Пеньки и щепки российского леса; Почему Европа не спешит вступить в переговоры с Ираном; Шведский проект "Живая история"; Трумен Капоте в воспоминаниях друзей и врагов

ВедущаяИрина Лагунина

Ирина Лагунина: Более четверти всего заготовляемого в России леса уходит сегодня на экспорт в виде простых бревен, а не готовой продукции. На недавнем заседании правительства, где обсуждалось развитие лесного хозяйства, премьер-министр отверг предложение министерств заменить экспортные пошлины на вывоз леса системой квот, продаваемых на аукционах. "Тогда от леса одни пеньки останутся ", - уверен премьер. При этом в стране в целом объем вырубки составляет чуть более 20% допустимого - в 3-4 раза меньше, чем, например, в Финляндии или Канаде. Тему продолжит Сергей Сенинский...

Сергей Сенинский: На том же заседании руководитель Министерства природных ресурсов заявил, что в России - по действующему законодательству, можно вырубать лишь 42% лесов, тогда как в Финляндии, по его словам, - 90%. И предложил пересмотреть существующую классификацию российских лесов - именно с тем, чтобы увеличить "возможную вырубку" до "мировых стандартов...

Есть такой термин - "расчетная лесосека". Это - максимально допустимый объем вырубки на той или иной территории, который не нарушит воспроизводство лесов. Так вот в России сегодня реально вырубается лишь 20-25% от расчетной лесосеки. Остальное, как заявил еще весной этого года руководитель Федерального агентства лесного хозяйства, "экономикой просто не востребовано!"

При этом регион региону - рознь: скажем, в Карелии вырубается 65% расчетной лесосеки. Наш собеседник в Москве - аналитик консультационной компании Lesprom Industry Павел Артемьев:

Павел Артемьев: Действительно, в некоторых регионах Северо-запада России, таких как Карелия, Вологодская область, Республика Коми, процент использования расчетной лесосеки достаточно высок. Что остается неиспользованным - это так называемые экономически недоступные ресурсы. То есть их разработка влечет очень большие затраты, и прежде всего - на дорожное строительство.

Однако простой пересмотр ныне действующей классификации лесов не решит проблему повышения экономической доступности лесных ресурсов. Её невозможно решить без инвестиций в дорожное строительство, в которых на данных момент существует огромная потребность...

Сергей Сенинский: Тем не менее, как именно предлагается изменить ныне действующую в России классификацию лесных угодий?

Павел Артемьев: В настоящее время существует три категории лесов. Леса первой категории, в которых запрещена эксплуатация, второй категории, в которых частично разрешена эксплуатация, и третья группа лесов - леса эксплутационные.

Предлагается полностью пересмотреть существующую систему категорий, заменив их другими: "эксплутационные леса", "защитные леса" и "резервные". То есть увеличить долю доступных к эксплуатации лесов, тех, которые можно будет вовлечь в лесопользование.

Сергей Сенинский: В Финляндии, на опыт которой ссылался, выступая на заседании российского правительства, министр природных ресурсов, финансирование строительства таких дорог предусматривается отдельной статьей расходной части бюджета. Наш корреспондент в Хельсинки Геннадий Муравин обратился в департамент леса - Министерства сельского и лесного хозяйства Финляндии.

Геннадий Муравин: В Финляндии 2/3 всех лесов принадлежит частным владельцам, примерно 25% - государству и оставшаяся небольшая часть - нескольким крупным компаниям, в которых государство является одним из крупнейших акционеров.

Соответственно, решение об объемах вырубки принимают исключительно сами владельцы леса. Государство или власти провинций принимают такие решения относительно лишь тех лесных угодий, которые им и принадлежат. Кроме того, из государственного бюджета ежегодно выделяются значительные суммы для финансирования строительства новых лесных дорог - специально для вывоза заготовленных бревен.

Из всех лесных угодий Финляндии примерно 7% сосредоточено на территории Национальных парков и других природоохранных территорий. Эти леса не подлежат вырубке ни при каких обстоятельствах. А вот весь остальной лес страны - то есть примерно 92-93% - вырубать в принципе можно. Правда, по закону, разработке подлежат только достаточно "зрелые" или уже старые леса.

Всего в Финляндии ежегодно вырубается 55-60 миллионов кубометров леса. При этом расчетная лесосека составляет 80 миллионов кубометров, то есть вырубается три четверти от максимально допустимых объемов - или 4 кубометра на каждый гектар лесных угодий...

Сергей Сенинский: Примерно столько же - 75-85% от расчетной лесосеки - вырубается ежегодно леса в Канаде. А в целом, по данным канадской Лесной службы, коммерческая вырубка не запрещена на 95% всех лесных угодий страны. Другой вопрос - на что идут эти заготовки...

Из всего заготавливаемого в России в течение года леса - какая именно часть перерабатывается внутри страны (идет на производство бумаги, мебели, стройматериалов), а какая - вывозится за рубеж в виде бревен?

Павел Артемьев: В целом в России заготавливается примерно 180 миллионов кубических метров древесины. При этом экспорт в 2004 году составил 42 миллиона кубометров. И, судя по данным за 2005 год, он продолжает расти и, видимо, выйдет на уровень 48-50 миллионов кубометров. То есть на экспорт поставляется около 25% заготавливаемой в России древесины.

