Ссылки для упрощенного доступа

Петербургский международный институт менеджмента собирается заняться созданием бизнес-школ в провинции


Виктор Дорогостайский
Виктор Дорогостайский



Дмитрий Казнин: Петербургский международный институт менеджмента - единственный в России, имеющий международную аккредитацию, - собирается заняться созданием бизнес-школ в провинции. По мнению преподавателей института, скоро не только крупные национальные компании, типа "Газпрома", будут нуждаться в высококвалифицированных менеджерах, но и небольшие компании где-то в российской глубинке. В то же время российский бизнес часто отвергает специалистов, получивших европейское образование, рассчитывая больше на своих, доморощенных бизнесменов.


Татьяна Вольтская: 15 лет назад в России появилась программа "Мастер делового администрирования MBA, в 1999 году она уже получила государственное признание. Петербургский международный институт менеджмента - единственный в России, имеющий международную аккредитацию, - это первый вуз, предложивший российскую версию программы, разработанную в сотрудничестве с четырьмя ведущими европейскими школами бизнеса. Эксперты считают, что сегодня 85 процентов всего рынка МВА сосредоточено в Москве и Петербурге, клиенты института - это "Газпром", "Билайн" и другие крупнейшие компании. Тем не менее, ясно, что скоро острая потребность в бизнес-образовании появится и в регионах. Особенно перспективным в этом отношении кажется специалистам Южный Урал. Важнейшим аспектом своей работы преподаватели считают практику, чтобы знания не были отвлеченными. Но всем известна специфика существования российского бизнеса: так называемый "черный нал", взятки и прочие неприглядные реалии.


Говорит ректор Международного института менеджмента Сергей Мордовин.



Сергей Мордовин: Если я не знаю, сколько процентов у нас в стране платится "по-черному", и начинаю говорить о социальном налоге, о прочих делах по книжкам или по Госкомстату, - по Станиславскому "не верю" говорят слушатели. Но поскольку я в реальном бизнесе и был, и консультирую, и знаю реальную жизнь, - да, есть взятки, есть "откаты". Вот эти неприятные, но реальные стороны нашего бизнеса сегодня - это реальный бизнес. И когда мы говорим о финансовом анализе, подготовке бизнес-плана, это надо учитывать, иначе прогорите.



Татьяна Вольтская: Тем не менее, нередки случаи, когда руководители российских компаний увольняют или не принимают на работу обладателей дипломов программы МВА, особенно западных. Часто образованные выпускники сами ничего не могут сделать в бизнесе, а блестящие академические знания и связанные с этим ожидания и амбиции приходят в противоречие с той реальностью, в которой приходится существовать компаниям.



Дмитрий Казнин: Сегодня у нас в студии Виктор Дорогостайский, директор по маркетингу Петербургского международного института менеджмента. Наша тема - возможен ли цивилизованный бизнес в российской провинции и нужно ли обучать молодежь вообще такому бизнесу?


Сначала, наверное, системе бизнеса образования - это до сих пор для многих и многих россиян звучит немножечко дико, даже для тех, кто занимается бизнесом. Что это такое? Расскажите коротко о вашей школе.



Виктор Дорогостайский: Система бизнес-образования в России вообще и в Петербурге, в частности, она достаточно простую структуру имеет. В общем-то, это существовавшая всегда система переподготовки, повышения квалификации, переподготовки, так называемая область дополнительного образования, которая существовала и в советские времена. И сейчас в основном в ней сосредоточено бизнес-образование. Кроме того, это так называемое второе высшее образование, а поскольку большинства вузов не было лицензий и права вести образовательную деятельность в области дополнительного образования, для этого нужна специальная аккредитация, лицензия, а заработать вузам хотелось, спрос был большой в начале 90-х годов, то и родилась такая форма, которой ни в одном документе не существует, как второе высшее образование. Вот еще есть эта область. И третья составляющая - это вновь создавшиеся бизнес-школы, тренинговые центры. Они, конечно, отличаются и масштабом, и темами, функциональными областями, на которых они сосредотачиваются, но в общем - старые вузы, система переподготовки, тоже старая, и вновь созданные, чаще всего новые организации, которые изначально позиционировались и занимались исключительно образованием для взрослых. Вот, по большому счету, из чего она состоит.


