Специально для сайта,

Алексей Цветков

Террор и гражданские свободы

Премьер-министр Великобритании Тони Блэр объявил о введении комплекса строгих мер по борьбе с экстремистскими направлениями ислама в стране. Многие из этих мер могут рассматриваться как ограничения традиционных британских гражданских свобод и уже вызвали протесты со стороны правозащитников и мусульманских лидеров. Насколько они суровы в сравнении с аналогичными мерами в других странах?

На вопрос о государственном строе Соединенного Королевства даже многие образованные люди ответят не задумываясь: конституционная монархия. Хотя вторая часть ответа бесспорна, о первой этого никак не скажешь, поскольку в стране нет и никогда не было конституции. Сами британцы, и не всегда иронически, порой именуют свою разновидность демократии «диктатурой парламента».

Это, конечно, всего лишь фигура речи – на практике гражданские свободы, как они практикуются в Великобритании, в некоторых аспектах шире, чем в других европейских странах, особенно для иммигрантов. В частности, депортация почему-либо неугодных иммигрантов из Франции или Испании может быть произведена на основании административного постановления, часто с немедленным результатом. В Великобритании иностранцы могут в таких случаях прибегать к суду, который нередко становится на их защиту.

Тем не менее, гарантом гражданских свобод в конечном счете является парламент, который вправе серьезно их ограничить. Именно к парламенту намерен обратиться за поддержкой своих новых инициатив по борьбе с терроризмом премьер-министр Тони Блэр.

На прошлой неделе Блэр выступил с проектом новых мер по борьбе с терроризмом, состоящим из 12 пунктов, в том числе предусматривающий расширение числа поводов к депортации, к которым теперь могут быть отнесены «подстрекательство к ненависти, апология насилия в подкрепление чьих-то убеждений, оправдывающих или обосновывающих такое насилие». Здесь несомненно сужение понятия свободы слова.

Ранее Блэр уже предложил криминализовать прославление актов террора, участие в их подготовке и подстрекательство к ним. Кроме того, правительство намерено в будущем закрывать мечети, в которых ведется пропаганда экстремизма, нетерпимости и террора, и депортировать провинившихся имамов. Все служители религиозных культов должны будут сдать экзамен на владение английским языком.

Некоторые из предложенных мер можно будет принять в рамках уже существующих законов, другие потребуют их изменения. Премьер-министр предупредил, что намерен созвать Палату Общин на два дня в отпускной период для обсуждения этих мер. В случае, если суды не будут согласны с новыми правилами депортации, Блэр намерен добиваться изменений в существующем законодательстве о гражданских свободах, добиваться запрещения некоторых партий и религиозных сект. В частности, уже очевидно, что будут запрещены воинствующие мусульманские группировки Хизб ут-Тахрир и Аль-Мухаджирун – последняя уже была закрыта раньше, но воскресла под новыми именами.

Климат сравнительной свободы, существовавшей до сих пор в Соединенном Королевстве, вызывал нарекания соседей – например Франции, которой не выдавали попросивших убежища алжирцев, обвиняемых в пособничестве терроризму. За Лондоном закрепилось ироническое прозвище «Лондонистан», часто мелькавшее на страницах прессы в дни после июльских терактов. Отчасти этой свободе способствовала независимость британского судопроизводства, которое еще в значительной мере основано на так называемом прецендентном, или обычном праве, а прецедентом в данном случае является решение Европейского Суда по правам человека по делу Чахала, в соответствии с которым даже нелегальных иммигрантов нельзя депортировать в том случае, если в стране, куда их высылают, им угрожают пытки. Тони Блэр хочет решить эту проблему, заручившись обещаниями со стороны таких стран, что пытки применяться не будут. Такое обещание уже дала, в частности, Иордания.

Предложенные Блэром меры вызвали уже вызвали протесты. Директор правозащитной организации Liberty Шами Чакрабати заявила, что любой житель Великобритании, которого подозревают в содействии терроризму, должен быть привлечен к суду, и этого вполне достаточно. Глава оппозиционной Либерально-Демократической партии Чарлз Кеннеди дал правительству понять, что на его поддержку оно рассчитывать не может. Сам премьер-министр признает, что введение новых правил во всей их полноте никак не гарантировано. Об этом свидетельствует хотя бы зашедшая в тупик попытка ввести обязательные удостоверения личности, которая была предпринята после терактов 11 сентября 2001 года.