И до настоящего времени шли только разговоры о том, что, мол, плохо вывозить круглый лес, что нужно перерабатывать его в стране... Однако решение повысить экспортные пошлины на вывоз круглого леса было принято только сейчас. И вкупе с намерением правительства снизить или даже обнулить пошлины на экспорт продукции глубокой переработки, это решение может изменить ситуацию в лучшую сторону...

Сергей Сенинский: Интересно, что Канаде ровно столько же - 25% - составляет в общем объеме экспорта продукции лесного комплекса доля именно древесины, но вывозимой в виде пиломатериалов, а не бревен. Прежде всего - в Китай.

Из Финляндии древесину в виде бревен тоже не вывозят. За малым исключением...

Геннадий Муравин: Почти весь вырубаемый в стране лес перерабатывается на территории самой Финляндии, экспортируются уже готовая продукция. В виде бревен из страны вывозится всего несколько сотен тысяч кубометров, это менее 1% всей вырубки, и - только в Швецию, по специальным заказам. Больше никуда. Соответственно, и каких-либо квот на вывоз древесины из страны просто не существует...

А ввозится в Финляндию круглого леса - немало. Например, 20% всего круглого леса, переработанного в Финляндии в 2004 году, было ввезено в страну из России. За последние десять лет объем этого импорта из России постоянно увеличивался, хотя и незначительно.

Сергей Сенинский: Какие в России действуют сегодня правила - в отношении того, кто именно и на каких условиях может вывозить круглый лес? И много ли в целом этих экспортеров?

Павел Артемьев: Любой предприниматель в России, имеющий право заниматься внешнеторговой деятельностью, может вывозить круглый лес. В настоящее время таким экспортом занимается от 10 до 15 тысяч компаний, точное их количество даже трудно подсчитать. Причем многие компании создаются всего для одной-двух сделок.

Зачастую занижается таможенная стоимость древесины, имеют место "схемы" экономии на транспортных тарифах... Конечно, в таких условиях трудно наладить контроль за деятельностью экспортеров...

Сергей Сенинский: На ваш взгляд, как можно объяснить логику премьер-министра России, который отверг предложение Министерства промышленности и энергетики заменить таможенные пошлины системой квот на вывоз леса, которые продавались бы на аукционах - как квоты на вылов рыбы? "Останутся одни пеньки от леса", - заявил премьер...

Павел Артемьев: Лично мне не очень понятна логика премьера... Возможно, его испугало слово "аукционы", может быть еще что-то. Но в предложении Минпромэнерго есть здравое зерно. Ведь гораздо проще иметь дело с несколькими крупными и "прозрачными" компаниями, которые могут участвовать в таких аукционах и которым может быть выдана лицензия на осуществление экспортной деятельности, чем иметь дело с тысячами мелких и зачастую "серых" экспортеров. И здесь важный момент - государство должно разработать механизм противодействия сговору среди участников таких аукционов, чтобы на них была реальная конкуренция...

Сергей Сенинский: В Финляндии почти 70% всех лесов находятся в частном владении. В Канаде - наоборот, доля частных лесов совсем невелика - всего 6-7%, при этом 77% лесов принадлежат властям отдельных канадских провинций, именно они распоряжаются этими ресурсами - в том числе, сдавая их в аренду. Правительству страны принадлежат лишь 16% лесных угодий Канады.

В России идея частной собственности на лесные угодья, появившись сначала в проекте нового Лесного кодекса, до сих пор так и не принятого парламентом, быстро из него исчезла. Осталась лишь аренда - правда, на 99 лет вместо 49-ти нынешних.

На ваш взгляд, если иметь в виду проект нового Лесного кодекса России в целом, можно ли говорить о том, что он предусматривает значительное расширение полномочий регионов, что именно их власти в недалеком будущем и будут в основном распоряжаться лесными угодьями региона, а не федеральное правительство?

Павел Артемьев: Действительно, проект нового Лесного кодекса предусматривает существенное расширение полномочий субъектов федерации. Однако не думаю, что стоит говорить о какой-то новой идее... В российских условиях вряд ли субъектам Федерации будут отданы все полномочия - на распоряжение и использование лесных ресурсов. Конечно, главенствующий контроль останется за Федерацией.

Что же касается частной собственности на лесные угодья, то пока Россия не готова к её введению - именно в том виде, в каком она существует, скажем, в Финляндии или в Соединенных Штатах...

Почему Европа не спешит вступить в переговоры с Ираном.

Манучер Моттаки: Предварительные переговоры между Ираном и Европейским Союзом начнутся в ближайшие две недели.

Ирина Лагунина: Заявил в среду Министр иностранных дел Ирана Манучер Моттаки. Нет, не начнутся, если Иран не развеет сомнения международного сообщества в том, что его ядерная программа носит не совсем мирный характер, откликнулся в четверг министр иностранных дел Германии. Германия, Франция и Великобритания как раз и составляют ту европейскую тройку, которая до августа вела переговоры с Тегераном. Они были прерваны после того, как Тегеран возобновил переработку - предварительную стадию перед обогащением урана. Все то, что известно об иранской ядерной программе, вскрывалось международным сообществом постфактум. Сам Иран изначально держал ее в секрете. Инспекции МАГАТЭ приезжали на место только после того, как происходила очередная утечка информации и возникали новые сомнения и подозрения. Мало кому из западных экспертов доводилось бывать в на ядерных объектах в Иране. Вот впечатления одного из этих немногих - Джозеф Сиринсионе, директор программы нераспространения оружия массового уничтожения в фонде Карнеги в Вашингтоне. Иранское правительство пригласило его в составе группы экспертов посетить завод по переработке урана в Исфагане.