Что касается нашего института, то мы действительно, как уже было сказано в репортаже, 16 лет назад уже были созданы в партнерстве с европейскими бизнес-школами. И изначально именно так они и задумывались - как бизнес-школы, не вуз, не тренинговый центр и еще что-то. Именно бизнес-школа, классическая европейская. И вот с тех пор существуем достаточно успешно, и такие крупные шаги наши - это создание программы МВА, три года у нас ушло на то, чтобы ее подготовить, потому что это большая программа, ранее не существовавшая ни в России, ни в Петербурге, ни вообще в нашей системе бизнес-образования. Три года на готовилась, наконец, она получилась, появилась, и в этом году мы десятилетие отмечаем появления программы МВА в Петербурге у нас.


И сейчас мы делаем следующий шаг, приурочив его немножко к десятилетию, - это движение в регионы. Мы считаем, что регионы уже в достаточно степени готовы, им в достаточной степени интересна эта программа. Это видно и по тому, что в самих регионах начинают появляться бизнес-школы, которые пытаются предложить МВА.



Дмитрий Казнин: Если 10 лет уже, в 1996 году вы образовались.



Виктор Дорогостайский: Да, с 1994 по 1996 год мы ее делали, и в 1996 году запустили первую группу.



Дмитрий Казнин: Все-таки те времена у нас даже в народной памяти сложились как очень сложные для бизнеса, для зарождающегося бизнеса. Не было ли какого-то противоречия в появлении такой школы с таким уровнем образования и реалиями российскими? Я думаю, что примерно то же самое, что и о 90-х годах, можно сказать о сегодняшнем дне.



Виктор Дорогостайский: Не совсем я с вами соглашусь, они, конечно, радикально отличаются друг от друга - начало, середина 90-х и 2006 год. Мне кажется, что все эти суждения исходят из того, что есть некое идеальное бизнес-образование, идеальный способ ведения бизнеса, а мы здесь, в России, в Петербурге отчасти в той или иной степени отклоняемся от этого идеала, сильнее или ближе к нему становимся. Это не совсем так. Есть бизнес, который существует в каждой стране, который существует со своими особенностями, и вот у нас такой бизнес - значит, мы будем учить такому бизнесу. Это с одной стороны. С другой стороны, как раз мне кажется, что наш успех - 10 лет продержаться на рынке, продавая очень дорогие программы, практически по европейским ценам, нашей аудитории, - для меня это свидетельствует не только о качестве нашего образования, но и прежде всего о том, что нам не нужно наших слушателей учить реалиям, учить тому, что есть взятки, есть "откаты", есть еще какие-то теневые, незаконные, полузаконные способы существования или стороны существования. Для меня как раз это свидетельствует о том, что это-то они знают сами, а они тянутся и хотят узнать, как же можно иначе это делать, с пользой для бизнеса. Не вообще, как это существует академически, а как иначе это существует, как бы им узнать, как бы им хотелось. Они систематизируют знания, и главная задача - это посмотреть на свой бизнес по-другому, не из суеты, из тех реалий, которые существуют, а шире взглянуть, что-то осознать. И это дает толчок большинству из них перестроить бизнес на новый уровень.



Дмитрий Казнин: У нас есть звонок слушателя. Здравствуйте.



Слушатель: Здравствуйте. Это Сергей из Армавира. Я сначала прокомментирую немножко. Бизнес есть бизнес, он возник при человеческой цивилизации, грубо говоря, и я приведу известный роман Пелевина, что "бизнес это - без нас". Это очень трудно сейчас в России, у России как бы своя ниша. Я не знаю, как в Америке и в Западной Европе, но в России это очень трудно, это надо обойти столько кабинетов, столько заплатить, столько взяток дать и прочее. И вот как бы в этой связи у меня вопрос к гостю в студии: возможен ли действительно в России цивилизованный бизнес? Пожалуйста, ответьте.



Виктор Дорогостайский: Да не только возможен, а он, в общем-то, в достаточной степени цивилизован. Ясно, что чем крупнее компания, тем ей, с одной стороны, проще быть более цивилизованной, или она вынуждена быть более цивилизованной, а с другой стороны, у нее появляется больше возможностей для неконкурентной борьбы - силовой или еще какой-то способ. Тем не менее, лоббируются интересы и возможности больше. Вот еще раз возвращаясь к вашему вопросу, я не очень понимаю, что такое цивилизованный бизнес. Он везде - бизнес, с теми или иными обстоятельствами. И если мы говорим о Западной Европе, у нас одни из самых низких налогов, как подоходных, так и всяких прочих. С другой стороны, у нас есть теневой налог, неэкономический, неофициальные налоги в виде взяток и еще чего-то. С точки зрения финансового расчета, скупого, сухого, это еще один налог, не более того, и в этом смысле он суммарно не больше, чем в социально ориентированной Скандинавии, где нужно отдавать половину. Просто нас этически смущает, что эти деньги уходят не в бюджет или еще куда-то, как это должно быть, а они перераспределяются: 10 процентов - государству, еще 40 процентов - непонятно куда. Но итоговая сумма для бизнеса с точки зрения затрат, она, в общем-то, у нас вполне приемлема.



