Ссылки для упрощенного доступа

Региональные журналисты решили создать собственную организацию


Программу ведет Евгения Назарец. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Ирина Мурашова и Мелани Бачина. Гости студии - председатель Свердловского творческого Союза журналистов Дмитрий Полянин, идеолог и организатор томской журналистской хартии Михаил Паутов.

Евгения Назарец: Региональные журналисты решили создать собственную организацию по принципу московской хартии журналистов. Инициатива исходила от выпускников школы журналистики «Интерньюс», на которую съезжаются молодые журналисты со всех регионов России. Весной этого года в Москве прошла первая встреча, на которую съехались сотни региональных журналистов. Они написали устав и декларацию хартии. Теперь на местах создаются отделения. В Томске прошло уже несколько встреч. Подробнее об идее хартии региональных журналистов в репортаже Мелани Бачиной.

Мелани Бачина: Общность – это то, что не хватает сегодня региональным журналистам. Объединение – это главная идея создания региональной хартии журналистов. В Томске в инициативную группу входит академик российского телевидения, журналист Юлия Мучник.

Юлия Мучник: Бывают такие ситуации, когда надо хотя бы попробовать. Мне очень нравится, что молодые журналисты из разных российских городов сейчас пробуют объединиться. В ситуации, когда не работают или плохо работают всероссийские журналистские союза, когда они часто не могут помочь журналистам, особенно в провинции, надо пытаться объединиться самим и создать такой союз региональных журналистов, чтобы встречаться, общаться, помогать друг другу, обсуждать какие-то проблемы, устраивать какие-то конкурсы. Любая попытка в нынешней ситуации, когда журналисты разобщены, когда они не слышат друг друга иной раз, когда они не могут достучаться друг до друга через огромное пространство, любая попытка объединиться, мне кажется, позитивной.

Мелани Бачина: Общероссийская хартия журналистов – это организация, состоящая из региональных хартий. В каждом городе члены хартии будут встречаться регулярно по принципу московской хартии, чтобы обсуждать важные вопросы, обмениваться опытом, приглашать в гости политиков. Сергей Седов, журналист из Нижнего Новгорода.

Сергей Седов: Когда мы собирались и думали о том, что нам нужно объединяться, мы обратили внимание на всевозможные организации. Союз журналистов нам не понравился в силу того, что организация идет сверху. Нам понравилась хартия журналистов. Почему она понравилась? Во-первых, это клуб друзей. Это друзья, которые собираются, общаются, обмениваются информацией, что тоже очень важно в журналистике и очень полезно. В клуб друзей (мы планируем) будут приглашаться интересные гости, с которыми мы будем выяснять наши отношения.

Мелани Бачина: Цели хартии просты и понятны. Реализовать их по отдельности журналистам в регионах сегодня становится все сложнее.

Юлия Мучник: Хорошо, если появится хоть какая-то такая организация, основанная на таких неформальных принципах, члены которой понимают, что такое журналистская солидарность, члены которой понимают, что есть какие-то принципы профессии, что есть такое понятие как журналистская этика. Там же говорили о том, что все, кто вступает в этот союз, они подписываются под некими элементарными принципами, что должен делать журналист, а что не должен.

Мелани Бачина: Общероссийская хартии журналистов сейчас существует на уровне идеи, которую пытаются воплотить на местах региональные журналисты, чтобы поддерживать высокие профессиональные стандарты профессии, подтверждать общность в понимании своего гражданского и профессионального долга, следовать принципам журналистской свободы в деле строительства демократии. Сейчас это только декларация, существующая на бумаге. Как это будет работать и будет ли? Ответов пока нет.

Евгения Назарец: У нас в гостях председатель Свердловского творческого Союза журналистов Дмитрий Полянин.

Дмитрий, сколько в Свердловской области действует организаций всероссийских, региональных, творческих, профессиональных, территориальных и прочих, которые объединяют журналистов?