Джозеф Сиринсионе: Думаю, иранское правительство хотело создать у нас впечатление, что иранская ядерная программа, во-первых, мирная, во-вторых, большая и, в-третьих, постоянная. Она была и будет, и мы должны к этой мысли привыкнуть. Пригласив нас посетить объект в Исфагане, они подчеркивали, что это - открытое предприятие, что люди могут приехать, посмотреть и провести какие угодно инспекции. Они подчеркивали, что этот объект работает только над тем, чтобы производить топливо для ядерных реакторов, что никакого военного производства там и нет, и что там используются новейшие технологии, от которых они не откажутся. Так что это была своего рода пропагандистская акция иранского правительства.

Ирина Лагунина: Что впечатлило больше всего?

Джозеф Сиринсионе: На меня произвел самое большое впечатление технический уровень производства, особенно на металлургическом заводе по производству очень сложного сплава циркония, который используется для покрытия уранового стержня ядерного реактора. Этот сплав способны производить очень немногие страны, и Иран гордится тем, что входит в их число. Но мне также бросилось в глаза, что это производство все еще находится на начальной стадии. Они все еще не разрешили массу технологических проблем. На самом деле они так и не произвели окончательную форму циркония, несмотря на то, что работают над этой проблемой уже несколько лет. Они начали строительство этого завода при помощи китайцев в 1990 году. Они также так и не смогли произвести гексафлорид урана, необходимый для обогащения урана. Словом, я увидел, что иранское производство носит далекоидущий характер и вполне современно, что люди, занятые в этой программе, весьма компетентны, но технологически это очень сложный процесс, которым они до конца еще не овладели. Им еще работать и работать.

Ирина Лагунина: Вы считаете, что именно поэтому Иран далек от производства ядерного оружия?

Джозеф Сиринсионе: К счастью, создать ядерное оружие не так уж просто. Это очень сложный процесс, и самый сложный момент в нем - создать все необходимые материалы для оружия. Основываясь на том, что мы знаем сегодня и что я сам видел в ходе этой поездки, я бы сказал, что Ирану нужно еще лет 5 для того, чтобы создать необходимое количество центрифуг для обогащения урана, а затем еще года 2 для того, чтобы произвести на этих центрифугах достаточное количество обогащенного урана, чтобы сделать несколько ядерных бомб. Так что по нашим оценкам, им надо еще не меньше 5-7 лет для создания либо топлива для реакторов, либо оружия, и это при условии, что все пройдет без сбоев.

Ирина Лагунина: О каком количестве центрифуг идет речь?

Джозеф Сиринсионе: Таких центрифуг, какие есть сейчас у Ирана, потребуется около 2 тысяч штук. И они должны работать бесперебойно в течение года, чтобы произвести обогащенный уран. Сейчас у Ирана 164 центрифуги, и иранцы не смогли еще наладить их работу. Так что им предстоит длинный путь.

Ирина Лагунина: Иран заявляет, что намерен произвести в общей сложности 50 тысяч центрифуг, которые, по официальным заявлениям, необходимы для производства топлива для атомной электростанции. Но раньше им помогал Пакистан, то есть отец пакистанской ядерной бомбы Абдул Кадыр Хан. Теперь сеть Хана закрыта, помощи ждать неоткуда. Иран в состоянии произвести необходимое количество центрифуг самостоятельно?

Джозеф Сиринсионе: Во всяком случае, они явно попытаются это сделать. Но это технологически очень сложный процесс, требующий очень точных сплавов. Сплавы производить сложно, для этого требуется очень точное оборудование. Центрифуги вращаются со скоростью, в несколько раз превышающую скорость звука. Так что если хоть на долю миллиметра отойти от стандартов, вся цепочка сломается. Если дать Ирану время и деньги, то когда-нибудь он сможет создать каскад центрифуг, но не в этом десятилетии, если они попытаются сделать это самостоятельно.

Ирина Лагунина: То есть вы не обнаружили следов военного производства?

Джозеф Сиринсионе: Мы не видели никаких признаков того, что в Иране существует военная ядерная программа. Многие в США считали, что свидетельство получено, когда были обнаружены следы высокообогащенного урана на центрифугах, которые Иран получил от Пакистана. Но выяснилось, что центрифуги были облучены в Пакистане до того, как попали в Иран.

Ирина Лагунина: Джозеф Сиринсионе, директор программы нераспространения оружия массового уничтожения в вашингтонском фонде Карнеги. В фонде Карнеги в начале ноября состоялась конференция по нераспространению ядерного оружия, на которой выступал глава Международного агентства по атомной энергии, лауреат Нобелевской премии мира за этот год Мохаммад эль-Барадей. И в ходе этой конференции Джо Сиринсионе задал эль-Барадею вопрос о ядерной программе Ирана. Ответ главы МАГАТЭ.

