На то Вашингтон и столичный город, чтобы в нем время от времени происходили разные таинственности. И без подозрительных самоубийств тоже, конечно, не обходится. Они потом десятилетиями значатся в реестрах конспирологов как нераскрытые убийства, совершенные мировой закулисой.
22 апреля около пяти часов утра финансовый директор корпорации Freddie Mac Дэвид Келлерман был найден мертвым в подвале собственного дома. Труп обнаружила его жена. Келлерман удавился на тренажере – надо полагать, металлической струной. Есть тренажеры, будто специально cконструированные для этой цели. От роду ему был 41 год. Предсмертной записки не оставил.
Достоевский, очень интересовавшийся такими случаями, объяснял их тонкой душевной организацией и привычкой к комфорту:"«Мужчина с медведя, а нервы у него женские, расстроенные, избалованные... Пресеклись обеды в ресторане, пресеклись кокотки, так для чего же и жить,— бац и пулю в лоб".
Это описание к Келлерману не подходит, разве что он тоже был мужчина внушительной комплекции.
Freddie Mac - вторая по величине американская корпорация ипотечного кредита. Вместе с Fannie Mae она стала главным виновником нынешнего кризиса, эмитируя ценные бумаги, обеспечением которых были закладные на жилье. Рейтинговые агентства присваивали этим облигациям высшую категорию надежности. Страховые компании предлагали гарантию возврата вложенных в облигации средств. Защищенные со всех сторон, бумаги шли в дело – использовались в любых других банковских операциях как самая звонкая монета чистейшей пробы. Как зараженные клетки, попадая в кровеносную систему американской экономики, они неотвратимо инфицировали ее. Наступил момент, когда заимодатель вообще перестал интересоваться платежеспособностью заемщика.
Результаты известны. Пузырь лопнул. В сентябре прошлого года правительство США ввело свое внешнее управление в обеих компаниях и обеспечило их ликвидностью для расплаты с кредиторами.
На материальном положении Дэвида Келлермана это событие отразилось в лучшую сторону. Он получил предложение занять пост финансового директора корпорации. За это ему причитался бонус в размере 850 тысяч долларов. Келлерман – во всяком случае, внешне - был образцовый семьянин и приветливый сосед. Коллеги отзываются о нем как о прекрасном товарище. На новом посту он трудился в поте лица, то и дело вступал в конфликты с комиссарами правительства и в конце концов впал в депрессию.
Уместно отметить, что действия руководства Freddie Mac расследует федеральная Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям. А федеральный окружной прокурор изучает дело на предмет возможных уголовных преступлений. Келлерман, проработавший в корпорации 16 лет, значился в списке свидетелей.
Здесь опять-таки вспоминается Достоевский, его рассуждения по поводу самоубийства Гартунга. Зять Пушкина генерал-майор Леонид Гартунг в октябре 1877 года был признан виновным в корыстном похищении векселей. Покуда присяжные совещались о приговоре, осужденный в соседней комнате выстрелил себе в сердце, оставив записку, в которой всемогущим Богом клянется, что невиновен. Этот человеческий тип Достоевский называл "русским джентльменом". Люди эти, по его наблюдениям, весьма щепетильны в вопросах чести, неукоснительно платят свои долги, "но платят новыми долгами". О том, чтобы украсть что-нибудь или смошенничать, и речи нет. Поэтому "русский джентльмен" и на Страшном Суде скажет, что невиновен.
Но Достоевский придумывает такую каверзу: предположим, джентльмен при случае берет взаймы у няни своих детей (ведь русские джентльмены вечно без денег и живут в долг – вспомним хоть Стиву Облонского) – какие-нибудь ничтожные 10 рублей, составляющие, однако, все достояние старушки. Отдать забыл, а няня напомнить стесняется. И вот джентльмен умирает, а старушка идет по миру. "Всё это, разумеется, пустяки и мелочь страшная, но если бы вдруг на том свете напомнили генералу, что нянька-то ведь 10-ти рублей не получила, то он бы страшно покраснел: "Какие десять рублей? Неужто! Ах да, ведь в самом деле, года четыре назад! Mais comment, comment, и как это могло случиться!".
Совершенно не желая бросить тень на покойника, заметим все же, что ведь он как финансист-профессионал не мог не понимать, что его компания извлекает прибыль из закладных, не обеспеченных никакими закладами, что это путь в бездну. Легальный, законный путь к катастрофе. Из 10-рублевых старушечьих капиталов составлялись миллиарды. А самое интересное - банкиры убеждены, что теперь за их непомерную жадность, их образ жизни, их комфорт должны расплачиваться старушки-налогоплательщицы, и не только сами старушки, но и их внуки и правнуки.
Чтобы уж окончательно добить "русского джентльмена", Достоевский спрашивает: "Если бы этот прелестный человек как-нибудь опять очутился на земле и воплотился в прежнего генерала — отдал бы он 10 рублей няньке или нет?". А американский - спросим мы - отдал бы?
