Программу ведет Виктор Нехезин. Принимает участие корреспонденты Радио Свобода в Юрий Векслер, Кирилл Кобрин.

Виктор Нехезин: Одной из самых горячих мировых информационных тем продолжает оставаться ситуация вокруг лекции Папы Римского Бенедикта XVI в Регенсбургском университете. В исламском мире многие сочли оскорбительными высказывания Папы Римского, несмотря на то, что конфликтное высказывание было цитатой из средневекового источника. Более того, в адрес Бенедикта XVI последовали угрозы расправы. Чтобы понизить градус разгоревшихся страстей, Центральный совет мусульман Германии сделал специальное заявление.

Юрий Векслер: В заявлении говорится: "Центральный совет мусульман Германии приветствует разъяснения Папы Бенедикта XVI по поводу его высказываний об исламе и выраженное им сожаление.

Разъяснения, по мнению Центрального совета, являются важнейшим шагом, чтобы успокоить протестующих в последние дни в разных частях мира. Мы категорически осуждаем оскорбления и угрозы насилия в адрес Папы.

Мы призываем мусульман, ученых и ответственных политиков всего мира после разъяснений Папы внести свою лепту в дальнейшее успокоение обстановки.

Мы надеемся также, что Ватикан в ближайшие месяцы будет искать диалога с представителями мусульман, дабы споры последних дней не оказали долгосрочного влияния и не ухудшили бы христианско-мусульманские отношения".

Это был текст заявления Центрального совета мусульман Германии.

В ответ на мой вопрос, почему, по мнению в Центрального совета, разъяснения были необходимы, спикер Совета Мунир Аццауи ответил.

Мунир Аццауи: Речь Папы фактически привела к недоразумениям. Свою цитату из средневековья он привел, не комментируя и в неясном контексте . Это привело к недоразумению, и мы поэтому считали разъяснения необходимыми. Но мы считаем так же, что речь могла бы быть при необходимом сегодня тонком чутье в отношении острых тем более осторожной и более мягкой в формулировках. В результате же был дан повод для интерпретирования речи радикально настроенными силами и это вызвало явно неадкватную преувеличеснную критическую реакцию.

Мы катергорически осуждаем оскорбления и угрозы насилия в адрес Папы. Им нет оправданий.

Юрий Векслер: И все-таки темой речи Папы была "Вера и разум" и как подтема противопоставление веры и насилия, в речи, содержалось предложение диалога с исламом по этой теме. Возможен ли такой диалог, на ваш взгляд?

Мунир Аццауи: Наша позиция в этом вопросе ясна. Мы всегда осуждали насилие. Мы считаем важным, чтобы мусульмане, мечети и общество совместно способствовали изоляции террористов и бандитов. Но мы против и указывания пальцем на ислам со смыслом, что эта религия - причина этих актов насилия. Те же, кто постоянно говорят об исламе и насилии вместе, пострекают к войне культур, к войне цивилизаций.

Юрий Векслер: Родившийся в Ливане католический теолог, переводчик Корана на немецкий профессор Кури, из книги которого процитировал Папа тот самый средневековый диалог, не теряет надежды на разъясняющую реакцию и со стороны исламских ученых.

Адель Теодор Кури: Речь Папы была научным докладом перед учеными. Поэтому ее надо рассматривать и анализировать с научных позиций, а не выдергивать цитату из контекста и представлять ее атакой на ислам. В политике Ватикана в отношении ислама не было и нет никаких изменений. И я верю в способность исламского научного мира разобраться в тексте и понять, что Папа хотел сказать.

Виктор Нехезин: Выступление Бенедикта XVI и разгоревшуюся вокруг него дискуссию мой коллега Кирилл Кобрин попросил прокомментировать историка религии, доцента Центра сравнительного изучения религии РГГУ Бориса Фаликова.

Борис Фаликов: Отношение Папы Римского к исламу достаточно сильно отличается от отношения его предшественника Иоанна Павла II . Тот был харизматический лидер, этот Папа, прежде всего богослов, причем богослов с очень ясным и точным мышлением. Вот эта речь, это его, собственно, первая лекция, которая была посвящена в основном вопросам диалога между христианством и исламом, она носила характер попытки такого прямого диалога, где без обиняков, что вполне в его духе (как известно, он был префектом защиты веры, прежде чем стал Папой Римским, в качестве кардинала Рацингера еще), он достаточно прямой, конкретный диалог, богословский, где сразу не то, чтобы ставятся точки над "i ", но делаются какие-то заявления конкретные. Вы знаете, богословие только кажется отвлеченной вещью. Вообще это вещь очень конкретная. И он в этой лекции поставил абсолютно конкретную проблему - о связи религии и насилия. И цитата ему нужна была для того, чтобы фундировать вот этот тезис о том, что, когда в религии происходит разрыв между верой и разумом, религия становится склонна к насилию. Ему показалось, что цитата из Мануила II Палеолога точно это показывает. Я думаю, что ему, как умному богослову, было чрезвычайно интересно и приятно обнаружить в императоре Византийском XIV века своего единомышленника. Потому что тот, в общем-то, сказал очевидную вещь: вера, оторванная от разума, ведет к насилию. И продемонстрировал это на примере ислама.

Кирилл Кобрин: Любопытно, что он цитирует императора, который был представителем другой христианской церкви.

Борис Фаликов: И это, безусловно, говорит о очень таком широком, вселенском, я бы сказал, подходе Бенедикта XVI к христианству. Многие пытаются изобразить его эдаким сторожем католицизма, таким ротвейлером Господа. Нет, Папа в данном случае выступил как христианин в самом широком смысле.

Кирилл Кобрин: Но при этом, говоря о разладе между верой и разумом, в качестве довольно тяжелого и отрицательного примера он приводит протестантизм, протестантскую реформацию. Но, кажется, никаких выступлений и обид протестантов на это выступление не было.

Борис Фаликов: Вы абсолютно правы. Дело в том, что большая часть лекции посвящена христианской истории, а именно тому, как Логос, то есть Разум с большой буквы, был идеализирован в истории христианства, то есть лишен этого измерения. И он действительно четко - это, кстати говоря, вполне католическая вещь - он четко указывает на то, что во многом здесь виновата протестантская реформация, то бишь отрыв веры от разума и абсолютная как бы ставка реформаторов-протестантов на веру, спасение только верой. И он как бы показывает, что происходит дальше. Дальше следующий логический шаг, это эпоха просвещения, когда разум получает автономию от веры, что уже приводит к дальнейшим последствиям - к рационализму, в отождествлению разума с рацио. И он, будучи действительно очень толковым и знающим историком христианства, он очень хорошо показывает христианские истории.

Ислам моложе христианства и поэтому католицизм вел себя достаточно как бы сдержанно, хотя Папа несколько раз ставил вопросы о том, что "все-таки надо отвечать на наши жесты какой-то взаимностью", говорил он, обращаясь к исламским деятелям не раз, об этом тоже надо помнить. Но вот здесь он впервые попытался повести диалог на равных, но оказалось, что ислам к этому не готов.