Мохаммад эль-Барадей: Что касается Ирана, то произошло кардинальное изменение в том, что касается нашего понимания их программы и ее истоков. Мы теперь понимаем природу этой программы. Мы знаем, что они пытались создать весь топливный цикл. У нас все еще есть ряд вопросов, на которые мы не получили ответа. Мы делаем прогресс, но с недостаточной скоростью, как нам бы хотелось. Справедливости ради должен заметить, что мы получаем доступ по объекты, которые выходят за рамки дополнительного протокола. Недавно мы посетили военный объект в Парчине, например. Это хороший знак. Мы повторяем иранцам, что мяч на их стороне. Их поймали за руку.

Ирина Лагунина: Поясню, что этот объект - не ядерный, а именно военный. И единственное, что могли проверять инспектора МАГАТЭ - это нет ли там следов ядерного оружия. Инспекции не имеют права проверять, какое в принципе оружие где производится - только ядерное. Так описано в дополнительном протоколе к Договору о нераспространении оружия массового уничтожения. Почему эль-Барадей подчеркивает этот момент?

Мохаммад эль-Барадей: В случае с Ираном я пытаюсь объяснить им: поскольку у вас такой плохой послужной список, дайте мне больше власти. Я призываю их сделать шаги в сторону открытости, потому что чем больше лишней работы я сделаю, тем больше доверия я смогу создать в мире. И в какой-то степени они это понимают. Они давали мне право посещать объекты, которые выходят за рамки протокола. И я повторяю иранским властям: до тех пор, пока мы не проясним прошлое, мы не сможем построить будущее. А будущее намного более важно, в нем - интеграция в международное сообщество, отношения с Европой и, в конечном счете, с Соединенными Штатами.

Ирина Лагунина: Чем большее количество объектов будет проинспектировано, чем больше отрицательных заключений вынесут инспектора - нет, следов ядерного оружия нет - тем больше доверия будет к Ирану. Именно это эль-Барадей называет лишней работой. Кстати, на этой конференции в Карнеги глава МАГАТЭ отчасти дал ответ на вопрос, почему Агентство не спешит передать дело Ирана на рассмотрение Совета Безопасности ООН.

Мохаммад эль-Барадей: В 1992 году мы передали дело Северной Кореи на рассмотрение Совета Безопасности ООН. В 2005-м Северная Корея заявила Совету Безопасности, что у нее есть ядерное оружие. Но когда мы об этом говорили в 1992-м, мы не получили никакого ответа. Надо понять, что до тех пор, пока не будет серьезного послания международного сообщества "Мы вас поддержим, если вы обнаружите случаи нарушения режима нераспространения", те страны, которые этот режим нарушают, будут относиться к нам небрежно. Что поделаешь? Именно поэтому мы пытаемся применить "мягкое давление". Это все, что у нас есть.

Ирина Лагунина: Сейчас Европа использует в качестве рычага давления будущие переговоры. Ирану предложили согласиться на российский план - проводить обогащение урана для иранского атомного реактора на российской территории. Тегеран заявляет, что каждое государство вправе самостоятельно создавать полный ядерный цикл. Давление на Тегеран будет расти, но пока Иран выигрывает время.

Шведский проект "Живая история".

Ирина Лагунина: В Швеции уже несколько лет проводится проект "Живая история". Напоминание о страшных событиях совсем недавней истории человечества. О Холокосте - политике уничтожения евреев в годы Гитлеровского правления. Холокост - древнегреческое слово, означающее всесожжение. Я передаю микрофон Людмиле Алексеевой.

Людмила Алексеева: Швеции непосредственно Холокост не коснулся. Тем интереснее, что именно в этой стране был развернут масштабный проект об этой трагедии. Чем объяснить интерес в Швеции к Холокосту? Этот вопрос я задала сотруднице отдела культуры и информации шведского посольства в Москве Марии Веденяпиной.

Мария Веденяпина: Проект, связанный с Холокостом, о котором вы спрашиваете, назывался "Живая история". Это, собственно говоря, не совсем проект посольства - это скорее проект правительства Швеции, который мы координировали. Именно поэтому мы могли осуществлять его на территории всей России, хотя чисто посольские проекты в основном привязаны к Северо-западному региону, который является для Швеции приоритетным, поскольку он соседний. Поскольку Швеция все-таки маленькая, а Россия очень большая, и наша активность, если мы ее распылим по всей территории России, она просто не будет заметна, мы не сможем сделать ничего существенного. Поэтому Швеция приняла решение все-таки сконцентрировать усилия на каком-то одном регионе. Естественно, был выбран Северо-западный регион.

Людмила Алексеева: Как давно длится проект "Живая история" и в чем он заключается?

Мария Веденяпина: В принципе этот проект в Швеции начался в 97 году. Он начался с того, что были проведены опросы среди шведской молодежи, и было выяснено, что о Холокосте почти не знают, а если знают, то знают что-то странное. Это вызвало тогда тревогу у правительства Швеции. И все партии в шведском правительстве оказались согласны между собой, что с этим нужно что-то сделать.

Людмила Алексеева: Партии в шведском парламенте так решили?