Дмитрий Полянин: Меньше, чем 20-30. Если считать общероссийские организации и филиалы здесь, то я думаю, порядка 10. Они все время появляются и исчезают. Постоянных организаций еще меньше. Самая постоянная организация – это Союз журналистов России.

Евгения Назарец: Вас только что упрекнули в том, что вы организованы сверху.

Дмитрий Полянин: Я не знаю. Если сейчас Союз журналистов организован сверху, тогда медиа-союз откуда организован?

Евгения Назарец: Что дает журналистской организации влиятельность – история ее, как она финансируется?

Дмитрий Полянин: В любом проекте важны три вещи – люди, деньги, идеи. Все что касается людей в Союзе журналистов – это, наверное, самая сильная организация сейчас в России. Только в Свердловской области 642 человека она объединяет, которые добровольно вошли в эту организацию и платят взносы. Что касается идеи. У нас главная идея – это защита интересов журналистов, прав журналистов, соответственно, предоставление возможностей для этой защиты, начиная от юридической защиты и заканчивая различными страховыми возможностями. Что касается денег, то деньги формируются из нескольких источников, прежде всего, это взносы самих членов Союза журналистов России.

Евгения Назарец: Если говорить о защите журналистов от посягательств – физических или на свободу прессы, откуда сегодня, по вашему мнению, в большей степени исходит эта опасность?

Дмитрий Полянин: Больше всего сейчас посягательств на журналистов, если мы говорим о посягательствах уголовного характера, конечно, это столкновения с охраной, которые так или иначе постоянно происходят не менее одного раза в месяц. Последний случай – это причинение тяжких телесных повреждений фотокорреспонденту газеты «Городские куранты» Арсению Мазуренко. В целом, если смотреть на посягательства на свободу слова, на прессу, конечно от власти сейчас исходит очень много отрицательной энергии в этом смысле.

Евгения Назарец: 10 с лишним лет прошло с тех пор, как московские журналисты подписали хартию журналистов. До регионов докатилось через такое время. С чем вы это связываете?

Дмитрий Полянин: Я вообще думаю, что подписание различных хартий, различных соглашений – дело позитивное. Причем все они преследуют одни и те же цели. Хартия московская, которая возникла, она возникла не отдельно от Союза журналистов. Она внутри Дома журналистов московского возникла. Последний раз, когда мы были на федеративном совете, эта хартия как раз была очередной раз реанимирована. Конечно, тут тоже сказались усилия Союза журналистов. Другой вопрос, насколько эта организация действенная. Если эта организация сможет реально помогать журналистам, а не просто обмениваться мнениями, то есть смысл в создании региональных хартий. Если это будет лишь клуб, то клубов достаточно много, и нельзя их назвать какими-то серьезными организациями.

Евгения Назарец: В Екатеринбурге есть клуб деловых журналистов, которые периодически собираются под крылом одного из банков. Есть, по-моему, клуб политических журналистов. Какие клубы журналистов сейчас существуют по интересам в Свердловской области?

Дмитрий Полянин: Если мы пойдем по отраслевому признаку, то достаточно много таких объединений. Только в Союзе журналистов сейчас уже 12 гильдий, которые объединяют по отраслевому признаку обозревателей. Если мы сейчас будем пытаться делить журналистов по этому признаку, это будет неправильно. Скорее, нужно объединять.

Евгения Назарец: По сути, хартия журналистов, региональная или московская, - это декларация о чистых намерениях, о готовности их соблюдать. Знаю, что в Свердловской области по разным поводам такие попытки предпринимались в период выборов, в период подписки. Как вы оцениваете действенность вот этих деклараций в регионах?

Дмитрий Полянин: Для реализации деклараций нужен механизм реализации. Если журналисты просто под чем-то подписались, то они это делают каждый день, когда подписываются под собственными материалами. Если говорить о механизмах реализации, то в каждой организации они свои. У Союза журналистов есть большое жюри, которое смотрит за соблюдением этих этических принципов и может даже исключить журналиста из Союза журналистов. В других организациях механизмов приведения журналиста к присяге я пока не знаю.