Дмитрий Казнин: Я думаю, если все-таки развить вопрос нашего радиослушателя, он имел в виду, что если говорить о среднем и малом бизнесе, там вот эти хождения бесконечные по бюрократам. Это не большой, не крупный бизнес, где все-таки работать легче именно в цивилизованном русле, а тот бизнес где-нибудь в Вологде или в Архангельске, когда человек, например, владеет двумя магазинами, грубо говоря, вот о чем идет речь. И нужно ли ему, хватит ли ему сил на то, чтобы потом еще изучать основы нормального бизнеса в бизнес-школе?



Виктор Дорогостайский: Да, конечно, то нагрузка, это наука, эти обстоятельства в провинции отсекают большую часть активных людей, которые хотели бы и могли этим заняться, но не станут этого делать именно потому, что плюс к рискам, которые у них есть, потерять те вложения в небольшой бизнес, небольшие вложения в небольшой бизнес, еще он усугубляется тем, что им могут ставить препоны такие нерыночные, бюрократические.



Дмитрий Казнин: Не могут, а ставят.



Виктор Дорогостайский: Конечно, конечно. Но задача людей, который это делают, не в том, чтобы погубить бизнес, они же не для этого это делают, а они преследуют свои, исключительно простые и понятные цели и интересы. На словах они за развитие малого и среднего бизнеса, средний класс - и далее вся эта традиционная риторика с той или иной степенью убежденности. Но, тем не менее, действия их от этого часто не меняются. То есть это в двух совершенно плоскостях, самостоятельных, происходит: с одной стороны, они делают то, что делают, а с другой стороны, каково их отношение к бизнесу и предпринимательству.


И здесь бы я еще добавил, если уж у нас складывается такая тема - цивилизованность бизнеса. Дело в том, что она далеко не исчерпывается только отношениями бизнеса и государства. У нас ведь очень серьезно изменились отношения между компаниями. То, как сами субъекты предпринимательства, малые и большие фирмы общаются друг с другом, этический кодекс вот этот - он существенным образом изменился, он стал гораздо более цивилизованным, открытым и предсказуемым. И это тоже - развитие. Давайте тоже не будем забывать, что бизнес существует на 90 процентов в общении между собой.



Дмитрий Казнин: Опросы на улицах Петербурга показывают, что вести бизнес в глубинке можно, но есть ряд факторов, по которым это практически невозможно. Если у бизнесмена есть связи во власти, тогда он сможет что-то сделать. Простому человеку очень трудно выбиться, мешает бюрократия, опять-таки нет доверия у людей. Хотя, как говорят прохожие, экономику не остановить, и она из центра уйдет в глубинку. Как вы прокомментируете это?



Виктор Дорогостайский: В общем, достаточно трезвые оценки. Люди в достаточной мере реалистичны, при этом в достаточной мере оптимистично смотрят на ситуацию, что совпадает с моим ощущением.



Дмитрий Казнин: Лет 50, наверное, еще невозможно будет в провинции заниматься нормальным чисто бизнесом.



Виктор Дорогостайский: Чисто бизнеса не существует, равно как и цивилизованного бизнеса. Давайте попробуем понять, что это такое. Это то, что делается строго в соответствии с законом. В общем-то, если мы обратимся к практике работы любого города, нигде не написано, что это сделано незаконно, что это явно противоречит. Тогда этим занимаются другие органы. Все по бумаге сделано чисто. Вопрос в неформальных допусках или не допусках кого-то к бизнесу вообще. Мне кажется, в этом главная трудность. Если человек уже вошел туда, то дальше деньги решают очень многое, не в смысле взяток, а в том, что бизнес берет свое. Те же местные царьки становятся бизнесменами, так или иначе, законно или незаконно приобретая предприятия в каком-то небольшом городе, подминая его под себя. Хорошо, допустим, это было несправедливо в той или иной степени, что он достался ему. Но дальше-то его нужно развивать, дальше нужно общаться с такими же предприятиями, поставщиками, покупателями. Здесь никуда не деться, он цивилизуется. Он может оставаться нецивилизованным руководителем, политиком, чиновником, еще кем-то, но цивилизованным бизнесменом, то есть разумным, он становится гораздо быстрее.