Мария Веденяпина: В шведском парламенте ни одна партия против этого не выступила, поэтому этот проект был запущен. Это была личная инициатива премьер-министра. И этот проект принял некоторую форму. В центре его оказалась книга, которая называлась "Передайте об этом детям вашим". Эта книга была написана по заказу правительства Швеции в рамках этого проекта двумя шведскими авторами. Это книга о Холокосте в Европе. Она довольно своеобразная, поскольку это не совсем комикс, но это такой альбом, где очень много фотографий и некоторое количество фактов без оценок. Эта книга предназначена для семейного чтения.

Людмила Алексеева: Эту книгу пустили в продажу или ее распространяли бесплатно?

Мария Веденяпина: Ее предложили специальной бумажкой, разосланной по почте всем шведским семьям, предложили бесплатно. Но для того, чтобы ее получить, ее нужно было заказать. То есть нужно было заполнить маленькую форму, которая пришла по почте и отправить в заполненном виде обратно. Это было сделано для того, чтобы все-таки не выбрасывать книги совсем. Ее могли получить бесплатно, но те, кто этого захотели. И за несколько недель существования этого проекта было заказано более миллиона копий. То есть это абсолютный оказался бестселлер. Если учесть, что население Швеции в тот момент составляло восемь с чем-то миллионов человек, то можно считать, что эту книгу прочитал, просмотрел или хотя бы держал в руках практически каждый житель Швеции.

Кроме того в рамках этого проекта были организованы различные тренинги для учителей шведских школ. И в рамках этого большого проекта был первый большой форум, состоявшийся в Стокгольме, связанный с Холокостом.

Людмила Алексеева: Когда это было?

Мария Веденяпина: Это было в 99 году. Это был огромный успех проекта, потому что на этот форум по Холокосту съехалось невероятное количество глав стран и правительств, просто столько, сколько Стокгольм никогда до этого не видел. И это вызвало очень большой интерес и очень большую поддержку.

Людмила Алексеева: То есть выяснилось, что Швеция подняла проблему, которая получила общеевропейское звучание?

Мария Веденяпина: В общем-то преимущество лидерства Швеции в преподавании Холокоста, истории Холокоста, информации об этом состоит, на мой взгляд, в первую очередь в ее нейтральности. Это и для России очень оказалось существенно. Потому что информация гораздо лучше воспринималась от как бы незаинтересованной стороны, от стороны, которая не воспринималась по отношению к Холокосту ни как кающийся палач, ни как жертва со своими особыми проблемами, а все-таки именно нейтральная сторона, не имеющая собственных интересов. То есть делающая то, что она делает, более-менее бескорыстно. Чтобы за этим ни стояло, это оказалось очень важно и для России, и для других стран и предопределило успех. Поскольку всем было об этом удобнее разговаривать, чем если бы это была Германия или Израиль или даже Соединенные Штаты Америки.

Людмила Алексеева: Как это было организовано?

Мария Веденяпина: В России или в мире?

Людмила Алексеева: А это преподавание не только в России проводилось?

Мария Веденяпина: То, что я говорю - это был проект, придуманный не для России.

Людмила Алексеева: Но я знаю, что шведы организовали преподавание по проекту "Живая история" в нескольких регионов России. Они делали это кроме Швеции только в России или еще в каких-то странах?

Мария Веденяпина: Это проект, начатый в Швеции для Швеции и потом распространившийся на многие другие страны.

Людмила Алексеева: Но там уже этим занимались не шведы, а жители этих стран.

Мария Веденяпина: В сотрудничестве со шведами. Потом как результат шведской инициативы этот проект довольно быстро перешагнул границы Швеции. В сотрудничестве со шведами эту работу вели многие европейские и не европейские страны, впоследствии образовался комитет - это была инициатива Швеции.

Людмила Алексеева: Что это такое?

Мария Веденяпина: Это группа стран, совместно образовавших комитет, рабочую группу, связанную с памятью и преподаванием истории Холокоста, пропаганда толерантности.

Людмила Алексеева: Этот проект "Живая история" и сейчас продолжается?

Мария Веденяпина: Сейчас этот проект продолжается, в Швеции существует институт "Живая история", созданный шведским правительством как продолжение этого проекта, который занимается уж совсем не только Россией и Холокостом. И собственно говоря, с самого начала Швеция настаивала на том, что речь идет не о Холокосте, речь идет об истории и о необходимости извлекать из нее уроки. Холокост был выбран как один из самых близких к нам по времени, самых ярких и самых страшных эпизодов в истории. Но задача, которую видели перед собой шведы, показать обществу и в первую очередь показать молодому поколению, как происходит вовлечение обычных людей в страшные преступные проекты, назовем так. Как наблюдатели, люди вроде хорошие и не способные к преступлению и вроде как ничего плохого в виду не имеющие, оказываются в это вовлечены.

Людмила Алексеева: Не противятся этому злу.

Мария Веденяпина: Вот как раз они и показывали, что грань между непротивлением и соучастием, она очень зыбка, и как она преодолевается, как это происходит. То есть просто разобраться в анатомии этого дела для того, чтобы противостоять тому, что может произойти в будущем. С точки зрения шведов, вряд ли это снова евреи, вряд ли это еще один Холокост, хотя, собственно говоря, и этого нельзя исключить. Но если, например, речь идет о сегодняшней России, то отношение, скажем, в Москве к лицам кавказской национальности, пожалуй, более актуальный вопрос сейчас, чем антисемитизм. Есть очень много других случаев нетолерантности и каких-то зародышей очередных мировых трагедий. Вот, собственно говоря, шведы и хотели привлечь внимание к профилактике таких вещей.