Евгения Назарец: Подписал хартию, но стал вести себя плохо. Что с этим человеком делать? Механизма нет. Вы об этом говорите?

Дмитрий Полянин: Да, я думаю, что они, наверное, ему будут говорить – фу. Больше они ничего не могут сделать.

Евгения Назарец: У нас появилась возможность подключиться к Томску. У нас на связи Мелани Бачина и идеолог и организатор томской журналистской хартии Михаил Паутов. Чем принципиально ваша организация будет отличаться от других, которые могли быть созданы? Что в ней такого особенного, что позволит ей реально работать?

Михаил Паутов: Хартия – это, прежде всего, друзья, это клуб, это коньяк, это лимон, это когда тарелка пельменей и четыре вилки на шестерых. Я говорю о том, что этот клуб будет собираться не в стенах Белого дома, не в стенах каких-то государственных учреждениях, а в кафе или у кого-то дома для неформального разговора о профессиональных стандартах.

Евгения Назарец: В Екатеринбурге журналисты и без того очень много говорят о работе, даже случайно встречаясь в кафе за бутылкой коньяка с лимоном. Что же томским журналистам не хватает такого общения?

Михаил Паутов: Общения хватает. Просто зачастую результаты такого общения не приводят к какому-то единому мнению. Не хватает именно выводов и итогов. Хартия – это ведь школа. Дмитрий сказал, что в Екатеринбурге около 10 организаций, которые исчезают, появляются. Если будет еще хотя бы одна – это большой плюс.

Мелани Бачина: Михаил, вы говорили о том, что это общение в первую очередь. Но вот региональная хартия – это очень громкое слово. У вас есть декларация, вы хотите под ней подписаться и следовать этим принципам. Какие функции будут у этой хартии?

Михаил Паутов: Чтобы эти функции не были аморфными, мы в Томске создали некоторые задачи, что мы, прежде всего, сделаем. Очень часто к нам приходят юнкоры, которые не знают с чего начать. Цель проста – создать библиотеку профессиональных ресурсов.

Евгения Назарец: Чем содержание этой хартии в регионах может отличаться от московской?

Михаил Паутов: Прежде всего, отличие будет в исключении. Журналисту не будут говорить, что вот отдавай свой билет, ты не платил членские взносы, не будет ничего официально-бюрократического. Мы приняли другие принципы. Нужно, чтобы человеку, если он пошел на компромисс, нарушил принципы, было бы просто стыдно.

Мелани Бачина: Эти принципы существуют уже больше, чем 10 лет в нашей стране. Эти принципы нам давно известны. Вы сейчас снова под ними подписываетесь. Они не сильно отличаются от московской хартии журналистов. Зачем?

Михаил Паутов: Когда я прихожу домой, включаю новости, и я вижу, что новости федеральных телеканалов и новости, которые я смотрю в своем городе, резко отличаются друг от друга. Нужно это как бы все объединить.

Евгения Назарец: Такая организация как хартия журналистов, сможет помочь коллегам в сложных ситуациях, когда уже требуется адвокат, на которого нужны деньги? Будут ли взносы?

Мелани Бачина: Это сегодня, наверное, главный вопрос, потому что сегодня есть ситуации, когда действительно есть давление на журналистов. Как вы будете помогать своим коллегам?

Михаил Паутов: У нас несколько вариантов финансирования этой организации. Когда на Валдае еще 16 июня мы принимали все это дело, у нас там было очень много гостей. Например, Эдуард Сагалаев предложил создать некий клуб друзей ассоциации. Он лично (я это слышал сам) готов профинансировать эту ассоциацию. Конечно, есть еще членские взносы.

Евгения Назарец: Будет делом чести – платить эти взносы.

