Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Киеве Владимир Ивахненко.
Андрей Шароградский: Участники международной конференции по вопросам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС обсуждают в Киеве возможность строительства хранилища для отработанного ядерного топлива. Ученые внимательно наблюдают за состоянием саркофага, построенного для изоляции аварийных блоков электростанции. Спустя 20 лет после чернобыльской катастрофы в зоне риска остаются Украина, Россия, Белоруссия. Репортажем корреспондента Радио Свобода на Украине Владимира Ивахненко из зоны аварии мы открываем серию специальных материалов, приуроченных к годовщине трагедии.
Владимир Ивахненко: Дорога от Киева к Чернобылю занимает около двух часов. Посмотреть на место аварии и окрестности атомной станции в эти дни едут многочисленные группы. Больше всего посетителей из-за рубежа. При въезде в 30-километровую зону отчуждения первый блок-пост с названием «Дитятки». Вокруг все указывает на опасность: дорожные знаки с предупреждениями на нескольких языках и памятный крест милиционерам-ликвидаторам. Проверка документов и наш автобус пересекает границу. Уровни радиации здесь всего лишь в 3-4 раза выше, чем в Киеве. Дорога тянется вдоль густого леса и заброшенных сел. Первая остановка - возле загрязненных радиацией транспортных средств. Площадь примерно с два футбольных поля обнесена колючей проволокой и плотно заставлена проржавевшими машинами. Среди них есть и бронетранспортеры, и танки, и несколько вертолетов. На стоянке собрана вся техника, на которой 20 лет назад люди штурмовали аварийный реактор. Примерно через два года, говорит охранник стоянки Николай Иванович, от этой свалки ничего не останется.
Николай Иванович: В последний год тут очень много увезли. Здесь две группы металлистов на той стороне дороги работает, они периодически вывозят всю технику и большую часть уже перерезали, особенно тяжелую технику, транспортеры. Если не сильно загрязнена, они ее берут и режут на металл, деактивируют его, металл, конечно, идет в дело. Который не подлежит дезактивации, на Буряковку, там могильник и захоронение.
Владимир Ивахненко: Село Буряковка больше других пострадало после взрыва на Чернобыльской АЭС. На карте оно отмечено жирным оранжевым пятном, указывающим на высокий уровень радиации. По словам Николая Ивановича, на охраняемую стоянку нередко наведываются охотники за металлом.
Николай Иванович: В прошлом году было 13 задержаний, по-моему, 5 или 6 судебных процессов, были люди осуждены за это дело, вывозили грязный металл. В принципе, тут брать нечего, только грязь. Берут те, которые с ближайших сел, у них нет средств к существованию, они идут в эту грязь. Люди, конечно, опущенные уже, алкоголики. Порядочный человек здесь ни один не попался.
Владимир Ивахненко: Еще один блокпост - и мы въезжаем в 10-метровую зону. Дорога относительно чистая, но стоит сделать шаг в сторону, как цифры на радиометре начинают быстро расти. Автобус останавливается за несколько сотен метров до массивного серого корпуса. Подойдя к нему на допустимое расстояние, наш проводник, сотрудник агентства Чернобыльинтеринформ Максим Крыгин, демонстрирует показания прибора.
Максим Крыгин: Здесь где-то около 700 микрорентген в час, в этой точки, может даже больше.
Владимир Ивахненко: Это обычно для этого места?
Максим Крыгин: Да, это обычно для этого места, ничего особенного. Во время аварии тут до 10 тысяч доходило местами, где лежал графит, где лежало реакторное топливо.
Владимир Ивахненко: До 10 тысяч рентген или микрорентген?
Максим Крыгин: Конечно, рентген. Смертельная доза получалась буквально за считанные минуты.
Владимир Ивахненко: Саркофаг над четвертым энергоблоком остается визуальным символом Чернобыльской трагедии. Проектировщики «Укрытия» рассчитывали, что конструкция сможет простоять не более 10 лет. За последние месяцы проведены работы по укреплению объекта, однако вероятность его разрушения по-прежнему сохраняется. Говорит академик НАН Украины Валерий Кухарь.
Валерий Кухарь: Атмосферные осадки попадают, температуры прыгают, естественно, конструкции все начинают разрушаться. Сегодня мы оцениваем по крыше до тысячи квадратных метров дыр. Есть несколько моделей, которые рассчитывали, что будет, если упадет крыша. Повалится конструкция, прежде всего крыша, поднимется пыль. Мы пока знаем четко одно, что цепная ядерная реакция там практически невозможна. Поднимется пыль. Если оценивать средний ветер, по всем расчетам, пыль не выйдет за большие территории, за пределы 10-километровой зоны.
Владимир Ивахненко: Гарантировать безопасность сможет новое «Укрытие» из сверхпрочного металла. Его строительство намечено на весну будущего года. Решение еще одной важной проблемы - извлечение из-под саркофага ядерного топлива - академик Кухарь предлагает пока отложить.
Валерий Кухарь: Одновременно в проекте саркофага уже были заложены какие-то модельные работы по извлечению оттуда топлива. Но небольшой круг специалистов пришел к выводу, что не нужно с этим спешить, это достаточно сложная процедура. Там лежит где-то, по разным нашим оценкам, приблизительно 160 плюс-минус 40 тонн топлива, радиоактивность очень высокая. И люди, которые будут там работать, они будут подвергаться страшной опасности.
А нужно ли их так жечь, как в 1986 году, когда нужно было локализовать аварию и предотвратить ее большое распространение? Я, например, твердо уверен, что мы этого не должны делать. Если работы делать по извлечению, то с максимальной защитой и максимальной роботизацией. По всей вероятности, это начнется в 50-е годы этого столетия.
Владимир Ивахненко: Поездка в Чернобыльскую зону, как правило, включает и встречу с самоселами. Так здесь называют тех, кто, несмотря на запреты властей, решил вернуться в свои дома. На пустынных, заросших травой и деревьями улицах на окраине города Чернобыля мы нашли единственный ухоженный дом. Его хозяйкой оказалась 76-летняя Ольга Михайловна Гавриленко. Жить в одиночестве ей не страшно.
Ольга Гавриленко: Я что я будут в своем доме бояться жить? Радиации я не боюсь и не знаю, что такое радиация. Я живу 20 лет при радиации, рога не выросли, хвост не вырос...
Владимир Ивахненко: Пожилая женщина охотно рассказывает, что не болеет, пьет воду из колодца и кормится с огорода.
Таких оптимистов, как Ольга Михайловна, в Чернобыльской зоне на сегодня проживает более 300 человек. Главное, что объединяет самоселов, - это желание провести остаток жизни на своей родине.