Людмила Алексеева: "Передайте об этом детям вашим" - так назвали книгу о Холокосте, которую шведское правительство побудило прочесть всех своих граждан, чтобы ужас Холокоста не повторили следующие поколения. А какую память мы передаем нашим детям? Ну какое уж тут семейное чтение, хотя бы по школьной программе? Сейчас у нас упор на славу русского оружия, какие мы были сильные, как нас всех боялись. Что наши дети знают о "красном терроре", о сталинском терроре? Разве что из семейных преданий, ведь почти в каждой семье есть расстрелянные в то время или сгинувшие в лагерях или хотя бы там побывавшие. Память об этой народной трагедии восстанавливает общественная организация "Мемориал". Но за полвека, прошедшие со смерти Сталина, это так и не стало государственной заботой.

Трумен Капоте в воспоминаниях друзей и врагов.

Ирина Лагунина: Многие критики и читатели считают Трумена Капоте одним из величайших романистов 20-го века. Другие объявляют его неглубоким и острым на язык сплетником. Русскому читателю он стал известен в 1960-ых, когда появились переводы таких его произведений как "Голоса травы" ("Лесная арфа"), "Завтрак у Тиффани", "Другие голоса, другие комнаты". А все началось 60 лет назад. Рассказывает Марина Ефимова.

Марина Ефимова: 60 лет назад, в конце 1945 года, в нью-йоркском журнале "Мадемуазель" был напечатан первый рассказ Трумана Капоте "Мириам". Этот рассказ знаменовал собой появление одного из лучших американских прозаиков ХХ века, автора романа "Другие голоса, другие комнаты", повести "Завтрак у Тиффани", документального романа "Обыкновенное убийство". Капоте стал не только последней литературной звездой потерянного поколения, но и одной самых красочных фигур американской культурной жизни. В 50-х годах писатель Джон Ноуэлл заметил, не без зависти.

Диктор: В Америке есть только два писателя, которых узнают на улице, - Эрнест Хемингуэй и Труман Капоте.

Марина Ефимова: Эти слова вошли в сборник воспоминаний о писателе, названный его составителем Джорджем Примптоном "Трумен Капоте в воспоминаниях друзей, врагов, знакомых, клеветников и завистников". Но мы начнем с друга, голоса которого, к сожалению, в этом сборнике нет, с писательницы Харпер Ли, автора книги "Убить пересмешника". Она первой познакомила нас с Труманом Капоте. Помните сцену в ее книге, когда они с братом, 7-8 летние, увидели за соседским забором маленького незнакомого мальчика? Его прототипом был Труман Капоте.

Диктор: Мы с Джейми глазели на него, пока он не сказал:

- Эй!

- Сам ты эй, - ответил Джейми дружелюбно.

- Меня зовут Чарльз Бейкер Харрис - сказал он. - Я умею читать.

- Ну и что?

- Я просто подумал, может, вам интересно? Вдруг понадобиться что-нибудь прочесть?

Марина Ефимова: Уже после нескольких минут знакомства новый сосед был признан достойным дружбы. Через 10 и через 20 лет Труман Капоте так же моментально привлекал людей своей бросавшейся в глаза неординарностью. Дейб Тейли великосветская красавица, жена главы телекомпании "Си-би-эс" рассказывала.

Диктор: Однажды мы пригласили погостить у нас голливудского продюсера Дэвида Сэлзника. Он спросил: "Можно я привезу с собой Трумана?". Мы ответили: "Почтем за честь". Мы решили, что Сэлзник приедет с бывшим президентом Гарри Труманом. Представляете комичность ситуации, когда вместо него появился крошеный персонаж со шкодливым лицом, в бархатной пижаме, обмотанный шарфом. Мы остолбенели. Но стоило ему заговорить своим высоким скрипучим голосом, как мы были завоеваны со всеми потрохами.

Марина Ефимова: Об обаянии Трумана Капоте рассказывает его биограф, по книге которого поставлен художественный фильм "Капоте", журналист Джералд Кларк.

Джералд Кларк: К концу жизни Труман стал алкоголиком. Но пока он не пил, я не знаю человека, общение с которым было бы таким наслаждением. А я знал в жизни многих людей. Обед или ланч с Труманом каждый раз был приключением. Он легко и естественно со всеми знакомился в ресторане, с официантами, с посетителями, он мог любого заразить своим весельем, своей жизнерадостностью. Труман мастерски рассказывал истории. Это были его мастерские шедевры. И никто так от души и так заразительно не смеялся, как Труман. До слез. Вот почему люди так его любили. У него был дар заводить дружбу с первого знакомства, с первого взгляда.

Марина Ефимова: Конечно, это его обаяние было, по природе своей, писательским. Он обожал язык, слова, метафоры, образы. В начале 50-х режиссер Джон Хьюстон еще не читал Капоте, но, едва познакомившись с ним, немедленно, сам от себя удивляясь, попросил его написать сценарий. Однако не надо было быть Хьюстоном, чтобы заметить творческий дар Капоте. Одна из его теток Мэри Радзил рассказывала.