Михаил Паутов: Если можно так сказать.

Евгения Назарец: Митинг в защиту журналистов прошел в Екатеринбурге. Активисты Свердловского молодёжного союза партии «Яблоко» выступили в поддержку фотокорреспондента одной из городских газет, жестоко избитого при исполнении своих обязанностей. Но уже на следующий день после этого митинга еще один екатеринбургский репортер не по собственной воле лишился отснятого на месте события материала. Подробности у корреспондента Радио Свобода Ирины Мурашовой.

Ирина Мурашова: Дымящуюся крышу дорогого екатеринбургского ресторана «Троекуров» 9 августа снимали многие местные телекомпании и сотрудники редакций, но удар коленом в живот за отказ прекратить съемку получил только фотограф газеты «Городское Куранты» Арсений Мазуренко. В травмпункт он обратился на следующий день, и оттуда отправился на срочную операцию. Сейчас в милиции есть заявление о возбуждении уголовного дела по статьям «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста» и «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Журналист той же газеты Арсений Ваганов на пожаре работал вместе с пострадавшим фотографом.

Арсений Ваганов: Дело было возбуждено в тот же день, когда было написано заявление. Свидетелей нашли быстро, работали с ними хорошо. Дело было бы похоронено, если бы это был не журналист и если бы не возник шум.

Ирина Мурашова: С одобрением о действиях милиции говорили и участники пикета молодежного крыла Свердловского отделения партии «Яблоко». Акция не против, а в поддержку милиции по нынешним временам редкость, признает председатель свердловского «Яблока» Мария Дронова.

Мария Дронова: Следствие продвигается достаточно быстро по данному делу. Тот человек, который избил журналиста, задержан. Мы просто благодарим милицию, которая очень активно ведет следствие.

Ирина Мурашова: Сами сотрудники милиции в частных беседах говорят, что расследование продвигается успешно, хотя на помощь самого Арсения Мазуренко уже рассчитывать не приходится. Как сообщает интернет-портал «УралПолитРу», фотограф согласился на мировую, речь идет о денежной компенсации. Ни сам Арсений, уже вышедший на работу, ни ресторан «Троекуров» комментариев не дают. Дойдет ли дело до суда – неизвестно.

Зато корреспондент портала «ДжастМедиа» Алексей Вахрушев судиться не будет точно. Хотя ему тоже помешали работать. На следующий день после «яблочного» митинга с крыши самого высокого здания Екатеринбурга - торгово-развлекательного центра - сбросился человек.

Алексей Вахрушев: Я сделал 3-4 кадра – подтверждение события, без какой-либо чернухи, без крупного плана. Ко мне подошел молодой человек. Я объяснил, что я имею права. Он посмотрел, что кадров больше нет. Сказал – все, снимать здесь запрещено. Если и были какие-то причины этические, то их могли предъявить родственники или хотя бы милиция.

Ирина Мурашова: По данным российского Фонда защиты гласности, частные охранники все чаще нападают на журналистов. Их обычные приемы - ударить журналиста или фотокорреспондента и выдернуть фотоаппарат или диктофон. Виновных нередко удается наказать, главное - обратиться в милицию. Но правозащитники констатируют, что работа журналиста часто не позволяет тратить время на следственные разбирательства.

Евгения Назарец: Те примеры, которые привела Ирина Мурашова, они стали предметом обсуждения в журналистских организациях, в Союзе журналистов? Какие были приняты меры?

Дмитрий Полянин: Естественно, это серьезная проблема, когда журналистов при исполнении служебных обязанностей или бьют, или режут, или еще что-то. Поэтому Союз журналистов и вообще журналистское сообщество в Екатеринбурге очень активно реагирует на все эти случаи. По крайней мере, то, что сейчас милиция расследовала дело по Арсению Мазуренко – это результат, скорее, не столько хорошей работы милиции, сколько общественного давления, которое оказало журналистское сообщество.

