Министр иностранных дел России Сергей Лавров продолжает поездку в Северную Америку. После Оттавы он направился в Вашингтон, где 7 и 8 марта запланированы его встреча с президентом США Джорджем Бушем и переговоры с госсекретарем Кондолизой Райс. Главными темами обсуждения, очевидно, станут ситуация на Ближнем Востоке и конфликт вокруг иранской ядерной программы.
Накануне визита Лаврова в США американский «Совет по внешним делам» - сообщество политиков и финансистов, пользующееся заметным влиянием в Белом доме, обнародовал доклад , в котором советует администрации Буша следует перестать рассматривать Россию в качестве «стратегического партнера». По мнению авторов документа, за время президентства Владимира Путина Россия превратилась в авторитарное государство, внешняя политика которого все чаще идет вразрез с интересами Соединенных Штатов и их союзников. Примечательно, что доклад «Совета по внешним делам» появился в канун 60-летия знаменитой «фултонской речи» Уинстона Черчилля, ознаменовавшей начало «холодной войны».
Как говорится в комментариях российского МИДа по поводу визита Лаврова в Вашингтон, «российская сторона готова откровенно разъяснить представителям американской администрации и политологической общественности свой подход к решению актуальных мировых проблем». В первую очередь речь идет о последних инициативах Москвы на Ближнем и Среднем Востоке, а именно - российско-иранских переговорах о ядерной программе Тегерана и визите в Москву делегации радикальной палестинской группировки ХАМАС, победившей на выборах в парламент Палестинской автономии и формирующей ее правительство. Соединенные Штаты и Европейский союз считают ХАМАС террористической организацией.
Во вчерашнем докладе «Совета по внешним делам» визит делегации ХАМАС подвергнут жесткой критике, в то время как предложения России по урегулированию кризиса вокруг иранской ядерной программы охарактеризованы как «позитивные».
Обе российские инициативы пока не увенчались успехом. Во-первых, палестинские радикалы по-прежнему отказываются признать существование Израиля, хотя спикер парламента Палестинской автономии Азиз Дуэйк в интервью немецкому изданию Die Welt заявил, что этот вопрос, возможно, будет вынесен на палестинский референдум. Дуэйк подчеркнул, что до этого Израиль должен выполнить ряд условий, в частности, признать право палестинских беженцев на возвращение.
Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) тем временем снова изучает иранское «ядерное досье». По мнению большинства экспертов, оно будет передано в Совет Безопасности ООН для возможного введения санкций. Как отметил глава МАГАТЭ Мохаммед аль-Барадей, «будет ли Совет Безопасности рассматривать этот вопрос… напрямую зависит от того, удастся ли вернуть Иран за стол переговоров».
Выступая по телевидению в день открытия сессии МАГАТЭ, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад вновь призвал международное сообщество признать за его страной безусловное право развивать ядерную программу. «Мы хотим жить со всеми в мире и никому не угрожаем, но и не позволим запугивать нас. Мы избрали правильный курс и действуем на основе закона, и верим в успех этого курса», - заявил президент.
Чем руководствовалась Москва, вступая в рискованные переговоры с Тегераном и ХАМАС, и тем самым ставя под угрозу свой авторитет на международной арене? Главный редактором журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов разделяет эти инициативы, которые, по его словам, имеют «немножко разной калибр и разный механизм. Что касается Ирана, то здесь у России, при всей странности хода этих переговоров, по крайней мере, есть реальные каналы и инструменты воздействия. В этом смысле эти переговоры, наверное, полезны, если только к ним правильно относится, не возлагая излишних надежд.
Что касается ХАМАС, то принципиальная разница здесь в том, что у Москвы нет никаких инструментов воздействия на эту организацию. Для России это, очевидно, попытка вернуть себе реальную роль на Ближнем Востоке, утраченную уже как минимум 15 лет назад. Но попытка обречена на неудачу просто потому, что на Ближнем Востоке более чем где бы то ни было уважают силу и виляние. Россия таковой в данном регионе не обладает».
По мнению нашего собеседника, Москве не стоило рисковать собственным имиджем, приглашая ХАМАС в Москву, учитывая уязвимость позиции России в отношении террористических организаций и проблему Чечни. «Эта идея, такое впечатление, родилась несколько спонтанно и удивила даже часть российского дипломатического сообщества. Я не исключаю, что там (у президента Владимира Путина – РС) было искреннее желание содействовать процессу, пользуясь тем, что Россия формально не считает ХАМАС террористической организацией. Но результата никакого и не может его быть, отношения с Израилем страдают (при том, что Израиль - это страна, единственная, пожалуй, из значимых стран мира, которая четко, последовательно поддерживала российскую позицию по Чечне даже тогда, когда никто ее больше в развитом мире не поддерживал). Конечно, в этом смысле проявление такого двойного стандарта как-то странно, хотя двойной стандарт, безусловно, является нормой мировой политики. Но иногда он дает какой-то результат, а в данном случае, по-моему, нет».