Диктор: Я думала, он станет актером. Но помню старая негритянка, прислуживавшая в нашем доме, всегда говорила о Трумане: "Мальчишка будет писателем. Он исписал непристойностями все панели в даунтауне".

Марина Ефимова: Молодые писатели Америки поначалу встретили Капоте восторженно. Карстон Маккалерс отнеслась к нему как к младшему брату, нашла ему агента, редактора, устроила в писательскую колонию. Его хвалили Теннеси Уильямс и Гор Видал. Но скоро Теннеси Уильямс начал с ним пикироваться и переругиваться в печати. А Маккалерс и Видал стали его заядлыми врагами. Одни считают - из-за ядовитости Капоте. Он, например, при первой же встрече спросил Гора Видала: "Признайтесь, удобно быть анфан терриблем в американской литературе?". Другие считают, что Видал и даже Маккалерс завидовали его успеху. Даем слово еще одному завистнику, писателю Джону Ноуеллу, который честно признавался, что завидовал, когда в кафе люди подходили к Капоте за автографами.

Диктор: Литературной известности ему было мало. Ему хотелось войти еще и в высший свет. Он использовал все возможные связи и неустанно культивировал свою славу. Давал интервью, выступал в радио и телешоу. Спальню своего дома в Сагапонеке он обклеил вырезками из таблоидов, где заметки о нем помещались в разделах сплетен. А спальню нью-йоркской квартиры - копиями журнальной обложки с его портретом работы Уорхолла.

Марина Ефимова: В общем, в том или другом тоне, но все свидетельствуют, что Капоте рвался к богатым, так же как его героиня Холли Голайтли из новеллы "Завтрак у Тиффани". Почему? Я спросила об этом у профессора Хэлен Гарсон, автора двух книг о Капоте.

Хэлен Гарсон: Это трудно объяснить. Они приняли его в свой круг, и это было лестно. Я знала в своей жизни многих писателей, и почти все они поддавались очарованию богатых и знатных. Люди талантливые и творческие, они хотят признания именно в том мире, где и талант и творчество далеко не высшая ценность. Возможно, им кажется, что если их признают Карнеги, Рокфеллеры, и Радзивиллы, это обеспечит им бессмертие. Многие писатели тратили на этот круг бесценные силы души и кончали чудовищным разочарованием. А часто и разрушением таланта. Так и Капоте. До поры до времени он чувствовал себя одним из них.

Марина Ефимова: Двумя главными красавицами Америки, не считая Греты Гарбо, были, по мнению Капоте, Дейб Тейли, жена телемагната, и Глория Гинесс, жена банкира и бывшего члена английского парламента. У Гинессов резиденции были в лучших уголках мира, на их яхте часто проводили время стареющий Черчилль и графская чета Винзоров. Капоте тоже стал их гостем. Почти жильцом. Отношения с дамами были безоблачными. Капоте называл их "мои лебеди". И ассоциации понятны - он чувствовал себя гадким утенком. Он рос среди скромных жителей южных городков, которых так чудесно описал в рассказах "Дети в день рождения", "Бутыль серебра", "Воспоминание о рождестве". Его мать, обедневшая южная леди, уехала искать счастья в Нью-Йорк, бросив шестилетнего сына на теток. Отца он почти не видел. Только через 4 года мать вызвала его к себе.

Хэлен Гарсон: В нем всегда жил обиженный ребенок. Именно обделенность детства сделала его таким жадным до дружбы. Раз его недостаточно любили родители, он восполнит это любовью самых блестящих и знаменитых людей Америки. Капоте не знал, а может, знал, но шел на это сознательно, что никому не удавалось долго быть хорошим писателем и одновременно любимцем света. Но он страстно хотел и того и другого. Он до конца своих дней остался подранком.

Марина Ефимова: В 1966 году триумфально выходит в свет "Обыкновенное убийство" - документальный роман Капоте об убийстве двумя молодыми бродягами фермерской семьи в Канзасе и о расследовании этого преступления полицейским комиссаром Алвином Дьюи. Книга эта в Америке считается лучшим произведением Капоте. Кто-то из критиков писал о ней.

Диктор: Говорят, что не раскрываемого, совершенного убийства не бывает. Но если есть совершенная реконструкция убийства, то это бесспорно книга Трумана Капоте.

Марина Ефимова: Капоте работал над романом 6 лет и из них 5 постоянно общался с убийцами. К одному из них, Пери Смиту, Капоте так привязался, что сделал все возможное, чтобы заменить ему смертную казнь на пожизненное заключение. При этом в романе он не дал своему персонажу никакой поблажки, изобразив его тем, кем он и был, - убийцей. Но в реальном общении с этим человеком, он до какой-то степени и идентифицировал себя с ним, с его таким же обездоленным детством. Он говорил: "Мы с ним словно росли в одном доме, а потом вышли в разные двери". Пытаясь защитить Пери Смита, Капоте нажил себе врага в лице своего героя, полицейского Алвина Дьюи, потратившего долгие месяцы на поиски убийц. Дьюи в ярости говорил ему: "Эти монстры убили четверых моих друзей, невинных людей, в том числе, двоих детей. Если вы своими деньгами и своими сволочными адвокатами добьетесь для них отмены смертной казни, я сам приеду в Нью-Йорк, и тогда берегитесь". С противоположной стороны на Капоте наступали либералы. Английский критик Мэт Руаром писал.