22 апреля около пяти часов утра финансовый директор корпорации Freddie Mac Дэвид Келлерман был найден мертвым в подвале собственного дома. Труп обнаружила его жена. Келлерман удавился на тренажере – надо полагать, металлической струной. Есть тренажеры, будто специально cконструированные для этой цели. От роду ему был 41 год. Предсмертной записки не оставил.
Достоевский, очень интересовавшийся такими случаями, объяснял их тонкой душевной организацией и привычкой к комфорту:"«Мужчина с медведя, а нервы у него женские, расстроенные, избалованные... Пресеклись обеды в ресторане, пресеклись кокотки, так для чего же и жить,— бац и пулю в лоб".
Это описание к Келлерману не подходит, разве что он тоже был мужчина внушительной комплекции.
Freddie Mac - вторая по величине американская корпорация ипотечного кредита. Вместе с Fannie Mae она стала главным виновником нынешнего кризиса, эмитируя ценные бумаги, обеспечением которых были закладные на жилье. Рейтинговые агентства присваивали этим облигациям высшую категорию надежности. Страховые компании предлагали гарантию возврата вложенных в облигации средств. Защищенные со всех сторон, бумаги шли в дело – использовались в любых других банковских операциях как самая звонкая монета чистейшей пробы. Как зараженные клетки, попадая в кровеносную систему американской экономики, они неотвратимо инфицировали ее. Наступил момент, когда заимодатель вообще перестал интересоваться платежеспособностью заемщика.
Результаты известны. Пузырь лопнул. В сентябре прошлого года правительство США ввело свое внешнее управление в обеих компаниях и обеспечило их ликвидностью для расплаты с кредиторами.
На материальном положении Дэвида Келлермана это событие отразилось в лучшую сторону. Он получил предложение занять пост финансового директора корпорации. За это ему причитался бонус в размере 850 тысяч долларов. Келлерман – во всяком случае, внешне - был образцовый семьянин и приветливый сосед. Коллеги отзываются о нем как о прекрасном товарище. На новом посту он трудился в поте лица, то и дело вступал в конфликты с комиссарами правительства и в конце концов впал в депрессию.
Уместно отметить, что действия руководства Freddie Mac расследует федеральная Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям. А федеральный окружной прокурор изучает дело на предмет возможных уголовных преступлений. Келлерман, проработавший в корпорации 16 лет, значился в списке свидетелей.
Здесь опять-таки вспоминается Достоевский, его рассуждения по поводу самоубийства Гартунга. Зять Пушкина генерал-майор Леонид Гартунг в октябре 1877 года был признан виновным в корыстном похищении векселей. Покуда присяжные совещались о приговоре, осужденный в соседней комнате выстрелил себе в сердце, оставив записку, в которой всемогущим Богом клянется, что невиновен. Этот человеческий тип Достоевский называл "русским джентльменом". Люди эти, по его наблюдениям, весьма щепетильны в вопросах чести, неукоснительно платят свои долги, "но платят новыми долгами". О том, чтобы украсть что-нибудь или смошенничать, и речи нет. Поэтому "русский джентльмен" и на Страшном Суде скажет, что невиновен.
Но Достоевский придумывает такую каверзу: предположим, джентльмен при случае берет взаймы у няни своих детей (ведь русские джентльмены вечно без денег и живут в долг – вспомним хоть Стиву Облонского) – какие-нибудь ничтожные 10 рублей, составляющие, однако, все достояние старушки. Отдать забыл, а няня напомнить стесняется. И вот джентльмен умирает, а старушка идет по миру. "Всё это, разумеется, пустяки и мелочь страшная, но если бы вдруг на том свете напомнили генералу, что нянька-то ведь 10-ти рублей не получила, то он бы страшно покраснел: "Какие десять рублей? Неужто! Ах да, ведь в самом деле, года четыре назад! Mais comment, comment, и как это могло случиться!".
Совершенно не желая бросить тень на покойника, заметим все же, что ведь он как финансист-профессионал не мог не понимать, что его компания извлекает прибыль из закладных, не обеспеченных никакими закладами, что это путь в бездну. Легальный, законный путь к катастрофе. Из 10-рублевых старушечьих капиталов составлялись миллиарды. А самое интересное - банкиры убеждены, что теперь за их непомерную жадность, их образ жизни, их комфорт должны расплачиваться старушки-налогоплательщицы, и не только сами старушки, но и их внуки и правнуки.
Чтобы уж окончательно добить "русского джентльмена", Достоевский спрашивает: "Если бы этот прелестный человек как-нибудь опять очутился на земле и воплотился в прежнего генерала — отдал бы он 10 рублей няньке или нет?". А американский - спросим мы - отдал бы?