С другой стороны, конечно, бизнес Петербурга и Москвы очень сильно идет сейчас в регионы во многих отраслях, тем самым, подталкивая его к новым каким-то стандартам, до которых уже в столицах добрались. Думаю, что и в регионах будет все тоже самое.



Дмитрий Казнин: У нас есть телефонный звонок. Слушаем вас.



Слушатель: Георгий из Санкт-Петербурга. Лет 35 назад был пример у моего знакомого (он уже где-то за границей). Он сам решил рискнуть без подготовки. Купил легковой автомобиль и разбогател довольно быстро на цветной фотографии. А что тут важно? Важно по идее заранее проложить как бы колею бизнеса, что именно мешает его возникновению. А без подготовительной работы, скорее всего, ничего не получится, кроме убытков.



Виктор Дорогостайский: Мне кажется, что, в общем-то, здесь очень здравая мысль прозвучала. Те обстоятельства существования нашего бизнеса, которые почему-то увязывают исключительно с государством и чиновниками. Поверьте, помеха - иногда именно это мешает. Но в большинстве случаев это сугубо рыночные причины. Можно подумать, что если бы нашим бизнесменам не мешали чиновники, то любой бизнес, который начинается, он бы расцвел. Конечно, нет. Есть вопросы оценки спроса, создания предложения, организации производства, обслуживания, управления финансами и еще миллион всяких вопросов, которые ни от кого не зависят, кроме подготовленности человека. Чиновники тут ни при чем. Нужно уметь это делать.



Дмитрий Казнин: Еще момент, что возможно ли сейчас купить машину и разбогатеть? Много уже каких-то мифов создано о том, как ныне богатые люди начинали с торговли с лотка.



Виктор Дорогостайский: Да, нет, довольно часто это не мифы, и такой путь известен у многих. Конечно, сейчас гораздо труднее разбогатеть. Стать богатым с ничего, достаточно сложно. Это хороший признак. Значит, сильна конкуренция.



Дмитрий Казнин: К нам поступают звонки.



Слушатель: Меня зовут Сергей. Я сам пытался пару раз заниматься в сельской местности, но неудачно. Я думаю, что все-таки он у нас обречен. Потому что мои знакомые, например, по крайней мере, до последнего времени в состоянии осажденной крепости. Потому что местное население крайне враждебно относится, откровенный саботаж, а мздоимство чиновников в таких формах, что просто невыгодно заниматься. А вот если придет какой-то большой бизнес из больших городов, то вполне возможно. Они будут чувствовать себя вполне безопасно. Думаю, что те приживутся.



Виктор Дорогостайский: Да, полностью согласен, что у крупного бизнеса гораздо больше возможностей и юридической защиты, и поддержки защищать свои интересы.



Дмитрий Казнин: Может быть, еще речь идет о том, что надо разводить сам бизнес и бизнес-образование.



Виктор Дорогостайский: Конечно, конечно. Мы в такой связке находимся, потому что мы и сами есть бизнес. Мы знаем и видим очень много примеров того, как это происходит, как развиваются компании. Это очень интересно, потому что мы каждый день общаемся до тысячи человек бизнесменов, менеджеров, управленцев. Картину себе очень хорошо представляем.



Дмитрий Казнин: Виктор, давайте поговорим, может быть, о продвижении возможном бизнес-образования в регионы. Если брать, например, Северо-Запад, там множество городов от Петрозаводска до Калининграда. Насколько оправдано устраивать бизнес-школы да еще с европейским уровнем в таких местах? Готова ли молодежь идти и учиться бизнесу? Нужно ли ей это в свете того, о чем мы с вами говорим?



Виктор Дорогостайский: Дело в том, что приходят учиться люди, получать бизнес-образование чаще всего после того, как они уже поработали. Ведь они приходят не за тем, чтобы им рассказали о бизнесе. Это люди, которые уже имеют бизнес в достаточной степени развитый. Они хотят получать новые знания, на новый уровень происходящего выйти или существенным образом развиваться. Тогда они идут в бизнес-школы.