Диктор: Капоте, получивший за роман два миллиона долларов, мог бы за пятьсот тысяч выкупить осужденных и заменить смертный приговор на пожизненное заключение. Богатых не вешают, только бедных.

Марина Ефимова: Капоте не удалось добиться отмены смертного приговора, и он, согласно пожеланию Пери Смита, присутствовал на его казни через повешение. Рассказывает биограф Джералд Кларк.

Джералд Кларк: Он не хотел идти, не хотел смотреть. Но он должен был стать свидетелем казни своих персонажей. Это был его писательский долг. За несколько месяцев до казни Пери Смит прислал Капоте письмо с отрывком из медицинской энциклопедии, описывающим, что происходит с человеческим телом при повешении. Это невозможно даже читать, но это было точное описание того, что произошло потом при казни. На глазах у Капоте Пери умирал 20 минут, дергаясь на веревке.

Марина Ефимова: Для Капоте это был шок, от которого он никогда не оправился. Из воспоминаний его редактора Джо Фокса.

Диктор: На пути обратно в Нью-Йорк я сидел в самолете рядом с Труменом. Он держал меня за руку и всю дорогу неудержимо плакал. Мне не удалось прочесть ни строчки, потому что Труман ни на секунду не выпускал моей руки. Уж не знаю, что подумали пассажиры.

Марина Ефимова: Начался медленный и долгий путь вниз. Грандиозный успех романа "Обыкновенное убийство", знаменитый "черно-белый бал", который Капоте дал в 1966 году, приемы, курорты, телешоу. Все это пускало пыль в глаза, но не надолго. Злопыхатель Питер Герд, автор замечательных фотопортретов Капоте, говорил в интервью.

Диктор: Писать-то ведь труднее, чем болтать на телешоу. Труман ничего не писал. И журналы, которые раньше нарасхват приглашали его не рекламные туры, постепенно начали приглашать других пишущих авторов.

Марина Ефимова: И вдруг в октябре 1975 года в журнале "Эсквайр" были напечатаны главы из нового произведения Трумана капоте "Ля коте Баск". Из воспоминаний Кейт Харрингтон, дочери владельца журнала "Vanity Fair".

Диктор: Это были истории из светской жизни, показавшиеся мне занятными. Но когда я говорила об этом Труману, позвонил отец, тоже прочитавший рукопись, и сказал, что публикация такой книги - самоубийственный поступок, потому что все герои узнаваемы. Только тогда я поняла, что все сплетни, внебрачные дети, измены и прочие некрасивые истории из этой книги были секретами, которые Труману доверили его друзья из высшего света - Дейб и Билл Тейли, Шрим Кейт и другие. Но Труман не отказался от своей затеи.

Марина Ефимова: Почему и зачем он это сделал? Я спросила об этом у участника нашей передачи биографа и друга Капоте Джералда Кларка.

Джералд Кларк: Точно я, конечно, не знаю. Но возможно его вдруг взбесило, что многие из этих людей принимали его за своего придворного шута. Потому что, вообще-то говоря, в большинстве своем они очень скучные люди. Труман был развлечением для них и их гостей. Они не понимали, кто он есть на самом деле, не могли оценить его дар. И ему, в конце концов, все это надоело. Он, возможно, подсознательно решил с этим покончить. Но не рассчитал последствий. Он потом страдал, потому что успел полюбить их, особенно Дейб Кейли.

Марина Ефимова: "Эсквайр" вышел с историями Капоте, и уже на следующий день журналистка Лиз Смит объяснила публике, кто есть кто в этих историях. Ужас объял дам, которые в порыве откровенности доверяли Труману свои тайны. А они-то звали его "чистое сердце". Дейб Тейли была больна раком, от нее скрывали что могли. Депрессивная Энн Вудвард на следующий день после статьи Смит выбросилась из окна. Лебеди отвернулись от Капоте. Вспоминает Кейт Харрингтон.

Кейт Харрингтон: Как он страдал! Он часами заставлял меня сидеть с ним и говорил все то, что говорят люди, совершившие роковую ошибку. Оправдывался, выражал надежду на то, что все скоро забудется, сам эту надежду гасил, сердился и плакал как ребенок. Но они никогда его не простили.

Марина Ефимова: Нельзя сказать, что с тех пор он жил в полном одиночестве. Он пригрел каких-то других людей, кто-то пригрел его. Но все это были суррогаты потерянного рая. Вспоминает одна из лебедей Капоте Слим Кейт.

Слим Кейт: Многие годы каждые две-три недели, особенно часто перед Рождеством, он звонил. Трубку брала горничная, и он умолял передать ее мне. Я слышала, как он плачет на том конце провода и зовет меня по имени, но качала головой и отказывалась подходить к телефону. Пусть плачет.

Марина Ефимова: Труман Капоте умер через 9 лет после скандала - 25 августа 1984 года в Лос-Анджелесе. Его болезнь была излечимой, но он умолил Джоан Карсон, в доме которой он жил, не везти его в больницу. "Если ты любишь меня, дай мне уйти, - сказал он, - мне пора".