Евгения Назарец: А журналисту, судя по всему, оно оказалось не нужно, хотя информация пока неофициальная, но выглядит очень достоверно.

Дмитрий Полянин: После того, как люди из «Троекурова», которые били Арсения Мазуренко, попали под следствие, я думаю, что очень многие задумаются надо ли им так с журналистами поступать, как они поступили. Кроме всего прочего, журналистское сообщество всегда очень активно, очень дружно реагирует на такие случаи. Сейчас нам гораздо проще защищать журналистов в этом смысле.

Евгения Назарец: Я правильно понимаю, что вы сторонник того, чтобы каждое посягательство на журналиста разбиралось как отдельный прецедент с участием грамотных юристов в суде. А организации обеспечивают только этому освещение какое-то дополнительное.

Дмитрий Полянин: Конечно, обязательно дело должно доводиться до суда. По Арсению Мазуренко оно точно дойдет до суда. Другой вопрос, какой срок наказания. У нас есть только один случай, который, к сожалению, тянется уже несколько лет, это дело по Маркевичу, которого убили в поселке Новый Ревт. Там дело никак не сдвинется с мертвой точки, хотя вроде бы тоже все понятно и все установлено.

Евгения Назарец: Я так понимаю, что Михаил Паутов горячий сторонник учреждения хартии журналистов. Как бы оценила хартия журналистов поступок Арсения Мазуренко, который не идет до конца на сотрудничество с милицией? Это честно, это по-журналистски? Он пошел на мировую с теми, кто его обидел.

Михаил Паутов: Я считаю, что это его точка зрения. Он поступил так, как он решил. Он был один?

Евгения Назарец: Там были еще журналисты, но он один был избит.

Михаил Паутов: Я один, но я знаю, что есть масса организаций, клубов, но я в них не вхожу. Если со мной что-то случится, я не знаю, кто заступится за меня как за журналиста, как за человека. Но когда я знаю, когда я прихожу на встречу своего клуба, я вижу людей из двадцати разных СМИ, которые в любом случае что-то сделают.

Евгения Назарец: Журналисты – среда очень своеобразная. Конкуренция приветствуется, если не на первом месте по темам, по деньгам, по влиятельности, по информационным поводам, по вхожести в разные структуры. В этих условиях, насколько возможно договориться о чем-нибудь, подписать какую-нибудь декларацию, и ее соблюдать?

Михаил Паутов: Это реально, мы это делаем.

Евгения Назарец: Разве до подписания этой хартии вы этого не делали? Это что, такая цель – объединить тех, кто нравится, и отделить тех, кто не нравится?

Михаил Паутов: Я не понимаю, почему вы так интерпретируете нашу инициативу. Есть очень хороший пример, когда было дело с Бабицким, когда он был в плену. Ему ясно была нужна юридическая поддержка. Именно московская хартия, которая тогда существовала, она взбудоражила общественность.

Мелани Бачина: Но получается так, что вы пишите принципы, вы создаете хартию, вы говорите, что нужно объединение. Вы хотите сказать, что сейчас журналисты разобщены? Сейчас нет ничего, чтобы их объединяло?

Михаил Паутов: Есть профессия, которая их объединяет, есть взгляды политические, экономические, различные. Просто чувство плеча, чувство локтя, на которое можно опереться должно быть.

Мелани Бачина: По какому принципу – взаимопомощь, взаимовыручка, юридическая поддержка или все вместе?

Михаил Паутов: Это все вместе. Я не хочу сказать, что это альтернатива Союза журналистов, это не политическая организация. Мы не рвемся к власти. Это просто сохранение профессиональных стандартов, чтобы люди верили журналистам.