В этой связи интересно сравнить британские меры по борьбе с терроризмом с теми, которые принимаются в Соединенных Штатах. Американская юриспруденция имеет много общего с британской, но есть и существенное различие – именно та самая конституция, которой в Соединенном Королевстве нет. Поэтому ввести ограничения на гражданские свободы здесь сложнее, хотя исторически это не мешало отдельным президентам принимать такие меры, как правило только в военное время.

Ввиду первой поправки к конституции, которая фактически запрещает принимать законы, ограничивающие свободу слова, в США в принципе невозможны законы, подобные европейским и некоторым британским. В США нельзя наложить запрет, к примеру, на нацистскую символику и партии, пропаганду экстремизма, расизма или даже террора. Тем не менее, эта свобода не абсолютна. Классический пример ее границы – это когда человек в переполненном театре кричит «Пожар», что может привести к давке и жертвам. Аналогичным образом, призывы к экстремизму явно не допустимы в тех случаях, когда они могут непосредственно привести к жертвам. Иными словами, одно дело – проповедовать расизм в книжке, другое – непосредственно толпе линчевателей.

Обширный законодательный акт, принятый Конгрессом после 11 сентября 2001 года, именуется «Закон ПАТРИОТ» - как ни странно, это слово представляет собой аббревиатуру длинного названия. Во многом он отличается от нынешнего британского проекта: его главная черта – понижение порогов, необходимых для введения различных мер слежения и прослушивания, в том числе в Интернете, а также проведения обысков. Есть однако и сходство – в том, что процедура депортации нежелательных иностранцев значительно упрощена.

Закон предусматривал даже такие меры, как наблюдение персоналом публичных библиотек за кругом чтения посетителей. Тем не менее, это и другие подобные положения в практику претворить не удалось уже хотя бы потому, что библиотекари наотрез отказались выполнять роль шпионов-добровольцев.

Судя, по крайней мере, по данным министерства юстиции, которому поручено претворение «Закона ПАТРИОТ» в жизнь, большинство граждан США считает, что он никак на них не отразился. Но некоторые меры, принимаемые за пределами этого закона, рассматриваются правозащитниками как гораздо более опасные для гражданских свобод. В частности, много споров вызвало дело Ясера Хамди, гражданина США, которого держали в заключении без суда по обвинению в сотрудничестве с талибами, и в конечном счете выдворили в Саудовскую Аравию, заручившись его отказом от американского гражданства. Многие юристы усматривали в обращении с ним прямое нарушение конституции США, ее положений о стандартной процедуре и равной защите закона. Администрация мотивировала такое обращение тем, что Хамди – не обычный преступник и не воин вражеской армии, а так называемый «незаконный боевик», и она вправе обходить конституционные тонкости в отношении к людям этого рода занятий.

Многие юристы, однако, отмечали, что на практике это дает президенту непредусмотренное конституцией право лишать граждан конституционной защиты. В действительности лишь Конгресс располагает полномочиями приостанавливать действие законов о неприкосновенности личности, и только в военное время.

Как бы то ни было, ни «Закон ПАТРИОТ», ни другие формы борьбы с террором не дают администрации права на реальное ограничение свободы слова и религии в нарушение первой поправки к конституции – то есть на такие меры, как закрытие мечетей, роспуск экстремистских организаций и запрещение экстремистской пропаганды, чего надеется добиться, а во многом и добился, у себя в стране Блэр. До сих пор все подобные действия мотивировались реальным содействием подозреваемых террору, как путем планирования таких операций, так и финансирования. Но эта конституционная защита все в меньшей степени покрывает сегодня иностранцев и иммигрантов, не имеющих гражданства.

И уж совсем за пределами власти президента находится пресса. Несмотря на то, что представители администрации и Пентагона неоднократно протестовали против трансляции видеозаписей с выступлениями экстремистов, в том числе бин Ладена, средства массовой информации руководствуются лишь новостной ценностью материала, и в этом смысле европейские страны не слишком отличаются от США. Если в России администрация устанавливает правила освещения событий, связанных с террором, в США, например, такая ситуация была бы для газеты или телекомпании типичным случаем конфликта интересов: правительство, как и все остальное, представляет собой для журналиста информационную тему и предмет критики, а не источник инструкций. Инструкциями для американской прессы, помимо первой поправки к конституции о свободе слова, являются только судебные постановления.