Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспонденты Радио Свобода Семен Мирский, Владимир Абаринов.

Андрей Шарый: Минувшей ночью во Франции арестовано около 400 участников беспорядков, ранены 30 полицейских, их обстреляли в городе Гриньи к югу от Парижа. Двое госпитализированы в тяжелом состоянии.

Сообщается о беспорядках в Тулузе, где полиция использовала для разгона толпы слезоточивый газ, а также в Нанте, Орлеане, Руане и Сент-Этьене. Подростки сожгли только за минувшую ночь около полутора тысяч автомобилей. В стране все чаще слышны требования введения комендантского часа и принятия других силовых мер.

Сейчас в прямом эфире мой парижский коллега Семен Мирский.

Семен, добрый вечер. Вы выходили сегодня на улицу. Что происходит на парижских проспектах?

Семен Мирский: Добрый вечер, Андрей. На парижских проспектах, за вычетом тех нарушений общественного порядка, как поджоги автомобилей в Третьем и Семнадцатом кварталах Парижа (в общей сложности сгорело около 17 машин), за вычетом этих инцидентов, пока разрозненных, на бульварах и улицах Парижа пока, подчеркиваю, пока, спокойно. Здесь примерно 18 часов, над Парижем опускается ночь, и что эта ночь принесет городу, пожалуй, никому здесь знать не надо.

Андрей Шарый: Семен, я знаю, что вы были сегодня за городом. Какова ситуация в пригородах Парижа?

Семен Мирский: Вопрос, в каких пригородах. В пригороде, в котором я был, это северо-западный пригород Парижа, в направлении Атлантического побережья Франции, там более-менее спокойно. Но вот что хочу сказать в этой связи. Всюду, где бы вы не находились в эти дни, в каком городе или пригороде Франции, ощутима напряженность, даже если в точке, в которой вы в настоящий момент находитесь, ничего особенного не происходит.

Андрей Шарый: Семен, мы говорили с вами на минувшей неделе, когда беспорядки еще не были столь сильны, о том, кто может организовывать такие массовые беспорядки в такой цивилизованной стране, как Франция. Стала ли понятнее ситуация, кто стоит за организацией всех этих складов, где находятся бутылки с "коктейлями Молотова" и за координацией действий этих разрозненных молодежных групп?

Семен Мирский: Ситуация такая. По причине, впрочем, понятной в такой ситуации, политической корректности, когда никто не хочет подливать масла в огонь. Как в годы Первой мировой войны был такой призыв "Мы должны об этом думать все время и никогда не говорить" (подразумевалась судьба Эльзаса и Лотарингии, которые, как мы знаем, были предметом спора и войн между Францией и Германией), так и сегодня все подразумевают, что какую-то, причем немалую роль в этом деле играют всевозможные исламские организации, действующие во Франции. В первую очередь "Мусульманские братья", особенно активные и особенно организованные как раз в Клиши-су-Буа и в тех пригородах, в которых загорелся огонь нынешних пожаров. Но говорить об этом не принято, это считается неправильным ни по моральным, ни по тактическим или стратегическим соображениям. И вот под знаком этой политкорректности стояло телевизионное выступление президента Ширака, которое наблюдатели единодушно сочли слабым, неэффективным. Они пишут, что Ширак производил впечатление человека растерянного, он не излучал ни твердости, ни уверенности, которую граждане вправе ожидать от лидера в такой кризисной ситуации.

Андрей Шарый: В целом, как оценивают ситуацию: она развивается к худшему или все-таки чуть к лучшему, все успокаивается?

Семен Мирский: Андрей, для оптимизма в момент нашего разговора нет ни малейших причин. Факт тот, что если взять в качестве индикатора количество сожженных машин, то каждая ночь была "продуктивнее" предыдущей. То есть насилие идет по нарастающей, а не по убывающей.

Андрей Шарый: Спасибо, Семен.

Во многих странах мира с напряжением следят за ситуацией во Франции. Многие обозреватели высказывают свое мнение о том, почему и как случилось в Париже и его пригородах то, что случается. Европа должна учиться у Америки политике адаптации эмигрантов, такого мнение Джеймса Зогби, президента Арабо-Американского института. С ним беседовал корреспондент Радио Свобода в Вашингтоне Владимир Абаринов.

Владимир Абаринов: Джеймс Зогби сын нелегальных эмигрантов из Ливана. После 10 лет пребывания в США его отец получил эмиграционную амнистию. Ныне Джеймс Зогби один из самых авторитетных экспертов по эмиграционной политике. Основанный им институт не только изучает особенности арабо-мусульманской общины в США, но и отстаивает ее интересы на самом высоком уровне. По мнению доктора Зогби, в США не существует почвы для волнений, аналогичных европейским.

Джеймс Зогби: Несмотря на разглагольствования демагогического меньшинства, Америка остается открытой и гостеприимной страной. Мы постоянно наблюдаем это на протяжении нашей истории. Эмиграция определяет нашу сущность. Ни этнические корни, ни религия не имеют значения, все мы американцы.

В Германии курд в третьем поколении по-прежнему турок, в Америке все иначе. Эмигрант не только становится гражданином, но уже во втором поколении идентифицирует себя как американца и считает американскую историю своей.

Владимир Абаринов: Джеймс Зогби напоминает, что выходцы из Азии и Северной Африки оказались в Европе потому, что разрушенной войной Европе не хватало рабочих рук.

Джеймс Зогби: Они были приезжими работниками. Они приехали для того, чтобы удовлетворить спрос на рабочую силу, который не мог быть удовлетворен иначе. Однако в Европе не существовало традиции адаптации, которая существовала и существует здесь. Европа только начинает понимать, как ей стать континентом эмигрантов.

Владимир Абаринов: Доктор Зогби считает причиной удачной адаптации эмигрантов в Америке не только возможность вырваться из порочного круга бедности и этнической и религиозной изоляции, но и наличие разветвленной социальной инфраструктуры.

Джеймс Зогби: Многие из нынешних мусульманских организаций формировались внутри или вокруг уже существовавших групп арабо-американцев, почва уже была подготовлена. То же самое относится и к другим этническим общинам. Мы учились отстаивать свои интересы и строить свою политику у организаций американцев итальянского и ирландского происхождения. Этот феномен не существует в Европе, где зачастую терпимость к эмигрантам все лишь часть избирательной технологии, потому что такая технология приносит голоса.