Один дорогой мне человек пошутил, что раз Ахалгори переименовали в Ленингори, а на месте Тамарашени появился микрорайон Московский, то скоро, возможно, они туда захотят и Ленина перенести. Что ж, добавлю от себя... Имя дьявольское играет на руку добру и губит со временем только тех, кто с ним носится, как с писаной торбой. Санкт-Петербург долгое время был и остается, видимо, во многом сейчас, увы, Ленинградом. Что стало с инициаторами переименования?
Тени все еще бродят по углам обезумевшего мира. Просто темные, теневые, времена длятся дольше, чем нам хотелось бы, они приходятся на наши жизни, однако они не дольше вечности, которая больше похожа на день, тот самый, который "дольше века".
И все-таки я здесь снова напомню случай, о котором писала не раз... Его часто цитировали многие. И да простят меня за это повторение.
Дети-беженцы из Тамарашени в школе. Учительница хочет с каждым из них познакомиться. Очередь доходит до одного мальчика – восьмиклассника.
- Как тебя зовут?
- Подождите, дайте сначала сказать...
Учительница замолкает.
- Они... Они разрушили дом Мачабели!
(Иванэ Мачабели - известный грузинский писатель и общественный деятель XIX века, рожден в селе Тамарашени, там был его дом-музей)
- А что ты знаешь про Мачабели?
И мальчик начинает взахлеб рассказывать.
И потом:
- Вы же знаете, почему Тамарашени так называется? ("Ашенебс" - "строит" по-грузински). Царица Тамара его построила.
- Скажи, - потом спрашивает она его. - И твой дом разрушен?
- Да, - он сел и заплакал.
Я не знаю, где сегодня этот мальчик. В каком из сел, в каком из домов, в какой из школ... Возвращаться некуда.
Священник, служивший в Тамарашени, сегодня продолжает службу в другом месте. Отец Георгий добр, приветлив, строг и открыт. Его семья в Тбилиси, он ведет литургии для беженцев в столице, а потом едет на службу в другое село.
Куда их разбросало, беженцев, с которыми познакомилась я в том году? По всей Грузии. С декабря прошлого года началось их окончательное расселение по стране. В большинстве, не во всех случаях. Построены целые новые поселки для них с одинаковыми домиками, где получше, где похуже. Кто остался у родственников в других местах... Кто-то, наверно, уже уехал на заработки. Но все они хотят домой. Среди них - грузины, осетины, русские, смеси. Они хотят домой, в села - их примерно 150 - стертые с лица земли. Среди них и Тамарашени с некогда замечательным парком, исчезнувшими богатыми домами, заработанными крестьянским трудом, разрушенным домом-музеем выдающегося писателя; древнее грузинское село, которое сегодня называется почти что новой Москвой.
А настоящая Москва, внутренняя Москва, звучащая почти как "внутренняя Монголия", совсем другая. Ее мало, но, к счастью, и она есть. И я ее люблю.
Тени всегда черны, но они исчезают в полдень, который когда-нибудь настанет, и солнце в зените, яркий свет уберет всю тьму, застилающую нынче слишком многим глаза.
