина, если вернуться к вашей работе в качестве психолога, как вообще сочетается такая достаточно серьезная, вдумчивая работа со взрослыми людьми с клоунадой, которая существует в вашей жизни параллельно?

Ирина Баранова: Взрослым людям нужно, так же как и детям, внимание и искренность. Если возможно рассмешить подростков, то поговорить о чем-то серьезном искренне со взрослыми гораздо проще, если ты имеешь опыт находить ключи, которые находятся в тяжелых обстоятельствах и совсем не склонны смеяться.

Татьяна Ткачук: Я знаю, что вы одно время консультировали в качестве психолога сотрудников такой серьезной компании как «Мерседес». Там кто-то знал о том, что вы работаете клоуном параллельно?

Ирина Баранова: А я не скрываю это. У меня была смешная ситуация, это действительно был серьезный тренинг, и людям с утра не хотелось работать. Это были руководители, и они как-то не хотели принять меня. Они говорили: «Вот, кофе нам не дали. Мы не можем работать». Я им говорю: «Хорошо, сейчас будет вам кофе. Руку сделали так, открыли ладошку - и это у вас блюдце, теперь другой рукой поставили чашечку и пьем кофе. У вас какой кофе – горячий?». Они уже руку поставили. Они говорит: «Я не буду кофе, я чай пью». «Пожалуйста, только алкогольные напитки не пьем». И потом они поворачиваются друг к другу и понимают, насколько смешна ситуация, но она безболезненна и уже можно разговаривать. Таким образом они меня принимают и снимаются между ними барьеры. Есть мнение, что с людьми бизнеса нужно все серьезно, слайды и только серьезные выкладки. На мой взгляд, гораздо проходит продуктивнее работа, когда люди чувствуют себя естественно и могут проявиться по-разному.

Татьяна Ткачук: Ирина, что за история была в вашей жизни, когда вы консультировали какие-то серьезного клиента, не успев снять грим и костюм?

Ирина Баранова: Я брала девушку на работу в клоунском костюме. Мне нужно было клоуничать в этот день, я переоделась, была в гриме. Но мне говорят: «Нужно прособеседовать девушку». Она пришла, и я собеседовала в клоунском виде. Ей было очень тяжело, потому что вид клоунский, а вопросы серьезные, вообще непонятно, как себя вести. Смотреть она на меня не могла. Когда она поднимала глаза, она начинала тихо хохотать. Но непонятно, можно смеяться, нельзя смеяться. Мы ее взяли, потому что она хорошо себя вела. А была у меня еще история, когда я была директором организации, и я пошла на обед, увидела магазин «Одежда для танцев» и увидела пачку балетную. Решила, что необходима просто балетная пачка. Я пришла, переоделась на работе. Директор организации в балетной пачке. Но так они были привычные, просто еще замминистра должен был придти, попросили просто не пугать замминистра, пачку снять.

Татьяна Ткачук: Я знаю, что с этого года вы стали работать в детском саду. Почему? Как это получилось? И что за должность - творческий учитель?

Ирина Баранова: В принципе туда ходит мой сын. Это детский сад Монтесори. И они в этом году меня просто позвали: «А вы не хотите что-нибудь поделать?». Я как раз вернулась, мы ездили с детьми-сиротами на корабле, на Соловки плавали. Поэтому очень близко было всякое творчество. Потому что на корабле занимались бисероплетением, играли. Мне интересно, дети разновозрастные. Для меня каждое занятие, наверное, как художник рисует картину, когда он настраивается, думает, у меня гораздо сложнее. Потому что художник рисует сам. У меня нет желания нарисовать эту картину самой, мне очень приятно, когда есть какая-то идея. Я понимаю, что если взять такие и такие материалы, то может получиться здорово. Я только направляю детей, и для меня такой восторг то, что у них получается, потому что я никогда не могу продумать, как они начнут использовать материал. Мне очень нравится использовать какие-то разные абсолютные материалы, не только природные. Мы сегодня делали, например, картинку зимы, и лужи у нас были со льдом из пластиковых бутылок. Детям очень важно ощутить и цвет, и то, что стучит, блестит. Еще очень приятно, что маленькие дети от двух лет, такие маленькие дети не сильно отличаются от тех людей, которые в бизнес-тренингах. Потому что стержень творчества есть в каждом человеке. Пробуждение, отключение от какой-то суеты, от скучности жизни, действительно увидеть жизнь яркой, красивой, почувствовать ее. С детьми мы чувствуем, а со взрослыми пытаемся как-то внутри себя увидеть.