Евгения Назарец: У нас есть сообщение на пейджер, подписанное Добрый: «Пишите о цветочках, я вам даю свою гарантию, что вас никто не тронет». Знать бы, может ли этот человек дать такие гарантии. «Каждый из журналистов может получить такой же чемодан как Дмитрий Холодов. Вряд ли его тут спасет какая-то хартия», - от того же автора сообщение.

Дмитрий Полянин: Я бы обратил внимание на слова Михаила, которые касались социального протеста против того, что делает сейчас власть. Когда, включая телевизор, мы видим совершенно другую реальностью, конечно, возникает некое социальное движение, которое говорит о том, что в России не все хорошо со свободой слова, не все хорошо с соблюдением прав журналистов. В этом смысле я поддерживаю эту хартию. Этот социальный протест поддерживает и Союз журналистов.

Евгения Назарец: Совет нашего слушателя – заниматься чем-нибудь менее провоцирующим. По-моему, журналисты итак ему в изрядной степени следуют. По крайней мере, на многих телеканалах в Екатеринбурге очень сменился формат новостей. Они становятся более домашними, более мягкими, более развлекательными.

Дмитрий Полянин: Многие журналисты сами превратились в растения, которые просто как бы есть в этом мире и все. Они ничего с собой не несут. Сейчас если мы посмотрим все телеканалы, то это катастрофы, это официальная хроника и какие-то события из международной жизни.

Евгения Назарец: Мелани, Михаил, как обстоят дела в Томске? Какие темы для журналистов являются приоритетными?

Мелани Бачина: В Томске, как и в других регионах России, существуют разные каналы, соответственно существуют разные точки зрения. Существуют государственные каналы, коммерческие. Так или иначе, информация, которая подается на этих каналах, она разная. Правильно, Михаил?

Михаил Паутов: Конечно. Когда мы все вместе собирались, мы обсуждали этот вопрос. Если каналы, так или иначе, ангажированы, если журналист не может дать эту информацию на своем канале, а эта информация очень важна для горожан, то мы можем эту информацию передать.

Мелани Бачина: Бывали прецеденты, насколько я знаю, на государственном канале, когда журналисты выступали против того, что им запрещали говорить то, что на самом деле происходило. Вы знаете об этих случаях?

Михаил Паутов: Да.

Мелани Бачина: Что это было? Это была именно цензура, запрет руководства?

Михаил Паутов: Это было такое личное давление.

Мелани Бачина: Личное давление на журналистов?

Михаил Паутов: Да.

Мелани Бачина: Вы сможете помочь в таком случае, я имею в виду, как хартия?

Михаил Паутов: Если человек не хочет идти на компромисс и остаться в редакции, то мы никак не сможем помочь. А как мы можем помочь? Я понимаю, если человек сказал – я не буду лгать, я не буду говорить то, что вы мне говорите, я не буду это произносить в эфире. У нас есть сверхзадача – создать так называемую биржу труда. Если в городе совсем уже не где устроиться, он может позвонить в Томск, Екатеринбург, в Нижний Новгород и спросить нет ли там свободных вакансий. Но это пока как сверхзадача.

Евгения Назарец: В Екатеринбурге создавались ситуации, в которых журналисты вынуждены были работать практически пиарщиками в весьма зависимых СМИ. У них был выбор – либо потерять работу или остаться лояльным. Дмитрий, какой бы вы совет дали в этих ситуациях? Хартию, конечно, те, кто давят на журналистов, никакую не подписывали. Им до нее все равно.

Дмитрий Полянин: Это личный выбор каждого журналиста, на мой взгляд, когда он стоит перед выбором – либо согласиться с политикой редакции либо искать другое место работы. Другое дело, что должен существовать рынок труда. Михаил абсолютно правильно говорит о помощи и содействии в поиске работы. По крайней мере, мы пытаемся формировать банки данных вакансий. Другое дело, что возникла ситуация, когда все СМИ похожи друг на друга в смысле пропаганды, в смысле того, что журналист вынужден считаться с тем, что навязывает ему работодатель.

XS
SM
MD
LG