Что касается регионов. Предложение всегда, так или иначе, спросу соответствует или стремиться соответствовать. В регионах есть центры, которые чаще всего занимаются либо короткими программами, либо на базе существующих вузов какие-то курсы создаются, либо в той или ной степени частоты приглашаются преподаватели из Петербурга, из Москвы. Такой самостоятельной школы большой, я не думаю, что они возможны в таких масштабах, какие существуют в Петербурге. Просто в силу объема спроса.



Дмитрий Казнин: Есть еще такое мнение, причем достаточно распространенное, что бизнес-образование мешает в бизнесе.



Виктор Дорогостайский: Нет, тут даже не о чем говорить. Оно никогда не мешает. Оно не меняет человека, не меняет его установок, его принципов. Оно чуть-чуть помогает систематизировать знания, дать новые какие-то инструменты. Чаще всего это люди, которые сами владеют бизнесом, которых компании направили учиться. Возможно, есть единицы, которые за свой счет пошли учиться в расчете на то, что как-то радикально изменится их позиция, доходы и так далее. Но в большинстве случаев схема немножко другая. Именно поэтому мы, собственно говоря, эту программу и разработали сейчас в новом формате, чтобы жители регионов смогли поучиться на ней. Мы не может организовать филиал со штатными преподавателями в каждом городе в силу того, что очень сильно сокращен ресурс, а именно хороших преподавателей. Можно купить здание, а хороших преподавателей, к сожалению, сделать так, чтобы их было в десять раз больше невозможно. Мы и цели такой себе не ставим.


Все 10 лет мы работали исключительно на питерский рынок. Учиться могли только те, кто живет здесь. Сейчас мы сделали так, чтобы и приезжать можно было, не бросая работу. Понятно, что программа дорогая, что работу бросить нельзя. Вот идея наша, в этом смысл.



Дмитрий Казнин: Не могу не спросить, когда речь заходит о бизнесе. Последние годы постоянно возникает такое словосочетание «социальная ответственность российского бизнеса». По вашему мнению, что это за термин такой? Насколько он соответствует бизнес-терминологии, бизнес-этики?



Виктор Дорогостайский: Конечно, это словосочетание не из недр бизнеса родилось. Это продукт идеологов от чиновничества или от крупного бизнеса, которые, так или иначе, пользуются подобного рода риторикой. Тем не менее, это словосочетание устоялось, понятие устоялось. Пока слово не произнесешь, о вещи не задумаешься. Оно произнесено, оно довольно часто было повторено. Поэтому средний бизнес тоже начинает задумываться и что-то в этом направлении делать. Кроме того, есть как отдельное направление – концепция социально-ориентированного маркетинга. Многие компании именно на этом строят свою модель продвижения. Это тоже частный случай. По большому счету, это об очень простых вещах сказано. Платите людям белую зарплату – это уже будет часть социально-ориентированного бизнеса. Если вы просто соблюдаете законы, в нашем случае это будет уже серьезный шаг. А почему это компания делает? Не только из страха. Законы проще обойти, чем соблюсти. Для многих компаний это и есть та самая мера и форма социальной ответственности, которой они придерживаются.



Дмитрий Казнин: Если все-таки давать какие-то рекомендации бизнесменам, я имею в виду тем, которые все-таки решат повысить свою квалификацию и получить бизнес-образование европейского уровня. Есть ли что-то такое, что можно порекомендовать?



Виктор Дорогостайский: Ничего нового не скажу, если напомню, что нужно очень тщательно пообщаться. Ведь это услуга – образование. Это не продукт, его в руках не подержишь. В это смысле, на мой взгляд, лучшая рекомендация – это мнение коллег, которые уже поучились. Походить, посмотреть своими глазами, поспрашивать тех, кто там учился. И у вас представление сложится. У нас в Петербурге школ европейского уровня одна-два, до пяти. Так что, выбор сделать несложно. Не так много времени займет познакомиться с каждым и решить для себя, что вам ближе.



Дмитрий Казнин: В России сколько таких школ, или речь идет только о Москве и Петербурге?



Виктор Дорогостайский: Речь идет в основном о Москве и Петербурге. В Москве, конечно, больше, чем в Петербурге по числу. Есть и в регионе. Но таких серьезных, больших, качественных, претендующих на звание европейских их в пределах десяти.


XS
SM
MD
LG